Юбилей победы в жизни Русской православной церкви и российских конфессий

От редакции: Фрагмент из книги «Победа-70: реконструкция юбилея» под редакцией Геннадия Бордюгова (М.: АИРО-XXI, 2015) печатается с любезного разрешения Ассоциации исследователей российского общества.

Религиозная практика и историческая память

Особенность данного сектора мониторинга заключается в том, что православная церковь и организации других конфессий России имеют огромный — многовековой и даже тысячелетний — опыт, относящийся к главной теме совместного исследования [1]. Подобными наработками не располагает большинство других общественных институтов — просто в силу их относительной «молодости». Этот уникальный опыт связан с мемориализацией (вещественной и богослужебной) значимых для веры событий прошлого; структурированием и форматированием исторического сознания паствы; актуализацией исторической памяти в ходе ежегодных мистериальных действ и праздничных ритуалов.

Наиболее «чуткими» к историческим смыслам оказываются т.н. «авраамические» религии — христианство, иудаизм, ислам. Эти конфессии принимают монотеистическую доктрину библейских пророков, где Бог является Господином истории. Еще Мирча Элиаде отметил, что для пророков история есть теофания (явление Бога в мире). В русской духовной культуре — от митрополита Илариона до Даниила Андреева — было распространено напряженное переживание цепи «мирских» событий как продолжающегося божественного откровения. Предпринимались многочисленные попытки «расшифровать» историю и современность, обнаружив в них эсхатологическое зерно, «великое в малом» (С. Нилус). Стремление выявить трансцендентное, сверхисторическое значение социальных и военных катаклизмов сегодня отражено как в рассчитанной на массового читателя православной литературе и интернет-публицистике, так и в официальных, программных выступлениях иерархов.

В православной практике одной из форм увековечивания памяти о ключевых моментах светской истории, пересекающихся с историей религиозной, является внесение тех или иных дат в церковный календарь как самостоятельных торжеств или соотнесение их с известными церковными праздниками. Календарь православной церкви хранит свидетельства о многих гражданских или военных событиях, а также о природных катаклизмах (в византийских месяцесловах, перенесенных на Русь, отмечены даже даты землетрясений — «память труса», «память пепла»).

Характерно, что на протяжении всего советского периода память о многих важных для России исторических датах, практически утраченная в светской сфере, удерживалась многими церковными людьми. Эти даты были связаны с определенными православными праздниками. Например, Дмитровская суббота (перед 8 ноября) — общецерковная «родительская суббота» и одновременно день поминовения павших на Куликовом поле; 4 ноября — день Казанской иконы Божией Матери, палладиума российской государственности, и день освобождения Москвы от польско-литовских интервентов в 1612 году; 7 января — Рождество Христово и «память избавления от нашествия галлов и с ним двунадесяти язык» в 1812 году. В XVIII–XIX веках в календаре Русской Церкви существовали т.н. «викториальные дни», посвященные памяти о выдающихся победах (взятие Нарвы, Ништадский мир, Чесменская битва и др.). Наиболее крупным церковным торжеством была годовщина Полтавской битвы, ставшая, по словам исследователя А.А. Лукашевича, «важным праздником годового круга богослужения». Однако дело не ограничивается торжественным церковным прославлением отдельных побед. В основу организации всего православного богослужебного года положен фундаментальный для христианской традиции принцип историчности. Практически все церковные праздники — это воспоминания о тех или иных событиях священной или церковной истории. Во время службы в храме моменты жизни Христа, Богоматери, святых и пророков как бы переносятся в наше время, воссоздаются в мистериальном смысле. Можно сказать, что задача, с которой успешно справлялась и справляется Церковь на протяжении столетий, — сделать современника свидетелем и участником событий священной и церковной истории; дать верующему человеку возможность не только вспомнить событие, но и отчасти воспроизвести его в символической и литургической форме. При этом фактическая достоверность и хронологическая точность описания не настолько важны: «дела давно минувших лет» воспроизводятся в «иконной» (образно-символической) и вневременной форме. Включая в свой оборот вполне конкретные явления прошлого, религия сообщает им мифологическую ценность. А миф, по словам неоплатоника IV века Саллюстия, «это то, чего никогда не было и никогда не будет, но что всегда есть».

Итак, религия располагает «технологией», позволяющей актуализировать смыслы памятных дат, вновь и вновь проживать на духовном и эмоциональном плане то, что некогда происходило в физической или мифологической реальности. Насколько и как был применен этот опыт Русской православной церковью и другими конфессиями в ходе подготовки и празднования 70-летнего юбилея Победы? Какова религиозная составляющая современного этапа складывания ключевого национального мифа Победы? Как соотносятся между собой и согласуются религиозная и светская сакрализации памяти о войне?

Наибольшее количество материала для анализа связано с деятельностью Русской православной церкви. Это обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, РПЦ за последние годы усилила свою информационную активность, став деятельным участником медиа-пространства. Созданы полноценные церковные, а также независимые православные СМИ, в том числе и интернет-ресурсы (Официальный сайт РПЦ, детище Сретенского монастыря «Православие.ру», «Правмир.ру», «Христиане.ру», поисковик «Рублев», телеканал «Царьград ТВ», радио «Вера», сетевой «Христианский книжный клуб», социальная сеть «Елицы» и др.). Во-вторых, неофициально претендуя на роль «первенствующей» конфессии и основного партнера государства среди российских религий, Русская Церковь не может оставаться в стороне от столь значимого общественного события, как юбилей Победы.

 

Война в церковном восприятии: «болевые точки» и «белые пятна»

Предварительный анализ выявляет ряд проблемных блоков, осложняющих и проблематизирующих тему «единения Церкви и государства/народа» в юбилейных торжествах. Эти узловые моменты на протяжении ряда лет являются темами для дискуссий в конфессиональной и светской публицистике. Назовем некоторые из них.

Первая проблема — отношение к «советскому фактору». Начало Великой Отечественной войны пришлось на эпоху господства государственного безбожия и гонений на религию. В то же время, война во многом стала поворотным пунктом в отношениях советского государства и конфессий, ознаменовав начало своеобразного «конкордата» на новых идеологических основаниях. Ни в светской, ни в церковной исторической литературе и публицистике не сложилось пока однозначной оценки масштабов, степени и глубины, долговечности и мотивов данного «разворота». Не сформирован также интегральный взгляд на конфессионально значимые аспекты сотрудничества православной церкви и атеистического государства (историческая и духовная оправданность «сергианства», правопреемственность высшей церковной иерархии, отношение к «катакомбным» ветвям православия и т.п.). Сложная для современной Церкви идейно-нравственная коллизия заключается в том, что она должна выразить свое духовное и моральное участие в торжестве Победы, как-то соотносясь с контекстом большой советской эпохи, ставшей для православия временем тяжелейших испытаний.

