Наталья Зверева
Способы репрезентации беженцев в российском публичном пространстве
Беженцы в российских СМИ: не своя катастрофа?
4 098 
© Arnd Wiegmann/Reuters, via. Freedom House (www.flickr.com/photos/syriafreedom/)
События на Ближнем Востоке, а также в Афганистане и некоторых странах Африки вынудили миллионы людей покинуть места своего проживания и отправиться искать убежища в других странах. В 2013 году впервые после Второй мировой войны число людей, вынужденных бежать, чтобы спасти свою жизнь, превысило 50 млн человек [1]. Более половины населения Сирии (около 4 млн) стали перемещенными лицами. Причем 95% сирийских беженцев, согласно данным доклада Amnesty International, оказались в соседних странах — Турции, Ливане, Ираке, Египте. Важно иметь в виду, что речь идет о мировом (а не только европейском) миграционном кризисе [2].
Все это не могло не сказаться на повестке дня мировых СМИ, которые так или иначе касаются темы беженцев. В статье мы попытаемся ответить на следующие вопросы: как беженцы показаны в российских СМИ (каковы особенности их репрезентации)? Какие эмоции конструируют репортажи и статьи о беженцах? В центре нашего внимания будут материалы «Аргументов и фактов», «Комсомольской правды», репортажи федеральных телеканалов; мы также будем обращаться к материалам сайта Deutsche Welle и репортажам Би-би-си на «Дожде».
Идея конструирования эмоций отсылает к исследовательскому направлению, которое в конце 1980-х годов оформилось в самостоятельную дисциплину — «история эмоций». Исследователи отмечают, что с конца 1990-х годов в связи увеличением количества исследований эмоций в разных областях знания можно говорить об «эмоциональном повороте». Важно отметить, что культурная история эмоций предполагает не только наличие культурно обусловленного набора нормативных эмоций, характерного для определенной эпохи, но также связь того или иного «эмоционального режима» с властью [3]. Важнейший тезис истории эмоций как исследовательского направления заключается в том, что эмоциональный опыт является культурным (то есть сконструированным, а не естественным) феноменом. Исследователи эмоций часто ссылаются на фразу известного культурного антрополога Клиффорда Гирца, который писал о том, что «культурными артефактами в человеке являются не только идеи, но и эмоции» [4]. Средства массовой информации, как нам кажется, могут не только оказывать большое влияние на общественное мнение своих стран, но и формировать эмоциональное отношение к тем или иным явлениям, социальным группам или событиям. Вопрос в том, какие эмоции они конструируют, с какой целью и как это может отражаться на жизни общества.
В связи с поставленными задачами для нас будут актуальны такие инструменты дискурс-анализа, как анализ транзитивности, понятие макроструктуры Тойна ван Дейка, исследование визуальных семиотических ресурсов в традиции социальной семиотики Гюнтера Кресса и Тео ван Лювена [5].
В исследовательской программе критического анализа дискурса Тойна ван Дейка есть такое понятие, как «макроструктура». Это понятие подразумевает общую тему, топик дискурса [6]. Макроструктура, пишет ван Дейк, как правило, выражена в заголовках, резюме, словах, формулирующих тему [7]. При этом для установления общей связности текста особую роль играют фоновые знания (когнитивные, социальные, политические контексты). Вопрос о том, какова макроструктура высказывания, часто оказывается нетривиальным, так как подчас репортажи, посвященные одному и тому же событию, имеют разную макроструктуру. Показательным примером могут служить репортажи НТВ и канала «Россия», посвященные смерти священника Павла Адельгейма в августе 2013 года. Анализируя заголовки, мы можем увидеть различия макроструктур двух текстов:
— «Мученическая гибель в собственном доме: убит известный православный священник Павел Адельгейм» («Сегодня», НТВ, 06.08.2013).
— «Убийство священника. Как выпускник ВГИКа стал сатанистом? Кто вербует в ряды сектантов?» («Вести», ВГТРК «Россия», 06.08.2013).
