Прощай, нищета! Здравствуй, благосостояние? (Заметки о книге Г. Кларка)

Кларк Г. Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира / Пер. с англ. Н. Эдельмана. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2012. – 544 с. ISBN 978-5-93255-338-1. Перевод с англ.: Clark Gregory. A Farewell to Alms: A Brief Economic History of the World (Princeton Economic History of the Western World) / Gregory Clark. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 2008. 432 p.

Современная англоязычная экономическая история стремится к глобальной перспективе и преодолению узких хронологических рамок исследований. Ярким примером такого подхода является историко-экономический бестселлер — книга Грегори Кларка «Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира». Исследование профессора Калифорнийского университета в Дэвисе Г. Кларка, основанное во многом на мальтузианском видении социально-экономических проблем, стало катализатором многочисленных дискуссий по всему миру [1].

Успех книги, вероятно, кроется в том, что Кларк обращается к исконным вопросам экономической истории: почему одни регионы богаты, а другие бедны; почему случилась промышленная революция и к каким эффектам экономического роста это привело в разных частях света; как индустриализация обогатила мир и почему это богатство коснулось не всех? К тому же Кларк использует и широкую хронологию (первый же график его работы рассматривает развитие экономики от «мальтузианской ловушки» до «великого расхождения» на шкале в три тысячелетия; см. с. 15). Вместе с тем Кларк применяет глобальный подход, легко перемещаясь из одной точки мира в другую, в зависимости от стоящих перед ним исследовательских проблем и имеющихся ретроспективных экономических данных. Кларк охотно сравнивает занятость и богатство охотников и собирателей с индустриальными рабочими и служащими, пытаясь увидеть пользу исторического сравнения для теории современного экономического роста.

Книга Кларка во многом провокационна. Начиная с названия, которое сразу вызывает сомнение, неужели мы уже живем в безбедную эпоху [2], и заканчивая парадоксальным выводом о том, что «в экономике познаваемый мир, начинаясь от древнейших собирателей африканских саванн, завершается около 1800 года» (с. 505). Идея Кларка — замахнуться на сочинение «большой истории», которую он сравнивает с «Богатством народов», «Капиталом», «Подъемом западного мира» и «Ружьями, микробами и сталью» (с. 9). При этом он полагает, что экономическая история должна выйти из «интеллектуального штопора» и найти новую опору в эмпирических исследованиях. «Современная количественная экономическая история, — пишет Кларк, — по большей части представляет собой поиск эмпирических фактов, подтверждающих смитовскую теорию экономического роста» (с. 212). Под смитовской теорией, к которой приравнивается и Вашингтонский консенсус, понимается идея, что люди повсюду одинаковы в своих материальных предпочтениях и чаяниях и ведут себя по-разному лишь потому, что реагируют на разные стимулы. Именно для истории уготована роль защитника разнообразия, изучая которое, можно приблизиться к истинному пониманию причин экономического богатства и нищеты народов.

Книга Кларка основывается на «трех китах» современной экономической истории: мальтузианской ловушке, промышленной революции, великом расхождении. В первой части книги рассматривается вопрос о логике развития мальтузианской экономики, динамике уровня жизни, связанной с уровнем и продолжительностью жизни, а также фертильностью. Мальтузианская модель рассматривается через призму дарвинизма, технического прогресса, экономического роста и социальных институтов, которые приводят к появлению современного человека. Во второй части книги речь идет уже о промышленной революции и зарождении современного экономического роста. Автор не обходит вниманием загадку промышленной революции, а также приводит свой ответ на «вечный вопрос», почему революция состоялась все-таки в Англии, а не в Индии или Японии. Кларк обращает особое внимание на противоречивость социальных последствий промышленной революции, с одной стороны, приведшей к выравниванию доходов и относительной социальной гармонии в отдельно взятых странах, но, с другой стороны, породившей возрастание различий в доходах между обществами. В третьей части книги как раз рассматриваются непосредственные источники великого расхождения, определившие суть мирового экономического роста после 1800 года. В заключении «Странный новый мир» Кларк обобщает выводы всех частей книги, отмечая, что «история мировой экономики полна явлений, сюрпризов и загадок, противоречащих нашим ожиданиям» (с. 512). Книга также снабжена полезным техническим приложением, разъясняющим алгебраический аппарат исследования (фундаментальное уравнение роста и его особенности в мальтузианской и современной экономике), и богатой библиографией.