С этим напрямую связан второй, еще более болезненный аспект: восприятие сегодняшними православными авторами церковного возрождения на оккупированных территориях (открытие храмов, монастырей, издание периодики под контролем структур Третьего рейха или германских союзников). В православной — как, впрочем, и в мусульманской — среде нет однозначного отношения к деятельности коллаборационистских организаций и групп на оккупированных территориях. Как известно, многие из этих формирований декларировали свою приверженность религии и поднимали знамя борьбы «с безбожным большевизмом». Объективным фактом является то, что православные сражались по обе стороны фронта — соответственно, очень сложно осмыслить Великую Отечественную войну как войну «священную» в чисто конфессиональном измерении. Данный проблемный сектор осложняется тем, что значительная часть паствы Русской православной церкви заграницей, воссоединившейся в 2007 году с Русской православной церковью, имеет родовые (духовные и семейные) корни, связывающие их с коллаборантами времен Великой Отечественной войны.

 

Третий момент, который следует выделить отдельно, несмотря на его вроде бы частный, персональный характер, — это отношение к личности И.В. Сталина (причем именно не к политической фигуре, а духовной индивидуальности). Именно оценка Сталина — в большей степени, чем сталинизма, — подчас становится камнем преткновения в церковно-светском дискурсе о Великой Отечественной. Отметим популярность фигуры генералиссимуса в таких разных православных сферах, как радикально настроенное священство (игумен Евстафий (Жаков)); просвещенная, близкая к Церкви интеллигенция (Николай Лисовой); околоцерковная национал-патриотическая публика и т.п. Один из сакраментальных вопросов, по которому написана уже не одна статья, — «был ли Сталин верующим?». Очевидно, проблема сведения темы Победы к спорам вокруг личности Иосифа Виссарионовича осознается высшим священноначалием. Церковная власть пытается притушить накал полемики, однако периодически дискуссия вспыхивает с новой силой.

Не менее важны здесь и «технические» проблемы институализации памяти. Как совместить советские и церковные традиции празднования Победы и почитания павших? Здесь выявляются идейные, мировоззренческие расхождения (бессмертие абстрактно-символическое или реально-личностное: «погибшие за Отчизну живы в памяти потомков» или «у Бога все живы»). Серьезные коллизии возникают также в символьно-ритуальной сфере (Вечный огонь, вырывающийся из центра пентаграммы, вызывает у многих православных ассоциации с адским пламенем, геенной огненной). Следует отметить, что в советское время из-за резкого разграничения общественно-гражданской и церковной сфер эти проблемы вообще не стояли: верующие 9 мая могли, например, посмотреть парад, присутствовать на митинге возле памятника павшим, а затем пойти на кладбище и помянуть в молитве своих родных фронтовиков. Сегодня Церковь позиционирует себя как активного участника общественной жизни, однако пока что не завершен поиск и апробация тех практик, которые она могла бы внести в торжества 9 мая. Показательно, что недавние инициативы — акции «Георгиевская ленточка» и «Бессмертный полк» — являются совершенно внеконфессиональными. Возможно, это один из факторов их массовости.

В нынешних условиях радикализации мнений и общественных позиций, усиления противостояния идейных групп и одновременно нарастания вала критических публикаций, дискредитирующих священноначалие и Церковь в целом, вряд ли возможен спокойный, академический диалог и выработка консенсуса по указанным вопросам. Какие же стратегии использовала и использует Русская православная церковь, чтобы обойти проблемные зоны и обеспечить трансляцию в общество собственного взгляда на войну и Победу?

 

Эпоха Алексия II: в поисках примиряющей модели

В период патриаршества Алексия II многим казалось, что Русская Церковь сумела соединить две позиции относительно событий 1941–1945 годов — советско-патриотическую и православно-антибольшевистскую («власовскую»). Личность патриарха воплощала это соединение. Юный Алеша Ридигер начинал свое церковное служение алтарником в таллинском храме, где настоятелем был о. Александр Киселев — впоследствии один из организаторов власовского движения, руководитель духовенства вооруженных сил КОНР. После многих десятилетий эмиграции о. Александр Киселев в 1991 году вернулся в Россию и поселился на покое в Донском монастыре — как отмечали многие, по приглашению патриарха. В церковных кругах хорошо было известно о дружеских отношениях, связывавших предстоятеля Русской Церкви и «духовника генерала Власова» (на самом деле, по свидетельству самого о. Александра, А.А. Власов не исповедовался и не причащался). В православной прессе печатались интервью, в которых о. Александр весьма комплиментарно отзывался о генерале Власове. Так, в 1997 году в беседе с корреспондентом газеты «Благовест» (номер от 7 июня 1997 года) он так ответил на вопрос о главе РОА: «Вы спрашиваете, что он за личность? Это личность достойнейшего русского человека-патриота». После кончины протопресвитера А. Киселева в 2001 году патриарх Алексий совершил панихиду в новопреставленном в Донской обители и произнес прочувствованное надгробное слово.

Вообще, фигура Алексия II — выходца из старой русско-немецкой аристократии, получившего воспитание в эмигрантской среде в независимой Эстонии, — пользовалась авторитетом в русском Зарубежье, в том числе и среди эмигрантов «второй волны». Неслучайно еще в советские годы будущий патриарх был членом совета общества «Родина». Воссоединение обеих частей Русской Церкви осуществилось во многом благодаря тому, что у «зарубежников» «власовской» ориентации (а это мощный и влиятельный слой духовенства и прихожан РПЦЗ) не вызывала неприятия личность Патриарха Московского и всея Руси. Во время собеседований, предшествовавших принятию Акта о каноническом общении РПЦ и РПЦЗ, было принято молчаливое соглашение — «власовский» вопрос не поднимать.

В то же время, после возвращения в государственную практику торжественного празднования Дня Победы и частичной реабилитации советской символики священноначалие РПЦ стало активнее подчеркивать роль веры и Церкви в разгроме врага. Было сделано несколько важных шагов по «интериоризации» памяти о войне в церковной практике. Так, определением Архиерейского Собора РПЦ, проходившего 29 ноября — 4 декабря 1994 года, было установлено совершать в День Победы 9 мая (26 апреля по ст. ст.) особое ежегодное поминовение усопших воинов, за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших, и всех страдальчески погибших в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Трудно переоценить значение этого решения: фактически, 9 мая становится особым церковным праздником — по словам одного из авторов «Православной энциклопедии» А.А. Лукашевича, эта дата теперь является «определенным аналогом викториальных дней».

