Первый блок материалов «Архива политического консалтинга». Источник — группа ЦИРКОН

Актуальная социальная проблематика населения России в 1993–94 годах

Введение. Постановка задачи

Ранее проведенные исследования показали (см., напр., [1]), что основными факторами восприятия и оценки избирателями политических деклараций (в т.ч. предвыборных программ) кандидатов в депутаты представительных органов власти (а равно и политических объединений) можно считать следующие:

1) политическая ориентация программы (политические цели, отношение к основным политическим вопросам текущего момента, определение союзников и противников и т.п.);

2) социально-экономическая проблематика (основные проблемы государства, общества и отдельного человека, на решение которых нацелена программа);

3) форма изложения (язык, эмоциональный строй и т.п.).

В настоящее время, характеризующееся наступлением определенной политической апатии большей части населения, психологической аллергии на чисто политические лозунги и т.п., можно предположить, что определяющим в данном контексте становится второй фактор. Иными словами, особую важность для успеха политической программы (предвыборной платформы) партийного блока или отдельного кандидата приобретает соответствие ее содержания актуальной социально-экономической проблематике избирателей, их насущным потребностям и интересам.

Косвенно такой вывод подтверждается результатами опроса общественного мнения москвичей, проведенного ЦИРКОН в январе 1993 года по заказу Моссовета. Респондентам предлагалось ответить на вопрос о том, насколько важными они считают различные виды деятельности народных депутатов. Выяснилось (см. Приложение 1), что наиболее важными считаются те виды деятельности народных депутатов, которые в той или иной мере связаны с решением конкретных проблем избирателей (функция «толкача» — «своего человека» в органах власти), и, наоборот, чисто политическая деятельность получила наименьшее одобрение.

Несомненно, что успех телевизионной пропаганды ЛДПР во время предвыборной кампании декабря 1993 года во многом основан на точном попадании в проблематику вполне конкретных групп избирателей, в то время как политическая ориентация этого партийного объединения до сих пор остается популистски нечеткой.

Целью данного обзора является анализ результатов опросов общественного мнения (ОМ) населения России в целом и Москвы в частности, позволяющий сформулировать основные социально-экономические приоритеты российских и отдельно московских избирателей.

В рамках данной работы предполагалось:

— выделить наиболее актуальные для россиян социально-экономические проблемы, вызывавшие общее недовольство и способные породить острые конфликтные ситуации,

— установить отличия в проблематике между различными социально-демографическими группами населения и отличия жителей столицы от населения страны в целом,

— проследить изменения в настроениях жителей Москвы и России в целом по этим вопросам в 1993–1994 годы.

 

1. Ретроспективный анализ архивных данных

Изучение актуальной социально-политической и экономической проблематики населения России (ранее — СССР) проводится сравнительно давно разными социологическими центрами. При этом обнаруживается довольно большие отличия в методике исследований, что затрудняет сравнительный анализ данных различных исследований.

Посмотрим для примера на результаты опроса ОМ, проведенного ЦИРКОН еще в феврале 1990 года в Москве (см. Приложение 2). Нетрудно видеть, что основной приоритет отдавался решению проблем, непосредственно затрагивающих условия жизни людей (экология, преступность, снабжение товарами, здравоохранение), а чисто политические задачи (создание правового государства, реформа политической системы и т.п.) относились на второй план.

Приведенные архивные данные в принципе хорошо согласуются с результатами других более поздних опросов ОМ по Москве и России.

Опрос по теме «Конфликт: реальность и перспективы» (Служба изучения общественного мнения — Vox Populi, июнь-июль 1992 года — см. [16]) выявил следующие приоритеты социально-экономической проблематики:

1) высокие цены (отметили 56% респондентов по России и 38% по Москве);

2) низкие доходы (соответственно — 26% и 15%);

3) дефицит товаров (11% и 7%);

4) другие экономические проблемы (16% и 23%);

5) политические проблемы (9% и 12%).

Нетрудно заметить (см. Приложение 3), что москвичей в целом меньше, чем население России, занимает проблема «высокие цены — низкие доходы» и больше, чем в провинции, другие (в т.ч. политические) проблемы. Тем не менее общий приоритет конкретных экономических проблем остается совершенно очевидным.

В заключение данного раздела приведем сведения из бюллетеня социологической информации Фонда «Общественное мнение» (М., 1993). Исследование, проведенное по теме изучения мотивов трудовой активности, выявило три группы мотивов: личные, идеологические, ситуативные. Данные о приоритетах различных мотивов приведены в [2] и могут быть также использованы при анализе интересов избирателей (См. Приложение 4).

 

2. Мониторинг социально-экономических проблем ВЦИОМ

Устойчивость иерархии социальных проблем россиян в 1993–94 годах подтверждают регулярные ежемесячные опросы Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проводимые при поддержке Интерцентра. В комплекте настоящего информационно-аналитического материала представлены данные из сборников «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения» (вып. 1 — Приложение 5, вып. 2 — Приложение 6, вып. 4 — Приложение 7, вып. 5 — Приложение 8, вып. 6 — Приложение 9, вып. 8 — Приложение 10, вып. 2/94 — Приложение 11) и итоговых данных Интерцентра (см. Приложение 12). В отличие от других материалов мы практически не будем комментировать данные этих сборников, т.к. их анализ также приведен в Приложениях.

Остановимся только на самых общих характеристиках иерархии социальных проблем, выявленных опросами ВЦИОМ, и сравнительном анализе с данными других социологических центров.

По данным ВЦИОМ среди наиболее острых проблем российского общества, которые более всего тревожат население, опять «лидирует» рост цен — стабильно 81–84% с апр. 1993 года по февр. 1994 года. На втором месте также устойчиво (63–67%) держится проблема роста уголовных преступлений. И наконец третье место занимает проблема кризиса в экономике, спада производства в промышленности и сельском хозяйстве (от 40% в мае 1993 года до 48% в феврале 1994 года). Долгое время следующей по значимости проблемой было ухудшение окружающей среды. Однако за последний год многие исследовательские центры фиксировали уменьшение внимания к экологической проблематике (февр. 1994 года — 27,5%). Напротив, число людей, озабоченных проблемой безработицы, выросло менее чем за год в полтора раза (30% в апр. 1993 года до 44% в февр. 1994 года).

Что касается жителей обеих столиц (Москва и Санкт-Петербург), то их в меньшей степени волновал рост цен (75% против 82,5% в февр. 1994 года), но в большей степени, чем население страны, тревожили рост преступности (в начале 1994 года — 71,5%), экологическая проблематика (35,5%) (см. также [15]).

В марте 1993 года только для 17,5% москвичей была неактуальна проблема «безопасности»; большая часть жителей столицы — 86–88% — ответили, что «нигде не чувствуют себя в безопасности» (см. [13]).

Противоречивы данные опросов москвичей по проблеме безработицы. По данным ВЦИОМ столичные жители меньше, чем население страны в целом, боятся роста безработицы (в начале 1994 года — всего 27,5%, в целом по стране — 44,0%). В то же время Московское отделение ВЦИОМ (Комкон-2) приводит сведения о том, что в феврале 1993 года более половины (57%) населения столицы опасались, что могут потерять работу (по другим данным 33% москвичей боялись оказаться безработными) [13].

Среди иных наиболее острых проблем жители Москвы и Санкт-Петербурга чаще остальных называли кризис морали и культуры (32,5%) и обострение межнациональных противоречий (21,5%) (см. [11]).

Интересно отметить, что по данным ВЦИОМ в июне 1993 года 40,9% москвичей отказывались противопоставлять ценности развития демократии (свобода слова, печати, гарантии избирательных прав и других гражданских свобод) и обеспечения экономической и политической нестабильности в стране, считая важным как первую систему ценностей, так и вторую. В то же время 43,5% однозначно предпочли стабильность, и только 4,3% жителей столицы делали акцент на дальнейшем развитии демократии, «принося в жертву» стабильность в экономике и политике. Москвичам в целом более свойственно стремление к обеспечению стабильности, чем к «дальнейшему развитию демократических свобод» [7].

Россияне в целом более ценят стабильность своего экономического положения. Гарантированная работа со средней зарплатой была для них более привлекательна, чем высокий доход при неустойчивости положения и риске потерять работу. 56% респондентов предпочли бы гарантированные, стабильные доходы, даже соглашаясь на их невысокий уровень. В то же время в столице сравнительно широко представлена прослойка «либерально» настроенных людей, предпочитающих этому высокий, но не гарантированный заработок (24%) [14].