Полные тексты репортажей подтверждают то, что выражено уже в заголовках: в одном случае речь идет о гибели известного, уникального священника, мученическая гибель которого — трагедия не только для прихожан, но и для всех верующих; в центре внимания находится именно священник. В другом случае речь идет не столько о Павле Адельгейме, сколько об опасности, которая исходит от сект сатанистов. Убийство Адельгейма предстает как одно из многих преступлений, совершенных представителями секты. Помимо прочего, это автоматически снижает чувство трагедии и скорби по поводу смерти отца Павла. Одно и то же событие оказывается представленным совершенно по-разному, обретает в репортажах разный смысл, и это выражается в различии макроструктур. Таким образом, уже на уровне заглавий мы видим проявление одной из важнейших предпосылок дискурс-анализа — понимание «языка» (в широком значении, как любой системы репрезентации) как области конструирования модели реальности в сознании читателей/зрителей. Этот тезис предполагает внимание к форме высказывания, к тому, как форма влияет на конструирование значений. Речь идет о том, что любой выбор (слов, их последовательности, последовательности предложений, пассивного или активного залога и т.п.) не бывает нейтральным (он всегда задан контекстом и позицией говорящего) и выражает определенную модель (ви́дение) реальности.
Анализ транзитивности предполагает внимание к тому, какие социальные субъекты присутствуют в тексте (кто включен / кто исключен), кто активен (является актором), кто пассивен. При этом важным оказывается не только то, какие акторы присутствуют в тексте, но и в каких процессах они участвуют (процессах действия, говорения, чувствования или состояния) [8].
При анализе визуальной репрезентации беженцев для нас важным будет рассмотрение визуальных ресурсов, конструирующих отношения между зрителем и изображением (интеракции, в терминах Кресса и ван Лювена). Г. Кресс и Т. ван Лювен относят к ним такие параметры, как план (крупный/средний/дальний), который устанавливает большую или меньшую социальную дистанцию между зрителем и объектом; горизонтальный угол (фронтальное или боковое изображение объекта), связанный с наличием или отсутствием контакта между зрителем и изображенным, большей или меньшей вовлеченностью зрителя; взгляд, направленный на зрителя (предполагает наибольший контакт изображенного со зрителем), вертикальный угол (изображение объекта сверху, снизу или наравне со зрителем), который передает отношения власти. Соответственно, боковое изображение, дальний план и отсутствие контакта глаз приводят к наибольшей дистанции между зрителем и тем, кто изображен на фотографии [9].
Беженцы в российских СМИ
Ситуация в Европе в связи с беженцами описывается в терминах стихийного природного бедствия, которое обрушилось на Европу. Чаще всего используются слова, связанные с водной стихией: «наплыв», «наводнение», «захлебывается». Нередко используются слова, связанные с агрессивным вторжением («нашествие» и т.п.):
— «Европа захлебывается мигрантами» («Вести», 02.09.2015, 20:00);
— «Евросоюз захлебывается в потоке людей, бегущих от ножей исламистов <…>» («АиФ», 16.09.2015) [10];
— «Нашествие мигрантов» («Сегодня», НТВ, 02.09.2015/03.09.2015);
— «Венгрия накалилась до предела»; «Наплыв мигрантов страшнее кризиса в Греции» («Время», Первый канал, 02.09.2015);
— «Это переселение народов — настоящее цунами, которое может смыть не только Сербию — всю Европу» («Сегодня», НТВ, 02.09.2015).
Большинство статей и репортажей рассказывает не столько о беженцах, сколько о Европе, точнее, о европейском кризисе в связи с «наплывом» беженцев:
— «Апокалипсис Европы. Специальный репортаж из наводненной беженцами Австрии» [11];
— «Европа утонет? Пока власти ЕС решают, что делать, лавина беженцев растет» [12];
— «Конец Старого Света. Сметет ли Европу поток беженцев с Ближнего Востока» [13];
— «Мигранты ссорят европейцев». Подзаголовок: «Наплыв беженцев изменил спокойную жизнь Западной Европы» [14].
При этом составляющей большей части репортажей и статей является тезис о том, что кризис с беженцами стал следствием поддержки Евросоюзом внешней политики США. Очень часто речь идет о том, что Европа расплачивается за свою недальновидную политику. То есть она получает по заслугам:
«Венгерская столица превращается в гетто для мигрантов <…> Тысячи нелегалов через несколько дней растворятся на территории Евросоюза. Расплачиваться за политику своих заокеанских партнеров придется европейцам. Военная операция в Ираке, Афганистане, Ливии, попытки свержения режима в Сирии обойдутся очень дорого <…> Вслед за арабской весной пришла европейская осень» [15].
