Политика маски

Радикальная политическая борьба сегодня носит маску. От мотоциклетных шлемов, которые надевали немецкие автономы в 1980-е, и до масок Гая Фокса, которые носили участники Марша миллионов масок 5 ноября внутри радикальных левых движений последних тридцати лет можно проследить следующую глобальную тенденцию: почти все их представители носят маски. Сапатисты со своими лыжными масками, Движение за глобальную справедливость с их «блоками» в черных, белых, розовых, клоунских и других масках, сегодняшние «Захвати Уолл-стрит» и «Анонимус» — все носят маски. И это не случайность. У этого феномена есть историческое и политическое значение. Это часть нового набора политических стратегий, которые отказываются от политического представительства и отличительных признаков ради прямой демократии и равенства.

5 ноября протестующие в масках Гая Фокса провели демонстрации в честь дня Гая Фокса в более чем 400 городах по всему миру. От Барселоны до Токио сотни тысяч человек протестовали на улицах и в Интернете против политической коррупции, алчности корпораций и шпионажа АНБ. Несмотря на однозначность тематики маски, практически ни один комментатор не принял всерьез политический смысл этого атрибута. Ближе всего к этому подошла статья в Gothamist, написанная Марком Йерсли и озаглавленная «Марш миллионов масок протестует против правительства. Time Warner получает прибыль от продажи масок». Статья обращает внимание читателя на иронию ситуации, когда доход от продажи масок Гая Фокса достается корпорации, лоббирующей «интернет-цензуру». Но она не отвечает на вопрос, почему вообще эта и другие подобные группы надевают маски.

Поэтому позвольте мне предложить следующие три объяснения тактическому применению масок на недавнем Марше миллиона масок.

1. Маска отрицает политическое представительство партии и государства. Исторически целью многих социальных движений была публичная демонстрация силы, единства и отличительных признаков определенной группы. «Мы здесь, мы — Х». Однако, скрывая свое лицо от публики, сапатисты, черные блоки, движение «Захвати Уолл-Стрит» и Анонимусы выступают против коррупции и искажения информации, которые структурно присущи самой форме партии и государства как такового. В отличие от представителей Чайной партии, не носящих масок, ни одна из этих групп в масках не стремится быть представленной какой-либо партией и не старается создать собственную партию. Им нужны радикальные перемены партийной системы как таковой. Маска, таким образом, — это символический и практический отказ от отличительных признаков, которые нужны партиям и государствам для того, чтобы «представлять» своих членов.

2. Маска создает политическую универсальность. Исторически большинство (хотя и не все) общественных движений сосредотачивалось на национальных и региональных проблемах, присущих определенной группе людей: движение за гражданские права, движение за либерализацию гомосексуализма, движение за освобождение женщин, движение за права местного населения и даже интернационализм классовой борьбы. Создание подобных отличительных признаков — это то, что позволено партиям для их относительных политических побед, а также то, что доступно им для привлечения своих мультикультурных избирателей и целевых рынков. Надевая маску, Анонимусы и их исторические предшественники пытаются создать глобальную и универсальную форму политического органа, который сопротивляется подобного рода присвоению их отличительных признаков. По мнению этих организаций, не все являются геями, черными, женщинами или аборигенами, но все могут быть сапатистами, членами Черного блока или Гаями Фоксами. Любой может надеть маску и принять участие в борьбе против неолиберализма. (Это одно из многочисленных отличий между радикальными левыми и радикальными правыми группами в масках. Отличительные признаки и членство в Ку-клукс-клане, например, крайне ограничены: не все могут быть представителями белой расы и носить капюшон.)

3. Маска способствует прямой демократии и эгалитаризму. Вместо голосования за представителей и создания партий, все эти группы в масках пытаются основать институты прямой демократии. Все эти группы применяют консенсусный принцип принятия решений, который призван удовлетворить потребности каждого, в отличие от мажоритарного принципа принятия решений, исключающего потребности меньшинств. Маски способствуют этому, создавая некий анонимный коллективный политический орган, где — как говорит субкоманданте Маркос — «ошибки спрягаются в первом лице единственного числа, а достижения — в третьем лице множественного числа». Все, независимо от принадлежности, могут участвовать в Генеральной ассамблее. Политика разных идентичностей и различающиеся идеологии не отвергаются, но принадлежат «миру, который вмещает в себя многие миры», как говорят сапатисты.

Маска — это также попытка сломать иерархичность и авторитаризм путем устранения признака власти, включая лица, внутри этих движений. Наблюдая за сотнями Гаев Фоксов, марширующих по Вашингтону, невозможно понять, кто «главный», — потому что главного нет, все главны. В отличие от иерархических масок правых групп одинаковые маски современных левых движений помогают установить эгалитарную анонимность без лидеров и последователей.

Источник: Huffington Post