Краткое руководство по «антиязыку»

У нас в стране — сложная языковая ситуация. Кто-то разговаривает на «мове Багушэвіча, Коласа і Купалы», кто-то на «языке Пушкина, Достоевского и Толстого», кто-то разговаривает на «трасянке», а в коридорах университетов сейчас часто можно услышать язык подворотни.

«Продвинутые» группы населения осваивают «глобиш» — простые формы английского языка, ставшие интернациональными и использующиеся его неродными носителями, — и новые словоформы типа «коворкинга», «фуд-корта» и «тайминга». На фоне этого белорусского языкового разнообразия, определяемого социальными и поколенческими различиями, культурой, СМИ, глобализацией и другими важными явлениями, выделяется нечто отвратительное и присутствующее практически повсеместно — выделяется «антиязык».

Ключевые правила «антиязыка»

Русско-американский философ Михаил Эпштейн определяет «антиязык» достаточно просто — как «пропагандистский язык, направленный на передергивание реальности и подтасовку понятий в интересах языкового субъекта».

Если упростить это определение еще больше, то речь идет о том, как нами манипулируют при помощи слов.

За примерами такой манипуляции в белорусском контексте далеко ходить не надо, достаточно почитать комментарии в социальных сетях и обнаружить распространившиеся там уже давно слова «антиязыка»: «либерасты», «пиндосы», «оппы», «застабилы» и так далее.

«Либерастами» называют тех, кто разделяет либеральные ценности, намекая еще и на аналогию с оскорбительным обозначением сексуальной ориентации; «пиндосами» называют американцев; «оппами» именуют тех, кто критикует режим Лукашенко; в качестве «застабилов» выступают сторонники этого режима. Полноценные споры о либерализме, американской политике или внутренней ситуации в Беларуси заменяются на кастрированные слова малоинтеллектуального «антиязыка». Использование приведенных в качестве примеров четырех слов — далеко не предел, некоторые тексты полностью пишутся на «антиязыке», вся социальная реальность подвергается в них деформации.

Происхождение «антиязыка» можно связать и с нынешней ситуацией, и с прошлой исторической эпохой.

Знаменитая книга Виктора Клемперера «LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога» писалась в годы нацизма и была издана уже после падения режима Гитлера. Ее автор показывает, как нацистская идеология породила специфический язык, ставший языком тоталитарной Германии и немцев. В этом «языке Третьего рейха» создавались такие образы социальной реальности и задавались такие рамки поведения и оценки человеческих поступков, которые напрочь устраняли мораль и гуманистические смыслы обычного человеческого языка и общества. Языковое «разложение» нацистской Германии было зеркалом ее цивилизационного и политического разложения.

Джордж Оруэлл в романе «1984», описывая образы социальной антиутопии, особое внимание уделяет «новоязу» — языку, на котором обязаны говорить жители тоталитарной Океании. «Новояз» не предусматривает самостоятельного мышления, количество слов все время сокращается, многие понятия призваны замаскировать реальность, и граждане не имеют права мыслить помимо этого «языка», заданного «партией».

Вселенная современного белорусского «антиязыка»

Тоталитарная эпоха вроде бы ушла в прошлое (по крайней мере, ее «исторические примеры»), но привычки и стремление разговаривать на новых разновидностях «языка Третьего рейха» и «новояза» сохраняются. Языковая реальность в Беларуси имеет много общих черт с описанным в книгах Клемперера и Оруэлла.

«Антиязык» в нашем контексте сегодня производит новые образы «политической реальности», «экономики», «культуры», повседневности и даже сексуальности.

Привычный спор о том, какой язык имеет монополию, белорусский или русский, должен получить новое измерение, связанное с проблемой, «выявлением» и критикой «антиязыка».

В 2005 году философ Альмира Усманова опубликовала статью в журнале «Топос», в которой обратила внимание на феномен «лингвистического насилия», которое имеет место в Беларуси. Политический дискурс в стране, речь сторонников действующей власти, по определению Усмановой, «основательно засорены той фашизоидной лексикой (“грантососы”, “вшивые блохи” … и т.п.) … которую мы ежедневно слышим в эфире белорусского телевидения».

Упомянутое Альмирой Усмановой слово «грантосос» уже стало, можно сказать, классикой белорусского «антиязыка», эволюция которого иллюстрирует современную историю Беларуси, ее социальную и политическую динамику. Что сегодня в топе понятий нашего локального «антиязыка»? Для ответа на этот вопрос можно заглянуть в блог главного редактора журнала «Беларуская думка» Вадима Гигина, в котором практически все, начиная от заголовков вроде «Агрессивно-ущербное меньшинство» и завершая выражением «пятая колонна», написано на «чудесном» «антиязыке». Судя по этому блогу, сегодня в очереди на искажение (а именно это, как мы помним, является главной функцией «антиязыка») находятся многие события и явления: отношения с Европой и США, споры об историческом прошлом, политические кампании, проблема прав человека и многое другое.

Настоящие шедевры «антиязыка» созданы и Зеноном Позняком, имеющим опыт советской языковой реальности (этот опыт у Гигина превратился в карикатуру). Такие выражения, как «акупацыйны рэжым», «пуцінская Масква», «гэбня і хунта» давно стали «мемами» и фактически отошли на второй план. А на первом плане сегодня — китайская угроза. Согласно последнему обращению Зенона Позняка к нации, «беларусы ня ведаюць, што ёсьць такое кітайцы і, магчыма, не ўяўляюць, што ім пагражае». Надо полагать, что скоро будут найдены краткие «антиязыковые» определения того, кто такие китайцы, и Беларусь будет спасена! А пока «нет слов».

Гигин и Позняк, использующие «антиязык» в борьбе за реальную или символическую власть, вполне понятны и даже являются «скучными» примерами.

Гораздо интереснее читать форумы таких активно посещаемых порталов, как TUT.by и Onliner.by, — перед нами открывается целая вселенная «антиязыка», его распространенность в народных массах. После чтения возникает странное ощущение: а может, «антиязык» в нашем контексте уже победил «язык» и мы проживаем в полностью симулированной вселенной, ограниченной государственными границами Беларуси? И ни о какой сознательной манипуляции со стороны носителей «антиязыка» уже не идет речь: они сами пали его жертвами, прекратив всякую умственную деятельность?

Для проверки себя на устойчивость к «антиязыку» предлагаю всем ознакомиться с набором слов и понятий, позаимствованных из аккаунта в социальной сети одного белорусского эксперта (по крайней мере, он сам себя так называет): «отечественное охвостье», «либеральные сопли», «правычалавеки», «либерал-диссиденты», «либерасты», «нечисть», «отребье». Думаю, этих примеров достаточно для анализа, потому что в большой концентрации они могут вызвать и рвотный рефлекс.

Интересно и то, как на одном из информационных порталов было опубликовано интервью с «носителем» всех этих «антиязыковых» определений, в котором тот в качестве достойного исторического источника цитировал антисемитские тексты, размещенные в Сети, строя свою почти конспирологическую гипотезу развития ситуации в Беларуси. Впрочем, почему бы и не антисемитизм с конспирологией? В истории, если мы о ней заговорили, прецеденты этого уже были (с весьма печальными последствиями), но «антиязык» и манипуляции важнее истории и ее смыслов и уроков.

Самая главная стратегия сопротивления «антиязыку» — просто на нем не разговаривать. И — думать.

Источник: Новая Eўропа