Тем не менее вопросы, «напрямую» связанные с обеспечением стабильности и «безопасности» повседневной жизни, больше беспокоят жителей столицы, чем общие вопросы политики (в том числе и экономической; к примеру, ход приватизации в стране в 1993 году беспокоил только 30% москвичей, проблемы развития местных органов власти — 23%). Собственно политические и тем более идеологические проблемы занимают далеко не первое место в их сознании, хотя, как мы уже отмечали, жители столицы более политизированы по сравнению с населением страны в целом (12% москвичей называли наиболее острыми политические проблемы по сравнению с 9% всех россиян и 10% — идеологические проблемы по сравнению с 4% всех россиян) (см. [4]). В начале 1993 года более 60% жителей столицы были озабочены слабостью, беспомощностью государственной власти, конфликтами в руководстве страной.

Наконец, интересны отличия приоритетов проблем для разных возрастных категорий. Лица старшего поколения (старше 50 лет) чаще остальных называли тревожными проблемы роста цен, ухода от идеалов социальной справедливости, коррупцию и взяточничество. Среднее, наиболее активное поколение больше других озабочено ростом безработицы и слабостью государственной власти. Молодежь (до 29 лет), естественно, более сильно выражала тревогу по поводу ухудшения состояния окружающей среды, межнациональных отношений и вооруженных конфликтов на границах России.

 

3. Опросы общественного мнения населения Москвы (1993)

В конце 1992 года Центр политического консультирования «Никколо М.» по заказу Моссовета организовал несколько опросов методом фокус-групп по выявлению спектра наиболее острых проблем москвичей. Затем в февр. 1993 года был проведен телефонный опрос, позволивший расставить некоторые приоритеты среди различных групп проблем (данные опросов приведены в Приложении 9).

На первом месте оказалась проблема преступности, обеспечения правопорядка. Далее идут проблемы социальной защиты, снабжения товарами и экологии. При этом для Москвы экологическая проблематика оказалась существенно завязанной на обеспечение чистоты городского пространства, уборки мусора и т.п. Кроме того высоким приоритетом обладают традиционные для Москвы транспортная и жилищная проблемы.

Данные предыдущего опроса частично подтверждаются материалами Комкон-2 (Приложение 14) и очень хорошо согласуются с данными опросов, проведенных по заказу Моссовета в июне 1993 года Институтом системных исследований и социологии (ИСИС) Международного университета (Приложение 15) и ВЦИОМ (Приложение 16 — [3]).

Исходя из этих данных можно смело утверждать, что для москвичей самыми приоритетными являются следующие три проблемы: рост цен (низкие доходы), борьба с преступностью и экология города.

Что касается различий в приоритетах отдельных групп населения, то следует указать, что молодежь в большей мере волнуют проблемы жилья, досуга, экологии, культуры. Озабоченность состоянием экологии и культуры разделяет с ними поколение их родителей, особенно — людей образованных и квалифицированных (чаще ИТР, чем собственно гуманитариев). Старшее поколение в наибольшей степени озабочено уровнем цен, недостатком товаров по доступным ценам. Рост преступности — предмет общей озабоченности, хотя тревога эта несколько увеличивается с уровнем доходов. Акцент на экологических проблемах склонна делать учащаяся молодежь, на обеспечении правопорядка — квалифицированные рабочие зрелого возраста. Людей старшего поколения и женщин в большей степени интересуют проблемы социального обеспечения, льготы и пенсий; молодежь (и учащейся, и занятой в негосударственных структурах) — политика приватизации, предпринимательство, налоги; специалистов — гуманитариев — воспитание и жилье (см. [3]).

Экономические проблемы остаются главной основой потенциальных конфликтов; наибольшее влияние при этом имеет фактор низких доходов. Проявлением относительно большей политизированности москвичей является их убежденность, что наиболее напряженные отношения складываются между народом и правительством (34%), между сторонниками и противниками реформ (23%). По данным Vox Populi 37% москвичей в 1992 году считали наиболее конфликтными межнациональные противоречия [16].

 

Выводы

Социологические исследования, проводившиеся в 1992–1994 годах, показывают, что россияне в наибольшей степени озабочены проблемами экономическими, социально-бытовыми и проблемами обеспечения правопорядка (личной безопасности). Преобладает требование удовлетворения насущных материальных потребностей, обеспечения стабильности, повышения жизненного уровня; эти потребности почти полностью определяют отношение населения к политикам и оценку политических направлений.

 

Литература

1. «Методы социологического анализа предвыборных программ» (в кн. «Демократические институты в СССР: проблемы и методы исследований», М., б/и, 1991 г.)

2. Трудовое сознание населения России. Фонд «Общественное мнение». 1993 г.

3. Всероссийский центр изучения общественного мнения. Каналы СМК и деятельность Моссовета. Отчет об исследовании. М., 1993.

4–9. Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень. Интерцентр, ВЦИОМ. 1993. № 1–6.

10. Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень. Интерцентр, ВЦИОМ. 1993. № 8.

11. Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень. Интерцентр, ВЦИОМ. 1994. № 2.

12. Мониторинг социально-экономической реформы в России (март 1993 г. — февраль 1994 г.). Интерцентр.

13. Московское отделение ВЦИОМ. Опрос ОМ, март 1993 г.

14. Служба «Мнение». 1992 г. Телефонный опрос москвичей, апрель 1992 г.

15. Служба «Мнение». 1993 г. Телефонный опрос москвичей, 6–8 февраля 1993 г.

16. Служба изучения общественного мнения. Рук. — проф. Б.А. Грушин. Опрос ОМ населения России, июнь-июль 1992 г.

 

Мировоззренческие и идейно-политические ориентации россиян

1. Построение списка и исследование иерархии базовых человеческих ценностей, характерных для российской городской субкультуры // Дубов И.Г. и др.

Исследователями были получены данные, характеризующие иерархии ценностей у различных групп населения. Исследователи предлагали респондентам выбрать девять наиболее значимых для них ценностей из предложенного списка. Полученные результаты дают возможность изучить иерархию ценностей россиян. Наиболее значимыми для россиян оказались ценности мира, законности, безопасности; четвертое место занимает семья, далее — стабильность, труд, справедливость, достаток, порядок, могущество, процветание, и все заканчивается свободой, любовью, культурой и духовностью. Данное исследование дает возможность сравнить ценностные иерархии различных групп населения.

В структуре ценностей жителей столиц, если ее сравнивать с «общероссийской» структурой ценностей, высокое место занимает «законность» при снижении в иерархии места «порядка» (возможно, это связано с пониманием жителями столицы причинно-следственной связи указанных категорий); они больше ценят «свободу» и «духовность» в ущерб «достатку» и «процветанию». У жителей крупных городов на ведущие места выходят ценности «стабильности» и «порядка», «достатка», но, по сравнению с жителями столиц, для них менее значимы «законность», «духовность» и «свобода» (но все же больше, чем для россиян в целом). Эта тенденция продолжает свое развитие у жителей небольших городов: для них более значимыми становятся ценности «справедливости», «порядка» и меньшее значение имеют «законность», «свобода», «духовность».

Главные предпочтения жителей села — мир, семья, труд; из списка главных ценностей исчезают «культура», снижается значимость «стабильности», «порядка» и «законности».

Иерархия ценностей зависит от уровня образования. Среди лиц с высшим образованием одно из первых мест занимает «законность» (она более значима, чем для лиц со средним образованием). «Порядок», «достаток» и «справедливость» занимают последние места в выделяемых главных 15 ценностях. Для лиц со средним образованием более важное значение имеют «безопасность» и «стабильность», «порядок»; резко повышается значимость «достатка». Для них не имеют особого значения ценности «свободы» и «культуры». Чем ниже уровень образования, тем больше снижается значимость ценности «законности», исчезает «свобода» и большее значение предается «порядку». Руководители предприятий и специалисты с высшим образованием больше, чем другие, ценят свободу. Для руководителей среднего звена и служащих без высшего образования менее важны ценности свободы, законности и повышается значение «порядка» и «достатка». Главными ценностями для рабочих — в отличие от остальных социально-профессиональных категорий — становятся «безопасность», «семья», «стабильность», «достаток» и «порядок». Колхозники из всех рассматриваемых социальных групп больше всего ценят «семью» — она занимает первое место в их ценностной иерархии.

 

2. Материалы опросов общественного мнения 1993–94 годов

Описанные выше мировоззренческие ценности во многом объясняют отношение россиян к политической сфере общества. Стремление россиян к «стабильности» и «порядку» определяет формирование основных их политических предпочтений.

По данным опросов общественного мнения, проводимых в 1993–1994 годах, можно выделить особенности идеологических ориентаций россиян. Особое внимание следует уделить некоторым «основополагающим» характеристикам политического сознания, определяющим более изменчивые и подверженные внешнему влиянию политические оценки; среди таких «базовых» ориентаций можно назвать отношение респондентов к политической сфере.

