«Закон Ротенберга»: что именно приняли депутаты Госдумы

На вечернем заседании Государственной Думы 8 октября 233 голосами «за» (при необходимых 226) в первом чтении был принят проект Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон “О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок”», внесенный депутатом В.А. Поневежским.

Именно так, по-бюрократически скупо, звучит название того самого «Закона Ротенберга», вокруг которого последние дни не прекращается политическая борьба. Благо, современные технологии позволяют изучать принимаемое Госдумой в режиме реального времени, даже находясь в Калининграде, нисколько не ограничивая исследователей географически. Не нужно быть лоббистом, чтобы залезть на сайт парламента и скачать полный текст как самого законопроекта, так и тех документов, которые должны сопровождать даже самый нелепый и вздорный из образцов макулатуры, направленных в порядке законодательной инициативы тем или иным народным избранником. Судя по названию, вы уже поняли, что ваш покорный слуга этим и занялся: честно залез, скачал и прочитал. Благо, документов оказалось немного. И с каждой минутой чтения процесс захватывал меня все сильнее до такой степени, что я решил, что наилучшим будет изложить первоначальные мысли на бумаге, дабы зафиксировать происходящее в законотворческой мысли страны в октябре 2014 года. Понятно, что это только первое чтение, впереди еще второе и третье, в течение которых законопроект еще может измениться до неузнаваемости, но общая концепция законопроекта принимается именно в первом чтении, дальше возможны только поправки в уже имеющийся текст.

Выпускник Всесоюзного заочного юридического института 1978 года Владимир Александрович Поневежский внес свой законопроект в гордом одиночестве. Обычно к более-менее стоящим законопроектам присоединяет свои подписи десяток-другой коллег, тут же — зловещая тишина, «или пан, или пропал», что, в принципе, понятно из текста внесенного проекта. Дата внесения законопроекта — 23 сентября, но она не должна никого удивлять спонтанностью происходящего: заключение Правительства России на законопроект было дано тремя месяцами ранее, 23 июня, за подписью вице-премьера Сергея Приходько. Заключение отрицательное, но Конституция и не обязывает его быть положительным: в Основном законе просто сказано, что оно должно быть, но за день такую бумажку не получишь — запрос в правительство на получение заключения был подан депутатом еще 24 апреля этого года, что свидетельствует о достаточно длительной подготовке законопроекта, лишь ждавшего своего часа для внесения. Что же до связи факта внесения законопроекта 23 сентября с арестом активов Ротенберга в Италии 22 сентября, то после изучения текста проекта этого нельзя утверждать однозначно. По крайней мере, под этот закон ситуация Ротенберга не попадет, а одновременно с внесением этого проекта депутат Поневежский внес вполне себе технический законопроект о допущении в суды Крыма и Севастополя доказательств на украинском языке без заверенного перевода, а не далее как 8 октября предложил увеличить штраф за нарушение режима пребывания в закрытом административно-территориальном образовании со ста рублей до одной тысячи, что свидетельствует о необходимости набирания «вала» внесенных законопроектов — чем больше, тем лучше.

Проект закона относительно небольшой и призван дополнить принятый в 2010 году закон о компенсациях за судебную волокиту в российских судах, в соответствии с которым, если ваше производство продолжалось необоснованно долго, вам могут назначить какую-нибудь компенсацию на усмотрение областного суда или арбитражного суда округа (в зависимости от того, где вы судились). Закон предлагается переименовать, добавив к названию слова о нарушении права на рассмотрения спора компетентным судом Российской Федерации, и дополнить шестью новыми статьями, раскрывающими, как нарушение этого права приведет к выплате пострадавшему компенсации. Вокруг этого «пляшет» и содержание семистраничного документа.