 

6 мая 1995 года, в день св. великомученика Георгия, патриархом был освящен храм-памятник св. Георгия Победоносца на Поклонной горе. Строительство храма вызывало немало негативных реплик со стороны фундаменталистских православных кругов. Недоумение вызывало модернистское архитектурное решение Анатолия Полянского, чужеродные для русской церковной традиции огромные бронзовые барельефы Зураба Церетели, близость церковного здания к «языческому» монументу, увенчанному фигурой античной богини Ники. Тем не менее, церковная власть подчеркнула значение храма, придав ему статус патриаршего подворья. Очевидно, в глазах священноначалия включение храма в мемориальный комплекс на Поклонной горе явилось свидетельством торжества православных ценностей. Спустя восемь лет после возведения Георгиевского храма в нем была исполнена программная роспись, в целом соответствующая близкому Алексию II «белому» патриотическому мифу (фрески, изображающие свв. Димитрия Донского, Александра Невского, Илью Муромца, Феодора Ушакова и других воинов, а также Николая II и свв. Царственных Новомучеников).

Следуя в целом «белой», антибольшевистской линии в отношении событий недавнего прошлого, церковное руководство при Алексие II было достаточно сдержанно в оценках советского периода и, в особенности, военного времени. В целом, многие православные деятели в период патриаршества Алексия II согласились бы с позицией архимандрита Тихона (Шевкунова), высказанной в интервью газете «Известия» (№ 169/27940 от 15 сентября 2009 года). Говоря об оценке коллаборационизма, известный церковный деятель заявил о своеобразном «пакте молчания»: «Это как в большой и непросто прожившей долгие годы семье: есть темы, проблемы, которые человек любящий и чуткий никогда не поднимет. Мне представлялось, что к подобным темам, в процессе общения между нами и потомками власовцев, еще немалое время должна относиться эта проблема».

 

Начало патриаршества Кирилла I: кризис «пакта молчания»

Уже первый год служения патриарха Кирилла (напомним, что он был избран предстоятелем Русской Церкви 27 января, настолован 1 февраля 2009 года) был отмечен скандалом именно по «власовскому» вопросу. Поводом для него стал выход сборника статей и проповедей известного церковного историка и публициста, профессора Санкт-Петербургской духовной академии протоиерея Георгия Митрофанова «Трагедия России: “запретные” темы истории XX века в церковной проповеди и публицистике» (СПб., 2009). О. Георгий — последовательный и непримиримый антикоммунист. Для него «коммунизм есть палач прежде всего русского народа, ибо ни один народ не потерял столько, сколько русский народ в результате правления коммунистического режима» (из интервью Радио «Град П», 2009). Свою позицию относительно деятельности Церкви на оккупированной территории он выразил в статье «Коллаборационизм или церковное возрождение», опубликованной 13 февраля 2005 года на сайте «Церковного вестника»: «Главной причиной русского церковного возрождения периода Второй мировой войны явилось то обстоятельство, что в условиях даже кратковременного исчезновения богоборческого коммунистического режима русский народ, насильственно лишавшийся возможности исповедовать веру своих предков, проявил поразительную готовность вновь обратиться к этой вере, а прошедшие через невиданные в русской истории гонения и оставшиеся в живых немногочисленные православные пастыри в тяжелейших условиях немецко-фашистской оккупации смогли взять на себя подвижническое бремя нового Крещения Руси».

Данная формулировка, скорее, характеризует церковный «идейный мейнстрим». Однако в упомянутой книге «Трагедия России» о. Георгием было, по мнению многих православных авторов, сделано несколько лишних шагов в направлении «обеления» А.А. Власова и других деятелей, сотрудничавших с немцами. Фактически, действия руководства РОА были охарактеризованы как христианский подвиг покаяния, «честное и последовательное перечеркивание» прежней греховной службы богоборческому режиму. Начавшаяся резкая критика тезисов о. Георгия в российской прессе вызвала, в свою очередь, появление послания Синода РПЦЗ, в котором защищался выбор, сделанный власовцами: «На вопрос: “Был ли генерал А.А. Власов и его сподвижники предателями России?”, мы отвечаем — нет, нимало. Все, что было ими предпринято, — делалось именно для Отечества, в надежде на то, что поражение большевизма приведет к воссозданию мощной национальной России».

Новый виток дискуссии был связан уже с оценкой позиции Зарубежной Церкви… Публицистам РПЦ довольно непросто было убеждать аудиторию, что оснований для возобновления раскола нет. Архимандрит Тихон (Шевкунов) в уже цитировавшемся интервью «Известиям» подчеркивал: «Я также глубоко убежден, что иерархия РПЦЗ, вся Зарубежная Церковь искренне стремятся к благу России… Но живут они в несколько ином мире. Если бы они понимали наши реалии, то никогда не причинили бы нам такую боль». Руководитель Ассоциации православных экспертов Кирилл Фролов отметил: «Позиция Синода РПЦЗ по генералу Власову не должна ставить под сомнение великое воссоединение Русской Церкви». В то же время, Собор православной интеллигенции Санкт-Петербурга в своем обращении к патриарху заявил, что «все служение о. Г. Митрофанова является хулой на Россию».

Разумеется, прозвучали в России и голоса в поддержку профессора протоиерея. Наиболее восторженные оценки давались на презентации книги «Трагедия России», состоявшейся 19 мая 2009 года в санкт-петербургском музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Там выступали, в частности, епископ Штутгартский (РПЦЗ МП) Агапит, профессор СПбГУ П.Е. Бухаркин, профессор СПбДА протоиерей Владимир Мустафин, ответственный редактор газеты «Церковный вестник» (ведущего периодического издания Московской патриархии) и «Журнала Московской Патриархии» Сергей Чапнин. Наиболее откровенные формулировки, касающиеся оценки Великой Отечественной войны, были озвучены на той презентации игуменом Петром Мещериновым, заместителем руководителя Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи (ЦДРМ) при Свято-Даниловом монастыре, руководителем Школы молодежного служения ЦДРМ.

Комментируя книгу о. Г. Митрофанова, известный катехизатор набросал настоящую историософскую схему. Согласно этой концепции, Гражданская и Великая Отечественная война — «две важнейшие вехи в уничтожении России, причем уничтожении не как государства, а как нравственной, религиозной и культурной традиции… Историческая Россия погибла на полях Гражданской войны… Война же 1941–1945 годов примечательна для церковно-исторического анализа о. Георгия тем, что победа в ней лишила наш народ самой возможности покаяния». У генерала Власова было «то осознание ошибочности выбранного Россией пути, которое должно было бы быть у всего нашего народа. Победа этот росток покаяния задавила окончательно».

