Минское соглашение по Донбассу: что это?

Текст подписанного 5 сентября 2014 года в Минске Протокола по итогам консультаций Трехсторонней контактной группы относительно совместных шагов, направленных на имплементацию мирного плана Президента Украины П. Порошенко и инициатив Президента России В. Путина (именно так звучит полное наименование т.н. «соглашения о прекращении огня в ДНР») — документ весьма и весьма интересный для исследователей международного права.

Причем интересен не сам его текст (он, как это ни странно, вполне банальный для урегулирования внутригосударственных конфликтов: отвод войск, автономия, амнистия, все более или менее просто), а реквизиты текста, из которых можно узнать больше, чем из самого документа.

Не буду идти на поводу у доморощенных комментаторов, назвавших документ аналогом Хасавюрта. Хасавюртовский договор подписывался в 1996 году совершенно иным составом лиц: представителями российского совбеза и чеченских полевых командиров, не занимавших никаких официальных должностей в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров. Да и Чеченская республика явно не являлась участником вышеуказанной Конвенции. Участие ОБСЕ при подписании договора 1996 года тоже ни о чем не говорило: в хасавюртовском соглашении указано, что оно подписано в присутствии главы группы ОБСЕ в Чечне Гульдимана, а не при его участии (что тоже важно и не делает ОБСЕ участником соглашения).

Тут же все насколько иначе. Начнем с того, что и Россия и Украина являются участниками Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года, а потому на эти два государства распространяются ее положения, в том числе и знаменитый принцип pacta sunt servanda (договоры должны соблюдаться).

То, что документ назван «Протоколом», не должно вводить в заблуждение — в соответствии со статьей 2 Конвенции он все равно является международным договором, так как название и то, каким именно образом выгладит документ, не имеет никакого значения.

Про полномочия подписантов. Много уже комментариев в Интернете на тему того, что ни Зурабов, ни Кучма не являются официальными лицами, а подписи двух человек без должностей — это вообще не подписи. Это немного не так. Полномочиям посвящена статья 7 Конвенции.

Зурабов как чрезвычайный и полномочный посол России в Украине в соответствии с пунктом b части 2 статьи 7 Конвенции (глава дипломатического представительства) вправе подписывать международные договоры между Россией и Украиной и «без доверенности» (без полномочий, полномочия — это документ такой, похож на доверенность, только вместо слова «доверенность» — слово «полномочия» и стоит подпись президента). С ним разобрались.

Кучма. С одной стороны, он не является действующим главой государства или правительства. Но с другой стороны — ему либо могли быть выданы соответствующие полномочия (на международных конференциях обычно осуществляют проверку полномочий), или же в силу пункта b части 1 статьи 7 Конвенции государства-участники были намерены рассматривать Кучму как надлежащего представителя Украины (что опять же можно доказать путем анализа того, каким именно образом Кучма на этой конференции появился).

Посол Тальявини как представитель ОБСЕ. Если в документе его называют послом, то, скорее всего, полномочия у нее есть. Владеющая семью языками Хальди Тальявини — человек не последний в международных переговорах и без надлежащих документов от имени ОБСЕ документ не подпишет никогда. Да и в преамбуле подписавшиеся представители России, Украины и ОБСЕ названы «полномочными представителями», то есть имеющими соответствующие полномочия.

«Два товарища» внизу документа. Под документом стоят подписи А.В. Захарченко и И.В. Плотницкого. Тут все понятно — так как на того, кого они представляют, положения Венской конвенции не распространяются, да и полномочий особых с точки зрения Конвенции у них нет, — их вписали отдельно, без названий должностей. Точно так же, к слову, вписывали подписантов в Хасавюртовские соглашения. На вопросы международного права их присутствие или отсутствие никак не влияет — они могут являться участниками локального соглашения о прекращении огня (каковым был Хасавюрт, см. определение Конституционного Суда России от 26.12.1996 г.), но не международного договора, потому так и отписали.

Теперь относительно участия в соглашении России и ОБСЕ. В силу пункта c статьи 3 Конвенции участие в ней иных субъектов международного права, не являющихся государствами (а ОБСЕ — международная организация), не умаляет действия ее положений для России и Украины как участников подписанного договора.

Конвенция ничего не говорит о том, что государство может участвовать в подписании того или иного международного договора только в тех случаях, когда его это непосредственно касается. Сам по себе факт участия России лишь подтверждает значимость документа и для Российской Федерации. Но оно и естественно — мир и порядок в приграничных государствах всегда важны и значимы.

Ратификация. Понятно, что ни одна из сторон не будет настаивать на ратификации данного международного договора (вспомним, к слову, что Энергетическая хартия, по которой с России взыскали 50 млрд евро «юкосовских», так и не была ратифицирована, но там основания другие), но и это не делает эти два листа пустой бумажкой. В силу статьи 18 Конвенции до вступления договора в силу государства обязаны воздерживаться от целей, которые лишили бы договор его объекта и целей. То есть, Украина обязана воздерживаться от действий, указанных в самом Протоколе трехсторонней группы, в противном случае в этом протоколе не будет никакого смысла. А там, где есть обязанность одного лица, есть и права другого лица по принуждению его к выполнению этой обязанности. К тому же нельзя исключать временного применения соглашений в силу пункта b части 1 статьи 25. Впрочем, часть 2 этой статьи предоставляет Украине право в одностороннем порядке уведомить участников договора о ненамерении его в дальнейшем временно применять.

Юридический вывод из всего этого дела очень простой. Украина как государство в лице своего полномочного представителя Л.Д. Кучмы, действующего на основании полномочий, приняла на себя перед Российской Федерацией в лице чрезвычайного и полномочного посла Зурабова, действующего на основании прав по должности, ряд обязательств по урегулированию внутреннего конфликта на своей территории. И в случае отказа от этих обязательств или их нарушения данный вопрос будет урегулирован в соответствии с нормами международного, а не внутриукраинского права.

Источник: Русский Запад