Ключевым моментом является само определение «нарушения права на рассмотрения спора компетентным судом Российской Федерации» (статья 5.1), под которым подразумевается вынесение иностранными судами судебных актов (включая предварительные) в тех случаях, когда в соответствии с законом или международным договором такие судебные акты должны быть вынесены судом или арбитражным судом России. Определение указанных актов как заведомо неправосудных в РФ, вторгающихся в компетенцию судов и нарушающих государственный суверенитет РФ, рассчитано на неподготовленного читателя, который должен проникнуться идеей «все вокруг враги», но не имеет ровным счетом никакого онтологического значения и отношения к охраняемым законом интересам. Тут речь идет скорее о спорах юрисдикции, по вопросу которых существует множество как правовых актов, так и монографической литературы в международном частном праве. Определить, какой суд должен рассматривать то или иное дело, порой весьма и весьма проблематично. Например, по российскому ГПК по делам об определении порядка пользования имуществом надо обращаться в суд по месту нахождения имущества, а где-нибудь за рубежом могут быть нормы, относящие их к суду по месту нахождения ответчика, а если ответчик и имущество находятся в разных странах, то тут сам черт может ногу поломать. Подробности — в соответствующей монографии Романа Зайцева и множестве других монографий, а также в ГПК, АПК, Конвенциях о признании судебных решений внутри СНГ (Киевской и Московской), и т.д., и т.п. Можно сказать лишь, что, например, статья 412 ГПК РФ содержит значительно более широкий перечень оснований, согласно которым иностранные судебные решения не должны признаваться на территории России, и это не только нарушение исключительной подведомственности, но и такое банальнейшее основание, как неуведомление другой стороны о разбирательстве. Судя по всему, автору законопроекта все эти положения не в полной мере ведомы, в противном случае российский бизнес был бы защищен сильнее.

Основанием для выплаты компенсации (статья 5.2), по мнению разработчика, должна являться даже не сама потеря российским лицом имущества в результате издания вышеуказанного непонятного судебного акта иностранным судом, а сам факт вынесения такого решения, в результате которого может быть наложено взыскание на имущество или нанесен иной ущерб. То есть будет такое решение исполнено когда-нибудь или нет — российский суд волновать не должно, главное — сам факт вынесения такого решения.

Подведомственность заявлений о присуждении компенсации (статья 5.3) также толкуется автором весьма и весьма занятно: если решение рассмотрел зарубежный суд общей юрисдикции — дело подается в российский суд общей юрисдикции, а если рассмотрел зарубежный арбитражный суд — в российский арбитражный суд. На первый взгляд, все логично, для тех, кто в принципе никогда не видел и не знал систему судопроизводства в зарубежных странах (например, той же Беларуси, не будем затрагивать Германию, там иностранные языки знать нужно). Так вот, за рубежом отсутствуют государственные системы арбитражных судов, так там называют… суды третейские — негосударственные органы для разрешения споров между предпринимателями, когда они о том особо договариваются. В России же арбитражные суды так именуются исторически, памятуя о Госарбитраже СССР, даже в Беларуси и на Украине их подобие называется судами хозяйственными, в Казахстане на уровне областей есть межрайонные экономические суды, осуществляющие правосудие по ГПК и ведать не ведающие, что являются арбитражами. Что же такое «суды общей юрисдикции» — будет большой загадкой, скажем, для Германии, где существует пять судебных систем, или Великобритании, по судебной системе (и внесудебным трибуналам) которой впору создавать отдельный путеводитель (не забывая про отличия судебных систем Англии и Уэльса от Шотландии). Но автору все это, судя по всему, было неведомо: привычка мерить других собственным аршином — штука заразная.

Так что российскому суду, установив, что иностранное решение действительно имело место быть в нарушение российского закона, а также вступило в законную силу и допускает возможность принудительного исполнения, ничего не остается, как выплатить заявителю компенсацию. И не три или пять тысяч рублей, как обычно выплачивается за нарушение права на судопроизводство в разумный срок, а в размере суммы, которую заявитель потерял или может потерять в результате вынесения иностранного судебного акта. Изумительно: никто еще ничего не потерял (например, по делу, по которому ваша бывшая американская жена при разводе в американском суде отсудила у вас половину хрущевки в Коньково), а Родина уже должна выплатить вам компенсацию. Причем решение подлежит немедленному исполнению. Видно, чтобы вы радостно схватили полученные деньги и побежали их куда-нибудь вкладывать, пока рубль не рухнет окончательно.