Эти и другие выступления сторонников позиции о. Георгия Митрофанова (к их числу относится также известный миссионер, организатор диалога Церкви и рок-сообщества игумен Сергий (Рыбко)) дали основания ряду публицистов говорить о «церковных власовцах», о настоящем «власовском лобби» в Русской православной церкви.

Какой же была истинная позиция священноначалия в ходе возникшей идейно-политической коллизии? Патриарх Кирилл уже в мае-июне 2009 года озвучил свою богословскую и историософскую трактовку испытаний 1941–1945 годов. 6 мая в слове после богослужения в Георгиевском храме на Поклонной горе патриарх отметил, что «победа наша в той войне — это чудо… В этом незримо присутствует рука Божия. Народ наш кровью своею искупил грех богоотступничества, разрушения святынь, отказа от Бога, поругания всего святого и великого, что было. И Господь, приняв эту жертву искупления, не допустил погибели нашей страны».

3 июня 2009 года, выступая в менее официально-торжественной и более соответствующей духу церковной проповеди обстановке (в Сретенском монастыре, в день праздника Владимирской иконы Божьей матери — палладиума Российского государства), Кирилл I выразился резче. Патриарх, в частности, сказал: «Некоторые недоумевают: “Почему же такой страшной и кровопролитной была последняя война? Почему так много народа погибло? Откуда то ни с чем не сравнимое страдание людей?” Но если мы и на эту военную катастрофу посмотрим тем взором, которым взирали на прошлое и настоящее наши благочестивые предки, то разве сможем удержаться от совершенно ясного свидетельства, что сие было наказание за грех, за страшный грех богоотступничества всего народа, за попрание святынь, за кощунство и издевательство над Церковью, над святынями, над верой. Разве могло быть пройдено с легкостью, без суда такое страшное явление в жизни народной, как уничтожение верующей части общества, уничтожение Церкви, обречение людей на страдания, мученичество и исповедничество? Но если бы вместо страшного наказания последовало материальное процветание и победа идеологии, то невольно каждый здравомыслящий верующий человек спросил бы: “А где же суд Божий, неужели только в вечности? Неужели Он не простирает Своей длани над историей?”… Но наказание Божие — это не проявление некоего деспотизма и жестокости, о чем с удовольствием нередко рассуждают люди неверующие, подвергая сам факт бытия Божия сомнению. Наказание Божие — это явление правды Его, это явление Божественной справедливости, без которой не может быть бытия мира; это установление баланса, без которого всякая человеческая система будет обрушена. Наказание Божие есть всегда проявление в том числе любви Божией к людям во имя их исправления».

Концепция, согласно которой войны и другие исторические испытания являются вразумляющей карой Божией за грехи народа, на самом деле не нова и восходит к пророческим книгам Ветхого Завета. Однако попытка актуализировать ее в современном светском обществе вызвала весьма острое отторжение в интернет-пространстве и блогосфере (пример заголовка из блога 2009 года: «Патриарх Кирилл оправдал Гитлера и его злодеяния»). Вскоре последовал комментарий, продемонстрировавший, что прозвучавшие определения — не случайная «оговорка» или «проговорка» патриарха, а выражение нового идейного курса РПЦ.

Тезисы Кирилла I развил архиепископ Волоколамский Иларион, ставший 31 марта 2009 года председателем Отдела внешних церковных связей Московского патриархата. Известный церковный интеллектуал, доктор богословия, фактически «министр иностранных дел» РПЦ дал пространное интервью журналу «Эксперт» («Миссия в миру», № 23 (661) от 15 июня 2009 года). В нем он придал обсуждению советского прошлого отчетливо выраженный антисталинский уклон: «Я считаю, что Сталин был чудовищем, духовным уродом, который создал жуткую, античеловеческую систему управления страной, построенную на лжи, насилии и терроре. Он развязал геноцид против народа своей страны и несет личную ответственность за смерть миллионов безвинных людей. В этом плане Сталин вполне сопоставим с Гитлером. Оба они принесли в этот мир столько горя, что никакими военными или политическими успехами нельзя искупить их вину перед человечеством. Нет никакой существенной разницы между Бутовским полигоном и Бухенвальдом, между ГУЛАГом и гитлеровской системой лагерей смерти. И количество жертв сталинских репрессий вполне сопоставимо с нашими потерями в Великой Отечественной войне. Победа в Великой Отечественной войне была действительно чудом, потому что Сталин перед войной сделал все, чтобы разгромить страну… Но, несмотря на все чудовищные репрессии, народ проявил небывалый героизм. Иначе как чудом это назвать нельзя. Победа в войне — это победа народа».

Можно рассматривать тогдашние выступления высших иерархов как стремление нейтрализовать сталинистские настроения, все более активно проявлявшиеся на «низовом» уровне в Русской Церкви. Не вдаваясь в богословский анализ, отметим, что данная тенденция вполне соответствует взглядам немалого в демографическом отношении слоя прихожан. «Актив» РПЦ в значительной степени составляют люди старшего среднего и пожилого возраста. В последние 10–15 лет в Церковь пришло поколение людей, рожденных в позднесталинскую эпоху и первые годы «оттепели», склонных к позитивной мифологизации правления «Отца народов».

Ранее выразителем просталинских симпатий в РПЦ был известный церковный писатель, протоиерей Дмитрий Дудко (1922–2004), сам репрессированный в конце 1940-х за публикации стихов в оккупационной газете в 1942 году. «Эстафету» о. Дмитрия в определенной степени перенял игумен Евстафий (Жаков) (род. в 1941 г., иерейская хиротония в 1990 г.). Один из наиболее уважаемых священников Санкт-Петербургской епархии, почитаемый многими за старца, о. Евстафий известен своими радикальными суждениями и бескомпромиссным поведением. В ноябре 2008 года на страницах СМИ появились возмущенные публикации (см., напр., статью Михаила Поздняева «Молитва палачу» в «Новых известиях», 26 ноября 2008 года) о том, что будто бы в храме Св. равноап. кн. Ольги в Стрельне под Санкт-Петербургом, где настоятельствовал игумен Евстафий, выставлена икона Сталина.

Следует отметить, что некоторые маргинальные православные деятели действительно выдвигают идею канонизации «богодарованного вождя Иосифа». Однако в данном случае речь шла о помещенной в храме иконе св. блаж. Матроны Московской, на которой был представлен апокрифический эпизод посещения старицы Сталиным осенью 1941 года (вождь был изображен без нимба).

