Меркель и Путин: украинская дипломатия

Вокруг темы квазигражданской войны на Украине сейчас ведется много дипломатических игр. Но единственные игроки, действительно имеющие значение, — это канцлер Германии Ангела Меркель и российский президент Владимир Путин. Они также являются теми единственными игроками, которые действительно как-то пытаются погасить конфликт и прийти к некоему политическому соглашению.

Они оба очень влиятельны, оба серьезно нацелены на решение реальных проблем, и оба усердно работают над этой сложной задачей. Они сильны, но не всесильны. Каждому приходится иметь дело с другими игроками в Германии, России, Украине и остальных странах, которые не хотят политического урегулирования, а стремятся усилить и распространить конфликт, и поэтому пытаются саботировать любые переговоры между Меркель и Путиным.

Первое, что нужно отметить, — они оба знают, к чему идут. Канцлер Меркель требует гарантий, что территориальная целостность Украины будет признаваться в полной мере и всегда (за исключением Крыма). Президент Путин хочет гарантий, что Украина никогда не станет членом НАТО.

Анализируя риторику публичного диспута, важно слышать не только то, о чем говорят, но и то, о чем умалчивают. Давайте вспомним публичные высказывания Меркель, Путина и других политиков за последние десять дней августа 2014 года. 23 августа канцлер Меркель совершила свой первый визит в Киев для встречи с украинским президентом Петром Порошенко и другими политиками. Она отметила, что 25 августа в Минске должны состояться мирные переговоры между Порошенко и Путиным. Это позитивный момент, сказала она; но напомнила Порошенко и всему миру, что переговоры не приведут сразу «к одному большому прорыву». В интервью немецкому телеканалу ARD Меркель заметила: «Если вы хотите найти решение, вам необходимо разговаривать друг с другом». Затем она добавила: «Я глубоко убеждена, что существует только политическое решение конфликта, которое Европейский союз и Германия хотят и должны помочь найти». Обратите внимание на фразу «только политическое решение».

Она дала совместную пресс-конференцию с Порошенко, на которой развила эту мысль: «Наша цель не может быть достигнута в условиях военного конфликта». Далее она добавила слова, которые Порошенко надеялся не услышать: «Должно произойти двустороннее прекращение огня». Порошенко призывал к одностороннему прекращению огня — только со стороны ополченцев в Донецке и Луганске. Порошенко ответил: «К сожалению, военные угрозы Украине будут существовать всегда».

Словесные игры продолжились и дальше. Когда, после значительной задержки, российские грузовики успешно доставили груз гуманитарной помощи в Луганск и затем покинули страну, Порошенко назвал это «вторжением». Меркель согласилась с президентом США Обамой, что доставка российской гуманитарной помощи была нарушением суверенитета Украины, при этом она тщательно избегала слова «вторжение».

Когда Андрей Лысенко, напористый спикер Совета национальной безопасности и обороны Украины, обвинил русских в попытке незаметного вывоза военного оборудования, Олег Царев, спикер парламента Новороссии, объединяющего ДНР и ЛНР, назвал обвинения Лысенко «глупыми», поскольку, по его словам, если бы они действительно хотели этого, то, контролируя непросматриваемые участки границы, они не стали бы делать этого под видом «гуманитарного конвоя на глазах у всего мира».

И, наконец, обратите внимание на следующее: когда Путин отвечал на обвинения Обамы в том, что Россия ввела войска на Украину и способствовала усилению конфликта, он сказал, что русские и украинцы — «это практически одна нация». Ключевое здесь — слово «практически». Оно позволяет Путину прийти к урегулированию путем переговоров, что в противном случае было бы невозможно.

Именно в этот момент зазвучали и другие голоса. Андерс Фог Расмуссен, покидающий свой пост генеральный секретарь НАТО, известный сторонник жесткого курса, сказал, что НАТО намерено принять решение впервые за все время ввести войска в Восточную Европу. Действительно ли НАТО примет такое решение? Западноевропейские члены альянса до сегодняшнего момента выступали решительно против этой идеи, расценивая ее как прямое провоцирование России. Это нежелание расширять присутствие НАТО особенно огорчает страны Балтии и Польшу. В колонке комментатора в New York Times Славомир Сераковский, известный польский аналитик, обвинил такую политику в том, что она ставит восточноевропейские страны в положение «второсортных членов НАТО», а также в том, что «позиция старых членов НАТО, и Германии в частности, малодушна».

Военные атаки украинского правительства на восставшие регионы оказались не самыми удачными, показав слабость украинского военного командования. Хотя дальнейшие шаги России в регионе были расценены как новая агрессия, единственное, чем это может ей грозить, — новые санкции. Не только Соединенные Штаты, но и Великобритания, Франция и Германия ясно дали понять, что они не рассматривают возможность ввести войска на территорию Украины. Санкции — да, до определенной степени; войска — нет. Но украинское правительство просит именно о войсках, а также о срочном вступлении в состав НАТО.

Большой вопрос сегодня — какая из сторон больше страдает от санкций и контрсанкций. Соединенные Штаты и Западная Европа надеются, что они смогут существенно ограничить доходы России, радикально урезав ее возможности экспортировать нефть и газ. Россия в ответ прекратила закупку сельскохозяйственных и других продуктов из Западной Европы. Это не только негативно отражается на европейских фермерах, но и в более долгосрочной перспективе рискует отвратить западноевропейские страны от инвестиционных проектов в России. Россия также намекнула о возможности отказа от сотрудничества в Арктике.

Вероятно, обе стороны будут, чем дальше тем больше, экономически страдать от этих взаимных санкций. А в это время Обаме придется решить, насколько сильно ему понадобится сотрудничество с Россией в его новейшем приоритетном плане — создании большой коалиции по уничтожению сил ИГИЛ в Ираке и Сирии.

Перерастет ли украинская ситуация в настоящий военный конфликт — реплику Холодной войны? Такие предсказания раздаются и справа, и слева, и в центре мирового политического спектра. Я в это не верю — именно по причине действий Меркель и Путина, которые будут продолжать следовать своей линии, даже несмотря на ужесточение риторики.

Могут ли Меркель и Путин заключить сделку? В теории это вполне возможно. Как броско заметил Генри Киссинджер в своей колонке в Washington Post, ключевой элемент такой политики — финляндизация Европы. «[Финляндия] не оставляет сомнений в своей непримиримой независимости и сотрудничает с Западом в большинстве областей, при этом она тщательно избегает институциональной враждебности по отношению к России». Финляндия — член Европейского союза и входит в Еврозону, но она никогда не просила о вступлении в НАТО.

Источник: Immanuel Wallerstein