Родина

В последние месяцы все сходили с ума по «Родине». 48 серий, говорящих о новом отчаянном состоянии мира. Проект, изначально израильский, потом американский, который и смотрели «все», теперь снял Павел Лунгин — скоро выйдет на телеэкраны. Трудно представить себе, имея в виду цензурные обстоятельства, чтоб там мог быть воспроизведен аналогичный сюжет, касающийся современных военных спецопераций России. И чтоб все закончилось не только не хэппи-эндом, а полным провалом. И государственным, и человеческим. Так что это должна быть совсем другая «Родина».

Американская «Родина» отличается от предыдущего кино «на государственные темы», где Джеймс Бонд и прочие рыцари без страха и упрека противостоят внешнему врагу и внутренним плохим парням, неизменно побеждают, и все благодарят их за спасение. Мир перешел в другое агрегатное состояние, где грязные политтехнологии, именуемые политикой, уже сделали свое дело (об этом сериал «Карточный домик») и теперь получают ответы, тоже тайные, от конспирологов, террористов и хакеров.

Существенно, что добро и зло стали трудно различимы. У нас у всех разное «святое». На авансцене — человек в единственном числе, часть той силы, что вечно хочет блага и вечно совершает зло. Когда он осознает свою жизнь как функцию и тем более — миссию. Глобальный мир слишком велик и разнонаправлен, чтоб взаимодействие его акторов не вело к столкновению (цивилизаций, интересов, прихотей), к умножению зла. Единственный критерий оценки тех или иных действий — результат. Но достижение цели сегодня завтра оказывается иллюзией.

Спецназовец майор Броуди был восемь лет в иракском плену, вернулся на родину героем, стал конгрессменом, получил предложение стать вице-президентом. Керри Мэтисон, лучший аналитик ЦРУ, с самого его возвращения подозревает, что Броуди завербован боевиками. Над ней смеются, но она оказывается права. То есть «хороший парень» оказывается вдруг «плохим парнем»? И да, и нет. В плену, где его годами жестоко пытали, главный террорист, за которым охотится ЦРУ, однажды приводит его в свой роскошный дом и нанимает учителем английского для своего малолетнего сына. Выбор Броуди — согласиться или умереть сию минуту. Он выбирает жизнь, с мальчиком они подружились, «жизнь налаживается», но однажды Броуди слышит страшный взрыв, бежит смотреть и видит, что американский снаряд попал в школу, погибли несколько десятков детей, в том числе его ученик, к которому он сильно привязался. Над телом мальчика Броуди дает клятву, что отомстит убийцам. А убийцы — руководство его родины. Приказ бомбить отдавали вице-президент страны и директор аналитического отдела ЦРУ, в котором работает Керри. Так что Броуди — меж двух огней: он, принявший ислам в доме террориста, тайно молится на коврике в гараже своего дома в Америке, он не в силах порвать эту ниточку, связывающую его с «той» жизнью, ему снятся кошмары пыток, которым он подвергался, и кошмар гибели его ученика. Он — американец, «морской котик» — хочет служить родине и забыть «ту» жизнь. Он хочет любить свою жену, как прежде, но у него не получается. Она, бывшая в последние два года его отсутствия, когда он уже считался погибшим, с его другом, влюбленная в этого друга, делает над собой усилие, чтоб вернуть все как было: ведь у них романтическое прошлое и двое детей. То есть все «хорошие» — и Броуди, и его жена, все хотят сделать, как лучше, но не получается. В сериале Броуди не предатель (хотя, конечно, предатель, в чем его и изобличает Керри), а человек, который хочет быть живым, свободным и честным, только обстоятельства, начавшиеся войной в Ираке, не дают ему такой возможности. Если бы Броуди был показан, как в классическом кино, функцией, зритель судил бы его по шкале «герой/предатель», но здесь другая история, здесь — человек.