В одной из статей «Аргументов и фактов» в самом названии присутствует эта идея: «Салам Алейкум, Европа! ЕС пожинает плоды поддержки США». Эта мысль развивается в тексте статьи: «Европа пожинает плоды своей недальновидной поддержки США: обрушив светские режимы Ближнего Востока, она захлебывается в потоке людей, спасающихся от ножей исламистов. Конечно, беженцы не уважают новую родину, а с чего бы им ее уважать? Однако и злорадствовать по этому поводу я бы тоже не стал» [16].
Еще один пример такой логики рассуждений (их можно было бы множить и множить, так как это практически является общим местом многих статей и репортажей о кризисе с беженцами в Европе): «Авантюра США по свержению правителей Ирака и Ливии, а также американская поддержка гражданской войны в Сирии и Йемене уже заставляют Европу харкать кровью, и это только начало» [17].
Российская газета, 03.09.2015
Перенос акцента с беженцев на европейский кризис, который к тому же европейцы «заслужили», автоматически переводит рассказ о беженцах в другой эмоциональный регистр — заслоняет саму возможность сопереживания как беженцам, так и европейцам. В результате в указанных российских СМИ («АиФ», «Комсомольская правда», федеральные телеканалы) практически отсутствуют материалы о беженцах, которые бы вызывали сопереживание у читателей. При этом стремление представить кризис с беженцами как заслуженное Европой наказание приводит к еще большему сгущению красок в негативной репрезентации беженцев. А также почти полному отсутствию стремления показать ситуацию с точки зрения беженцев и их трагедии.
Приемы негативной репрезентации беженцев. Какие они?
Беженцы представлены как алчные, привередливые и не уважающие европейцев: «Спецкор “Комсомольской правды” Дарья Асламова побывала в нескольких европейских странах, куда ежедневно прибывают десятки тысяч людей из Африки и с Ближнего Востока. Но это вовсе не классические беженцы. Они чувствуют себя хозяевами на новом месте, презирают помогающих им местных жителей и требуют для себя все новых благ» [18].
«Прежде они [беженцы] хватали любую еду, сейчас подойдут к развалу с продуктами, лениво покопаются и отчаливают. Беженцы за столь короткое время усвоили: в Европе не нужно работать. Еда здесь положена бесплатно, еще и упрашивать будут, чтобы взяли» [19]. Выбор лексики (слова «хватали», «отчаливают») красноречиво передает отношение к этим людям.
Беженцы опасны своей агрессивностью (по отношению к беженцам используются эпитеты «свирепые», «озлобленные», «раздраженные»), за каждым из них потенциально может скрываться террорист:
«Тоннель под Ла-Маншем ежедневно штурмуют озлобленные беженцы» [20]; «Достаю камеру, ко мне подходят смуглые ребята и обещают проблемы» [21].
Нередко мужчины-беженцы описываются как дезертиры, а волонтеры и все, кто настроен на помощь беженцам, как идиоты:
«Во-первых, это либеральная идеология и псевдогуманизм. Вот на днях я включаю телевизор и вижу: молодая норвежка-волонтер рассказывает, что она с подругами готовит сегодня на обед беженцам. А сзади стоят сами эти “несчастные” — чернобородые саблезубые молодцы. Она рассказывает, что готовит тыквенный суп-пюре, куриные ножки, томленные в сливочном соусе с брокколи, а они хохочут. Разве это не маразм?! Что это за молодые люди? Для них что, нет понятия родины, нет желания жить на своей земле? По существу, они дезертиры, которые ищут, где живется жирнее. Но почему кто-то должен этих мужиков, молодых и сильных, кормить и содержать, давать им жилье?! Вот до какого идиотизма дошел западный либерализм» [22].
«В самой Хорватии нашлось немало “полезных идиотов” из среды неолибералов, которые призывают сограждан открыть свои сердца и двери ближневосточным иммигрантам» [23].
Показателен один из репортажей программы «В центре событий» на ТВЦ, в котором критикуется медийная политика европейских телеканалов, поощряющих доброжелательное отношение к беженцам [24].
