Демократия — не рецепт

Большинство — это количественная величина, с опущением качественных параметров. В системе представительства новейшей демократии управление общим благом зависит от того, какая партия заслужила одобрение большинства граждан. В результате современная демократия забывает о качествах и оказывается в плену решений, льстящих массам, поощряющих урезание потребности в образовании и благородстве, все больше уступающих торжествующей посредственности.

Конечно, мы согласны с тем, что качествами нельзя овладевать, как вещами, — очень опасно ограничивать качество быть человеком только какими-то «лучшими» из граждан и выстраивать совместную жизнь вокруг их решений и их решительности. Опыт подтверждает, что все такие попытки обычно заканчиваются тиранией.

Но что будет, если выстроить жизнь населения на количественной оценке потребностей? Получится, что мы вверяем общественные задачи, сами условия выживания сообща, само наше личное творческое достоинство пустым и гнетущим количествам. И если средний уровень благополучия на единицу населения в нашем совместно организованном быте весьма высок, то большинство и начинает считать, что достаточно удовлетворительного соответствия бытия количественным требованиям. Но большинство сейчас «функционально неграмотно», отчуждено от языка, все хуже умеет размышлять и выносить суждение и уже даже не может совладать с предметным миром.

Поэтому и партии, чтобы завоевать доверие большинства, отказываются от рациональной аргументации и выражаются словами весьма слабоумными. В их языке нет искренности, потому что в их языке нет реалистического политического анализа. Они не замечают недостатка культуры в людях или даже поощряют его, они общаются с людьми как с футбольными фанатами и пытаются угодить при этом мельчайшим потребительским порывам. Партии профессионально презирают всякое качество, потому что качественным оказывается меньшинство. Они не замечают суждения одаренных умом, высказывания тех, кто умеет хорошо тренировать свою мысль и поэтому судит о вещах непредвзято и бескорыстно.

Но привычка приспосабливаться к такой этике долга, будто само собой разумеющейся, и создает дурные навыки, которых люди в себе не замечают. Профессиональные политики в безумной борьбе за огромные массы малокультурных и неблагородных избирателей отказываются, всё более и всё бесчувственнее, от всякого качества мысли и меры. Именно так и можно объяснить драматические симптомы политической жизни современной Греции: умные люди (какими их считают) стараются изо всех сил, выдерживают сложнейшую международную обстановку, но не понимают, что они давно уже впали в мелочную риторику, в ребяческую аргументацию, партийное хвастовство, жалкие трюки, и собираются этим кого-то впечатлить. Они не понимают, что, даже если им что-то удается в политике, они из-за своей неосмотрительности сами себя осуждают и велят поднять на смех.

Хорошо оплачиваемые «знатоки социальных коммуникаций» бомбардируют этих политиков результатами «изучения рынка», доказывающими, что результаты выборов зависят от «критической массы» избирателей, которые не рассудительны, а фанатеют от политики, как от футбола. Дескать, достаточно завоевать этих избирателей, нужно научиться думать, как они, говорить, как они, и выходить к ним походкой из подворотни. В долгосрочной перспективе мы и видим то, что постоянно видим на телеэкране: министры, чиновники разных уровней, вожди и активисты партий совершенно неспособны обсуждать серьезные вопросы, а только и умеют производить впечатление на публику или заниматься внутрипартийной кухней.

Они умеют только ругаться с ужасающей недальновидностью, умеют препираться, как на базаре, говорить без остановки, чтобы противник не смог сформулировать возражение. Это самовлюбленное кукареканье и кудахтанье заставляет нас покрываться краской стыда и впадать в отчаяние при виде того, до чего доходит человек на телеэкране. И поднимается грозный вопрос: действительно ли новейшая демократия навсегда провалилась в яму малокультурия и малообразованности и предала качественную мысль ради нарочитого плебейства?

Этот вопрос пока имеет только теоретический ответ. Демократия — не рецепт, это подвиг, это социальное достижение. Мы слишком обезьянничаем, воспроизводя типологию готовых институтов, и обольщаемся нашим обезьянничанием. Но сегодня представительная система не может быть признана настоящий демократией, если ее главным рабочим стержнем не становится школа, образовательные институты, общественный контроль над телевидением. Только общество, поставившее на деле на первое и непреложное место постоянное совершенствование культуры на душу населения, может пользоваться благами демократии. Иначе мы просто будем выглядеть смешно.

В современной Греции демократия напоминает игровые трагические жертвоприношения и притворное расчленение в театре теней. На сцену всякий раз выходят два политика нового поколения, в творческом расцвете: премьер-министр и лидер оппозиции. Перед минотавром кризиса заявили о себе три пары политиков в нашей системе (Яннарас называет их кратко, как футбольные команды. — Прим. пер.): Костакис (Костас Симитис) – Гиоргакис (Гиоргиу Папандреу), (Антонис) Самарас – (Эвангелос) Венизелос, а теперь Алексис (Ципрас) – Кириакос (Митцотакис). Они друг за другом показывают делами, что невозможно заподозрить зависимость нашего парламента от школы и нашей демократии — от культуры на душу населения или от успеха публичной самокритики.

Челюсти минотавра разжевали и продолжают разжевывать всех шестерых. Но главное несчастье осознается только задним числом. Политическая система, во всей ее пышности, на самом деле совершенно не разумеет, кто виновен в ее трагедии — трагедии отдельных людей и эллинства вообще. Несмотря на всю конституционную алхимию очумевших социалистов, институт президента Греческой Республики остается последним институтом защиты демократии, хотя бы потому, что президент единственный умеет хоть на время умерить аппетиты кредиторов.

Источник: Персональный сайт Христоса Яннараса