Осознание респондентами того, что политика оказывает непосредственное влияние на их жизнь, является необходимым условием для появления интереса к политике, желания воздействовать на политический процесс, является основой политической активности, готовности к восприятию лозунгов и деклараций политических партий. Судя по данным опросов, у россиян есть уверенность, что происходящее в политической сфере общества оказывает непосредственное влияние на их повседневную жизнь. В 1993 году росло число россиян, чувствующих, что политические проблемы непосредственно «затрагивают их жизнь» (их число возросло с 35% в июне 1993 года до 55% в конце 1993 года), число респондентов, отвечающих, что «политика не затрагивает их жизнь», сократилось с 38% до 28%); в феврале 1994 года соотношение групп респондентов, жизнь которых политика «затрагивает» и «не затрагивает», сильно не изменилось и составило 53%: 31%. Но при этом необходимо отметить, что осознание «зависимости» от политики не означает «доброжелательного» интереса к ней — это было, возможно, в период октябрьского политического кризиса, когда осознание своей зависимости от происходящего в политической сфере у людей возросло, но «интерес» к политике как таковой отнюдь не увеличился.

Лица с высшим образованием чувствуют себя ближе к политике, им более свойственно сознание того, что политические проблемы непосредственно влияют на их жизнь (30,8%, а среди лиц с образованием ниже среднего — 19,4%), горожане по сравнению с жителями сельской местности также сильнее чувствуют свою связь с политической сферой. Люди с низкими доходами, чувствующие себя не защищенными в социальном отношении, сильнее осознают свою зависимость от происходящего в политической сфере и также представляют собой благоприятную почву для восприятия программ политических партий. Из них только 26,6% ответили, что политические проблемы их не касаются (таковых оказалось 36% среди высокодоходных групп населения). Т.о., проявляют потенциальную готовность проявить внимание к деятельности политических партий менее социально защищенные группы населения — с невысоким уровнем образования, не имеющие высоких доходов.

Необходимым условием «неотчужденности» от политической сферы в обществе является осознание людьми ее значительности, важности, способности влиять на состояние дел в стране. Респонденты, однако, полагают, что наиболее сильное влияние на состояние дел в стране оказывают не структуры власти, а «мафия и подпольные дельцы».[4]

 

3. Общие идейно-мировоззренческие ориентации населения

1) Авторитаризм. Даже в периоды крайней политической нестабильности, потери руководством страны контроля над ситуацией, готовность одобрить установление авторитарного режима проявляло лишь меньшинство (при этом необходимо сделать поправку на то, что число сторонников авторитарного режима растет в периоды политических кризисов — например, в октябре 1993 года); против «установления авторитарного режима» выступали 40–43% россиян, в феврале 1994 года — 48% [9]. В 1993 году — до октябрьского политического кризиса — надежды на «сильную власть» росли (в июне 1993 года ей высказывали симпатии 37,9% и 42% в октябре). При этом в 1993 году возросло число людей, полагающих, что единственный выход из ситуации, в которой оказалась страна, — установление «жесткой диктатуры» (с 23% до 28,7%) [4]. В феврале 1994 года после того, как ситуация после октябрьского политического кризиса нормализовалась, их число опять упало до 21% [9].

Авторитаристские черты в сознании более свойственны людям с низким уровнем образования (34% лиц с образованием ниже среднего и только 19,4% с высшим образованием считают необходимым установление режима жесткой диктатуры), жителям сельской местности (31,5%, в городах — 28%), пенсионерам, неквалифицированным рабочим и, наоборот, эти черты в наименьшей степени свойственны молодежи и лицам с высшим образованием [4]. Не о приверженности свободе и демократии, а скорее о стремлении к установлению «порядка» даже не самым «демократичным» путем говорит поддержка москвичами таких «жестких» мер, как обязательная регистрация приезжающих в Москву (67,5%), сохранение обязательной прописки для проживания в столице (86%) и требование «выдворить из Москвы всех лиц кавказской национальности, не имеющих постоянной прописки» [11].

2) Отношение к власти. О степени политической отчужденности, о том, в какой степени россияне связывают свои интересы с политической сферой и деятельностью центральной власти, говорит уровень их доверия властям. Число респондентов, «не доверяющих» структурам власти, в конце 1993 года превышало число респондентов, оказывающих им доверие (по данным опросов 1993 года, в отношении республиканских, областных, городских, сельских советов — всех уровней — соотношение сторонников и противников составляло 34:48% и 31:52%) [8]. Доверие исполнительным структурам власти также было невысоким: в 1994 году вполне доверяли президенту 22,5%, правительству — 10,4%, парламенту — только 6,9% [9].

3) Сохраняется общая тенденция, проявившаяся еще в 1991 году, — стремление к усилению порядка и дисциплины и уменьшение самоценности демократии и свободы, что выражается в усилении ожиданий от исполнительной власти, охлаждении к власти представительной, «завязнувшей» в дискуссиях и обсуждениях. Россияне демонстрируют свою приверженность модели централизованной власти. Остается потребность в сильной президентской власти (в 1993 году личный рейтинг Б. Ельцина падал, росло неверие в успех его экономической политики, но доверие к президентской власти как таковой оставалось стабильным). Низкий уровень доверия представительным органам власти объясняется, по всей видимости, не столько различиями в политических ориентациях депутатского корпуса и их избирателей, сколько сомнением россиян в эффективности института парламентской демократии в России (это сомнение выражается в отрицательном отношении к парламенту). Только 26,3% москвичей признали работу Госдумы «имеющей важное значение», а 43,7% считали нижнюю палату парламента «пустой говорильней» [1]. Новое Федеральное Собрание, не работающее еще и месяца, тем не менее уже не пользовалось доверием россиян (51% говорили, что ФС «совсем» или «не вполне» заслуживает доверия). В 1994 году, после выборов нового парламента, несколько возросло число москвичей, выступающих за «равновесие» прав президента и парламента (до 28%, в то время как в 1992 году их число не превышало 11–14%, в 1993 году — 15%). После октябрьского кризиса несколько уменьшилось число респондентов, однозначно одобряющих только президентскую форму правления (до 37%, в 1992–1993 годах их число колебалось в пределах 45–52%), но сторонников парламентской республики было немного — не более 13,8% (в январе 1994 года). Россияне надеются только на сильную власть и не думают, что выходу страны из кризиса будет способствовать укрепление суверенитета или независимости местной власти, не надеются и на усилия предпринимателей.

Надежды на «сильное властное руководство» более присущи респондентам с невысоким уровнем образования [4].

4) Россиянам по-прежнему не свойственны либеральные ориентации. Обществу в целом чужды идеалы индивидуализма, россияне не склонны делать ставку исключительно на частную инициативу. На протяжении 1993 года оставалась стабильной численность двух групп населения — сторонников и противников рыночной экономической системы. Россияне предпочитали иметь гарантированные, стабильные, пусть небольшие доходы (они в 1993 году составляли 50–51%); только 20–22% могли бы обходиться без гарантий на будущее, имея высокие доходы в настоящем [4]. Большинство не желают рисковать, не будучи уверенными в минимальной социальной защите. Это также говорит о сравнительной узости социальной базы для экономических реформ, если они не будут скорректированы. Естественно, особенно дорожат стабильностью и гарантированностью доходов лица с низким уровнем доходов, такие настроения преобладают среди работников государственного сектора (соотношение этих групп в государственном и частном секторах составляет соответственно 49,7% и 21%). Неприятие социального расслоения в обществе, приверженность респондентов к социальной защищенности, обеспечиваемой государством, требование повысить роль государства в регулировании стихийных рыночных отношений говорит о неприятии некоторых, довольно существенных, черт новых общественных отношений. Россияне видят, что за последнее время увеличился разрыв в доходах между людьми, и абсолютное большинство (75%) считают несправедливым нынешнее распределение доходов в обществе (были удовлетворены складывающимися отношениями в этом плане 7,3%). То, какую роль отводят государству респонденты, говорит о предпочитаемой ими модели экономического развития — «классически рыночной», более индивидуалистичной, или государственной, быть может, более инерционной и менее экономически эффективной, но более регулируемой, предсказуемой, безопасной для жителей страны. Большинство россиян не отличаются либеральными ориентациями в социальной и экономической областях. По мнению 85% россиян, государство должно обеспечивать каждому прожиточный минимум, должно каждого желающего обеспечивать работой (90%) [4]. Число респондентов, полагающих, что государство должно устанавливать верхний предел доходов, которые может получать человек, — 43% превышает число противников этой меры (35%) [4]. В конце 1993 года большинство россиян — 46,8% — полагали, что земля должна оставаться государственной (с предоставлением ее в пожизненное и наследуемое владение), и только 38,6% выступали за передачу всей земли в частную собственность. При этом москвичи были более решительно настроены — 46,5% (против 40,7%) из них выступали за передачу земли в частное владение [6]. К предоставлению высокой роли в регулировании экономических отношений государственным структурам чаще всего склоняются менее социально защищенные группы населения — лица с низкими доходами, чаще всего работающие в государственном секторе [4]. Систему, основанную на государственном планировании, предпочитают (по данным опросов 1993 года) 32–34% населения, «рыночную» систему — 32–39%. Определенный выбор в пользу рыночной системы делают люди с высокими доходами, работающие в частном секторе экономики. В феврале 1994 года за государственную систему выступали 37,5%, за рыночную — 30,9% [9]. Только у одной социально-профессиональной категории — неквалифицированных рабочих — явно выражена приверженность к государственной экономической системе (40,7% против 21,5%); в среде прочих категорий — служащих, специалистов, квалифицированных рабочих — не преобладают ни сторонники, ни противники того или иного социально-экономического устройства [4]. Если говорить о тенденциях, то среди специалистов и квалифицированных рабочих, сотрудников государственного сектора и жителей центральных городов увеличивается число противников рынка, растет приверженность к рыночной экономике у сельских жителей, у работников частного сектора, молодежи.

