Варвара Бондаренко: «Что значит, не получилось с Финляндией? Так не пойдет!»

Уже более 12 лет я интервьюирую российских социологов разных возрастов, живущих в разных городах и работающих в разных направлениях нашей науки. К настоящему времени опрошено свыше 160 человек, и процесс сбора информации продолжается. Важнейшим инструментом анализа этого огромного биографического массива является концепция поколенческой стратификации российского социологического сообщества, предложенная мною в 2007 году и в настоящее время охватывающая семь поколений. Поскольку исследование задумывалось как историко-социологическое, естественно, интервьюирование начиналось с представителей первых поколений, которые стояли у истоков послевоенной советской социологии, и постепенно в опрос вовлекались социологи следующих когорт.

Но я долго внутренне сопротивлялся началу бесед с коллегами из седьмого поколения, мне казалось, что ничего нового к моим знаниям о прошлом они не добавят, они — «слишком молодые». К нему я отношу тех, кто родился в 1983–1994 годах, т.о., в конце текущего года старшим из этой когорты будет 34 года, а младшим — 23 года. В индивидуальной и коллективной памяти данного профессионально-возрастного сообщества нет опыта жизни в СССР, они — дети перестройки и в полном смысле слова российские социологи.

Теперь я понимаю, что изучение VII поколения — бесконечно важная задача; это одновременно и новое прочтение прошлого, и шаг в будущее. Ведь эта генерация формировалсь и продолжает формироваться в настоящем, пропитанным прошлым, более того, не существующим без прошлого, и неважно, в какой мере ее представители осознают данное обстоятельство. Шаг в будущее тоже очевиден, из разговоров с молодыми мы лучше представляем, кто продолжит дело старших и кто — даже как и чему — будет учить социологов нескольких следующих поколений.

Варваре Бондаренко 23 года, она — из самых молодых в VII поколении социологов. Она еще мало что сделала в науке, но беседа с ней интересна, поскольку показывает, как представители самой молодой генерации исследователей общества входит в науку. Слов нет, не все, однако, думаю, значительная часть и далеко не только в Москве и Петербурге. Мною проведено 15 интервью с членами этого социологического поколения, и многие из них обладают отечественной и зарубежной подготовкой, имеют российские и зарубежные научные степени, понимают, какие вызовы перед ними ставит XXI век. Они ориентируются на то, чтобы уверенно чувствовать себя в профессии, чтобы их дело позволяло им нормально жить и с уверенностью смотреть в будущее.

Варвара — будущий социолог. Но подобное характерно и для студентов других специальностей. Таково веяние времени, один из трендов. Задача общества — не потерять этих пассионариев, не дать заглохнуть этому тренду.

— Варвара, первая часть нашей беседы закончилась в январе 2015 года, два с половиной года назад. В тот момент вы завершали бакалавриат на факультете социологии Санкт-Петербургского университета. Вы планировали продолжить образование в Тампере (Финляндия), думали о Европейском университете в Петербурге, рассматривали и вариант санкт-петербургского филиала «Вышки».

Во-первых, по какому направлению вы завершили образование в Петербурге и, во-вторых, что было потом?

— Да, действительно, я рассматривала все эти варианты. Приоритетным на тот момент я считала вуз в Тампере: я была слишком воодушевлена моим семестром по обмену (на момент нашего интервью я только-только из него вернулась, и впечатления были очень свежими). Я подала документы в Тампере на два направления одной программы Russian and European Studies. Одно направление было связано с политикой и менеджментом, другое — непосредственно с социологией (оно, разумеется, было в приоритете). Летом 2015 года я узнала, что поступила, моему счастью не было предела! Однако вуз не предоставлял стипендии. Я пыталась искать фонды и прочие источники финансирования, которые позволили бы мне учиться в Финляндии. Само обучение на тот момент было бесплатным, но проживание иностранные студенты должны были обеспечить себе сами. Мы продали мою скромную машину, которую купили примерно за год до этого, но это не особо спасло. При всех возможных раскладах найти нужную для проживания сумму у меня не получилось. В итоге, пришлось отказаться от своего места и искать другой план.

