Ложь и мифология

Ложь относительна. Будучи встроена в мифологию, она кажется, становится или является истиной. Не сомневались же древние греки, что ими управляет Зевс, родившийся от Кроноса, воспитывавшийся в пещере козой Амалфеей, превращавшийся то в лебедя, соблазнившего Леду («от Лединых яиц»), то в быка («похищение Европы»), то в золотой дождь, от которого Даная родила Персея. И римляне не сомневались, и художники Возрождения, и даже я во всем этом нисколько не сомневаюсь. Такова сила этой мифологии, а значит, в ней правда.

Советская мифология, представлявшая Ленина как вечно живого и доступного для рассмотрения бога атеизма, изначально строилась на лжи. Диктатура — это демократия, расправа с населением — это борьба с «врагами народа» в условиях «международной напряженности». Лозунг «Землю рабочим и крестьянам» означал, что у крестьян отобрали их земли и заодно паспорта, загнав в колхозы — вернули крепостное право. Ложь внедрялась террором и страхом, а чтоб советский человек повторял: «у нас самое прогрессивное государство в мире», его нельзя было выпускать за границу. Те, кого выпускали, после утверждения в партийных инстанциях, приезжали и говорили несусветные вещи. Из того, что слышала сама: «В Лондоне бедность, мы живем намного богаче». «В Париже упадешь на улице, так никто не подойдет, так и умрешь, а все будут перешагивать через твой труп. СССР — самое гуманное государство». Понятно, что повторяли инструкции, но и сами начинали в них верить, поскольку нельзя было даже дома сказать что-то другое: дети разболтают в школе, друзья при случае перескажут где-нибудь, и все — лишишься главного пряника.

Дыры в железном занавесе, в которые проникали американские джинсы, настоящий кофе, красивые итальянские альбомы, запрещенные, но известные всему миру, книги, разворотили его. Ложь советской пропаганды постепенно стала восприниматься как правда с обратным знаком. Приехав впервые в Америку в 1990 году, я удивилась, увидев бездомных: раз пропаганда говорит, что они есть, значит, их нет. Советские книги рассказывали о том, как бездуховно «буржуазное искусство», но магнитофоны испортили все дело, и люди, сидевшие на голодном пайке, слушали с утра до ночи «Битлз» и понимали, что их жестко обманывают. 73 года и 7 месяцев, прямо по Нострадамусу, продержалось это государство. Геноцид населения не может продолжаться слишком долго, и трава прорастает даже сквозь асфальт, так что СССР рухнул под тяжестью накопленной лжи, а не только из-за падения цен на нефть.

Открылись, отгуляли, наелись, насмотрелись, покатались на американских горках дефолтов и финансовых пирамид, ввинчиваясь во всякие МММ, и очень точное слово тогда возникло — «колбасит». Колбаса стала мифологемой (и «колбасная эмиграция» отсюда), но полноценной мифологии, от Лединых яиц, на ней не создашь. Натужно искали «национальную идею», золотой дождь, от которого должен был родиться покоритель Медузы Горгоны, но находили только «догнать Португалию», «стать цивилизованной страной», что не мифология вовсе, а обычные строительные работы. Тот же «цивилизованный мир», пока строился, не просто клал кирпич на кирпич — им двигали идеалы, магические миры христианства, только реальное переживание мифа могло породить Нотр-Дам, Тайную Вечерю, «Божественную комедию». И потому христианская мифология была правдой. Жестокой и убийственной, в крестовых походах, инквизиции, уничтожении индейцев при завоевании Америки, но и гуманной, открывающей и творящей миры.

И вот путинская Россия, «стабильность в обмен на лояльность». И в обмен на теракты, поскольку ни в одной стране (за исключением горящего исламского Востока) не было за эти пятнадцать лет такого количества терактов, как в России. Они очень способствовали тому, чтоб испуганное население прильнуло к кремлевской груди. Путин усмиряет террористов, амфоры, стерхов, тигров, а подручные заявляют, что его «послал Бог». Но тот, кого послал Бог, может и сам быть богом, согласно христианской мифологии. Образ Ленина уже лепили по этому образцу (с обратным знаком, антихриста), правда, посмертно. В «живого бога» Саи-Бабу совсем недавно верили миллионы. Чтобы правитель воспринимался как божество, необходимо соблюдение пяти условий. 1) он всемогущ; 2) о нем ничего человеческого доподлинно неизвестно (не болеет, личная жизнь и прошлое в тумане версий); 3) лично управляет всем и знает обо всем; 4) демонстрирует чудеса (ловит гигантскую рыбу, достает античные амфоры со дна, летает с птицами); 5) его имя и изображение доминируют в подведомственном пространстве. Можно было бы ограничиться термином «культ личности», привязанным к Сталину (реанимируемому со знаком плюс), но в последние годы куется именно что мифология, требующая постоянной подпитки по всем пяти пунктам. Потому Крым называется мифической «древней Корсунью», словом «сакральный» помечаются все точки напряжения, вводится уголовная статья за «оскорбление чувств верующих». Особенно неистово эти оскорбляющиеся веруют во власть, о чем свидетельствуют их театрализованные действа с лозунгами, хоругвями, казацкими папахами, черными кожаными одеяниями с нашивками и пятнистой военной формой.