5) Основной ценностью остается приверженность россиян стабильности и безопасности, уверенности в будущем — как в отношении своей собственной жизни, так и в отношении к стране в целом. Прежде всего респонденты хотели бы видеть Россию страной «порядка и стабильности» (43%) и только потом желали бы ей стать богатой (21%) и великой (17%) державой [9].

6) Достаточно четко выражены антизападные ориентации россиян. В целом 30% россиян полагают, что Россия должна войти в сообщество западных государств, принять их систему взглядов, норм и ценностей жизни (на что никак не могут согласиться 55% респондентов). 44% россиян поддерживают противоположную формулировку — они полагают, что «России следует занять место СССР и противостоять стремлению США к мировому господству» (это неприемлемо для 37% респондентов) [7]. Большинство россиян не разделяют «дезинтеграционных» настроений: с декабря 1992 года 56–57% считают «неправильным» решение о роспуске СССР («правильным» — 24–27%); только 12% выступают за укрепление самостоятельности, суверенитета республик бывшего Союза, а остальные в той или иной форме стремятся к интеграции (к восстановлению экономического союза, восстановление СССР в прежнем виде либо даже выступают за создание единого Российского государства в границах бывшего Союза) [9].

Литература

1. Служба «Мнение». Московские опросы. 1994 г., 15–17 апреля.

2. Служба «Мнение». Московские опросы. 1994 г., 14–16 января.

3. ВЦИОМ. Мониторинг социально-экономической реформы в России. 1–21 февраля, 1994 г. № 3.

4. ВЦИОМ. Мониторинг социально-экономической реформы в России. 1994 г. № 1.

5. ВЦИОМ. Мониторинг социально-экономической реформы в России. 1993 г. № 5.

6. Служба «Мнение» Российские опросы. Вып. 40/93. Октябрь 1993 г.

7. Служба общественного мнения VP 1993 г., декабрь. Вып. 8.

8. Служба общественного мнения VP 1993 г., декабрь. Вып. 7.

9. ВЦИОМ. Мониторинг социально-экономической реформы в России. 1994 г. № 3.

10. Дубов И.Г. и др. Построение списка и исследование иерархии базовых человеческих ценностей, характерных для российской городской субкультуры.

11. Служба «Мнение». Московские опросы. Вып. 43/93. Ноябрь 1993 г.

 

Приложение. Материалы более раннего периода

1. Клямкин И. и др. Cоциально-политическое поле партий и движений осенью 1992 г. Бюллетень социологической информации. М., 1992.

Исследователи выделили несколько групп, главными критериями при разграничении которых стали, во-первых, позиции респондентов по шкале «империализм (укрепление централизованного союзного государства на территории СССР или развитие СНГ) — преимущественное развитие российской национальной государственности» и, во-вторых, позиции по шкале «капитализм-социализм».

Первая группа, получившая название «импер-социалистов», включила 14% респондентов.

По своим социально-демографическим характеристикам в группу входят преимущественно люди старше 45 лет, со средним или неполным средним образованием, ограниченными источниками доходов и невысоким уровнем жизни, далекие от всего, что связано с частным предпринимательством; в социально-профессиональном отношении это чаще всего руководители колхозов и совхозов, пенсионеры, работники бюджетной сферы. Гораздо реже взгляды «импер-социалистов» разделяют предприниматели, фермеры, безработные.

В идейно-политической области «импер-социалисты» являются сторонниками экономической системы, основанной на коллективистских принципах, сильной государственной власти и восстановления единого централизованного государства. Представители этой группы выступают за преимущественное развитие государственного сектора в экономике, чаще, чем кто бы то ни было, выражают неприятие преобразований экономической системы страны в рыночную. В политической области они считают необходимым восстановление централизованного государства на территории бывшего СССР или (реже) развитие государственности на основе СНГ.

Им свойственен определенный радикализм в политических ориентациях и действиях: они чаще, чем население в целом, заявляют о своей готовности к массовым непарламентским действиям протеста против политики правительства; многие из них считают приемлемым установление авторитарного режима определенной идеологической направленности (который защищал и поддерживал бы государственный сектор в экономике).

Во вторую группу — «СНГ-социалистов» — вошли 15% респондентов.

Они моложе и образованнее, чем «импер-социалисты», чаще, чем они, живут в столице и областных центрах и реже — в деревне; среди них больше людей среднего достатка. В этой группе широко представлены сотрудники управленческого аппарата, директора, военные и работники ВПК, сравнительно редко встречаются предприниматели и фермеры.

В идейно-политической сфере они являются сторонниками «государственной экономики», преимущественно ориентируются на государственный сектор экономики, требуют возврата к регулируемым ценам, хотя и не отрицают однозначно необходимость рыночных реформ. В политической области они считают укрепление СНГ главным направлением развития государственности, являются сторонниками сильной власти; сравнительно высок уровень их авторитаризма: ради поддержки государственного сектора экономики (т.е., по сути дела, проведения политики устраивающей их идеологической направленности), они не возражают против установления авторитарного режима.

С представителями первой группы их сближает приверженность государственному типу экономики, симпатии к сильной государственной власти и стремление к восстановлению единого централизованного государства (правда, на основе СНГ).

Третья группа — «национал-социалисты» (9%).

Они почти не отличаются от «СНГ-социалистов» по возрасту, образованию, месту жительства, источникам и уровню доходов. Больше всего «национал-социалистов» насчитывается среди военных, городских рабочих; меньше всего — среди предпринимателей и фермеров.

Так же, как и «СНГ-социалисты», представители этой группы ориентируются преимущественно на развитие государственного сектора экономики, не отрицая, тем не менее, необходимость преобразования экономики через проведение рыночных реформ.

В отличие от первых двух групп, они отдают приоритет российской национальной государственности перед проблемами СНГ. Тем не менее их «национальная» ориентация сочетается с приверженностью режиму «сильной руки» так же, как и «имперская» ориентация вышеописанных двух групп («национал-социалисты» поддержали бы авторитарный режим — как установленный сторонниками, так и противниками рыночных реформ). Свойственный им радикализм проявляется в их предрасположенности к «крайним» формам политического протеста — участию в массовых действиях против политики властей.

Самая малочисленная группа — «импер-капиталисты» — 3%.

Как правило, это молодые люди из малых и средних городов, с невысоким уровнем образования и низкими доходами, чаще всего — городские рабочие.

Они ориентируются на приоритетное развитие частного сектора при отсутствии иностранных конкурентов. Их «рыночная ориентация» сочетается со стремлением к воссозданию централизованного государства на территории бывшего СССР. Как и предыдущие группы, они привержены принципу сильной государственной власти — вплоть до установления авторитарного режима (определенной идеологической направленности — в том случае, если авторитарный режим способствовал бы развитию частного сектора экономики).

Пятая группа — «СНГ-капиталисты» — 12%.

Это также, как правило, молодые люди, но с довольно высоким уровнем образования и высокими доходами. Многие из них занимаются предпринимательством. Установки «СНГ-капиталистов» привлекают в основном предпринимателей, фермеров. Сравнительно высок их процент среди директорского корпуса и безработных, сельскохозяйственных рабочих и колхозников. Почти не разделяют эти ориентации пенсионеры и работники ВПК.

Являются сторонниками рыночной системы хозяйства, ориентируются на частный сектор экономики. В отличие от представителей следующей группы «национал-капиталистов», не являются сторонниками национального изоляционизма и считают главным направлением развития государства укрепление СНГ.

Они также не имеют ничего против авторитаризма, если режим «жесткой руки» будет поддерживать частный сектор экономики, с которым они связывают свое экономическое благополучие. Они не склонны к крайним формам политической активности и не собираются участвовать в массовым действиях протеста.

