Пять тезисов об этике коммуникации

1. Такие, казалось бы, очевидные требования к любому акту коммуникации, как установка на диалог, взаимопонимание и взаимоуважение, сегодня зачастую игнорируются.

Это весьма распространенное явление, по крайней мере в России, когда акт коммуникации превращается в жесткую конкуренцию двух (и больше) монологических точек зрения. Будь то политические или общественные дебаты, научная дискуссия, журналистское расследование, литературная критика, художественная выставка или бытовое общение — одна из сторон, а нередко и обе, провозглашает свои взгляды и свою систему ценностей единственно верной истиной, а аргументацию подменяет знаками эмоциональной вовлеченности (и призывами к оппоненту солидаризоваться с этими эмоциями). Нет попыток понять логику другой стороны — наоборот, происходит объективация, где оппонент предстает лишь объектом для реализации воли говорящего. Если же объект сопротивляется, необходимо это сопротивление подавить. Дискурсы аргументации подменяются дискурсами власти.

2. В результате игнорирования этики коммуникации в обществе деформируется и деградирует и все публичное пространство.

Публичное пространство создается сетью институций (= организаций), институтов (в смысле Дугласа Норта, т.е. систем формальных правил, организующих общество) и связанных с ними публичных дискурсов, которые, в свою очередь, реализуются в актах коммуникации. Эта сеть функционирует как система горизонтальных — т.е. неиерархических — социальных отношений. Отсутствие диалога и понимания коммуникантами систем ценностей друг друга обрывает коммуникацию: она прекращается полностью (участники не понимают и игнорируют друг друга) или превращается в средство для установления иерархических властных отношений. Если коммуникация в обществе регулярно деформируется или вовсе прекращается, то организации прекращают работу и связи между ними распадаются. Заданные формальные правила перестают действовать — определенные социальные группы выходят из-под их контроля и начинают переписывать их в соответствии с требованиями текущего момента; это дезорганизует социальные отношения, и общественные институты перестают функционировать. До какой-то степени «победившая» сторона еще может использовать свои властные полномочия для консолидации общества, но публичное пространство при этом все больше деградирует, пока не исчезнет совсем.

3. Деградация публичного пространства опасна тем, что в конечном счете способна привести к распаду общества в целом.

Как показывал Юрген Хабермас в статье «Размышления о коммуникативной патологии» (1974), разрывы в коммуникации приводят к тому, что вся система общественных связей, которая на них держится, перестает работать, общество атомизируется и разрушается. Можно также добавить, что, вероятнее всего, прежде чем распасться окончательно, общество погрузится в состояние тотального конфликта, гражданской войны — ведь работающих механизмов, которые бы могли его сдерживать и налаживать поиски компромиссных решений, при деформированной коммуникации больше не существует.

4. Для предотвращения деформаций коммуникации необходимы регулярные и повсеместные действия, направленные на улучшение экологии публичной сферы.

Разумеется, тотальный конфликт и распад общества — это радикальный сценарий, до которого в реальности дело доходит нечасто. Однако локальные конфликты, постоянно вспыхивающие между различными социальными группами и дестабилизирующие общество, — случай весьма распространенный. Как я указывал выше, вместо поисков общего языка в режиме уважения к точке зрения собеседника коммуниканты пытаются насильно навязывать друг другу свои собственные языки, а через них — свои собственные властные интенции.

Похоже, что единственным возможным вариантом сохранения коммуникации в обществе (и, стало быть, нормального функционирования самого общества) остаются постоянные тесты отдельных актов коммуникации на их соответствие постулатам коммуникативной этики. Насколько тот или иной коммуникативный акт представляет собой диалог, а не борьбу двух (или больше) монологических позиций за власть над собеседником и коммуникативной ситуацией? Возникает ли попытка понять логику оппонента, проявляется ли уважение к его позиции, пусть даже она совершенно чужда говорящему? Приводятся ли доказательные аргументы, когда говорящий обозначает собственную позицию? Обоюдна ли установка на взаимопонимание и взаимоуважение?

Другой вопрос, кто мог бы проводить такие тесты. Разумеется, это не может быть некая централизованная (государственная) регулирующая инстанция — иначе вместо коммуникативной анархии наступит царство цензуры. Скорее эту функцию должны брать на себя медиа, и она может быть только децентрализованной — иначе та инстанция, которая будет находиться в центре, установит режим монолога.

5. Идеала этической коммуникации достичь сложно, но, в принципе, не невозможно; это должно стать одной из основных целей просвещения.

Медиа способны фиксировать коммуникативные деформации и патологии и тонко вскрывать их причины, однако приучать коммуникантов к этике — не их задача. Это уже цель образования, прежде всего гуманитарного и философского, и создание в обществе пространства публичной сферы, которое построено в соответствии с коммуникативной этикой, — это в основном задача университетов.