Навстречу новой парадигме прав человека

I. Введение и история вопроса

Разногласия, будоражащие сейчас Совет ООН по правам человека (далее: Совет), берут свое начало в документе, разработанном по итогам Второй всемирной конференции по правам человека в 1993 году, проводившейся при поддержке ООН [1]. Главным результатом «Венской декларации и программы действий» (Венской декларации) было повторное подтверждение обязательства государств-участников поощрять всеобщее уважение и соблюдение прав человека в соответствии с Уставом ООН и другими инструментами защиты прав человека [2]. Согласившись с тем, что «всеобщность этих прав и свобод носит бесспорный характер», страны сделали еще один важный шаг, и зафиксировали, что «в данном контексте укрепление международного сотрудничества в области прав человека имеет большое значение» [3].

Мировое сообщество стремилось достичь такого уровня «международного сотрудничества» с опорой на Резолюцию Совета по правам человека ООН «Поощрение прав человека и основных свобод посредством лучшего понимания традиционных ценностей человечества», которая была принята как «Последующие действия по реализации Венской декларации и программы действий» [4] и подала следующий запрос Верховному комиссару ООН по правам человека:

«Созвать в 2010 году рабочее совещание в целях обмена мнениями о том, каким образом более глубокое понимание традиционных ценностей человечества, лежащих в основе международных норм и стандартов в области прав человека, может способствовать поощрению и защите прав человека и основных свобод, при участии представителей всех заинтересованных государств, региональных организаций, национальных учреждений по правам человека и представителей гражданского общества, а также экспертов, отобранных с учетом надлежащей представительности различных цивилизаций и правовых систем» [5].

В соответствии с этой просьбой 4 октября 2010 года Верховный комиссар ООН по правам человека провела рабочее совещание на тему традиционных ценностей и прав человека [6]. Рабочее совещание, состоявшееся в Женеве (Швейцария), привлекло участие экспертов по большому числу культур, цивилизаций и правовых систем, а также представителей различных государств, ученых и множество других заинтересованных сторон, включая неправительственные организации [7]. Пожелания участников были ясны — вести диалог на тему, «каким образом более глубокое понимание традиционных ценностей… лежащих в основе международных норм и стандартов» в различных обществах, может способствовать поощрению и защите прав человека и основных свобод [8].

Последующая резолюция Совета ООН по правам человека ратифицировала результаты рабочего совещания [9].

В своем вступительном слове на открытии рабочего совещания Верховный комиссар ООН по правам человека Наванетхем Пиллэй (сама родом из Южной Африки) недвусмысленно выступила по поводу стоящей перед всеми задачи — исследования «традиционных ценностей, лежащих в основе прав человека».

При этом она заявила, что исследование должно включать в себя не весь свод традиционных ценностей, но только те, которые «согласуются с правами человека» [10].

Что касается тех традиционных ценностей, которые противоречат всеобще одобренным и принятым правам человека, она призвала их отринуть [11].

Однако она не агитировала за безоговорочный и бездумный отказ от предосудительных и неприемлемых традиционных ценностей; ее позиция состояла в том, что решение об отказе от традиционных ценностей должно естественным образом вытекать из тщательного продумывания и сопоставления их с теми ценностями, которые признаны улучшающими положение с правами человека.

«Понимание общих нормативных основ обеих частей этого уравнения, — говорит она в заключение, — важно для более эффективного продвижения прав человека и, в конечном итоге, для более гуманных обществ» [12].

Исполнительный директор Фонда народонаселения (UNFPA) Торайя Ахмед Обайд, гражданка Саудовской Аравии, выступила с замечательной программной речью, развивавшей позицию Верховного комиссара ООН по правам человека [13]. В ее речи особо отмечалась необходимость межкультурного обогащения прав человека путем непосредственного изучения и интеграции положительных традиционных ценностей и одновременного искоренения негативных [14].

Она настаивала на том, что план дальнейшей работы по продвижению прав человека должен включать в себя четкое определение, оспаривание, обсуждение и последующее примирение культурных ценностей и верований изнутри интересующих нас сообществ [15].

Постоянные нарушения прав человека, особенно тех, которые являются производными культурных верований и обычаев, как она горячо объясняет, показывают пренебрежение этим указанием [16].

Коренной переворот в смысле оказания сопротивления культурно обусловленному посягательству на права человека должен быть достигнут посредством «выслушивания и поощрения диалога внутри сообществ» [17] и не может быть навязан силами извне [18].

Рабочее совещание, объединившее представителей различных культур и цивилизаций, многие из которых пытались примирить свои традиционные ценности с требованиями международных норм по правам человека, является ярким примером площадки для дискуссий, поощряющей тот вид диалога между сообществами, о котором говорила директор ЮНФПА.

