Делёз и акселерационисты

Именно разработка имманентного набора критериев одновременно с имманентным политическим проектом, провозглашаемая акселерационизмом своей отправной точкой, позволяет нам увидеть связующую нить между обращением Делёза к Ницше, политическим проектом Делёза и Гваттари в «Анти-Эдипе» и современными левыми акселерационистами.

Во имя антифашизма Делёз и Гваттари ожидают от нас принятия капитализма как нигилистической машины, у которой нет «цели», ибо «цель» = фашизм, забывая при этом, что неолиберализм возник в Германии как форма управления, которая, обменяв политическое на экономическое, должна была сделать нас невосприимчивыми к фашизму.
Бенджамин Нойз. Грамматика неолиберализма

Не выходить из процесса, а идти дальше, «ускорять процесс», как говорил Ницше, — на самом деле, таких примеров мы практически не видели.
Делёз и Гваттари. «Анти-Эдип»

Недавняя публикация сборника текстов акселерационистов [1] вызвала возрождение интереса к работам Делёза и Гваттари в их связи с тем прочтением Маркса, в котором подчеркивается как неудовлетворенность Маркса эксплуататорской и насильственной по своей сути природой капитала, так и его неизменная убежденность в том, что социально благоприятные условия, порождаемые капитализмом, служат продуктивной почвой для будущего исчезновения капитала. Этой линии размышлений последнего времени часто сопутствует популярная цитата из «Анти-Эдипа»: «Не выходить из процесса, а идти дальше, “ускорять процесс”, как говорил Ницше, — на самом деле, таких примеров мы практически не видели» [2]. В этом очерке я намерен сосредоточиться главным образом на критических замечаниях, высказанных в отношении потенциала мысли Делёза и Гваттари для любого серьезного левого акселерационизма, а также подчеркнуть особое влияние, оказанное Ницше на Делёза и Гваттари через посредство книги Делёза «Ницше и философия». Для того чтобы приступить к обсуждению этих вопросов, нам важно оценить по достоинству критические замечания в адрес акселерационизма, выдвинутые такими учеными, как, например, Бенджамин Нойз, который, по моему мнению, предложил убедительные аргументы против акселерационизма, включая его левый вариант. После рассмотрения аргументов Нойза я намерен выделить основные моменты в обращении Делёза с понятием воли к власти Ницше, что позволит нам пересмотреть вопрос о границах и ценности акселерационизма, как его ставит Нойз. И в заключение я хочу привлечь наше внимание к тому, что отсутствует в любом критическом анализе акселерационизма, если мы обходим стороной вопрос о том, как соотносятся интерпретации Ницше и Маркса в работе Делёза и Гваттари. Внимательное изучение на первый взгляд случайного появления имени Ницше в популярном акселерационистском тексте может дать нам более нюансированное понимание акселерационизма.

 

Акселерационизм и его критики

«Акселерационизм» можно кратко определить как идею о том, что любой серьезный левый политический проект должен брать в качестве своего начального условия капитализм в его нынешней организации и ставить своей задачей, пользуясь словами Алекса Уильямса (Alеx Williams) и Ника Шрнишека (Nick Srnicek), высвобождение «скрытых производительных сил» внутри самого капитализма. Это простое определение содержит ряд исходных посылок, таких как идея реального подчинения труда капиталу и, как следствие, утверждение о том, что нет ничего вне капитала. Иными словами, политическое видение акселерационизма предполагает поиск инструментов уничтожения капитала в наличной ситуации самого капитала. Исходя из такого определения акселерационизма, можно утверждать, что наиболее существенная критика как правого, так и левого акселерационизма была предложена Бенджамином Нойзом.