Керри — тоже не «функция», хотя, казалось бы, в работе — смысл ее жизни. У нее биполярное расстройство, она скрывает это на работе (иначе выгонят), ведет себя адекватно, поскольку сидит на таблетках, а болезнь как раз и дает ей возможность чувствовать и предвидеть больше других. Каждый раз ей не верят, но потом убеждаются, что она была права. Так вышло и с Броуди. Проблема Керри в том, что в процессе слежки она в него влюбилась по уши, но их роман невозможен: он — пособник террористов, а потом и сам несостоявшаяся «живая бомба», она — сотрудник ЦРУ. Не говоря о том, что у него семья, пусть и не складывающаяся. Но они с Керри любят друг друга! И она его спасает. ЦРУ держит в секрете тот факт, что Броуди покушался на первых лиц государства, ведь оно завербовало его как ценного агента, который поможет уничтожить главную мишень — того, чей сын был его учеником. Публично Броуди продолжает исполнять функцию конгрессмена. А взорвать правительство он собирался не потому, не только потому, чтоб отомстить за убитого американцами мальчика. Вынужден был: главный террорист не забыл, зачем отпустил своего пленника. Выбор Броуди — хуже прежнего: либо он взорвет врагов террориста, либо погибнет его семья. Психологически экстремальных ситуаций в сериале множество. Никто не свободен, невозможно «жить не по лжи». Керри верит, что еще немножко, и все террористы будут уничтожены, и ее миссия — все для этого сделать. Только каждый раз, когда кажется, что «мы победили», оказывается, что проиграли еще больше, втянулись в еще более сложную паутину и даже не предотвратили теракт, несмотря на то что ликвидировали мишень номер один. Обе противостоящие стороны действуют не открыто, как некогда, в эпоху объявленных войн, а тайно, путем спецопераций, тайных ликвидаций, вербовок, прослушек, камер, дронов, «зеленых человечков». Казалось бы, все это должно быть гораздо эффективней, чем открытая война, но нет — в неконвенциональной войне не побеждает никто, а только вовлекается в нее и гибнет все больше людей.

Все, казалось бы, получают «по заслугам». Жена Броуди возвращается к своему возлюбленному. Еще одного предателя, бывшего с Броуди в плену, снайпера, убивает он сам — по приказу главного террориста. И хоть Броуди был другом снайпера, убийство дается ему легко: главный террорист взял Броуди в дом при условии, что тот этого друга расстреляет в упор. И он выстрелил и считал, что убил друга, пока не выяснилось, что это была подмена, а сам друг — не «герой», как Броуди, а тайно переброшенный на родину террорист, полностью перешедший на сторону исламистов. Так что Броуди убил его дважды. Второй раз — не без личного мотива: снайпер застрелил женщину, которая покровительствовала Броуди и сделала его конгрессменом. Застрелил затем, чтоб правительство закрылось в защищенной комнате после этого убийства, а там бы Броуди привел в действие надетую на него бомбу. Но Броуди не решился. Не как «свой» или «чужой» — не решился как «человек». Это же противоестественно для человека — быть бомбой!

В сериале есть «плохие» черные (снайпер, ЦРУшник, убивший иракских детей), «плохие» мусульмане, «плохие» белые. А есть и те, и те, и те — «хорошие». Но если познакомиться с этими «плохими», окажется, что и они — люди как люди, и у них тоже есть своя миссия, с их точки зрения оправданная. Только «личные качества» позволяют зрителю считать их людьми или отморозками. Вот этот черный ЦРУшник — «отморозок», и белый вице-президент тоже. Они оба гибнут — «по заслугам». Хотя — «честно служили Родине».

Извиняюсь за количество кавычек, но они просятся сами, поскольку в той операционной системе, в которую мы себя загнали, все должно браться в кавычки: плохие, хорошие, герои, предатели, свои, чужие, победы и поражения. И «по заслугам» — это тоже вопрос эмоциональный: если цели оправдывают средства, если нет единой для всех шкалы ценностей — можно ль судить о заслугах?