Я, разумеется, очень расстроилась и в таких расстроенных чувствах пребывала во время поиска нового плана. В петербургское отделение Высшей школы экономики я решила не подавать по той причине, что образование там вечернее, а я с мая 2015 года уже работала… по вечерам. И мне не хотелось бросать работу или искать что-то на дневное время. Более того, меня не очень на тот момент привлекла программа, поскольку там большее внимание уделялось количественным методам, нежели качественному подходу, к которому я более склонна.

Я не знаю и уже, если честно, не помню, почему я в итоге не подала и в Европейский университет в Санкт-Петербурге (что сейчас меня радует в связи с уязвимым положением Европейского). Он всегда казался мне идеалом образовательного учреждения с гуманитарным профилем. Мне кажется, я все еще была расстроена тем, что не удалось поехать в Финляндию, плюс различные семейные обстоятельства также занимали мою голову, что в итоге я решила, пожалуй, пойти по простому пути…

Простому — то есть знакомому. Я подала документы в свой вуз, на свой факультет, на свою кафедру и к своему научному руководителю. Изначально я не очень хотела продолжать обучение в СПбГУ, потому что хотела чего-то нового — новой программы, фокуса, новых людей. При этом меня очень «держала» моя научная руководительница Елена Сергеевна Богомягкова, с которой у нас сложились прекрасные отношения. Я понимала, что под ее руководством я смогу еще очень многому научиться. В итоге, я без подготовки неплохо сдала экзамен и стала одной из пяти магистрантов профиля «Современные социологические теории».

Размышляя сейчас, я не жалею о своем решении ни капли! Я провела чудесные два года в магистратуре, которые дали мне, прежде всего, новых людей — как преподавателей, так и студентов — моих однокурсников, ставших очень близкими мне друзьями. За эти два года я смогла продуктивно поработать над своей магистерской диссертацией, сохраняя при этом свою вечернюю работу в качестве преподавателя английского языка в сфере корпоративного обучения взрослых. Магистерское исследование писала по теме: «Концепт аффекта в современной социологии эмоций» — сугубо теоретическая тема, не очень разработанная в русскоязычной социологии.

Также во время магистратуры я снова поехала учиться по обмену. «Что значит, не получилось с Финляндией? Так не пойдет!» — подумала я и поехала на этот раз в Йоэнсуу (университет Восточной Финляндии) на первый семестр второго курса (примерно на три месяца). С момента моего первого обмена в системе академической мобильности вуза произошли изменения, и мне даже не пришлось пересдавать пропущенные за семестр предметы.

Также во время обучения мне очень повезло стать стипендиатом только-только открывшейся программы Ассоциации выпускников СПбГУ, которые довольно щедро поддерживали по одному студенту с каждого факультета на протяжении одного учебного года.

После окончания университета я пребывала в довольно странном состоянии. Если честно, мне было страшно. Когда я поступала в магистратуру, я фактически оттягивала тот момент, когда мне придется «интенсивно взрослеть». Я приняла сознательное решение не идти в аспирантуру в этом году. Нет, не потому что мне не интересна наука или мне не хочется больше учиться. Как раз наоборот. Из-за любви к науке и слишком большой любви к статусу студента. В какой-то момент я поняла, что очень устала. Я вымоталась, и если бы я пошла сразу в аспирантуру, я бы не смогла ею полностью насладиться и взять из нее по максимуму (а иначе — зачем?). Также я подумала, что решение поступать в аспирантуру не должно приниматься по принципу «Что я умею? Учиться! Тогда буду учиться дальше, т.к. больше я не умею ничего». Я не хочу, чтобы аспирантура была просто следующим логичным шагом. Я хочу пойти в аспирантуру (или на PhD) тогда, когда пойму, что у меня есть идея и я хочу ее реализовывать методично, последовательно на протяжении трех-четырех лет.