В своем эссе «Грамматика неолиберализма» Нойз утверждает, что политическая борьба, как ее видят акселерационисты, будет без их ведома воспроизводить сами условия капитализма вместо того, чтобы их преодолевать. Таким образом, фундаментальный изъян в концепции акселерационизма — это отсутствие анализа условий формирования и функционирования неолиберализма. Нойз обращается к предложенному Фуко объяснению становления неолиберализма, чтобы подчеркнуть, что неолиберализм в своем функционировании не нацелен на товар как таковой. Скорее, и здесь я согласен с Нойзом, власть неолиберализма реализуется на структурном уровне законов и ограничений, которые являются условиями функционирования любого рынка. Как пишет Нойз, «мне кажется, акселерационизм вслед за критическими и теоретическими ресурсами, на которые он опирается, исходит из фундаментально ошибочного понимания неолиберализма как конкретной формы капиталистического правления, а самого капитализма — как социальной формы, вследствие чего воспроизводит их (или свой собственный идеализированный образ)» [3]. Здесь было бы уместно противопоставить критику Нойза аргументам Жижека, выдвинутым им против Делёза и Гваттари в работе «Органы без тел». В отличие от Жижека, приравнивающего понятие становления у Делёза и Гваттари к понятию товара [4], Нойз критикует этих мыслителей на более фундаментальном уровне. Для Нойза существо дела заключается в том, что проект Делёза и Гваттари требует от нас «принятия капитализма как нигилистической машины, у которой нет “цели”, ибо “цель” = фашизм, забывая, что неолиберализм возник в Германии как форма управления, которая, обменяв политическое на экономическое, должна была сделать нас невосприимчивыми к фашизму» [5]. Это довольно спорное утверждение строится на предположении, что Делёз и Гваттари фактически приравнивают политику эмансипации к политике без цели и понимают утверждение и становление как безотносительное благо. А тогда возникает вопрос, действительно ли объединяющим моментом для Ницше и Делёза и Гваттари, с одной стороны, и акселерационистов всех мастей — с другой, служит отождествление идеи блага с понятиями становления и имманентности?

 

Власть versus нигилизм

Несомненно, обеспокоенность Нойза следует принимать в расчет, ведь речь идет о перспективе воспроизведения гораздо более серьезных форм насилия под маской освобождения. Однако что касается становления, то Ницше и вслед за ним Делёз как раз таки берут на себя задачу различения его видов. Поэтому сказать, что Ницше и Делёзу не удается провести различие между видами становления, — примерно все равно что утверждать, что под понятием воли к власти подразумевалась воля, которая желает власти. Всякий раз, когда в работах Ницше и Делёза возникает концепт или типаж, выражающий желание власти, его неизменно сопровождает негативная оценка. Как «говорит Заратустра: “Желание господствовать: кто теперь назовет это желанием?”» [6]. Таким образом, признавая выражения силы и господства выражениями воли к власти, Ницше также признает, что не все выражения силы обладают одинаковым достоинством. Это позволяет нам понять, среди прочего, восхищение Ницше перед утверждением христианства и его презрение к «восстанию рабов в морали»: Ницше восхищает успех христианства и широкое распространение христианских ценностей, а презрение в нем вызывает событие, которое он связывает с именем Лютера, — Событие ухода-в-себя человека.

Вот почему Делёз и осуществляет свою интерпретацию воли к власти в соответствии со следующим тройственным различением: 1) существует воля к власти, понятая как процесс жизненно важных исторических изменений (Чистое Становление); 2) существует воля к власти, понятая как выражение субъекта (коллективного/индивидуального), устремленного к самопреодолению и, следовательно, к будущему (Радость); 3) и существует воля к власти, понятая как выражение субъекта (коллективного/индивидуального), который не только желает власти и господства над другими, но который также и переопределяет сами понятия «роста» и «изменения» как чего-то, что не уничтожает, а как раз сохраняет культуру декаданса (Нигилизм). В первом случае, воля к власти функционирует как метафизический принцип; во втором — воля к власти является утверждением; а в третьем — воля к власти становится волей к небытию, или нигилизмом.

Рассматривая волю к власти как метафизический принцип, Делёз пишет: «Воля к власти в действительности никогда не бывает отделена от тех или иных обусловливаемых ею сил, их количества, качеств, от их направлений; никогда не возвышается над осуществляемыми ею обусловленностями сил, будучи всегда пластичной и преобразующейся» (Deleuze G. Nietzsche and Philosophy, 50. (Здесь и далее цит. по русскому изданию: Делёз Ж. Ницше и философия. М.: Ад Маргинем, 2003. — Прим. пер.)) [7]. Для нас здесь важна идея того, что метафизическая реализация воли к власти не только несет смысл перемены, но также и включает идею «продуктивности» — продуктивности, которая есть постоянное разрушение и созидание ценностей. Таким образом, воля к власти является строго имманентным принципом изменений, так как она генерируется из общественных и исторических сил общества.