Шестая группа «Национал-капиталисты» — 6%.

У них самый высокий среди всех групп уровень образования, они чаще других встречаются в крупных городских центрах и довольно редко в деревне. Уровень доходов — так же высок, как и у предыдущей группы. Почти во всех социальных слоях, в том числе и «капиталистических», «национал-капиталистов» меньше, чем «СНГ-капиталистов». И та и другая идеологии популярны среди безработных, но вторая, в отличие от первой, не привлекает директоров. Сторонников этой системы взглядов больше всего среди фермеров, предпринимателей, безработных, военных, руководителей колхозов и совхозов, мало — среди пенсионеров, директорского корпуса.

Представители этой группы ориентируются на преимущественное развитие частного сектора экономики (их ориентации в экономической области схожи с позициями «СНГ-капиталистов»), они не различаются и по своим симпатиям к сильному авторитарному политическому режиму. Но, в отличие от «СНГ-капиталистов», отдают приоритет развитию национальной государственности.

Самую представительную группу исследователи назвали «резервом»; в нее вошли те, кто не смог ответить на один из группообразующих вопросов.

Отнесенные к группе «резерва» имеют довольно ограниченные источники доходов и невысокий уровень жизни, не имеют отношения к частному предпринимательству, многие из них живут в деревне. Это люди старше 45 лет (по своим социально-демографическим характеристикам они похожи на «импер-социалистов»). В «резерве» больше, чем в какой-либо другой группе, доля людей с неполным средним образованием. Более всего позиции «резерва» характерны для пенсионеров, сельскохозяйственных рабочих и колхозников, безработных, меньше всего — для военных, руководителей, сотрудников управленческого аппарата.

Они близки по своим ориентациям к «социалистическим» группам населения: «резерв» реже, чем население в целом, поддерживает приватизацию и освобождение цен.

Респонденты, вошедшие в эту группу, обладают рядом черт политического сознания «болота»: они не имеют сложившегося мнения по приоритетам экономических или политических преобразований, их политические ориентации крайне неопределенны, они политически пассивны, не участвуют в политической жизни общества. В то же время неопределенность их позиции сочетается с политической умеренностью, неприятием радикализма и авторитаризма.

Таким образом, в большинстве политически активных групп допускается установление авторитарного режима, если это соответствует экономическим интересам респондентов (сторонников рыночных реформ) или их идеологическим ориентациям (в большинстве случаев — коммунистическим). Политически пассивным, наоборот, свойственно неприятие авторитаризма и политического радикализма.

 

2. Центр прикладных политических исследований ИНДЕМ. Информационные материалы. Структура политического сознания населения России (по материалам выборочного социологического исследования). М., 1991.

В результате исследования были выделены несколько типов политического сознания в современном российском обществе.

Коммунистическая группа (1% опрошенных) привержена ценностям социализма и коммунистического учения, сильной государственности (государство должно присутствовать во всех областях жизни общества, в том числе в экономической сфере). В их сознании доминирует приверженность ценностям социального равенства.

Тоталитарная группа. Для этой группы характерно настороженное отношение к идеалам экономической свободы и предпринимательства, накоплению, они являются сторонниками государственного регулирования экономики, сильной государственной власти как силы, способной уладить все проблемы общества.

Социально-консервативная группа (43%): среди ценностей этой группы — упорный труд как средство достижения успеха в жизни, порядок и дисциплина. Они ценят социальную защищенность, являются сторонниками социального равенства; обеспечение принципа социальной справедливости возлагается на государство (с чем связан акцент, который они делают на распределительной функции государства в экономической системе). В отличие от либералов, они с настороженностью относятся к политике как таковой, непосредственно не связывают своих интересов с происходящим в политической сфере общества (на вопрос анкет отвечают, что политики не заботятся о простом народе).

По мнению авторов исследования, социально-консервативное сознание по своей сущности недемократично и имеет общий корень с тоталитарными ценностями, в силу чего носители социально-консервативного сознания могут в политическом отношении «качнуться» вправо и вернуться на позиции «коммунистического фундаментализма». Это тем более возможно, поскольку их поддержка демократическим властям вызвана не их идейной близостью, а, по мнению авторов исследования, определяется скорее причинами конъюнктурного характера.

Для либеральной группы (47%) характерны ценности экономического и политического либерализма. Представители этой группы экономически активны, считают частную собственность и конкуренцию основой развития экономики. В основе их идеологических ориентаций лежит уверенность, свойственная либеральной политической традиции, что люди должны стремиться к изменению общества, а не принимать его, как есть, им свойственно повышенное внимание к развитию политической и идейной сфер общества. Разделяя либеральные ценностные установки, они делают акцент на разграничении влияния государства и гражданского общества, на правах человека, подчеркивают равенство перед законом государства и гражданина, необходимость усиления влияния народа на принятие важных государственных решений.

Данные этого исследования позволили сделать вывод о том, что в политическом сознании сливаются ценности политического и экономического либерализма; ценности экономического либерализма противостоят традиционным коммунистическим установкам.

 

3. Сатаров Г.А. Структура политических диспозиций россиян: от политики к экономике / Российский монитор. 1992. С. 144–146.

Исследователи выделили пять групп населения — носителей различных социальных представлений.

«Романтические либералы» (2,8% респондентов) безоговорочно принимают радикальный либерализм, вплоть до таких мер, как отказ от бесплатного медицинского обслуживания и бесплатного образования.

«Прагматические либералы» (28,9%) являются сторонниками рыночной экономики, но при проведении преобразований требуют гарантий для наименее защищенных социальных слоев.

Социально-консервативная группа (41,9%). Авторы исследования характеризуют ее как приверженную государственному патернализму, принципам социального равенства. Консерваторам свойственно неприятие любого типа радикализма.

В группу, объединяющую 18,3% опрошенных (авторы исследования назвали ее «псевдорыночной оппозицией»), вошли респонденты, критикующие курс реформ, но не отрицающие необходимость постепенных экономических преобразований. Их характерной чертой является приверженность принципам государственного патриотизма.

И последняя группа (2,7% респондентов) объединяет верных сторонников централизованной плановой экономики.

По своему социальному составу социально-консервативная и коммунистическая группы не имеют ярко выраженных особенностей.

В группе «псевдорыночной оппозиции» ощущается недостаток интеллигенции, «новых» собственников, занятых на предприятиях новых форм собственности.

К «прагматическому либерализму» склоняется интеллигенция и «новые» собственники.

Среди сторонников «романтического либерализма» закономерно преобладают «новые» собственники, работники негосударственных предприятий.

Выделенные группы (кроме групп псевдорыночной оппозиции и социально-консервативной) обладают некоторыми социально-психологическими особенностями.

В группе прагматических либералов много людей, ценящих компетентность, им свойственно аналитическое мышление, стремление к рациональной взвешенной оценке.

В группе «коммунистов» таких людей, наоборот, мало, тут шире представлены люди, поддерживающие традицию, обычаи, люди, мысли и действия которых в наибольшей степени основываются на предшествующем опыте.

В группе «романтических либералов» вышеописанный тип встречается, наоборот, сравнительно редко и больше представлены люди, основным стремлением которых является личностный рост и самореализация.

Таким образом, данные второго и третьего исследований говорят о существовании в идейно-политических установках населения размежевания, проходящего по двум линиям «социализм — капитализм» и размежевания по отношению к принципу сильной государственной власти (уверенность в необходимости установления режима жесткой власти или неприятие авторитаризма).

 

Популярность различных политических сил (партий, лидеров, институтов) среди избирателей России

1. Популярность партий и политических лидеров в конце 1993–1994 годов

Рейтинги политических лидеров

Президент

В результате октябрьских событий уровень популярности Б. Ельцина резко возрос (с 13% в сентябре до 24% в октябре). Но поднявшийся довольно высоко в сентябре-октябре 1993 года — во время обострения конфликта с ВС — рейтинг президента (равно как и правительства) все же был ниже, чем в апреле того же года (в период референдума, когда популярность президента достигла максимального значения за последние два года) [11].

В ноябре — в период предвыборной кампании — рейтинг президента и правительства стал падать, правда, после парламентских выборов в декабре 1993 года темпы падения рейтинга Б. Ельцина снизились [4].

Если в сентябре 1993 года 30% россиян полагали, что Б. Ельцину лучше уйти в отставку, в феврале 1994 года их удельный вес в общероссийской выборке возрос до 46% (34% придерживались противоположного мнения) [1]. В октябре 1993 года за Б. Ельцина проголосовали бы 27%, в марте — только 16%.

По данным февральского 1994 года опроса россиян, Б. Ельцин пользуется абсолютной поддержкой у 22% респондентов, с оговорками — 35% (т.о., большинство — 57% так или иначе оказывали ему доверие). Четверть россиян были однозначно настроены против него [5].