Кларк — убежденный мальтузианец. Исследуя уровень жизни в Англии в 1800 году, он находит его сопоставимым с уровнем жизни далеких предков из африканской саванны. И раз доиндустриальный уровень жизни определялся фертильностью и смертностью, то уровень жизни мог стать выше только за счет понижения уровня фертильности или же повышения смертности (с. 66). Более того, Кларка можно отнести к дарвинистам, которые с легкостью переносят гипотезы биологического становления на логику развития социальных институтов, создавая демографически-биологическую интерпретацию истории. Типичным суждением Кларка можно считать такое: «Общественная эволюция в Англии имела биологическую основу, происходя под воздействием выборочного выживания отдельных социальных типов в институционально стабильном обществе с четко определенными правами частной собственности» (с. 370). Вместе с тем Кларк также рассматривает институциональные возможности для экономического роста в различных регионах мира, приводя читателей к выводу, что само наличие институтов играет важную, но не решающую роль. Решающее значение, наряду с мальтузианскими сдержками, по его мнению, принадлежит культурным изменениям, которые порождены долгосрочным использованием институтов, в частности возможности адаптироваться к экономическим реформам и привычке к прилежному труду.

Труд Кларка очень разнообразен, многогранен и, наверняка, займет достойное место в историко-экономической литературе. При этом его интерпретация истории вызывает противоречивые размышления. Остановлюсь на трех наблюдениях. Во-первых, мальтузианская интерпретация истории, хотя и выглядит ясной и четкой, вызывает сомнения при ее абсолютизации. Общее объяснение в таком случае начинает очень сильно напоминать марксистскую доктрину исторического материализма, которая, объясняя «общее», вступала в конфликт со множеством «частных». Демографический подход в истории крайне важен, т.к. во многом вновь ставит во главу угла людей, хоть и в обобщенном виде, как население. Однако при макроэкономическом взгляде на демографические процессы люди становятся лишь безмолвными свидетелями успехов и неудач экономического роста, являясь заложниками сдержек и противовесов мальтузианской модели. Кларк не видит причин опасаться сравнений мальтузианства с марксизмом, в частности, на «Гайдаровском форуме – 2013» на вопрос автора этих строк о таком напрашивающемся сравнении Кларк ответил, что несмотря на подобие таких макро-объяснений вполне возможно, что мальтузианская интерпретация окажется более успешной, чем марксистская.

Во-вторых, несмотря на старательный отход от европоцентристской точки зрения, Кларк прежде всего оперирует английскими источниками и данными [3]. Конечно, Кларк, учитывая особое внимание к «великому расхождению», не разделяет известную точку зрения «Европейского чуда» Э. Джонса, но вместе с тем многие сравнения основаны на известном аргументе, что именно английский пример промышленной революции показывает особенности и самую суть экономических процессов Нового времени, которые не могли быть реализованы никем в мире, кроме Британии. И хотя Кларк старательно подводит читателей к мысли, что экономическая интерпретация истории требует глобального подхода, смотрит автор на экономическую историю со своей колокольни.