Мифология призвана была заполнить пустоту. Пустота — это отсутствие проекта будущего (он никак не вырисовывается не только в России, а повсеместно) и ощущение России как симулякра. Ничего своего, все иностранное, мозги и капиталы утекают на Запад, главная мечта — заработать или «взять» как можно больше, купить недвижимость в «нормальной» стране, поселить там семью и учить детей. Лучшие люди, в кавычках и без, живут именно так, а сакральная триада: «великая страна, великая победа, великий народ» гарантирует статус патриота.

В рамках построения новой мифологии стали транслироваться забившие фонтаном предсказания из тьмы веков, из «битвы экстрасенсов» и от самой Ванги (что-то такое «все растает, как дым, только слава Владимира, слава России…»), а пророчества обязательны для легитимации всякой религии.

В 2012–2013 годах постоянно звучало слово «цугцванг»: любой шаг ухудшает положение. Цугцванг — это приглашение на авансцену Рока: когда люди зашли в тупик, он включается и начинает пылесосить. Что и начало происходить в 2014 году. Год лжи — верно, столь густых ее потоков, с огнем, пеплом и серой (недаром же в Москве стало регулярно пахнуть сероводородом) мы еще не видели. За противодействие лжи грозили казнями преисподними, кульминацией стала казнь Бориса Немцова у стен Кремля. После этого Путин исчез на десять дней, а потом возник в фильме про Крым и аннулировал ложь, на которой настаивал: да, захватили административные здания, да, армия, и ядерное оружие расчехлили, и Януковича вылавливали, чтоб переправить его в Россию. Иными словами — «выкусите».

Ложь кажется нелепой и позорной, когда она одинока. В составе мифологии она алхимически преображается в глазах всех, кто готов эту мифоложь разделить. Для немцев 1930-х Тысячелетний Рейх был великим проектом, врагами были объявлены буржуазный Запад, коммунисты и евреи, и все из-за поражения в Первой мировой войне: страну Гёте, Шиллера, Канта, Гегеля, Баха и лучших в мире машин унизили. Она сосредоточилась на себе — «Германия превыше всего», нацизм обзавелся и оккультной основой, древними учениями и флером завиральных теорий. Сегодня весь этот психологический механизм ясен как день. А всего несколько лет назад невозможно было понять, «как культурные немцы могли превратиться в зверей».

После ужаса Второй мировой войны было немало войн и военных операций, и много лжи вокруг них, но то была «борьба двух систем», проблемы с бывшими колониями, США как мировой жандарм, израильско-палестинский конфликт — то есть человеческое. Единственным новым мифологическим проектом стал «всемирный халифат», и уж никто не ожидал, что мифотворчество может вернуться в Европу, достигшую к XXI веку своего наивысшего расцвета. Цивилизационного, но не морального: вдохновение и чувство простора впереди покинули всех, и Россию больше других. Потому что здесь расцвет был не создан, а куплен на нефтегазовые деньги.

Россия погружается в мракобесие спринтерскими темпами. Каждый день возникают новые запреты, ложь выпирает из мифологии, поскольку риторика «патриотов» расходится с практикой. Здесь все более беззастенчивым становится принцип Франко «друзьям все, остальным закон», а законы и указы пишутся на коленке согласно нуждам отлучения «чужих» от благ и дозволений, оставляемых «своим». Молодая мифология всегда движется вперед в заданном направлении, потому мир запаниковал, вглядываясь в «неороссиста»: на угрозы ядерного удара нечего ответить. Поначалу «защита русского мира» казалась волюнтаристской прихотью группы лиц. Все бросились разоблачать ложь, но ее количество умышленно множилось: поспевать не будете. Все семенили, стараясь поспевать за ней, а потом над «разоблачителями» прогремел дьявольский смех, как раскат грома. Не нравится ложь — получите правду, но все уже увидели Рок, летящий ураганом, извергающий лаву, увидели лица с картин Босха и поняли, что людские усилия тут бессильны. Зевс похищал Европу соблазном, она испугалась, когда золотистый бык повез ее по морю вдаль от Азии, но в результате осталась довольна. Сегодня же — никаких соблазнов, только угрозы: ИГИЛ, мафия, неофашисты, политические мошенники и «русский мир» с красной кнопкой вишенкой на торте.