Отмечаемое в марте 1994 года падение популярности Б. Ельцина связано уже не столько с увеличением числа его противников (как это было в августе 1993 года), а скорее с переходом ранее доверявших ему в категорию респондентов, полагающих, что деятельность президента не оказывает существенного влияния на положение дел в стране. В марте 1994 года всего 10% респондентов верили в действенность политики президента (в августе их было 36%, в октябре 1993 года — 23%) [14].

О сужении базы поддержки Ельцину говорят прежде всего ответы на вопрос о доверии. В феврале доверие Явлинскому (18%) превысило доверие Ельцину (17%). О полном доверии Ельцину в феврале заявили 20%; число абсолютно ему не доверяющих превысило число оказывающих безоговорочную поддержку (26%) [14].

 

Президент и окружение / Опросы общественного мнения москвичей

Жители крупных городов, особенно столиц, наиболее благосклонно относятся к деятельности президента. И тем не менее и в этой среде доверие к Ельцину на протяжении всего 1994 года падает [14].

Весной 1994 года — в апреле — большинство москвичей выражали поддержку Б. Ельцину: 54% считали, что он должен продолжать исполнять свои обязанности на посту президента страны, в жесткой оппозиции к нему находились 27,6% москвичей (они требовали его отставки) и 18,4% не имели определенного мнения по этому поводу [7]. И вместе с тем Ельцин не вызывал доверия к себе: ему доверяли всего 13% москвичей [13].

Наибольшее снижение доли положительно оценивающих деятельность президента происходит в группе неработающих. В Москве и С.-Петербурге после декабрьских выборов положительная оценка его деятельности выросла (с 22% до 28%), а в другом традиционно «проельцинском» регионе — Урале и Предуралье — произошло снижение с 23 до 18%.

В отношении россиян к президенту произошли определенные изменения. Во-первых, большинство респондентов более не считают деятельность Б. Ельцина на посту президента «успешной» — хотя и признают за ним наличие «добрых намерений». Почти половина жителей Москвы и С.-Петербурга говорят, что Ельцин — политик, который в первую очередь заботится об интересах избирателей, но «не может достичь успеха». И только 20% полагают, что он преследует свои цели, игнорируя нужды простых людей.

Во-вторых, Б. Ельцин и его ближайшие соратники в общественном мнении стали ассоциироваться не столько с реформой, сколько с «порядком».

* * *

Позиции радикальных реформаторов — политиков «президентской» ориентации — так же, как и президента, после октябрьского политического кризиса укрепились. Возросло доверие к стоящим у власти политическим деятелям — В. Шумейко (с сентября по ноябрь 1993 года число поддерживающих В. Шумейко возросло с 18 до 27%, сократилось число требующих его отставки (с 44% в сентябре до 37% в ноябре), министру экономики А. Шохину (с 15% в ноябре до 27% в ноябре), министру обороны П. Грачеву (с 30 до 47,7%), руководителю МИДа А. Козыреву (c 40 до 45%) [11]. Исключение представлял Е. Гайдар: его влияние сокращалось (к ноябрю возросло число людей, требующих его отставки — 24,4% в октябре до 36,9% в ноябре) [11].

 

Рейтинги политических лидеров в конце 1993 года — начале 1994 года

В конце 1993 года — перед парламентскими 1993 года выборами — наиболее популярными в Москве политиками были Б. Ельцин и Е. Гайдар. В. Черномырдин не собирал и 4% голосов. Среди москвичей наибольшим доверием пользовались политики либеральной ориентации и — за исключением Г. Явлинского — близкие к окружению президента. За Ельциным и Гайдаром следовали Г. Явлинский (13%), С. Шахрай (12%), В. Шумейко (8%), А. Собчак (7%).

«Третий эшелон» составили политики, чьи имена не ассоциировались с «верностью» Ельцину, но все же придерживающиеся либеральных ориентаций — Г. Попов, К. Боровой (4-5%).

Из представителей оппозиции наибольшим влиянием пользовался только А. Руцкой (4,7%) [12].

По данным февральского 1994 года опроса россиян, наиболее влиятельным политиком в начале 1994 года оставался Б. Ельцин (19,4% респондентов выразили ему доверие); Е. Гайдар «второе» место уступил Г. Явлинскому, рейтинг которого по данным этого опроса впервые превысил президентский (20%) [5].

За ними следовала группа политиков, набиравших по 12–15%, — Е. Гайдар (15,7%), А. Руцкой, А. Собчак, С. Шахрай, от них несколько отставал премьер-министр В. Черномырдин и политики, занимающие «видные» государственные посты.

Сравнительно небольшой популярностью среди широких слоев населения пользуются политики, имеющие тем не менее большое влияние в аппарате правительства или в президентских структурах: В. Шумейко (4,3%) и А. Чубайс (4,6%). Их опережают партийные лидеры, деятельность которых рассчитана на завоевание поддержки широких слоев населения и которые обладают вполне определенным имиджем людей с жесткими партийно-идеологическими установками — В. Жириновский и Н. Травкин.

* Удельный вес москвичей, не преувеличивающих роли отдельных политиков в политическом процессе и их способности влиять на ход и направленность политических и экономических преобразований в стране, превышает долю респондентов, полагающих, что политик, стоящий у власти, реально определяет ход реформ. Примером может служить Е. Гайдар, занимавший пост премьера и вице-премьера, имя которого связывается с проведением в России жесткой монетарной политики. 35,4% россиян считают, что с отставкой Е. Гайдара дела в стране пойдут «не лучше и не хуже» и в принципе ничего не изменится.

* Сравнительно большое число респондентов не имели определенного мнения о деятельности политиков, занимающих ключевые посты в правительстве, — А. Чубайса, министра обороны П. Грачева и руководителя МИДа А. Козырева (31,8% относительно Грачева, 27,9% — относительно Козырева и 29% — относительно деятельности Чубайса). Но в целом большинство москвичей не требовали ни отставки П. Грачева (за его отставку высказывались 28% в апреле 1994 года, против — 39%), ни А. Козырева (за отставку — 21%, против — 50%). Несколько больше противников было у руководителя Госкомимущества А. Чубайса: за его отставку высказывались 37,6% москвичей (против отставки — 31,6%).

Из списка наиболее влиятельных политиков, противостоящих президентскому курсу, после октября 1993 года исчезли Р. Хасбулатов и А. Руцкой, что не помешало последнему после проведения амнистии вновь стать заметным лидером оппозиции. В феврале 1994 года Руцкой занял 4-е место в рейтинге доверия политическим лидерам общероссийского масштаба, набрав 12% — после Явлинского (18%), Ельцина (17%) и Гайдара (13%) [14].

По данным опросов, в начале 1994 года большинство россиян не воспринимали В. Жириновского как серьезного политика, способного выполнить свои предвыборные обещания (только 10% респондентов в январе 1994 года верили в него, 23% — не имели определенного мнения о его деятельности). Он пользовался довольно слабой поддержкой: не более 8% опрошенных хотели бы видеть его на посту премьер-министра, 71,7% считали, что этого допускать ни в коем случае нельзя (не имели определенного мнения по этому вопросу 20% респондентов) [4].

 

Рейтинги политических лидеров в июне 1994 года

По данным июньского 1994 года опроса москвичей тенденции сокращения популярности Б. Ельцина укрепились. В июне по уровню доверия его перегнали Явлинский и Гайдар (им доверие оказали соответственно 9,8 и 9,9% москвичей, а Ельцину — всего 8%).

Данные июньских опросов москвичей подтвердили невысокую популярность премьер-министра В. Черномырдина (доверие ему оказывали только 3% респондентов).

В Москве ведущим представителем оппозиции после амнистии вновь стал А. Руцкой (5%), от него отставал В. Жириновский (4%).

За последние полгода влиятельность в среде москвичей оставалась стабильной у В. Черномырдина (с декабря 1993 года) и мэра города Ю. Лужкова (5-6%). Влияние Б. Ельцина падало плавно на протяжении года. В период парламентских выборов резко возросла популярность В. Жириновского и Е. Гайдара: после выборов она сразу вновь снизилась, в определенной степени это относится и к Г. Явлинскому (у последнего «перепад высот» был меньше: с 10% в августе 1993 года до 16% в декабре 1993 года и снижение до 11% после окончания выборов). Популярность лидера ЛДПР в период выборов резко возросла на 14 пунктов, потом — весной 1994 года — столь же резко снизилась почти до исходного уровня (в августе 1993 года — 2%) и составила в июне 4%. Также резкий скачок популярности в период выборов наблюдался у Е. Гайдара (на 18 пунктов — до 26%) и столь же резко снизился уже весной до 9-10% [13].