Но от этого стало тревожно. Да, я работала, но это было скорее дополнительным занятием и явно не полноценным заработком. Я решила, что не хочу (и не могу) больше зависеть от мамы, и поэтому мне нужна постоянная стабильная (т.е. официальная, не проектная, а на полную занятость) работа. С 2015 года я стала чуть более реалистично смотреть на мир и сняла свои комфортно сидевшие на мне розовые очки. Нормальную (со смыслом) социологическую работу на полный день, а не проектную найти сложновато. По крайней мере, у меня не получилось. Тогда, имея два года опыта работы преподавателем английского языка, я решила пойти работать… в школу!

Сейчас я прохожу недельное обучение и с октября начинаю учительствовать. Это негосударственная (это было важно) гимназия в близком к Петербургу пригороде. Меня всегда привлекали интересные образовательные проекты. Я очень верю в силу образования и поэтому безумно рада поучаствовать в работе этой школы. Несмотря на то что я теперь учительница английского, в душе я — социолог. Я применяю различные социологические методы и знания как на уроках, так и при их подготовке. Более того, в перспективе есть возможность реализовывать прикладные социологические проекты для этой школы, что меня очень радует. Гимназия эта с «миссией», с определенной системой ценностей, поэтому, мне кажется, мне будет очень интересно реализовать себя именно таким образом.

Но, конечно, душа требует социологии и еще более активной деятельности, поэтому сейчас на мне помимо школы, вечерней работы (которую я, конечно же, не бросила) и пары учеников еще и краткосрочный социологический исследовательский проект.

Вообще в моей жизни и до, и после 2015 года очень сильную роль играл Центр независимых социологических исследований (ЦНСИ). Очень хочется про это написать, поскольку я с большим трепетом отношусь ко всем этим людям. Меня дважды привлекали на проекты в качестве устного переводчика, помогли сделать два перевода научных статей для «Журнала исследований социальной политики», постоянно подкидывали работу по сбору и обработке данных. Благодаря ЦНСИ я смогла попробовать себя в разных ролях.

Однажды, кажется, это было весной 2015 года, я получаю звонок от человека, которого знаю заочно. Оказалось, ЦНСИ меня порекомендовали как социолога-переводчика. Так я поучаствовала в российско-американском проекте, а через год после плотного сотрудничества съездила с проектом в США.

Даже в гимназии, куда я сейчас устроилась, посмотрев на мое CV, мне сказали: «О! Вы сотрудничали с ЦНСИ — как замечательно!» Я была очень удивлена.

— Варвара, мне кажется, вы весьма эффективно, плодотворно прожили прошедшие два с половиной года. Вы «приросли» и в узкопрофессиональной сфере, и в освоении возможностей, открывшихся в последние годы, перед активной частью российской молодежи для получения образования (вне зависимости от профессии). В моей профессионально-возрастной стратификации отечественного социологического сообщества вы относитесь к седьмому поколению (даже младшей части этой когорты), и те опции получения образования, которыми вы успешно воспользовались, можно сказать, созрели и стали если не обыденными, то достаточно распространенными в самое последнее время. Вы не знаете, есть ли среди тех, с кем вы окончили бакалавриат, или учившихся на факультете социологии годом раньше — годом позже те, кто продолжил образование за границей?

— Спасибо, да, вы правы, я всегда была жадной до возможностей — стараюсь не упускать ничего и поспевать за самым новым.

Да, знаю. Одна моя близкая подруга по бакалавриату уехала в Амстердам на годичную программу магистратуры. Она успешно завершила обучение, после чего вернулась в Петербург; долгое время фрилансила, работая на краткосрочных проектах, и сейчас только-только (как и я) нашла постоянную работу. Вторая моя близкая подруга поехала в магистратуру в Университет Гумбольдта в Берлине, Германия, где обучается до сих пор (там программа двухгодичная, но фактически может длиться чуть дольше, поэтому она пока еще магистрант). Одна из моих подруг, которая на курс меня старше, после бакалавриата СПбГУ поступила в Европейский, успела его окончить до начала известных трудностей и сейчас получает PhD за границей (по-моему, тоже в Амстердаме, хотя, насколько мне известно, поле у нее было в Польше). Про остальных, если честно, не знаю. Но зато знаю вот что: очень многие после бакалавриата поступили в магистратуру, т.е. так или иначе решили продолжать обучение. Многие остались у нас, кто-то, знаю, пошел в Вышку. В Европейский по-моему никто с нашего курса не подавал (ну, или по крайней мере мне об этом неизвестно). Знаю, что некоторые решили сменить специальность и продолжили обучение на экономическом, психологическом, филологическом факультетах.