Наталья Нарочницкая, лидер одной из гражданских организаций, была более категорична в своем стремлении поставить все культуры в равные условия в плане их потенциального вклада в защиту прав человека [19]. В основе уважения и соблюдения прав человека во всех культурах, включая западный мир, лежат традиции [20]. Нормативная база прав человека в странах Запада — греко-христианская концепция естественного права, которую Нарочницкая описывает как определяющую для определенной системы традиционных ценностей [21]. Нарочницкая утверждает, что даже Всеобщая декларация прав человека (ВДПЧ) [22] и Европейская конвенция по правам человека и основным свободам, известная как «Европейская конвенция по правам человека» (ЕСПЧ) [23] были основаны на «ценностях, глубоко укорененных в традициях» [24]. Установление прав человека на традиционных ценностях внушает глубокую убежденность в необходимости их соблюдения, с вытекающими отсюда юридическими обязательствами, в отличие от соблюдения прав человека из страха перед уголовным наказанием. Именно по этой причине Нарочницкая поддерживает продолжающийся диалог Совета ООН по правам человека на тему связи прав человека и традиционных ценностей [25].

С самым провокационным заявлением выступил Джозеф Прабху, профессор философии из Соединенных Штатов [26]. Опираясь на мнение Махатмы Ганди о том, что есть множество способов добиться всеобщности прав человека, Прабху постулировал, что межкультурный диалог о составляющих элементах прав человека является необходимым для предотвращения навязывания одного этноцентрического стандарта всему остальному человечеству [27]. Подвергая все системы ценностей тщательному изучению на равных основаниях и не поддаваясь искушению поставить одну систему выше другой, можно использовать идеи, отобранные из одной системы, для исправления, улучшения и усиления другой [28]. Модель, которая позволит добиться желаемой цели, — это модель, которая не пытается «ни выйти за пределы культурных различий, ни разрешить их путем возвышения одной культуры над другими, но скорее требует серьезно воспринимать другие культуры и наладить открытый и направленный на поиск смысла и истины диалог» [29]. Это означает, что дальнейшие изменения в области прав человека должны несколько отдалиться от своих «изначальных ориентированных на Запад» корней, чтобы включить в себя другие традиции, коль скоро каждая из этих традиций «может внести вклад в развитие мировой культуры прав человека» [30].

Представитель Китая поддержал эту точку зрения [31]. Его позиция была безупречно ясна и состояла в том, что концепция прав человека не является эксклюзивной монополией небольшого числа стран, но есть часть системы традиционных ценностей каждой страны [32].

Основные западные державы, участвовавшие в рабочем совещании, — Соединенные Штаты и Европейский союз — двигались в другом направлении [33].

Представитель США высказывал озабоченность в отношении понятия «традиционных ценностей» как значимого фактора в вопросах поощрения и защиты прав человека [34]. Концепция «традиционных ценностей» чужда правам человека и может пагубно отразиться на соблюдении всеобщих принципов, уже одобренных международным законодательством в области прав человека [35].

Общепринятого определения термина «традиционные ценности» не существует, и это делает саму концепцию настолько неопределенной и нечеткой, что ее можно будет использовать для оправдания нарушений прав человека [36]. По этой причине Соединенные Штаты продолжают поддерживать существующие основания и противятся попыткам выставлять приверженность «традиционным ценностям» в качестве уловки с целью нарушения законодательства в области прав человека [37].

Бельгия (представляющая Евросоюз) также была, скорее, критично настроена в отношении понятия «традиционные ценности» по причине того, что эти ценности представляют то, что было названо ее делегацией «негативной коннотацией», а равно из-за возможности широкой интерпретации понятия с точки зрения принципов, заложенных международными инструментами защиты прав человека [38]. Только тогда, когда традиционные ценности дополняют права человека, они заслуживают некоторого рассмотрения; в противных случаях их не следует принимать во внимание [39].

В предыдущем абзаце была убедительно продемонстрирована полярность взглядов на высоком уровне относительно места культурных и традиционных ценностей в глобальном дискурсе о правах человека. Многие из этих воззрений, очевидно, резко противоречат друг другу.

Один лагерь признает, что нынешняя парадигма прав человека откровенно основывается на традициях — западных традициях; при этом представители Запада (США и Европа) не задумываясь обрушиваются с суровой критикой на идею о том, что традиционные ценности требуют надлежащего рассмотрения при формулировании прав человека.

Очень сложно разобраться, что стоит за подобными нападками на традиции, — притом что существующая структура прав человека основывается на иудейско-христианской традиции Европы и Северной Америки. Эти нападки нельзя объяснить незнанием; наоборот, они отражают нечто, приводящее в намного большее замешательство.