Что будет делать Российская Федерация по делу о хрущевке в Коньково (вариант — миллиарде евро на счете, отсуженном вашими бывшими контрагентами где-нибудь в Уганде по делу о корпоративном споре среди участников российского ООО)? Правильно — этим же решением суда примет решение о… субсидиарном взыскании всего выплаченного вам за счет имущества первоначального истца по иностранному делу, находящемуся на территории России. А если имущества не окажется… то за счет иностранного государства, суд которого вынес решение, может, и по закону своей страны (о наличии у иных государств собственных законов, судя по всему, все уже забыли), но с нарушением правил подведомственности, установленных законодательством РФ.

Так и представляю себе исполнительный лист, выданный Октябрьским районным судом города Белгорода, в котором в графе «ответчик» будет указано «Суверенная Демократическая Республика Фиджи», переданный для принудительного исполнения, скажем, в Хамовнический районный отдел судебных приставов города Москвы. Бедный судебный пристав, не обнаруживший на территории России имущества указанной республики (ни счета в Сбербанке, ни транспортного средства) будет в соответствии с предложенным (и принятым 8 октября в первом чтении) законом обязан… произвести принудительное исполнение за счет имущества этого государства, в отношении которого установлен дипломатический иммунитет. Именно так и написано в законопроекте, и несчастным будет тот пристав, который не вызовет группу быстрого реагирования, не возьмет штурмом посольство и не опишет стол посла, а самому послу не вручит предупреждение об уголовной ответственности за неисполнение постановление пристава. Это не бред, это из законопроекта (статья 5.6): «может быть вынесено решение о наложении взыскания на находящееся на территории Российской Федерации имущество иностранного государства, в том числе и такое, на которое в соответствии с международным договором Российской Федерации распространяется иммунитет этого государства»! Понятно, что выплаченные деньги никто и никогда не пойдет взыскивать ни к кому, чтобы не позориться.

Занавес, господа, занавес! Но это еще не все, если вы еще можете хоть как-то соображать после прочитанного выше. К законопроекту должно прикладываться финансово-экономическое обоснование, есть оно и у нашего исследуемого объекта! В нем сказано, что деньги на исполнение закона пойдут в рамках финансирования статьи бюджета, предусматривающей… компенсацию гражданам за нарушение судопроизводства в разумный срок (кстати, такой отдельной статьи я в бюджете не нашел, но это частности). То есть самим депутатом новых расходов, кроме ранее заложенных компенсаций за волокиту, не планируется.

Было бы смешно, если бы не было так грустно. Понятно, что любой депутат может вносить сотнями любые законопроекты, которые, пусть у них будет хоть по тысяче отрицательных заключений от всех госорганов и комитетов, все равно обязано рассмотреть пленарное заседание Госдумы. Такое существует во всех странах мира: депутатам надо регулярно показывать какую-нибудь активность. Но при этом также понятно, что Госдума теоретически может принять все — от четырехдневной рабочей недели до принудительного изъятия имущества посольств за грехи иностранных судей, — но во всем нужна хоть какая-то мера.

Что в итоге приняла Госдума? Непонятный закон, с непонятными бюджетными тратами и явно не основанный ни на чем. «Закон Ротенберга», как его окрестили журналисты. Поможет ли он Ротенбергу с итальянским имуществом? Не поможет: юрисдикция российских судов даже по сегодняшним российским законам на подобного рода случаи не распространяется. Кому поможет? Депутату Поневежскому — точно, я про него уже раз пять в этой короткой статье упомянул, а любые упоминания, кроме некролога, отчего-то вдруг считаются пиаром. Возможно, еще кому-нибудь, о ком даже сам Поневежский может не догадываться. Но точно не большинству населения нашей страны, но кто кого когда спрашивал?