И, наконец, в-третьих, «Прощай, нищета!» — броское название, но вряд ли это состоявшийся факт, даже если согласиться с гипотезой, что сегодня мы в среднем существенно богаче наших предков, даже если не считаем себя богачами. Попрощаться с нищетой все-таки удалось не всем, несмотря на значительные макро-успехи современного экономического роста. Понятно, что историки обычно не делают предсказаний, хотя не так уж много историков претендует на понимание «законов истории». А раз так, очень бы хотелось услышать прогноз профессора Г. Кларка, когда же мы не только попрощаемся с нищетой, но и встретимся с общим благосостоянием. Такой прогноз Кларк оставляет на откуп своему читателю.

Конечно, точку зрения Кларка нельзя абсолютизировать, более того, как показывают научные дебаты, некоторые его наблюдения не лишены упущений [4]. Коллеги, в частности, отмечали недооценку Кларком роли неолитической революции, которая оказалась в тени революции индустриальной (G. Grantham), и поэтому остался без должного внимания исследован рост уровня доходов в мире (H.-J. Voth). Также оспаривались применимость мальтузианской модели к экономическому развитию доиндустриальной Европы (K. Persson), а вместе с ним и оправданность использования принципа социального дарвинизма — «выживают богатейшие» — как применительно к изучению экономического роста, так и в особенности к устойчивым аграрным обществам или современным Китаю и Индии (D. McCloskey). Кларк дал развернутый ответ на критические наблюдения в статье «В защиту мальтузианского толкования истории» [5]. Хотя дискуссия оставила впечатление, что все, что называется, «остались при своих», книга Кларка, бесспорно, дала существенный импульс развитию макроэкономической истории. Более того, в англоязычном мире эта книга смогла популяризировать историю среди экономистов и предпринимателей. Действительно, пример исследования Кларка показывает, насколько важными, интересными, широкими и даже популярными могут оказаться дискуссии по экономической истории. Остается надеяться, что удачный перевод Николая Эдельмана [6] заслужит столь же пристальное внимание, как и оригинал.

Таким образом, Г. Кларк обобщил и даже обострил современные дискуссии по истории экономического роста в глобальном масштабе. Книга категорически рекомендуется к прочтению и подробному обсуждению, потому что «Краткую экономическую историю мира» можно охарактеризовать словами древних — non multa, sed multum.

Примечания

↑1. Подробный список рецензий, отзывов и дискуссий о книге A Farewell to Alms доступен на персональном сайте автора. URL: http://www.econ.ucdavis.edu/faculty/gclark/a_farewell_to_alms.html (дата обращения: 27.05.2013).

↑2. Помимо прочего, название книги перефразирует известное хэмингуэевское «Прощай, оружие!», также порождая различные аллюзии.

↑3. Статистическая основа исследований экономического роста в Англии опубликована Г. Кларком в работе: Clark G. The Economic Aggregates for England, 1209–1869. Working Paper. University of California, Davis, 2007. Обновленная версия этой работы доступна по адресу URL: http://www.econ.ucdavis.edu/faculty/gclark/papers/Macroagg2009.pdf (дата обращения: 27.05.2013).

↑4. Обсуждению книги Г. Кларка, в частности, посвящен отдельный номер «Европейского обозрения экономической истории» (см.: Symposium on Gregory Clark’s A Farewell to Alms // European Review of Economic History. 2008. Vol. 12. Iss. 02).

↑5. Clark G. In Defense of the Malthusian Interpretation of History // European Review of Economic History. 2008. No. 12. P. 175–199. doi:10.1017/S1361491608002220.

↑6. Стоит отдать должное переводчику, который сумел совладать с весьма специализированным лексиконом книги. Есть, конечно, и некоторые «трудности перевода», вроде «Экономической истории мира на 16 страницах», которая естественным образом по-русски растянулась на 23 страницы (с. 14–36). Но бесспорным достоинством перевода можно назвать живость текста, который читаешь с таким же интересом и без запинок, как и оригинал.

Источник: Володин А. Прощай, нищета! Здравствуй, благосостояние? (Заметки о книге Г. Кларка) // Экономическая история. 2013. № 1. С. 108–111.