Главная интуиция, которую Делёз извлекает из метафизического понимания воли к власти, заключена в формуле «воление = творение» (NP, 84). То есть до любого возможного определения того, какая организация общества выражается через процесс производства, базовым принципом любого понимания общества является то, какие формы жизни и формы самого общества творит воля к власти и каким образом. Момент отрицания, момент ресентимента, получающий выражение в воле к небытию, есть качество отрицания «того, кто волит в этой воле». Иными словами, воля к небытию тоже носит продуктивный и творческий характер. Однако в воле к небытию, этом воплощении ресентимента, порицается то, что этот вид воли находит свой источник как ненависти, так и благочестия в статической тотальности — то есть ее творческий акт является повторением тождественного, а не созданием различного. Для любого выражения воли к небытию характерно создание ценностей, которые выводятся из конкретных обстоятельств, но возводятся в универсальные принципы. Таким образом, мы можем сказать, что концепция воли к небытию ставит диагноз слабой попытке понять мир и человеческие отношения в соответствии с «метафорами, о метафоричности которых мы забыли» и «ошибочно приняли их за истину».

Кроме того, воля к небытию служит в качестве антипода в «игре сил» у Ницше. Если воля к власти экспрессивна и продуктивна, то воля к небытию обозначает то, что Делёз назовет предательством воли к власти как таковой. Невозможно спутать волю к небытию с волей к власти, даже несмотря на то что воля к небытию — это свойство воли к власти, выражающее и обозначающее нигилизм социального тела (NP, 64). Таким образом, когда Ницше выступает против нигилизма, его презрение и попытки обойтись без воли к небытию держатся на идее воли к власти как процесса творения, порождающего качества отношений силы, где нигилизм — одно из качеств воли к власти.

Для Делёза воля к небытию как нигилизм выражает фундаментальные общественные отношения, характеризующие организацию общества: «Вменение вины, распределение ответственности, непрерывное обвинение, ресентимент» (NP, 21). Более того, Ницше полагает, что нигилизм не является просто психологическим феноменом, и это роднит его с Марксом. Нигилизм, в его самом глубоком смысле, отсылает к «фундаментальным категориям… нашего мышления о существовании в целом и его интерпретации» (NP, 21). Именно потому что нигилизм выражает фундаментальное свойство общественных отношений, а не просто личное мировоззрение, Делёз и Гваттари задействуют ницшевский принцип воли к власти в своей критике капитала.

Таким образом, понятие воли к власти — абстракция, дающая нам ключ к более ясному пониманию того, почему Делёз и Гваттари видят в капитализме нигилизм. Хотя воля к небытию заблуждается в своем понимании исторического места человека (к примеру, наука и христианство), но именно это заблуждение позволяет актуализироваться общественным манифестациям нигилизма.

 

Делёз, Гваттари и акселерационисты

С учетом предыдущих замечаний о различии между волей к власти и волей к небытию (нигилизмом) нам, для того чтобы понять философскую новизну работы Делёза и Гваттари, следует рассматривать ницшеанскую тему в «Анти-Эдипе» в связке с предлагаемым философами прочтением Маркса. Делёз и Гваттари исходят из того, что понятие нигилизма соответствует фундаментальным категориям опыта, укорененным в общественных отношениях, и в своей интерпретации Маркса стремятся соединить эту идею с понятием производственных отношений. Как пишет сам Маркс в одном часто цитируемом отрывке:

«В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные необходимые, от их воли не зависящие отношения… Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» («К критике политической экономии»).

Именно благодаря концептуальной связи между понятиями воли к власти и воли к небытию, с одной стороны, и марксовым пониманием отношения между общественным бытием и самосознанием индивидов — с другой, мы можем провести необходимые различия между теми, кто утверждает, что они либо «левые акселерационисты», либо «ультралевые/правые акселерационисты». Иными словами, если задача в том, чтобы «ускорить процесс», то возникает очевидный в своей важности вопрос: Какой именно процесс?

Начать с того, что и в концепте воли к власти, и в концепции «левого акселерационизма» утверждается идея онтологической неопределенности элементов общества. Для Делёза и Гваттари, равно как и для Шрнишека и Уильямса, не существует априорных оснований, на которых можно было бы либо отказаться, либо принять скептицизм в отношении использования технологии в политике левых, так как обе группы мыслителей исходят из ситуации реального подчинения труда капиталу. Это полностью соответствует утверждению Маркса, что «если капитал приобретает свою адекватную форму в качестве потребительной стоимости внутри процесса производства только в системе машин и в других вещественных формах существования основного капитала… Система машин не потеряла бы своей потребительной стоимости, если бы она перестала быть капиталом» (Grundrisse, 699, выделено мной. Здесь и далее цит. по русскому изданию: Маркс К. Экономические рукописи 1857–1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. 2 (Прим. пер.)).

