Моя защита Ленина

Вождь Октября не закладывал атомную бомбу под СССР, закладывая, однако, под него массу других бомб

Ленин — не мой герой. Но я признаю его таланты и прежде всего талант гипнотизирования людей с целью превращения их в искренних сторонников. Встать во главе откровенно террористической организации, не будучи террористом, а будучи интеллигентом в потертой тройке, — это немалый артистизм. Ему безоговорочно подчинялись и заслуженные экспроприаторы, совершавшие до октября 17-го года кровавые эксы, и садисты — главари новых карательных органов, ни разу не читавшие его заумные труды про какой-то невообразимый эмпириокритицизм. Все это, конечно, феноменально. Это чудо какое-то. Я искренне уважаю Ленина за это.

Другое дело, что не вызывает сомнений: сам-то по себе Владимир Ленин принес России много вреда. Прежде всего изобретя русский концлагерь и совершив уникальную в мировой истории революцию не за свободу, а… против таковой. Возведя на пьедестал народного обожания бюрократическую диктатуру, нисколько не скрывающую (другие революции и другие бюрократии это скрывают), что она — диктатура.

Однако упрек, которым впроброс его теперь награждают, — что он де заложил атомную бомбу под Российскую империю и теперь эта бомба взрывается (медленная такая атомная бомба, тлеющая — с дымком), похоронив вместе с собой, кроме СССР, и Югославию с Чехословакией, явно несправедлив. Это навет.

Ленин мог бы даже возразить в стиле Шурика: «Простите, часовню тоже я развалил?» Иными словами, у Ленина было много мин, но только не эта.

Наоборот, Ленин заложил основы весьма химеричного в экономическом отношении — без рынка и настоящих денег, но весьма успешного в своем утопизме государства. Которое просуществовало даже больший, чем должно по идее, срок — аж целых 70 лет, выдержав различные кризисы, один из которых — всем кризисам кризис, Вторая мировая война. Это феноменально!

Оно бы и дальше так существовало, если бы пришедшие после Ленина вожди-двоечники буквально следовали оставленному Лениным manual, главный пункт которого — не верить тому, что написано на заборе.

В частности, не верить, что вся власть — Советам. Что профсоюзы — за рабочих. Что тут какая-никакая, но демократия, а в партии — демократический централизм. И что 99,9% в едином порыве голосуют за нерушимый блок партийных и беспартийных. По Ленину — это всё буржуазные слезы и сопли, скрывающие суровую классовую правду. А главное, ничего не ускорять и не перестраивать, дабы не развалилось.

Первоначально нынешний упрек Ленину, который стал поводом для написания данной статьи, был высказан Путиным, что вызвало немалое ошеломление в лагере современных коммунистов. Они даже решили считать этот упрек не упреком, а какой-то сказочной аллегорией, не имеющей отношения к существу вопроса. Так постановили и успокоились. Проблема в том, что до сих пор между Путиным и КПРФ было заключено вроде как паритетное соглашение. Коммунисты вошли в политический истеблишмент и отчасти самого Путина стали считать Лениным, отличая, как тут на днях написал мастер Делягин, «верную» внешнюю политику Путина от «неверной» внутренней асоциальной политики окопавшихся во власти либералов. Что ж, все это до сих пор работало как очень удобная идеологическая конструкция, позволяющая и оставаться статусными коммунистами, и жить припеваючи при олигархии.

Но тут Путин отчего-то прошелся по Ленину, забыв про паритет, чем сильно всех уязвил. Единственное оправдание этому — то, что мысль такую он уже много лет думал: отчего, мол, случилась величайшая геополитическая катастрофа XX века? И на тебе — нашел! Теперь придется, по классику, «мысль разрешить».