Негативные аспекты вербальной репрезентации дополняются визуальными ресурсами конструирования образа беженцев. Так, на большей части фотографий мы видим беженцев издалека (средним или дальним планом), чаще со спины, глаза попадают в кадр очень редко. Если все же на фотографии видны лицо и глаза, то часто выражение лица беженца, попавшего в кадр, не очень располагает к сочувствию и сопереживанию.
Фоторепортаж: Наплыв беженцев в Венгрии / Фото: Юрий Снегирев //
Интернет-портал «Российской газеты», 13.09.2015.
Точный адрес: http://rg.ru/2015/09/13/vengria-granitsa-anons.html
Фоторепортаж: Наплыв беженцев в Венгрии / Фото: Юрий Снегирев //
Интернет-портал «Российской газеты», 13.09.2015.
Точный адрес: http://rg.ru/2015/09/13/vengria-granitsa-anons.html
Светопреставление в Старом Свете: Европу захлестнули полчища алчных мигрантов / Фото: Дарья Асламова, REUTERS // Комсомольская правда.
Точный адрес: http://best.kp.ru/msk/europe_migrants/
В фоторепортаже «Аргументов и фактов» «Тысячи мигрантов штурмуют тоннель под Ла-Маншем» на большей части снимков мы видим мигрантов, снятых со спины, дальним или средним планом [25]:
Тысячи мигрантов штурмуют тоннель под Ла-Маншем / Фото: EPA // Аргументы и Факты, 29.07.2015.
Точный адрес: http://www.aif.ru/society/gallery/tysyachi_migrantov_shturmuyut_tonnel_pod_la-manshem
Тысячи мигрантов штурмуют тоннель под Ла-Маншем / Фото: EPA // Аргументы и Факты, 29.07.2015.
Точный адрес: http://www.aif.ru/society/gallery/tysyachi_migrantov_shturmuyut_tonnel_pod_la-manshem
Фотографии подобраны таким образом, что зрителям не дают возможность идентифицировать себя с беженцами, поставить себя на их место — напротив, устанавливается максимальная дистанция между зрителем и мигрантами. Мы видим не столько людей, сколько толпу, потенциально опасную и угрожающую. В этом плане показательны фотографии, помещенные в статье «Салам Алейкум, Европа! ЕС пожинает плоды поддержки США» (их всего две):
Салам Алейкум, Европа! ЕС пожинает плоды поддержки США / Фото: Георгий Зотов/АиФ // Аргументы и Факты, 15.09.2015.
Точный адрес:
http://www.aif.ru/politics/world/salam_aleykum_evropa_es_pozhinaet_plody_podderzh_ki_ssha
Салам Алейкум, Европа! ЕС пожинает плоды поддержки США / Фото: Георгий Зотов/АиФ // Аргументы и Факты, 15.09.2015.
Точный адрес:
http://www.aif.ru/politics/world/salam_aleykum_evropa_es_pozhinaet_plody_podderzh_ki_ssha
Несколько отличаются приемы репрезентации беженцев на сайте «Медузы». Здесь не так много статей и репортажей, посвященных беженцам, но среди них можно встретить материалы, в которых внимание сфокусировано на самих мигрантах, как, например, в фоторепортаже «Шанс на нормальную жизнь. Как беженцы переправляются в Европу. Большая фотогалерея» [26]. Многие фотографии этой серии акцентируют внимание на драматических моментах, связанных с судьбой людей, вынужденных спасаться от войны. Вместе с тем лиц крупным планом здесь мы тоже почти не видим.
«Обморок у женщины в очереди на регистрацию беженцев. Август 2015 года»
Шанс на нормальную жизнь Как беженцы переправляются в Европу. Большая фотогалерея / Фото: Angelos Tzortzinis / AFP / Scanpix // Meduza, 5.09.2015.
Точный адрес: https://meduza.io/galleries/2015/09/05/shans-na-normalnuyu-zhizn
Иначе беженцы показаны в некоторых репортажах Би-би-си на «Дожде». Так, один из них начинается с кадров, снятых самим беженцем из Сирии в открытом море на пути в Европу. Кадры переполненной резиновой лодки и лиц беженцев, снятых крупным планом, сопровождаются закадровыми словами журналиста: «Эти сирийцы, набившиеся в надувную лодку, поют, чтобы преодолеть страх. Они впервые оказались в открытом море, и на их лицах не проходит выражение испуга. Каждый из них заплатил по 700 $ за место в лодке <…> риск по-прежнему очень велик, и эта лодка тоже пошла ко дну, правда, беженцам повезло, их подобрала греческая береговая охрана» [27]. Акцент сделан на самих беженцах и их чувствах. Благодаря крупному плану, фронтальности изображения лиц (мы можем видеть глаза, часто обращенные в камеру) между зрителями и беженцами устанавливается минимальная дистанция.