Хотя идею онтологической неопределенности исповедают акселерационисты как правого, так и левого толка, различия возникают тогда, когда встает вопрос о том, что именно утверждается или полагается в качестве места радикальных перемен. Для кого-то, как для Ника Лэнда (Nick Land), локусом радикальных перемен служит сам инновационный и детерриторизующий процесс производства, присущий капитализму. Иными словами, с точки зрения Лэнда, политический проект, способный осуществить освободительное изменение, должен развивать ныне существующие производственные отношения до их логического предела. По его мнению, в этом и заключается смысл утверждения Делёза и Гваттари, что «на самом деле, таких примеров мы практически не видели». И наоборот, отправной точкой акселерационизма Шрнишека и Уильямса служит разрыв с позицией Лэнда:

«Однако неолиберализм Лэнда путает скорость с ускорением. Возможно, мы движемся быстро, но движемся мы исключительно в пределах строго установленного набора параметров капитализма, которые сами никогда не подвержены колебаниями. Мы переживаем только растущую скорость перемещения локального горизонта, простое и бездумное стремительное движение вперед, а не ускорение, которое также является и навигационным, экспериментальным процессом открытия в рамках универсального пространства возможностей» (MAP).

В философском ракурсе, ошибочность и несостоятельность акселерационистского проекта Лэнда связаны не только с тем, что в нем оказываются объединенными капитализм как процессc детерриториализации, аксиоматики и творческого разрушения и более общий процесс становления и производства, значение которого подчеркивают Делёз и Гваттари. Лэнд также недооценивает само отношение между технологической инновацией, как она существует, будучи поглощенной капиталом, и технологической инновацией самой по себе, как она существует в определенных сферах общества (например, в Кремниевой долине, университетах, мозговых центрах). В отношении связи между инновационной технологией и капитализмом Делёз и Гваттари сами утверждают, что «капиталист запустит инновацию, только если увидит перспективность инвестирования в нее и, как следствие, перспективу увеличения нормы прибыли. Если такой перспективы нет, капиталист сохранит имеющееся оборудование…» [8] Именно здесь проходит линия разрыва между акселерационизмом Лэнда и акселерационизмом, предлагаемым Уильямсом и Шрнишеком. Таким образом, смешение скорости с ускорением предполагает такое видение, в рамках которого акселерационизму никак не избежать принятия универсальной аксиомы капитала (о суммарной прибыльности промышленности в отношении к рынку). И поскольку Лэнд строит свой политический проект на ускорении существующих производственных отношений, самое большее, на что способна его мысль в своем пределе, так это на концептуализацию еще более серьезных кризисов и дальнейшего перемещения капитала.

Иными словами, чтобы оценить вид творчества, реализуемый капиталом как таковым, следует удерживать понимание творчества в рамках понятия воли к небытию. Без этого различения акселерационизм скатился бы к пониманию творчества как, говоря словами Маркса, «накоплени[я] знаний и навыков, накоплени[я] всеобщих производительных сил общественного мозга», которое неизбежно «поглощается капиталом в противовес труду и поэтому выступает как свойство капитала… коль скоро он вступает в процесс производства в качестве подлинного средства производства »(Grundrisse, 694).

Достоинство подхода «левых акселерационистов» и их критики Лэнда состоит в их стремлении провести концептуальное различие между производительностью, творчеством и инновацией, как она существует, будучи поглощенной капиталом, и возможностью использовать плоды Капитала в интересах политики, намеренной вернуть эти плоды Труду. Отсюда и заявление в Манифесте акселерационизма MAP: «Акселерационисты хотят высвободить скрытые производительные силы… Их следует перенаправить к общей цели. Существующая инфраструктура — не капиталистические подмостки, которые следует разрушить, но трамплин, с которого можно запустить движение к посткапитализму» (MAP, 03.5).

 

О нигилизме. Предварительное заключение

Если мы пересмотрим понятие нигилизма в том русле, в каком его развивают Нойз, а также Делёз и Гваттари, то внутреннее напряжение акселерационизма будет снято. Концептуальное различие между волей к власти и волей к небытию приобретает важность в проекте Делёза и Гваттари по диагностированию устройства общества под властью капитала. Таким образом, Делёз и Гваттари не требуют от нас принять капитализм как нигилизм просто потому, что «цель» или целенаправленное социальное действие априори предосудительно. Скорее, они говорят нам, что мы должны принять капитализм как нигилизм потому, что нигилизм означает способ, каким субъекты конституируются при капитализме, при этом философы привлекают наше внимание к тому факту, что процесс социализации/субъективации при капитализме делает возможным только те формы жизни, которые насквозь нигилистичны.

