Историческая память и российская реальность. По поводу статьи Алексея Миллера

Алексей Миллер полагает, что политизация истории опасна сама по себе. Я бы не был столь категоричен. Само по себе использование истории в политических целях — дело давнее и объективно существующее. Актуализация исторической памяти — лишь один из многих аспектов использования истории в политике, причем не самый главный. По большей части исторические примеры используются в целях текущей политической пропаганды и очень быстро меняются в зависимости от конъюнктуры. Осуждению со стороны экспертного сообщества надо подвергать только те случаи, когда исторические события сознательно фальсифицируются в политических целях или когда исторические факты становятся объектом политической цензуры.

И в данном случае меня удивляет достаточно благодушное отношение Миллера к идее введения единого школьного учебника истории в России. Он почему-то решил, что речь идет только о единой концепции преподавания истории, а в рамках этой концепции могут существовать несколько конкурирующих друг с другом учебников истории. Однако последняя встреча президента Путина с разработчиками единой исторической концепции ясно продемонстрировала, что речь идет именно о едином учебнике истории, который и собираются создать в ближайшие два года. А недавняя история с опросом о том, надо ли было сдавать Ленинград, за который телеканал «Дождь» подвергся жестким репрессиям, свидетельствует о том, что в первом приближении уже выработан некий «Краткий курс», по крайней мере, применительно к российской истории XX века, за отступления от духа и буквы которого собираются сурово карать.

Миллер прав, когда утверждает, что именно «Мемориал» и АИРО-XXI первыми в России заговорили о проблеме исторической памяти. Но вряд ли корректно сравнивать две эти организации. «Мемориал» — это прежде всего не историческая, а правозащитная организация. Исследовательская деятельность не является для нее основной, а финансирование и известность оказываются несопоставимыми, поскольку «Мемориал» здесь имеет несомненное преимущество за счет тех родов деятельности, которые несвойственны АИРО-XXI, занимающейся только исследовательскими проектами. Но в современных условиях и «Мемориал», и АИРО-XXI остаются одними из последних прибежищ, где историки еще имеют шанс сохраниться в качестве историков. Ведь нынешняя российская ситуация такова, что государство, с одной стороны, практически отказалось от финансирования фундаментальных исследований в сфере гуманитарных наук, а с другой стороны, приняв закон об «иностранных агентах», практически исключило проведение исторических исследований с помощью иностранных грантов. Такие законы практически неосуществимы, по крайней мере, до тех пор, пока соответствующий закон не будет хотя бы изменен, если не отменен, и в нем появится четкое определение политической деятельности. Нынешнее же намерение властей свести все финансирование науки к получению грантов в сфере исторической науки приведет к тому, что историки смогут получать только российские государственные гранты, которые, во всяком случае применительно к истории XX века, будут финансировать только пропагандистски выгодные или, в крайнем случае, нейтральные проекты.

В связи с этим встает вопрос о возможности создания новых общественных организаций российских историков, помимо уже существующих официозных Российского исторического общества и Российского военно-исторического общества. Независимо от того, как оно будет называться, — Вольным историческим обществом, Союзом российских историков, Обществом интеллектуальной истории, Обществом историков-американистов или как-то иначе, — у любых из этих сообществ есть только два варианта судьбы. Они могут стать «клубами по интересам», где историки, более или менее однородные в идеологическом отношении (либералы, консерваторы, марксисты и т.п.), собравшись в неформальной обстановке или на какую-нибудь конференцию, будут обсуждать близкие им проблемы; либо подвергнуться огосударствлению и стать еще одним дополнительным титулом для своих руководителей, превратившись в совершенно аморфные структуры.

Практическая невозможность получить независимое финансирование неизбежно ведет к неосуществимости реализации масштабных исследовательских проектов вне государственных структур. Также более чем сомнительно, что государство может допустить к экспертизе школьных и университетских учебников независимых историков, безотносительно к тому, объединены они в какую-либо ассоциацию или общество или нет. Мечтать, что в условиях жестко авторитарного общества может возникнуть что-то похожее на Американскую историческую ассоциацию, по меньшей мере, наивно.

Существующие же пока еще негосударственные структуры, вроде «Мемориала» или АИРО-XXI, в состоянии проводить лишь некоторые частные исторические исследования силами своих членов, организовывать научные конференции, но не в состоянии полностью заместить фактически отсутствующее в России полноценное академическое исследование всех аспектов истории XX века. И столь же трудно представить себе в этом качестве нынешние кафедры истории ведущих университетов. В условиях, когда преподавательская нагрузка университетской профессуры достигает астрономических величин, у нее физически не остается времени для проведения научных исследований.