Объяснение, которое предложила идеологическая обслуга Путина, таково. Ленин чересчур упирал на право наций на самоопределение. Вот они и самоопределились в конце концов, рассыпав Союз, а не отстаивал бы («вплоть до отделения»), следуя в русле сталинских, более практичных идей, так ничего бы и не развалилось. И жили бы мы по-прежнему в СССР, а США были бы у нас на посылках. Мечта, да и только!

Отчасти это действительно походило бы на правду, если считать Ленина дурачком, придумавшим (и это проходили в советской школе) «единственно правильную» союзную модель государства. Но Ленин дурачком в жизни не был. Он не собирался давать какие-либо права каким-то там республикам или автономиям (любая настоящая автономия в будущем может стать республикой). Он творил… театр Советского Союза. Театр, в котором не было союза, а была тлеющая под союзностью диктатура.

Это был театр, в котором, как писал Василий Гроссман в своем включенном в повесть «Все течет» эссе о Ленине, «умерщвленная свобода стала украшением государства, но украшением не бесполезным. Мертвая свобода стала главным актером в гигантской инсценировке, в театральном представлении невиданного объема».

Эту идею Ленин противопоставлял откровенным коммунистическим мачо (вроде Сталина и примкнувшего к нему Дзержинского), которые предпочитали вдарить кистенем без всякого театра. Была же история, когда ставленник Сталина в Закавказье Орджоникидзе на грузинской партконференции дал затрещину одному из критиков сталинской унитарности, и грузинские коммунисты ошалело побежали жаловаться Ленину. А Ленин — хороший такой, нежный, их защитил, что теперь может быть сочтено нешуточным обвинением в его адрес. Ленин поддержал Саакашвили!

Впрочем, на тот момент не только растущий раскол между Лениным и Сталиным стал причиной того, что Ленин в самых нелестных выражениях обрушился на сталинский централизм. Ленин и сам был архицентралистом почище Сталина, пытаясь зарегулировать и централизовать аж весь земной шар. Но как опытный стратег он все-таки предпочитал привлечь присных и дальних хитростью и уговорами. Продать национальным сообществам идею союзности, но сковать их централизованной партией и централизованной ЧК-НКВД-КГБ. Скажете, то не имело успех?

Неудивительно, что в конечном итоге именно эта стратегия и победила — была взята на вооружение Сталиным. Но до этого Сталин обвинил Ленина в национал-либерализме, говоря, что «мы должны быть твердыми с Лениным». А Ленин в свою очередь (перед смертью) запустил кампанию за снятие Сталина с поста генерального секретаря, да не поспел, сразу же залихватски и отдав концы.

Но странно, что мы сегодня вернулись к подзабытой проблеме: откровенный авторитаризм или авторитаризм с хитринкой, — воспроизведя и весь тогдашний дискурс. Отчего откровенная диктатура (пропутинская) может даже показаться кому-то более приемлемой, чем ленинская — хитрющая, подмигивающая из-за угла. И она находит своих простодушных сторонников, вроде Павла Святенкова, упрекнувшего Ленина в головокружении от успехов и излишнем интеллектуализме. Но надо все-таки заметить, и вам — визави Павел, и вам — визави Делягин, что если вы с этой избыточной легкостью хотите отказаться от права наций или других сообществ — составленных необязательно по национальному признаку — на самоопределение, таким образом спасая мечту о СССР, то вам придется также расстаться и с идеей русского государства. Это оно, а не что другое, мгновенно растворится в новом централизме!

А кроме того, снова во весь рост встанет «крымский вопрос». Как ни крути, ловкая рокировка Крыма отчасти обуславливалась ленинским принципом союзности: там даже и референдум был, реализовалось «право» на отделение. Вы же его признаете? Или это я на вас наговариваю? В любом случае, антиленинская модель, которая возникла заодно с критикой Ильича, референдумы, даже поддержанные спецслужбами, полностью исключает.

Так что мой совет: прежде чем спорить с Лениным, возьмите труд узнать, на что он ставил. А без этого ничего толкового не будет предложено — знайте, этому не бывать.