Выставивший икону о. Евстафий откровенно признавался (см. «Новые известия», 26 ноября 2008 года): «У меня было два отца, кроме Отца Небесного: один — мой отец по плоти, а другой отец — это Отец народов, который был строг, который судил, который, может быть, ошибался, но который все равно был Отцом моей страны. Любые нападки на Сталина и смешны, и отвратительны. Я не хочу слушать этих пуделей демократии, которые лают на мертвого льва, я слушаю свое сердце. Я поминаю Иосифа Виссарионовича на всех службах, где это уместно, особенно в те дни, когда он умирал, в день его рождения, в те дни, когда он праздновал общую Победу нашего народа». На замечание, что Сталин все же был атеистом, о. Евстафий ответил: «А откуда вы знаете? То, что он возглавлял атеистическое государство, — так мало ли кто что возглавлял! Я больше верю двум патриархам — Сергию и Алексию I. Они считали совершенно определенно: Сталин был верующим человеком».

В связи с возникшими вокруг иконы спорами настоятель вначале убрал образ с видного места, а затем вообще унес из церкви к себе домой (сообщение интернет-ресурса «Лента.Ру» от 28 ноября 2008 года). По данным того же источника, руководитель пресс-службы Московской Патриархии священник Владимир Вигилянский заявил: «Произошло дисциплинарное нарушение: клирик не имеет права вешать в храме неканоническую икону. С поступком священника будет разбираться правящий архиерей».

Бросается в глаза зеркальность ситуации с выступлениями условных «сталинистов» и «власовцев» в РПЦ и реакция на них высшей церковной власти, обязанной вести Церковь срединным, «царским» путем. После прихода к власти патриарха Кирилла и занятия высших церковных постов его выдвиженцами и единомышленниками создалось впечатление, что «антибольшевистская» линия стала превалировать в публичной деятельности Церкви. Однако непримиримо-антисоветский настрой и — что очень важно — принижение значения Победы о. Георгием Митрофановым, о. Петром Мещериновым и другими вынудили патриарха «одернуть» представителей «ревизионистского лобби». 23 августа во время визита в Архангельскую епархию в беседе с общественностью в Архангельском драматическом театре Кирилл I высказался по теме Власова и коллаборационизма. Со свойственным ему интеллектуальным изяществом, патриарх перенес дискуссию в иную плоскость — из исторической и историософской в нравственную.

«Мы называем эпоху, в которой мы живем, эпохой постмодерна — такое вот слово выдумали, — отметил Предстоятель Русской Церкви. — И наибольшим достижением этой эпохи считается свобода человека, которая ориентирована на свободный выбор. Человек сам является автономным носителем окончательных решений, что есть добро, а что — зло. Время от времени у нас вспыхивают общественные дебаты по поводу значения Великой Отечественной войны, и некоторые утверждают, что выбор тех людей, которые стали сотрудничать с немцами, которые пошли во власовскую армию, вполне правомерен: “Это был их выбор, они свободны. Человек свободен определять, с кем он. Вот и выбрали эти люди не защиту Родины, а борьбу со своей Родиной вместе с оккупантами”. Так постепенно размываются границы между добром и злом. А почему это происходит? А потому, что человечество утрачивает понятие греха…»

Резкой отповедью «власовцам» со стороны православно-патриотического лагеря стал сборник статей священнослужителей и публицистов «Правда о генерале Власове», выпущенный информационно-аналитической службой «Русская линия» и издательством «Русский остров» в ноябре 2009 года.

 

Византийским курсом «икономии»

В последующие годы «власовская» и «сталинская» темы еще несколько раз всплывали в публичном пространстве церковных дискуссий. Так, в 2011 году темой обсуждения стали очередные призывы игумена Сергия (Рыбко) реабилитировать генерала Власова и власовцев. Протоиерей Владимир Сорокин, профессор СПбДА, настоятель Князь-Владимирского собора в Санкт-Петербурге, в своих комментариях тогда озвучил позицию «умеренного» духовенства: «…Что касается политической позиции, то пусть в ней разбираются историки. Церковная оценка такова — нужно молиться за тех и за других, кто участвовал с обеих сторон на поле брани… А делать из всего этого политическую акцию, оправдывать кого-то, а кого-то называть предателями — я считаю, не дело Церкви… Каждый из нас имеет право на свою точку зрения. Я молюсь за павших в войне не как за предателей или же за героев, но как за наших русских людей, которые действительно страдали, умирали, и все они достойны того, чтобы не выпадали из нашей истории» (материал опубликован 3 ноября 2011 года на сайте «Русской народной линии», а 5 ноября 2011 года на сайте Князь-Владимирского собора).

В 2013 — начале 2014 года в блогосфере муссировалась тема издания Патриаршим издательско-полиграфическим центром Свято-Троице-Сергиевой лавры роскошного «биографического календаря “Сталин”» на 2014 год (автор-составитель Владимир Долматов). Директор патриаршей типографии был уволен, в том числе и за прием этого заказа от издательского дома «Достоинство».

Заявления и публичные действия высшей церковной власти продолжали давать основания для самых разных, порой диаметрально противоположных суждений относительно позиции патриархии. Так, в мае 2013 года известный своими государственно-патриотическими настроениями и симпатиями к советскому периоду священник Александр Шумский в 11-м выпуске программы «Неслучайные беседы» (доступна на сайте «Русской народной линии») «подвел предварительные итоги первосвятительского служения Святейшего Патриарха Кирилла: борьба с церковным власовством, восстановление связи времен, реабилитация советского периода русской истории». В то же время, на сайте «Сталин: время, люди, Империя» в январе 2015 года появилась пространная статья тульского автора Вячеслава Смирнова под характерным заголовком «РПЦ (б[буржуазная]) — рупор антисталинизма»: «Антисталинизм нынешних иерархов Русской православной церкви стал таким же непременным атрибутом их имиджа, как и показное обилие золота и драгоценностей их профессиональных нарядов или столь же непременные их “Мерседесы” для разъездов по России».