«На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь, и делай с ним что хошь» — так было во времена Окуджавы. Разница в восприятии происходящего между позицией внутри мифологии и при выходе из нее интересно была описана в одном английском романе 90-х. Влюбленному герою все кажется «судьбой»: что он купил билет именно на то место в самолете, рядом с которым сидела будущая возлюбленная, и что номер квартиры, где они потом поселились, совпал с номером самолетного кресла и т.д. — все дышало волшебными знаками и указывало на предопределение. Но когда любовь неблагополучно закончилась, герой думает совсем иначе: как он мог так обмануться, принять свою бывшую уже жену за совсем другого человека? Все было ложью, все было подстроено. Или у Булгакова — сеанс черной магии с последующим разоблачением: только что эти летящие купюры были деньгами и вдруг оказались пустыми бумажками? Пока люди были внутри магии, они держали в руках купюры, магия кончилась — все оказалось ложью.

Когда нет доступа к фактам, остается конспирология, внутри которой фейк — это не ложь, а мифологема, не хуже другой. Песков тут возразил агентству «Блумберг», написавшему, что «Путин был в ярости», узнав об убийстве Немцова, — нет, говорит, ни у кого нет и не может быть информации о том, как реагировал Путин. Вот уж, действительно, не должны простые смертные знать, какие чувства вызвало у главы государства беспрецедентное по дерзости преступление. Пусть сами придумывают, только молча. Песков никогда не опровергает конспирологических статей, типа, что мир поделен между Ротшильдами и Рокфеллерами и все происходящее в России — их рук дело, одни помогают, другие вредят. Чем больше конспирологических теорий, тем лучше, поскольку они своим подземным сероводородом питают мифологический воздух.

Есть ли когнитивный диссонанс между тем, что Россия ежедневно клеймит украинцев фашистами и «помогает» их убивать, и тем, что 22 марта в Санкт-Петербурге торжественно открылся международный съезд неофашистских партий? Есть, но диссонанс — тоже вклад в копилку мифологии, в которой не должно быть однозначности. Ложь — «но по сути верно», правда — «ну и что с того», «убивать нехорошо, но». Часто сейчас встречающийся в прессе «утиный тест» (если нечто выглядит как утка, плавает как утка, крякает как утка, вероятно, это утка и есть) употребляется в двух противоположных смыслах. Один — что очевидное и есть правда, другой — что очевидное ложно, поскольку на утиный тест ссылались при «охоте на ведьм» в годы маккартизма (так похожего на атмосферу в России): «похож на коммуниста — значит, коммунист». Маккартизм, к счастью, длился недолго, поскольку не окутал себя коконом сакральности. Когда окутывают — тогда ахтунг.

В своей статье 1939 года «Парадокс лжи» Николай Бердяев написал: «Личная совесть никогда не могла бы решиться на такую ложь, на какую решается совесть государства, нации, партии, класса и т.п. Во имя интересов германской расы или пролетариата можно допустить грандиозную и организованную ложь, которая претила бы личной совести отдельного немецкого национал-социалиста или русского коммуниста. Перерождение структуры сознания выражается в том, что за индивидуальным сознанием отрицается право даже определять реальности и отличать их от фикций, это право признается лишь за коллективным сознанием. То, что индивидуальному сознанию представляется ложью, для коллективного сознания представляется реальностью, хотя бы это противоречило самой ясной очевидности».

Государства, каждое со своей стороны, снова очутились в той точке, из которой Бердяев напрасно взывал к «личной совести». Только тогда мифология была инструментом, с помощью которого надеялись оторвать себе лучший кусок у будущего, а сейчас «будущее» — страшное слово, и все ломают голову над тем, как бы его предотвратить. На красную кнопку готовы были нажать и год назад (правду-матку, оказалось, резал Киселев про «ядерный пепел»), и сейчас, если верить послу РФ в Дании: «…датские военные корабли станут мишенями для российских ядерных ракет. Хотел бы напомнить, что российские ракеты способны пробить любую глобальную систему обороны». Ким Чен Ын тоже регулярно грозит ядерным ударом, но ему не верят, а Путину — поверили. И вся «реконструкция» лжи с мифологической подложкой пошла прахом. Земля — наш единственный храм, когда пахнет серой, он замирает в ужасе от того, что всякий чиркающий спичками может оказаться Геростратом.