В конечном счете, конъюнкция Ницше и «акселерационистского» марксизма Делёза и Гваттари неравнозначна простому смешению или растворению их друг в друге, когда Маркс становится своего рода ницшеанским Ubermensch’ем, а Ницше превращается в ребенка с коммунистического агитплаката. Мы, как мне кажется, имеем дело с более тонким обращением со связкой «Маркс – Ницше». Оно опирается на то, что (главным образом) Делёз извлекает из мысли Ницше, — необходимые критерии, по которым мы судим и различаем разные виды становления и которые не могут быть найдены в каком-либо априорном условии. Скорее, и это результат проделанного Делёзом анализа понятия воли к власти, критерии дифференциации между «утверждающим/активным» становлением и «отрицающим/реактивным» становлением находятся в действиях или в вещах, которые производятся/оказываются под воздействием самого исследуемого процесса. Именно в этой точке мы наблюдаем развитие темы имманентности, чрезвычайно важной для Делёза и проходящей через все его работы, и конкретную артикуляцию этой темы в отношении к Ницше. Если мы возьмем эту концепцию развития имманентных критериев дифференциации вместе с другими основополагающими идеями Делёза и Гваттари, касающимися реального подчинения труда капиталу, то увидим, что это концептуальное различение воли к власти и нигилизма дает нам имманентный метод разработки критериев оценки «творческих деяний» капитала; оценки достоинств и недостатков любого политического проекта на его собственных основаниях и в его контекстуальном развертывании. Именно разработка имманентного набора критериев (абстракций) [9] одновременно с имманентным политическим проектом, провозглашаемая акселерационизмом своей отправной точкой, позволяет нам увидеть связующую нить между обращением Делёза к Ницше, политическим проектом Делёза и Гваттари в «Анти-Эдипе» и современными левыми акселерационистами.

 

Примечания

1. #Accelerate: The Accelerationist Reader / Ed. R. Mackay and A. Avanessian. Windsor Quarry, United Kingdom: Urbanomic, 2014.

2. Deleuze G. and Guattari F. Anti-Oedipus: Capitalism and Schizophrenia (1972) / Trans. R. Hurley, M. Seem and R. Lane. University of Minnesota Press, 1983. P. xxx. (Цит. по русскому изданию: Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения. Екатеринбург: У-Фактория, 2007. 672 с.)

3. Benjamin Noys, “The Grammar of Neoliberalism”, 2010; напечатано в сборнике: Dark Trajectories: Politics of the Outside / Ed. J. Johnson. Miami: Name, Aug 2013. Доклад, сделанный в колледже Голдсмитс на семинаре, посвященном акселерационизму, 14 сентября 2010 года.

4. Жижек пишет: «А так называемые игрушки-трансформеры, машина или самолет, которые могут трансформироваться в робота-гуманоида, животное, которое может превращаться в человека или робота, — это разве не по Делёзу? И здесь нет ничего “метафорического”: дело не в том, что форма машины или животного разоблачается как маска, содержащая человеческую форму, но скорее как “становление-в-машине”, “становление-в-животном” человеческого». Славой Жижек «Органы без тел: О Делёзе и последствиях» (Zizek S. Organs without Bodies. P. 184).

5. Dark Trajectories. P. 51.

6. Deleuze G. On The Will to Power and The Eternal Return // Desert Islands and Other Texts. P. 119.

7. Это согласуется с тем, как сам Ницше развивает идею «становления как всегда эквивалентного самому себе»; становления как единственной меры самого себя, как того, что уже по ту сторону «любой меры». Это аспект изменения, располагающийся «по ту сторону добра и зла». Для Делёза, как и для Ницше, поиски основы любой морали в историческом изменении выглядят бессмыслицей, потому что, как показывает Ницше, используя стратегию генеалогии, стабильность понятий «добра» и «зла» размывается с течением времени. Здесь «по ту сторону добра и зла» не является моральным императивом. Скорее, это методологически необходимая отправная точка любой попытки субъектов, индивидуальных и коллективных, понять свое отношение к желанию, времени, морали, политике, истории и т.д.

8. #Accelerate. P. 154.

9. Как пишет Делёз по поводу обращения Фуко к Ницше, «как показал нам господин Фуко, любая интерпретация есть уже интерпретация интерпретации ad infinitum. Следовательно, не все интерпретации имеют одинаковое значение и размещены в одной плоскости. Напротив, они располагаются вертикальными слоями, проникая на новую глубину. Но истинное и ложное больше не служат для них критериями. Благородное и подлое, высокое и низкое становятся имманентными принципами интерпретации и оценки» (Desert Islands. P. 118).

Источник: Critical Legal Thinking