Следует отметить, что дисциплинарные меры священноначалия в отношении «возмутителей спокойствия», инициаторов острых дискуссий о роли Сталина/Власова в истории, были более чем умеренными. Скандал не повлиял на церковную карьеру протоиерея Георгия Митрофанова. В ноябре 2012 года патриарх Кирилл запретил ему общаться с прессой, но уже по совершенно другому поводу — из-за неодобрения о. Георгием позиции РПЦ в деле Pussy Riot. 9 октября 2014 года профессору протоиерею был торжественно вручен диплом доктора богословия и докторский крест (решение было утверждено патриархом). Наконец, в начале мая 2015 года о. Георгию Митрофанову была вручена патриаршая награда — митра. Игумен Петр (Мещеринов) ушел с директорского поста в Школе молодежного служения, но продолжил свое основное церковное служение на посту настоятеля подворья Данилова монастыря в подмосковном селе Долматово. В последние годы он перестал выступать с острыми общественно-политическими заявлениями и сосредоточился на музыковедческих исследованиях. 17 марта 2015 года на патриаршем богослужении в Даниловом монастыре о. Петр был удостоен священнической награды — права ношения палицы. Игумен Евстафий (Жаков) был переведен вторым священником в другой петербургский храм, но также назначен настоятелем древнего и знаменитого (хотя и нуждающегося в восстановлении) храма Рождества Иоанна Предтечи в крепости Орешек.

В последние годы и месяцы перед юбилеем Победы высшее церковное руководство стало чаще всего прибегать к использованию византийского принципа «икономии» (решение спорных вопросов с позиции снисхождения, практической пользы, церковной целесообразности) для максимального смягчения разногласий и противоречий как внутри церковного лагеря, так и между Церковью и влиятельными идейно-политическими группами в государстве и обществе. Это выразилось, в частности, в поиске компромиссных, примиряющих формулировок в отношении советско-сталинского наследия.

Так, председатель Отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, выступая в начале марта 2013 года накануне 60-летия со дня смерти И.В. Сталина на заседании дискуссионного клуба Всемирного русского народного собора, заявил: «Хотел ли Сталин возвращения России к себе? Я не уверен в этом. Скорее всего, он искренне жил идеалами мировой революции. Но сама логика истории, само сознание народа заставило его пойти по пути хотя бы частичного возвращения России к себе. Народ оказался сильнее Сталина… Церковь оказалась сильнее Сталина…» Далее, отметив, что преступления, которые совершались при Ленине, Троцком, Сталине, «ничем не могут быть оправданы», о. Всеволод отметил: «В то же время очевидно, что в советский период, в том числе при жизни Сталина, нашим народом были совершены мощнейшие прорывы в науке, технике, промышленности, в целом в национальной экономике».

Примечательно, что несколько ранее, в феврале 2013 года Всемирный русский народный собор, председателем которого является патриарх Кирилл, распространил заявление о поддержке переименования Волгограда в Сталинград, ибо именно «Сталинград стал символом нашего военного искусства и символом высочайшего мужества… именно Сталинград известен народам планеты как поворотный пункт в борьбе с фашизмом». Вскоре, однако, руководитель Информационного отдела Московского патриархата Владимир Легойда заявил телеканалу «Дождь», что РПЦ не выражала своей позиции и не будет высказываться по поводу переименования города на Волге.

Непредвзятый анализ показывает, что в преддверии Победы затихли — а не обострились, как можно было бы ожидать, — споры по тем острым проблемам, что были обозначены выше. И официальные, и полуофициальные спикеры Русской Церкви (митрополит Илларион, протоиерей Всеволод Чаплин, Владимир Легойда, Сергей Чапнин, архимандрит Тихон Шевкунов и др.) стараются не допускать в своих выступлениях резких выпадов, которые могли звучать ранее, в 2008–2011 годах. Те же из священнослужителей среднего и низшего звена, кто подобного рода острые высказывания допускал в прошлом (прот. Георгий Митрофанов, игумен Сергий (Рыбко) и другие), сегодня чаще всего соблюдают благоразумное молчание.

Аналитики, занятые поиском и выявлением устойчивых «идеологических лобби» в среде духовенства и церковных интеллектуалов, как представляется, недооценивают мощный корпоративистский потенциал Церкви. Вся система церковного образования и воспитания основана на формировании представлений о пользе Церкви как о высшем благе и личной дисциплине, направленной на достижение этого блага. Личности, не следующие этому, быстро отторгаются церковным организмом и — что немаловажно! — сами себя начинают ощущать внутренне чуждыми Церкви, даже если они формально с ней не порывают (недавний пример протодиакона Андрея Кураева). В то же время, интеллектуальная культура православия такова, что радикальное суждение священника по дискуссионным вопросам допускается как частное мнение, «теологумен»; но распространение такого мнения имеет все шансы быть жестко пресеченным как попытка церковного раскола в том случае, если имеет место попытка формирования сколь-нибудь явно организованной группы. Таким образом, можно констатировать, что по многим «больным» темам во внутрицерковной среде сегодня заключен — несомненно, «с подачи» патриарха — некий новый «пакт молчания».

 

На юбилейном марше

Непосредственно накануне юбилея Победы информационная ситуация вокруг Русской православной церкви и ее священноначалия складывалась весьма неблагоприятно. В 2013–2014 годах последовала череда публикаций в СМИ с обвинениями в адрес иерархов в коррупции, сервилизме по отношении к государственной власти и «сращивании» с крупным бизнесом и региональными властями, потакании развитию гомосексуальных связей в ограде Церкви. Особенно резонансным был разразившийся в конце 2013 — начале 2014 года скандал, инициированный выступлениями протодиакона Андрея Кураева о наличии в среде епископата и в образовательных структурах РПЦ «голубого лобби». Кризис на Украине, значительная часть православных верующих которой принадлежат к пастве Украинской православной церкви Московского патриархата, породил настоящий вал критики в адрес Московской патриархии. Причем авторы, сочувствующие разным сторонам украинского противостояния, обвиняли высшую иерархию РПЦ как в «имперском», «пропутинском», «антиукраинском» курсе, так и в отсутствии должного рвения в поддержке «Русской весны» и «народных республик» на Донбассе.

Тем не менее, Церковь не могла остаться в стороне от нарастающей в общественно-государственном пространстве предъюбилейной активности. Тем более что государство недвусмысленно выразило свою заинтересованность в участии не только Русской православной церкви, но и всех религиозных общин страны в праздновании 70-летия Великой Победы. Об этом, в частности, говорилось на состоявшемся 11 декабря в Кремле заседании Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте России. В состав утвержденного указом президента еще в августе 2012 года оргкомитета «Победа» были включены представители конфессий — председатель Отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин, главный раввин России Берл Лазар.