Исторически, вероятно, это является пережитком колониального империализма: идеи и практики, уходящие корнями в традиционные ценности незападных обществ, всегда считались подозрительными — в некоторых случаях эти традиционные идеи и практики автоматически воспринимались как претенденты на жесткое искоренение. Подобное отношение ставит перед нами два важных вопроса.

Во-первых, является ли международное законодательство, как оно выражено в существующих международных инструментах защиты прав человека, достаточным для того, чтобы обеспечивать правовое благополучие всех людей независимо от их географических или культурных координат?

Во-вторых, являются ли права человека всеобщими в том смысле, что они выражают фундаментальные ценности, разделяемые всем человечеством?

Вплоть до настоящего времени ответы на оба вопроса практически всегда были единодушно утвердительными. Однако постепенно становятся слышнее голоса несогласия, ставящие под сомнение эту господствующую позицию и требуют ее пересмотра:

«На кону… зачастую сама правомерность разговоров о правах человека на мировой арене. Если права человека обязательно опираются на моральные и метафизические принципы, которые ни в одном из значимых смыслов не являются всеобщими и состоятельными на международной сцене, если права человека основаны исключительно на идеях, ориентированных на Европу и европейцев, как утверждают многие критики, и эти идеи ущемляют незападные страны и культуры, то политическая правомерность разговоров о правах человека, пактов о правах человека и контроль за соблюдением прав человека могут быть поставлены под сомнение» [40].

Несогласные голоса становятся все сильнее, настоятельно призывая к интеграции традиционных ценностей, которые были оставлены без внимания во время разработки прав человека.

Заявление российского министерства иностранных дел прекрасно воспроизводит смысл этого несогласия:

«Права человека должны служить инструментом объединения… Совет по правам человека, действующий в духе сотрудничества, должен применять всеобъемлющие подходы и делать упор на поиске конкретных решений, направленных на обеспечение всеохватности прав человека. Одно из таких решений — укрепление понимания взаимосвязи между правами человека и традиционными ценностями человечества» [41].

Примечательно, что Совет разделился по тому же принципу: государства, которые исторически доминировали и создавали мировую архитектуру прав человека (западные либеральные общества), отстаивали статус-кво в отличие от позиции, продвигаемой новыми центрами силы (в основном, развивающимися странами), миропонимание которых имело небольшое или не имело вовсе никакого влияния на развитие концепции прав человека.

Это противоречие в Совете ООН по правам человека ярко проявилось в голосовании о созыве рабочего совещания на тему «традиционных ценностей», упомянутого выше [42].

Практически все участвовавшие в голосовании развивающиеся страны, включая Россию и Китай, выступили за проведение рабочего совещания; в то время как большинство западных государств, в том числе Соединенные Штаты, Великобритания и Бельгия, были против [43].

Окончательный подсчет голосов обнажил эти разногласия: 26 стран проголосовали в поддержку проведения рабочего совещания [44]; 21 страна либо проголосовала против, либо воздержалась от голосования [45]. Тенденция, проявившаяся в голосовании, заявила о себе и в последующей резолюции, принятой в поддержку отчета Верховного комиссара ООН по правам человека и подведшей черту под полемикой по поводу рабочего совещания [46].

Документ состоит из пяти разделов: Введения, трех частей и части четвертой — Заключения. Вслед за данным Введением часть I доказывает концептуальную аморфность и изменчивость прав человека.

Основной тезис части I заключается в том, что многие из прав, которые сейчас признаются фундаментальными, ранее были предметом острых разногласий.

Раздел утверждает, что права человека по-прежнему эволюционируют, поэтому нет никакого противоречия в том, чтобы в рамках этого эволюционного процесса интегрировать традиционные ценности и права человека.

Часть II развивает эту тему далее, ставя под сомнение универсалистские и релятивистские доктрины прав человека.

Она представляет гомосексуальность в качестве примера фундаментального и непримиримого противоречия между моральным универсализмом и релятивизмом и показывает, каким образом это отражается на доказательствах всеобщности существующего режима прав человека.

Часть III демонстрирует тщетность попыток насильственного следования предписаниям правовых режимов, которые отличаются от традиционных ценностей конкретного народа.

Этот раздел ссылается на клиторэктомию, или ритуал женского обрезания, как на доказательство этого утверждения.

Вывод — Часть IV — заключается в том, что, несмотря на все старания Совета ООН по правам человека и его консультативного комитета, всеобщность существующего режима прав человека по-прежнему остается вопросом морали и права.