В репортажах, конечно же, речь идет и о кризисе, и о сложностях для Европы по приему такого количества беженцев, но большая их часть все же построена таким образом, чтобы вызвать сочувствие и сопереживание людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. Часто уже на уровне названия («Беженцы в холоде и грязи между двух европейских границ») мы видим, что репортаж фокусирует внимание на беженцах и трудностях, с которыми они столкнулись (в данном случае после закрытия венгерской границы): «Несколько человек, включая маленьких детей, провели ночь под открытым небом на границе Хорватии и Словении. Положение усугубляется холодной дождливой погодой, которая затрудняет перемещение мигрантов. Ситуация накалилась настолько, что между некоторыми мигрантами начали вспыхивать потасовки. Агентство по делам беженцев ООН говорит, что у беженцев нет самого необходимого на сербо-хорватской границе <…> эти люди застряли здесь на всю ночь. Условия здесь ужасные: сыро, холодно, крыши над головой нет. Люди просят еды. Положение отчаянное. Один сирийский беженец сказал мне, что они тут умирают и тому, кто это придумал, должно быть стыдно, поскольку страдают дети» [28].
Если мы обратимся к материалам сайта Deutsche Welle, то увидим, что в некоторых заголовках беженцы оказываются акторами в процессах чувствования («Беженцы продолжают надеяться»). В центре внимания оказываются чувства самих беженцев. В двух заголовках упоминаются только беженцы, в одном присутствуют и местные жители, и беженцы. И те и другие уравнены в качестве равноправных акторов в процессах чувствования.
Deutsche Welle, 26.04.2016. Точный адрес:
http://www.dw.com/ru/греция-пытается-вывезти-беженцев-из-порта-пирей/a-19213545
Deutsche Welle, 18.06.2016. Точный адрес:
http://www.dw.com/ru/оон-число-беженцев-по-всему-миру-достигло-60-миллионов/a-18524396
В материалах «Аргументов и фактов», «Комсомольской правды», Deutsche Welle, Би-би-си на «Дожде» можно встретить заголовки, в которых беженцы являются акторами в процессах действия (они протестуют, устраивают беспорядки, зашивают себе рты и т.п.), и внимание в таких заголовках сфокусировано именно на беженцах. Но упоминаний о чувствах беженцев в материалах «Аргументов и фактов» или «Комсомольской правды» найти сложно.
В качестве акторов в процессах чувствования в статьях «АиФ» или «КП» иногда выступают полиция («Греческая полиция боится, что беженцы массово попытаются перейти границу»), то или иное европейское государство и его руководство («Хорватия взвыла и потребовала перенаправить мигрантов в Словению. Словения охнула, когда после этого только в субботу в нее въехало почти три тысячи лиц…»; «власти Венгрии обеспокоены»).
Таким образом, мы можем прийти к выводу, что в большой части материалов «Аргументов и фактов», «Комсомольской правды» и федеральных телеканалов, связанных с беженцами в Европе, активно используются приемы негативной репрезентации. Очень сложно найти сюжеты, посвященные человеческим историям, трудностям и надеждам (чувствам) самих беженцев. Такие способы репрезентации беженцев, какими бы соображениями они ни были вызваны, не могут не приводить в качестве неизбежного косвенного последствия к повышению уровня агрессии в обществе — агрессии прежде всего по отношению к людям иной этнической/культурной принадлежности (это особенно опасно, учитывая, что гражданами России являются представители разных национальностей и вероисповеданий). В этом контексте СМИ несут определенную ответственность за то, какие эмоции они конструируют не только по отношению к людям, оказавшимся в беде и нуждающимся в помощи, но и по отношению к представителям других культур и этнических групп, что имеет особое значение в условиях современного глобального мира, неотъемлемыми чертами которого являются миграция и взаимозависимость [29].
Примечания
Комментарии