Впрочем, «старт» церковной юбилейной кампании был весьма скромным и был выдержан в «молитвенных тонах», в духе того настроя, который был озвучен протоиереем Владимиром Сорокиным (см. выше). В Постановлениях Архиерейского Совещания Русской православной церкви (2–3 февраля 2015 года) предстоящей памятной годовщине посвящен последний, 16-й пункт: «В год 70-летия Победы в Великой Отечественной войне участники Совещания призывают клир и паству Русской Церкви молитвенно почтить память воинов и всех, кто внес свой вклад в сохранение свободы наших народов, их независимости от внешнего врага. Представляется важным совершение во всех епархиях мероприятий, посвященных подвигу наших соотечественников, спасших мир от нацизма». Вообще, в церковных документах и публикациях конца 2014 — начала 2015 года наступивший год обычно характеризовался как время двух (подразумевается, что равнозначимых) юбилеев — 1000-летия со дня преставления св. блгв. князя Владимира и 70-летия Победы.

Вполне традиционным, не выходящим за рамки вошедшего в современную российскую юбилейную практику, было участие Церкви в различных общественных и научно-практических форумах, посвященных войне и Победе. В собственно церковных мероприятиях тема Победы присутствовала как одна из юбилейных тем года. XXIII Рождественские образовательные чтения, традиционно проходившие в конце января в Москве, носили название «Князь Владимир. Цивилизационный выбор Руси». Тема Победы на этом важном церковно-общественном конгрессе освещалась, например, в рамках XIII Всероссийской конференции по истоковедению (!), наряду с такими сюжетами, как 1000-летие преставления св. равноапостального князя Владимира и… 220-летия отечественного истоковедения. Зато в Государственной Думе в рамках III Рождественских парламентских встреч 22 января 2015 года действовала специальная дискуссионная площадка «Вклад религиозных организаций в Победу в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов (к 70-летию Победы)».

Примечательным в плане соединения церковных, государственных и научных интересов представляется проект конференции «На пути к Победе. Государство. Церковь. Казачество», организаторами которой выступают Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) и Синодальный комитет по взаимодействию с казачеством (председатель — епископ Павлово-Посадский Кирилл). О работе по подготовке к конференции было объявлено в начале февраля; ее проведение было перенесено с марта на май; сегодня определена дата форума — 27 мая.

«Казачья» тема представляется весьма острой и болезненной в контексте как общей проблематики коллаборационизма, так и взаимоотношений внутри российской и зарубежной частей РПЦ: «зарубежники» фактически почитают казаков, выданных союзниками советским властям в Лиенце и других местах, святыми мучениками. При этом предпринимаются даже попытки богословского оправдания самоубийств тех из казаков, кто не желал «осквернения духовного и телесного» в руках «сталинских палачей». Очевидно, задача конференции — дать прочную «прописку» «казачьим доблестям» в рамках общероссийской гражданской государственно-патриотической парадигмы. Об этом можно судить по заявленным основным темам форума: «Всемирно-историческое значение победы советского народа в Великой Отечественной войне», «Война и сохранение исторической памяти», «Казаки — Герои Советского Союза», «Роль казаков в отражении врага на подступах к Москве», «О судьбах семей казачества в годы войны», «Взаимодействие государства и Церкви в период Великой Отечественной войны», «Роль и образ священнослужителя в годы войны», «Документы из фондов РГАСПИ как исторический источник (по материалам фонда И.В. Сталина)».

Представители Церкви приняли также участие в масштабной международной конференции «Общая Победа: история и память», проходившей 27–28 апреля 2015 года в Российской академии наук (организатор — Институт всеобщей истории РАН). 6 мая в Национальном исследовательском ядерном университете МИФИ состоялась конференция «Духовный фактор народной победы», на которой также выступили священнослужители.

Собственно церковная составляющая многих юбилейных форумов, симпозиумов, конференций, круглых столов, заседаний, совещаний и т.п. играла подчиненную, вспомогательную роль. Однако представители РПЦ в большинстве случаев не уклонялись и не уклоняются от участия в подобных мероприятиях. Дело, думается, в том, что проблематика войны и Победы, а также «патриотической позиции РПЦ в годы Великой Отечественной» в ходе подготовки к юбилею часто используется церковными деятелями, исходя из принципа «икономии». То есть для создания различных презентационных и коммуникационных месседжей и проектов, призванных подчеркнуть прежде всего историческую и социальную роль Церкви, значимость ее служения народу, а также полезность для государственной власти выстраивания надежных и крепких партнерских отношений с РПЦ.

В этой связи интересно наблюдение за риторикой и лексикой церковных деятелей. В официальной обстановке, в присутствии государственных лиц, часто воспроизводятся казенные обороты, стандартные «военно-патриотические» клише советской пропаганды. Вот, скажем, образец красноречия в целом весьма гуманитарно образованного протоиерея о. Всеволода Чаплина: «В нынешних сложных общественных условиях очень много значат не слова, а пример, и такой пример у нас есть — это подвиг нашего народа, воинов и тружеников тыла, в годы Великой Отечественной войны. Об этом примере надо говорить средствами культуры, массовой коммуникации, религиозно-общественной деятельности» (из выступления на заседании Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте России, 13 декабря 2014 года). Гораздо более раскованными и яркими — не говоря уж о том, что более содержательными, — были предъюбилейные речи представителей РПЦ перед церковно-общественной или научной аудиториями.

В своих выступлениях на проходивших в начале года мероприятиях представители высшей церковной власти, прежде всего Патриарх Московский и всея Руси, подчеркивали тему преемственности, неразрывности российской истории, осененной хоругвями православия. В этой перспективе достигнутая дорогой ценой Победа предстает не только результатом усилий людей военного поколения, но следствием всей православной ориентации российской цивилизации. Об этом прямо заявил патриарх Кирилл в своем выступлении на открытии III Рождественских парламентских встреч: «Нынешний 2015 год имеет особое символическое значение. Мы будем отмечать две значительные для нас исторические даты: 1000-летие со дня кончины крестителя Руси, святого князя Владимира, и 70-летие великой Победы нашего народа. Одно из этих событий отсылает нас к религиозному выбору Руси, другое — к его последствиям, когда наш народ, воспитанный на тысячелетних православных идеалах справедливости и братства, избавил мир от порабощения нацистами, возомнившими себя “расой господ”, а другие народы — сборищем недочеловеков, обреченных на вечное рабство. Тогда, встав единым фронтом, объединив практически все силы народа, мы достигли победы».