 

Кандидаты в президенты

По данным февральского 1994 года опроса, наибольшие шансы занять пост президента имеют следующие лидеры — Б. Ельцин (16%), Явлинский (8,3%), В. Жириновский (11%), за ними следовали С. Шахрай (4%), В. Черномырдин (3,9%) и Е. Гайдар (3,3%) (А. Руцкой и Г. Зюганов в предлагаемый респондентам список политиков включены не были).

В марте 1994 года 22% городских жителей заявили о поддержке выдвижения Ельцина на президентских выборах 1996 года, а 56% высказали отрицательное отношение к этому.

В то время как рейтинг Б. Ельцина как кандидата на пост президента с осени 1993 года падал, популярность двух других потенциальных кандидатов на высший пост в стране — Г. Явлинского и В. Жириновского — росла, хотя и незначительно (у Явлинского — с 7 до 9%, у Жириновского — с 3 до 6% в период с октября 1993 года по март 1994 года) [5].

«Вторым» за Б. Ельциным — как кандидат в президенты — следует Г. Явлинский. По данным одних опросов, разрыв между ними все же достаточно велик (в марте — 16% и 9% соответственно) [6], по данным других — Г. Явлинский имел больше шансов занять пост президента, чем Ельцин [5]. По положению на февраль, Явлинский был единственным политиком, число полностью доверяющих которому превышало число абсолютно не доверяющих. У Явлинского более широкая, чем у Гайдара, база поддержки — судя по мартовскому 1994 года опросу россиян (в случае прямой конфронтации «Явлинский — Гайдар» 30% отдают приоритет Явлинскому и только 18% — Гайдару.

За период с конца 1993 года — начала 1994 года поддержка Е. Гайдара, С. Шахрая и В. Черномырдина как потенциальных кандидатов в президенты снизилась (у Гайдара — с 6 до 4%, у С. Шахрая — с 4 до 2%).

Судя по данным опроса, проведенного в марте 1994 года, глава правительства как возможный кандидат в президенты не пользуется популярностью среди широких слоев населения: он не воспринимается как самостоятельный, имеющий «собственное лицо» политический деятель — в отличие от лидеров партий или политиков, стремящихся найти себе опору «в массах». На президентских выборах его поддержал бы всего 1% избирателей [6]. Однако как глава правительства он вызывал доверие. В апреле 1994 года 46% москвичей полагали, что он должен оставаться на своем посту, и только 28,8% требовали его отставки [7].

Из кандидатов в президенты от оппозиции наиболее серьезными шансами обладает Руцкой, влияние которого после амнистии растет (достаточно сказать, что в противостоянии «Руцкой — Гайдар» ни один на данный момент не имеет подавляющего преимущества; в случае противостояния «Руцкой — Явлинский» последний имеет больше шансов — благодаря потенциальной возможности привлечь к себе голоса центристски настроенных избирателей, которые никогда не проголосовали бы за Гайдара). Руцкой представляется наиболее влиятельным лидером оппозиции (хотя вопрос о том, в какой степени «пересекаются» электораты Руцкого и Жириновского, требует дополнительного исследования). Но, по данным мартовского 1994 года опроса городских жителей, А. Руцкого предпочитают видеть на посту президента в два раза больше респондентов, чем Жириновского [14]. Данных, позволяющих оценить шансы Зюганова занять пост президента, к сожалению, недостаточно.

По данным февральского опроса, 11% россиян проголосовали бы за В. Жириновского на президентских выборах. Если учитывать сильную конкуренцию в «реформаторском» лагере и неизбежное распыление голосов, шансы Жириновского или Руцкого пройти во второй тур президентских выборов не выглядят нереальными.

 

2. Влияние политиков в различных категориях населения

Почти четверть населения не выражали своих симпатий ни одному из политических лидеров. Менее всего доверяли политикам люди с низким уровнем образования, с низким уровнем доходов, молодежь, жители сельской местности или небольших городов.

Наиболее значимые различия наблюдаются в структуре электоратов политиков либеральной и коммунистической ориентации.

 

Президент

Доверие Б. Ельцину оказывают чаще всего лица с высоким уровнем доходов (в их среде — меньше всего противников президента). Наибольшую поддержку Б. Ельцину оказывают жители Москвы и C.-Петербурга (27% по сравнению с 19% в России в целом). Жители крупных городов более склонны поддерживать Ельцина (20% в крупных городах и 16,9% в сельской местности). Максимальную поддержку Ельцину оказывают в европейской части России (20%), реже всего его поддерживают в Сибири и на Дальнем Востоке (12,6%) [9].

Б. Ельцин пользуется поддержкой почти исключительно голосующих за «Выбор России» (46%). Гораздо реже ему симпатизируют сторонники других партий и движений демократической ориентации — ПРЕС и ЯБЛ (по 6%).

 

Соратники президента

Сторонники президента и политики либеральной ориентации (Е. Гайдар, Г. Явлинский, С. Шахрай, А. Козырев, А. Собчак, К. Боровой, А. Вольский) имеют такую же социальную базу, что и президент. Больше всего их сторонников в столицах — Москве и С.-Петербурге (27,8%, в целом по стране — не более 15,8%), реже всего их поддерживают в сельской местности (13,4%), на Дальнем Востоке и в Сибири (12,3%). С. Шахрай — единственный из них, кто пользовался большей поддержкой в небольших городах и сельской местности, чем в крупных городах [10]. Им доверяют прежде всего люди образованные, с высокими доходами (наибольшую поддержку эти категории населения — лица с высшим образованием, специалисты — склонны были оказывать Г. Явлинскому).

Данные опросов 1994 года показывают близость электоратов Ельцина, Гайдара и Явлинского. В случае неучастия Ельцина в выборах треть потенциальных его избирателей проголосуют за Гайдара, остальные — отдадут свои голоса за Черномырдина, Шахрая и Явлинского.

Если сравнивать электораты Ельцина и Гайдара, то Гайдару в большей степени симпатизируют более молодые и образованные и в значительно меньшей степени — такие категории, как пенсионеры, домохозяйки, безработные, работники сферы образования, культуры, медицины [14].

Если же сравнивать электораты Явлинского и Гайдара, Гайдар уступает Явлинскому в слое людей с высшим образованием и учащихся. В частном секторе экономики рейтинг Гайдара выше, чем у Явлинского, так же, как и среди владельцев собственного дела, в слоях работников торговли и управленческих служащих. Гайдар опережает Явлинского в столицах. Последний же берет реванш в армейской среде, среди педагогов и медиков. Свидетельством близости электоратов этих лидеров служит то, что в среде сторонников Гайдара «вторым» по популярности является Явлинский, и наоборот [14].

Премьер-министру В. Черномырдину доверяли в основном сторонники ВР (но не превышал 14%) и ЖР (10%). Черномырдину почти совсем не доверяли сторонники ПРЕС и КПРФ. Но в отличие от всех остальных политических лидеров его влияние, хотя и сравнительно низкое, было примерно ровным среди всех групп избирателей с различными политическими взглядами.

Его несколько больше поддерживали горожане, поддержка его в сельской местности была относительно слабой.

 

Лидеры оппозиции

Деятельность радикальной оппозиции, наоборот, находит поддержку среди лиц с низким уровнем образования (12,3%) и групп с низкими доходами (13,6%). Видным ее представителям — С. Бабурину и А. Руцкому — симпатизируют избиратели с коммунистическими взглядами (48%, 22%) и несколько реже — сторонники ЛДПР (22%, 26%). Они пользуются поддержкой людей образованных (с высшим образованием), но с низким уровнем доходов.

В. Жириновский чаще всего находит своих приверженцев в сельской местности (15,5%, в целом по стране его поддерживают 10,5%, судя по данным опросов), меньше всего его сторонников живут в столицах (7,6%) [9].

 

3. Популярность партий и социальная структура их электоратов

Судя по данным опросов, проводившихся до выборов декабря 1993 года, не поддерживали никакие партии чаще всего люди среднего возраста (молодежь и представители старших поколений были более склонны оказывать поддержку какой-либо из партий), представители низкодоходных групп населения, жители небольших городов.

Судя по данным опросов, проводившихся в конце 1993 года, 37,8% россиян не поддерживали ни одну их политических партий вообще, а 35,7% не имели определенных партийных предпочтений, хотя интересовались деятельностью партий. Население холодно относится к созданию новых политических партий, не реагирует на новые партийные декларации. К примеру, 42–44% жителей Москвы и С.-Петербурга полагают, что президенту не следует создавать новую собственную партию и лучше опираться на уже существующие партийные структуры [2].