— А теперь эта же тема, но с другой стороны. В своих странствиях вы встречали молодых социологов, обучающихся в других странах или работающих там?

— Вы имеете в виду российских социологов моего поколения, которых я встречала за границей? Или в принципе молодых социологов, которые обучаются/работают не в стране проживания?

— Оба варианта…

— …Довольно сложно ответить на этот вопрос. В Финляндии, где я училась дважды в рамках программ обмена, немного другая система. Там нет четкого разделения — здесь социологи, а здесь, скажем, политологи, будущие педагоги или менеджеры. Там больше междисциплинарная среда. По крайней мере, среди тех, кто учился по обмену. Мы были в достаточно разнородной среде, причем по всем параметрам — возрасту, происхождению, направлению обучения. Я «тусовалась» с теми, кто занимается социальными науками, но именно как социологи себя идентифицировали немногие из них. Помню девушку из Бристоля, Великобритания (мы примерно одного возраста, хотя она на пару курсов меня младше): мы с ней работали над одним проектом и сразу нашли общий язык, так как и она, и я социологи, причем обе интересуемся гендерной проблематикой. То есть нам было проще делать этот проект, потому что мы мыслили схожим образом. Примерно та же история была со студенткой из Латвии. Она на тот момент, как и я, заканчивала магистратуру (по возрасту она меня, может, старше лишь на год) и писала магистерскую, кажется, по маятниковой миграции.

Среди россиян, которых я встречала за границей, мне попадались как-то в основном филологи и политологи. Не могу сказать, что встречала именно социологов.

Если посмотреть с другой стороны, у нас в Перми на конференции познакомилась с социологом из Франции (ей около 26, кажется), которая прекрасно говорит по-русски. Она писала диссертацию по вопросам, связанным с гендерной проблематикой в России.

— Чем вас притягивает Центр независимых социологических исследований: исповедуемой методологией, тематикой, организацией исследовательского процесса, духом дискуссии?..

— ЦНСИ меня привлекает, прежде всего, отношением. Я знакома с ними со второго курса, и меня сразу удивила (в хорошем смысле) открытость к студентам. У нас была ознакомительная практика на втором курсе, т.е. мы ходили по различным организациям. Я, как вы можете помнить, сильно интересовалась гендером в то время и искала место, где могла бы заниматься им в рамках уже «производственной» практики на следующий год. В Социологическом институте РАН мне открыто сказали, что некоторые направления не принимают студентов, т.к. им неинтересно работать с ними, мол, мы пока ничего не понимаем. В ЦНСИ сразу же сказали обращаться с вопросами, за помощью. Там есть человек, который готов найти подходящего руководителя. Практика для меня сработала как наставничество, менторство. Я смотрела на социологов и училась у них — не столько теории, сколько каким-то практическим штукам, которым в университете не всегда могли научить. Я читала ЦНСИшные книги (и рекомендованные ими), периодически ходила на мероприятия. И пусть я была студентка младших курсов — мне были рады! Т.е. это принятие инициативы от «младшеньких-зелененьких».

Разумеется, нельзя не принимать во внимание и саму деятельность. Совпало не только то, что мы оказались на «одной волне» в плане человеческого общения, но это произошло еще и в тематико-методологическом плане. Меня привлекали направления, которые развивает ЦНСИ, — исследования миграции и пограничья, ЛГБТ-исследования, гендерное направление, урбанистика. Мне нравится подход и метод — качественные исследования, глубинные интервью, обоснованная теория. В этом плане было чудесно, что в какой-то мере ЦНСИ помог мне охватить то, что в университете было представлено в недостаточной степени. С другой стороны, в университете в рамках работы с научным руководителем я могла погрузиться больше в теоретическую деятельность. Таким образом, я смогла охватить социологию с разных сторон и ракурсов, что, на мой взгляд, очень ценно.

