«Ататюрк в воображении нацистов»

Увлекательная книга Стефана Ирига «Ататюрк в воображении нацистов» — это чрезвычайно подробное напоминание о том, что Адольф Гитлер в своих мечтах о победоносной ультранационалистской Германии держал в уме выдающийся (salient) образец, помимо общеизвестной Италии Муссолини: все годы в качестве радикального политика-экстремиста и вождя нацистского государства Гитлер восхищался примером Мустафы Кемаля, который поднял родную Турцию против сил Антанты в ходе Первой мировой войны и выиграл Турецкую войну за независимость, завершившуюся в 1923 году Лозаннским мирным договором.

«Если верить Гитлеру, — пишет Ириг, — Ататюрк был его “сияющей звездой” во тьме 1920-х годов. Революция Ататюрка и Новая Турция увлекли немецких националистов и крайне правых в ранние годы Веймарской республики, как ни одна другая тема того времени… В своей защитительной речи 1924 года Гитлер утверждал, что Ататюрк произвел наилучшую из двух революций; вторая — революция Муссолини. Такая иерархия его ролевых моделей была значима и в 1938 году, когда Гитлер описал Ататюрка как великого учителя, чьим первым учеником стал Муссолини, а вторым — сам Гитлер».

Сближение Германии с Османской империей (из мертвого тела которой было высечено новое государство Турция) началось, несомненно, еще до рождения Гитлера. Кайзер Вильгельм II несколько самонадеянно провозгласил себя защитником всех мусульман во время государственного визита в Османскую империю за 10 лет до революции «младотурков», и, как замечает Ириг, «особая значимость Германии для мусульман всего мира была важнейшим компонентом немецкой пропаганды времен Первой мировой войны на Среднем Востоке, так что даже говорили о “немецком джихаде”». Два мира часто обескураживающе смешивались:

«Другим аспектом запутанности немецко-турецких отношений стало глубокое погружение немецких офицеров во все турецкое. Еще до Первой мировой войны немецкие военные советники уже “отуречились”, работая в Османской империи. Они не только были приняты в османскую армию, но и одевались, как их османские коллеги, носили османские титулы, такие как “паша”».

Когда Турция порвала со своим трущобным империализмом, Мустафа Кемаль (чье правительство пожаловало ему титул «Ататюрк» и постановило, что больше никто и никогда не сможет носить его) приступил к одному из наиболее обширных общественных переустройств со времен наполеоновской Франции. Он упорно модернизировал образование и правовую систему в своей стране, ее инфраструктуру и положение в международной торговле, ее армию и религиозные общины, осуществив все это с такой основательностью и быстротой, что заставил Запад без умолку говорить о нем (и до сих пор биографии Ататюрка невозможно отложить, не дочитав до конца, в их обширном списке лучшая — книга Эндрю Манго). Неудивительно поэтому, что, по словам Ирига, «отчаявшейся и разоренной Германии казалось, что вот тут-то и сбылась мечта националистов, хотя этот образ новой Турции оказался для немцев, увы, гипернационалистической порнографией».

Примечания и библиография к «Ататюрку в воображении нацистов» уместно обстоятельны, а краткое уведомление Ирига о методологии его историографии настолько замечательно, что хотелось бы удлинить его втрое. Но и без этого данная более чем содержательная книга будет глубоко интересна исследователям как Второй мировой войны, так и национал-социализма — и уж точно оправдывает трату времени и денег гораздо больше, чем пятисотое по счету изложение битвы в Арденнах.

Источник: Open Letters Monthly