Проницательная Керри, приехавшая работать в Пакистан, чтоб бороться со следующей «мишенью номер один», следующим главным террористом, вдруг предстает в новом качестве. Как тот черный начальник ее отдела («плохой парень»), уже погибший в теракте, над предотвращением которого она так много и успешно работала, она, став шефом резидентуры, тоже начинает себя вести начальственно и высокомерно по отношению к другим. «Человеческое, слишком человеческое». В результате многоходовой и с этической точки зрения подлой спецоперации Керри настигает цель, и надо бомбить, но вдруг террорист выводит из машины заложника — ее друга и учителя, безупречного Сола Беренсона. И Керри все равно командует «огонь». Ее помощник, симпатичный ЦРУшный киллер («я убиваю плохих людей») Питер, останавливает ее — а все они сидят в безопасности, у пульта управления («диванные войска»), бомбу должен был сбросить беспилотник. Керри в бешенстве: так трудно и такими грязными методами доставшаяся цель ускользнула. Зритель в ужасе: как же она могла! В течение сорока с лишним серий Сол был самым близким ей человеком, научил ее всему, не раз спасал ее, а она… Но и на этот раз Керри оказалась права, надо было бомбить. Она это объясняет чуть позже Питеру: Сол подвергается таким унижениям в плену, что предпочел бы расстаться с жизнью. И другой возможности уничтожить «цель номер один» не будет. Чуть позже Сол, все еще находящийся в плену, в качестве гаранта безопасности главного террориста, сам просит ее: «бомби!», хочет застрелиться, но теперь Керри пытается его спасти и спасает. Ценой сдачи всех завоеванных позиций, гибели почти всех сотрудников американского посольства и ее подчиненных в Пакистане (а там правительство — негласно, конечно, — заодно с террористами), против воли самого Сола, который («старый мудрый еврей») и сам осознает последствия своего освобождения.

Вернувшись на родину, Сол Беренсон (а его любимая жена — арабка — изменяла ему, они чуть не расстались, он страдал, любовником же оказался израильский шпион, больше всего интересовавшийся содержимым компьютера Сола) понимает, что без работы, без ЦРУ, которому он отдал всю жизнь и короткое время был его и.о. директора, жизни нет. Он просит взять его обратно, но это невозможно, поскольку пленивший его террорист все записал на видео, а как можно продолжать работать в ЦРУ с таким «компроматом»? Террорист безусловно выложит это видео на всеобщее рассмотрение: как издевались над «жалким шпионом», как унижали его. И тут Солу предлагают договор: его бывший заместитель («плохой парень») договорился с пакистанским террористом, чтоб тот отдал запись. В обмен на неприкосновенность. Солу предлагают снова стать директором ЦРУ. С таким вот неприемлемым — по всей его предыдущей жизни — условием: неприкосновенности террориста, который для него должен быть «целью номер один». И он соглашается. Для Керри это — заключительный аккорд череды разочарований: Броуди повесили, дочку, которую она родила от него, она оставила любимому отцу и сестре, потому что важнее была пакистанская «миссия», миссия провалена, отец умер, ее новый возлюбленный, бывший помощник Питер, просивший сказать «да или нет», уехал надолго или навсегда со спецоперацией в Сирию. Он хотел выйти из всего, быть с ней (он давно в нее влюблен), но она не сказала «да» вовремя, потому что ездила к матери, которая бросила ее в детстве, из-за чего сама Керри думала, что семейная жизнь — не для нее. Этим разбитым корытом заканчивается последняя, 48-я серия. Заканчивается месседжем, что государство не стоит человека. Что все погибшие погибли зря, что героев нет, миссии иллюзорны, а есть только люди, которые могли бы жить и любить, но их сманила «функция», романтика спецопераций, служение государственному долгу, оказавшемуся более чем сомнительным. Но ведь и террористы, которые действуют не сами по себе, а как тайные отряды некоторых государств, от которых те открещиваются лишь в своих официальных заявлениях, не перестанут убивать, пока не исполнят свою «миссию». В этой горячей тайной войне, в отличие от войн прошлого, не действуют правила и конвенции, не предвидится капитуляции и подписания мира. Это поле, где разрастается абсолютное зло, впереди — только полная его победа.