Вот сейчас я задумалась о том, что первично: что я полюбила ЦНСИ, а потом их подход или наоборот — мне нравился подход, поэтому понравился ЦНСИ. Судя по опыту прошлых лет (например, так было с английским языком), думается, что все же, наверное, первое…

— Варвара, у меня сохранился ваш краткий рассказ о себе, написанный 22 января 2015 года: «Мне 20 лет, учусь на 4-м курсе, то есть оканчиваю СПбГУ, факультет социологии, конечно, планирую дальше поступать в магистратуру. Предыдущий семестр была студентом по обмену и обучалась в университете Тампере, Финляндия». За прошедшее время вы окончили магистратуру, углубили свое финское образование, еще много чего сделали. Давайте помечтаем еще на три-четыре года вперед, время летит быстро, что хотелось бы сделать за это время?

— Сейчас я стараюсь чуть перестроиться и мыслить немного по-другому. Я уже получила «две несгораемые суммы» (именно так мы в шутку называем бакалавриат и магистратуру — как некий задел, который никуда не денется, который у нас никто не заберет, а все остальное будет только прирастать). Теперь я не хочу загадывать наперед. Я обычно все планировала на несколько лет вперед, но теперь мне хочется сфокусироваться на настоящем. Конечно, у меня есть определенные идеи относительно будущего, но это лишь возможные варианты, а не одна четко смоделированная дорожка, по которой мне бы хотелось идти.

Я знаю о себе вот что: я социолог, у меня есть некоторый опыт работы в разных областях, богатый международный опыт, знание языка. Так или иначе, с этими данными я смогла бы применить себя в совершенно разных сферах (несмотря на все реальные трудности, связанные с поиском работы). Как человека, которого увлекает примерно все, я не знаю, какая возможность мне подвернется в будущем, но я знаю, что готова пробовать новое! Мне хочется быть полезной и применять свои знания, аккумулированные за шесть, а то и больше, лет.

Насчет идей и мечтаний на три-четыре года вперед… Мне бы хотелось развиваться в двух сферах (но не так, чтобы они шли параллельно, а чтобы они соприкасались друг с другом, подпитывая друг друга) — это, конечно, социологические исследования и английский язык. Если говорить немного абстрактно, за это время мне хочется прирастить свой опыт работы, продолжать пробовать себя в разных проектах и ипостасях. И, конечно, мне хочется делать что-то важное. Поэтому меня очень привлекает сфера образования; думаю, ближайшие три-четыре года я буду развиваться именно в этой области. По крайней мере, мне бы так хотелось. Преподавать точно хочу и буду; в каком статусе (учитель в школе / преподаватель на курсах / что-то еще) — покажет время.

Сейчас, например, я в процессе второго тура конкурса Fulbright FLTA — подаю на позицию ассистента преподавателя. Программа рассчитана на молодых преподавателей английского языка, которые хотят обучать студентов родному языку и одновременно постигать основы преподавания английского. Скоро будет собеседование в Москве. Посмотрим, что из этого выйдет.

Хотела бы начать думать про аспирантуру/PhD, но загадывать пока не хочу. Я понимаю, что мне нужно время, чтобы определиться, что именно я хочу изучать, какой фокус выбрать и проч. И время это у меня есть: мне же всего 23!

В любом случае, следующие несколько лет будут совершенно новым этапом. Мне нужно приспособиться к новой жизни, привыкнуть к тому, что на работе называют по имени-отчеству, перестать ощущать себя студентом и вести себя / думать соответствующим образом. То есть, за три-четыре года я не только планирую сделать что-то в профессиональном плане, но хотелось бы вырасти и в личностном. Я планирую постепенно и поэтапно выводить себя из зоны комфорта — брать все более сложные и требовательные проекты, задания; испытывать себя, помещая себя в новую среду (например, как я сделала сейчас, пойдя работать в среднюю школу), переехать из дома, где прожила всю жизнь. Что из этого выйдет — покажет только время!

— Успехов, Варя, Варвара, Варвара Алексеевна!