 

Примечания

1. Всемирная конференция по правам человека, 14–25 июня 1993 года. Венская декларация и программа действий (Vienna Declaration and Programme of Actions, U.N. Doc. A/CONF. 157/24 at 20 (July 12, 1993)). Первая всемирная конференция по правам человека, известная просто как Всемирная конференция по правам человека, была проведена в Тегеране, Иран, в 1968 году как часть программы празднования двадцатой годовщины Всеобщей декларации прав человека. Результатом той конференции стало принятие решения о проведении Международной конференции по правам человека. (April 22 — May 13, 1968, Proclamation of Teheran, U.N.Doc. A/CONF.32/41 at 3 (1968)).

2. Vienna Declaration and Programme of Action // Idem. Part 1, 1.

3. Там же.

4. Human Rights Council Res. 12/21, Follow up to and Implementation of the Vienna Declaration and Programme of Action, 12th Session, A/HRC/RES/12/21 (October 12, 2009) [далее HRC12/21].

5. Там же. 1.

6. Human Rights Council Res. 16/37, Workshop on Traditional Values of Humankind, Follow-up and implementation of the Vienna Declaration, A/HRC/16/37 (Dec. 13, 2010). http://www2.ohchr.org/english/bodies/hrcouncil/docs/16session/A-HRC-16-37.pdf [далее HRC 16/37].

7. Там же, в разделе Summary.

8. Там же. 1.

9. Human Rights Council Res., 16/3, Promoting Human Rights and Fundamental Freedoms through a Better Understanding of Traditional Values of Humankind, 16th Session, A/HRC/RES/16/3 (April 8, 2011) [далее HRC 16/3].

10. HRC 16/37, см. сноску 6, 5.

11. Там же.

12. Там же.

13. Там же. 6.

14. Там же. 7–8.

15. Там же. 6.

16. Там же. 7.

17. Там же.

18. Там же. 8; см. также там же 25 (вспоминая беспокойство одного из делегатов о том, что универсальность прав человека обуславливается конструкциями, налагаемыми на них разными народами, и что эти различные конструкции должны приниматься во внимание, чтобы не допустить навязывания «определенных этнокультурных стандартов на остальную часть мира…»).

19. Н.А. Нарочницкая — президент (с 2008 года — Ред.) Института демократии и сотрудничества (Парижский офис). См. HRC 16/37, сноска 6 в 9.

20. Там же в 10.

21. Там же.

22. Universal Declaration of Human Rights, G.A. Res. 217 (III) A, U.N. Doc. A/RES/217 (III) (Dec. 10, 1948), art. 1, 15.

23. Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms, Nov. 4, 1950, 213 U.N.T.S. 221 [далее ECHR].

24. HRC 16/37, сноска 6 в 10; см. также 21 (отмечающий заявление представителя Кубы о том, что «поскольку каждая правовая система основывается на обычаях и традициях, очень важно, чтобы традиции и реалии народов были приняты во внимание» в ходе дальнейшего развития международного законодательства в области прав человека).

25. Там же в 11.

26. Там же в 26.

27. Там же.

28. Там же.

29. Там же в 26.

30. Там же в 27.

31. Там же в 61.

32. Там же.

33. Там же в 42, 60.

34. Там же в 42.

35. Там же.

36. Там же.

37. Там же.

38. Там же. 60.

39. Там же.

40. Gutmann A. Introduction // Ignatieff M. Human Rights as Politics and Idolatry. vii, xvii (2001).

41. Министерство иностранных дел Российской Федерации, пресс-релиз на тему принятия Советом ООН по правам человека проекта резолюции, предложенной РФ, «Поощрение прав человека и основных свобод посредством более глубокого понимания традиционных ценностей человечества: рекомендации» (27 сентября 2012 г.). http://www.mid.ru/brp_4.nsf/newsline0/735D5EA855B1525944257A8A0028F44

42. HRC 16/37, примечание 6.

43. HRC 12/21, примечание 4.

44. К этим странам относятся Ангола, Бахрейн, Бангладеш, Боливия, Буркина Фасо, Камерун, Китай, Куба, Джибути, Египет, Габон, Индия, Индонезия, Иордания, Кыргызстан, Мадагаскар, Никарагуа, Нигерия, Пакистан, Филиппины, Катар, Российская Федерация, Саудовская Аравия, Сенегал, Южная Африка и Замбия. Там же.

45. К странам, высказавшимся против рабочего совещания, относятся Бельгия, Чили, Франция, Венгрия, Италия, Япония, Маврикий, Мексика, Нидерланды, Норвегия, Республика Корея, Словакия, Словения, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Соединенные Штаты Америки. Аргентина, Босния и Герцеговина, Бразилия, Гана, Украина и Уругвай воздержались от голосования.

46. HRC 16/3, примечание 9.

Источник: Nnamuchi O. Toward a New Human Rights Paradigm: Integrating Hitherto Neglected Traditional Values into the Corpus of Human Rights and the Legitimacy Question // Chi.-Kent J. Int’l & Comp. L. Vol. XIV. P. 26–34.