Респонденты, определившие свои партийные ориентации (в конце 1993 года их насчитывалось не более 30%), перед парламентскими выборами в декабре 1993 года выражали свои симпатии организациям «демократической» направленности (12% в октябре 1993 года). Среди сторонников демократов преобладали жители больших городов (14,8%), представители высокодоходных групп населения (14,8%), люди образованные.

Партии противоположной — коммунистической — ориентации находили своих сторонников чаще всего в сельской местности и в небольших городах, среди низкодоходных и менее социально защищенных групп населения, с невысоким уровнем образования, коммунистам симпатизировали люди старших поколений.

Партии промышленников и предпринимателей привлекали симпатии в основном жителей небольших городов, с высоким уровнем доходов, с высшим образованием, чаще всего — молодого поколения и реже — лиц старших возрастов.

* * *

Данные опросов, проводившихся после выборов в парламент в декабре 1993 года, позволяют уточнить представление о специфике социальной структуры электоратов различных партий.

На выборах в декабре 1993 года предприниматели и студенты голосовали за ВР (26% и 18%) и ЛДПР (15% и 10%). Среди специалистов явно наблюдается негативное отношение к ЛДПР и позитивное — к ВР и блоку Явлинского. Рабочие предпочли ЛДПР (20%), ВР (11%) и КПРФ (7%). Военнослужащие — ЛДПР (18%), ВР (11%) и КПРФ (7%).

«Выбор России» занимает первое место в партийных предпочтениях специалистов с высшим образованием, студентов, руководителей госсектора экономики. ЛДПР «лидирует» среди рабочих, военных, домохозяек, безработных и служащих без высшего образования (последние отдают первенство ВР не так уверенно, как вышеперечисленные социально-профессиональные категории). КПРФ однозначно выбирали пенсионеры.

В электорате оппозиционных партий — коммунистов и ЛДПР — выше доля социальных групп, «проигравших» от реформ 1992–1993 годов. В электорате либералов — ВР, ЯБЛ — выше доля социально и культурно «благополучных» групп — более образованных, с высоким доходом, живущих в крупных городах (к примеру, низкодоходные группы населения чаще всего голосуют за ЛДПР, высокодоходные — за блок Явлинского).

Выбор России

Радикальные демократы пользуются популярностью среди руководителей предприятий государственного сектора экономики и предпринимателей (на выборах в декабре 1993 года проголосовали за блок «Выбор России» соответственно 22 и 26% представителей этих социально-профессиональных категорий), за ВР предпочитали также голосовать специалисты с высшим образованием (19%) и студенты (18%). «Выбор» не имеет никакого влияния в среде незащищенных слоев населения — пенсионеров, безработных (соответственно 9 и 3%). Эту партию поддерживают чаще всего жители крупных городов (23%), намного реже — небольших городов и сел (всего 16%).

Определяющим мотивом при голосовании за «Выбор России» являлось стремление оказать поддержку Б. Ельцину. Другим важным мотивом, определившим голосование за ВР, была убежденность в необходимости продолжать реформы (56%). Избиратели, голосуя за другие политические партии либерально-демократической ориентации, не руководствовались при этом единственным мотивом — оказать поддержку Б. Ельцину.

ПРЕС

По данным декабрьского 1993 года опроса общественного мнения, симпатию ПРЕС выражали (так же, как и «Выбору России») руководители предприятий государственного сектора экономики и специалисты с высшим образованием (по 6%); ПРЕС не пользовалась влиянием среди предпринимателей (2%). За ПРЕС примерно в одинаковой степени голосовали жители крупных, небольших городов и сел.

ЯБЛ

Блок Явлинского, так же как и «Выбор России», пользовался популярностью среди специалистов с высшим образованием, но собирал больше голосов, чем ВР и ПРЕС, среди специалистов без высшего образования (11%). Блок Явлинского явно привлекает служащих; на него не возлагали особых надежд — так же как и на остальных либералов (ВР и ПРЕС) — безработные и пенсионеры. Влияние блока Явлинского на остальные социальные слои было примерно равным — примерно 6%. Блок Явлинского чаще привлекает голоса лиц с высшим образованием (29%), даже по сравнению с другими партиями либеральной ориентации. Как и эти последние, он пользовался поддержкой преимущественно жителей крупных городов (14%) и представлял гораздо меньше интереса для жителей сельской местности и небольших городов (7%).

КПРФ

Руководители госсектора, предприниматели и студенты не выражают коммунистической партии никакого доверия (только 1-2% представителей этих социальных категорий отдали ей свои голоса на выборах), Коммунистов, в отличие от партий либеральной ориентации, явно предпочитали пенсионеры и безработные.

Мотив «отрицания» был ведущим при голосовании за коммунистов — их поддерживали на выборах чаще всего в силу того, что КПРФ является противницей политики президента (32%).

ЛДПР

По данным декабрьского опроса общественного мнения, среди поддерживающих ЛДПР преобладали рабочие, военнослужащие (20% в электорате либеральных демократов). Эти категории избирателей делали однозначный выбор в пользу либеральных демократов — в электорате прочих партий удельный вес рабочих был намного ниже (он достигает 11% у ВР, а в среднем в электоратах других партий не превышает 4–6%). Среди сторонников ЛДПР сравнительно немного руководителей госсектора и специалистов с высшим образованием (6-7%), сравнительно много студентов (голоса студентов разделились между «Выбором России» и ЛДПР (18 и 11%). Либеральных демократов определенно предпочитают домохозяйки, неработающие (19%) и безработные (11%). Представители этих двух категорий в своем большинстве проголосовали именно за эту партию. За ЛДПР чаще голосовали жители небольших городов и сел (26%), реже — население крупных городов (21%). Наибольшую симпатию к ЛДПР проявили избиратели с наиболее уязвимым социальным положением — лица с неполным средним образованием, имеющие низкие доходы, женщины и молодежь. Симпатии к ЛДПР сопровождаются отрицательным отношением к ВР, а у рабочих с наиболее низкими доходами — и положительным отношением к КПРФ.

ЛДПР избирали в силу уверенности в том, что только руководители этого блока могут защитить русских в России и в бывших союзных республиках и способны «навести порядок».

Движение «Женщины России»

Социальная структура электората «Женщин России» не обладает какой-либо ярко выраженной спецификой — влияние этого движения в различных социальных слоях примерно ровно (хотя за них сравнительно часто голосовали безработные (8%) и специалисты без высшего образования — 8% — правда, возможно, среди представителей этой социально-профессиональной категории преобладали женщины, и социальная принадлежность их избирателей не играла в данном случае определяющей роли). Женщины составили 83% электората этого движения.

ДПР

По данным декабрьского опроса, ДПР поддержали руководители государственных предприятий (17%), ДПР пользовалась примерно равной поддержкой среди населения крупных, мелких городов и сел. Избиратели ДПР полагали, что избираемая ими партия заставит правительство «думать о народе».

* * *

ЯБЛ и ЛДПР — если судить по социальному составу их электоратов — занимают противоположные полюса. По наблюдениям исследователей, если в какой-либо социальной группе значительная доля голосов отдана за ЛДПР, то в этой группе поддержка блока Явлинского особенно мала. Другая выделяемая пара «противоположных» партий — ВР и КПРФ. ПРЕС и ДПР взаимно дополняют друг друга, что говорит о близости их позиций с точки зрения избирателей в разных группах — они делят голоса избирателей схожей ориентации. «Конкурентами» являются АПР и ЖР, отнимающих друг у друга голоса избирателей.

 

Источники

1. Фонд «Общественное мнение». Всероссийский опрос городского населения, февраль 1994 г. ФОМ-Инфо, Еженедельный бюллетень социологических сообщений.

2. Служба Vox Populi. Май 1994 г. № 5.

3. Ослон А., Петренко Е. Парламентские выборы и опросы общественного мнения в России во второй половине 1993 г.

4. Служба «Мнение». Вып. 01/94.

5. ВЦИОМ. Февраль 1994 г. Мониторинг социально-экономической реформы в России.

6. Фонд «Общественное мнение». Всероссийский опрос городского населения, март 1994 г. ФОМ-Инфо, Еженедельный бюллетень социологических сообщений. Вып. 1. 30.03.1994.

7. Служба «Мнение». Московские опросы. 15–17.04.1994.

8. Служба «Мнение». Московские опросы. 21–23 января 1994 г.

9. ВЦИОМ. Информационный бюллетень. 1994 г. Март-апрель. № 2.

10. ВЦИОМ. Информационный бюллетень. 1994 г. Январь. № 1.

11. Служба «Мнение». Московские опросы. Вып. 46/93. Ноябрь 1993 г.

12. Центр маркетинговых исследований «ГФК-Москва». Телефонный опрос москвичей. Октябрь 1993 г.

13. Московское отделение ВЦИОМ. Опрос москвичей 7–8 июня 1994 г. «Утро России».

Источник: группа ЦИРКОН