Выступая на конференции «Общая Победа: история и память», о. Всеволод Чаплин развил свой давний тезис об амбивалентности крупных исторических фигур, подобных Сталину: «Да, не стоит скрывать правду. Ошибки и преступления были, по моему убеждению, и у Сталина, и у Черчилля, и у Рузвельта, и практически у всех других активных деятелей периода Второй мировой войны. Но нельзя забывать и о том героизме, который проявили наши народы, и о той воле лидеров, которая сделала возможной Победу. Нацизм вместе победили и Рузвельт, и Черчилль, и Сталин, и объединившиеся народы». В выступлении с академической кафедры, в преддверии Дня Победы, о. Всеволод заявил, что «Советский Союз — преемник исторической Руси». С этим выступлением, конечно, не согласятся единомышленники о. Георгия Митрофанова и других церковных «нигилистов» — но их голоса в преддверии Дня Победы не были слышны.

Таким образом, уже на этапе подготовки юбилейных торжеств и главных концептуальных выступлений священноначалия определилась основная идейная траектория, которой будет следовать РПЦ. Можно с уверенностью говорить о торжестве — хотя, возможно, и временном — концепции единства истории православной России в ее различных ипостасях (Древняя Русь, Российская империя, Советский Союз).

2 мая на телеканале «Союз» вышел очередной выпуск передачи протоиерея Всеволода Чаплина «Комментарий недели», в котором автор попытался вынести исторический приговор всем иллюзиям о возможности «третьего пути» (между Сталиным и Гитлером). По словам о. Всеволода, необходимо молиться о всех — в том числе и о коллаборационистах. Но если бы победил Гитлер или союзники, но без Красной Армии, если бы «народы исторической Руси сдались на милость победителя», то такой сценарий на самом деле не устроил бы «ни Церковь, ни народ. Ведь это был бы сценарий сытой жизни и, может быть, гораздо более мирной жизни, чем жизнь военного и послевоенных поколений, — но жизни в условиях отсутствия свободы, в условиях порабощения». Свою передачу протоиерей В. Чаплин завершил следующим утверждением: «Мы оплакиваем всех людей, которые погибли в войну, — и тех, кто шел вместе с Власовым, и тех, кто сражался не на нашей стороне, а среди них, к сожалению, было много православных людей — и болгар, и румын, и украинцев. Но в то же время мы помним, что это была по-настоящему священная война, в которой правда была не на всех сторонах, а на одной стороне. На той стороне, которая сделала возможным сохранение свободной истинно христианской цивилизации». Таким образом, коллаборационисты могут быть помянуты как жертвы войны, но Божья правда была на стороне Красной армии.

 

Апофеоз государственных торжеств и православная церковь: символы, акции, заявления

На завершающем этапе подготовки к юбилею и в ходе самого проведения празднеств руководство и «актив» РПЦ провели в жизнь несколько интересных самостоятельных инициатив. Конечно, продолжалось и расширялось участие церковных иерархов в официальных государственных мероприятиях, посвященных юбилею Победы, — на федеральном, региональном, муниципальном уровнях (в глазах наиболее лояльных к священноначалию верующих, судя по репликам в блогосфере, это выглядит как «отдание кесарю кесарева» в классической христианской парадигме). Присутствие архиерея или священника на торжествах в 2015 году стало уже частью официального протокола… Но одновременно Церковь продолжила поиск собственных (в чем-то альтернативных официальной программе) символических решений, связанных с темой войны и Победы. Остановимся на некоторых из них.

Важной и необычной в рассматриваемом контексте акцией является принесение в Россию мощей святых воинов. Подобные «путешествия» святынь исторически не были распространенной практикой. В последние годы в нашу страну несколько раз доставлялись чтимые православные святыни — преимущественно из афонских монастырей, располагающих внушительными собраниями реликвий. Однако впервые подобные события были связаны высшей церковной иерархией с государственным юбилеем.

С 5 по 18 февраля в Московском Новоспасском ставропигиальном мужском монастыре была открыта для верующих нетленная десница св. вмч. Димитрия Солунского. Церковная пресса сообщала, что принесение ковчега с мощами покровителя православных воинов «посвящено 70-летию Великой Победы над фашизмом». Святыню доставила в Москву делегация Элладской православной церкви во главе с митрополитом Верии, Науссы и Кампании Пантелеимоном. На пресс-конференции, проходившей 9 февраля в информационном центре ТАСС в Москве, особо подчеркивалось, что св. Димитрий Солунский является небесным покровителем защитников Отечества; он также — патрон князя Димитрия Донского, победителя на Куликовом поле. За время пребывания святыни в Новоспасском монастыре ей пришли поклониться около 70 тысяч человек.

Еще больший отклик вызвало прибытие в Россию «в ознаменование 70-летия Победы в Великой Отечественной войне» ковчега с десницей св. вмч. Георгия Победоносца, почитаемого как небесный покровитель российской столицы, а также православного воинства. Мощи и чтимая икона св. Георгия прибыли в Россию на два месяца (24 апреля — 25 июня 2015 года); их доставила делегация монахов-афонитов во главе с архимандритом Алексием, настоятелем монастыря Ксенофонт, где и хранится чудотворная десница. Наиболее важным и значимым пунктом всероссийской паломнической программы стало пребывание реликвии в Георгиевском храме в Москве 6–11 мая. Кроме столицы, ковчег с мощами посетил Ярославль и ряд других городов.

Значение данной акции — в том, что сакральное действо (весьма специфичное, кстати, именно для греческого и русского православия, сохранившего массовое почитание мощей) было как бы «вписано» в программу государственных торжеств. Однако при внимательном рассмотрении ситуации становится понятным, что Церковь постаралась в максимальной степени перенести центр торжеств со светской в духовную сферу, обеспечить себе особую «юбилейную автономию». Об этом свидетельствует, в частности, программа мероприятий на Поклонной горе 6 мая, в день памяти Георгия Победоносца.

Торжества открылись прибытием ковчега с десницей св. Георгия; патриарх встретил святыню у врат Георгиевского храма и возложил ковчег под сень в центре храма-памятника. Затем была совершена праздничная Божественная Литургия. «На заупокойной ектении, — отмечает официальный сайт Московского патриархата, — были вознесены молитвы об упокоении душ вождей и воинов, за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших, и всех, страдальчески погибших в годы Великой Отечественной войны». Патриарх обратился к участникам богослужения с первосвятительским словом. Затем патриарх и мэр Москвы приветствовали участников Всероссийской духовно-патриотической акции «Георгиевский парад — дети победителей» и посетили парад кадетов столицы «Не прервется связь поколений». В завершение праздника патриарх Кирилл, С.С. Собянин, почетные гости, ветераны и другие участники парада возложили цветы к Огню памяти и славы на Поклонной горе.

Обращает на себя внимание развернутый характер праздничной программы. По сути, это были торжества, параллельные общегосударственным 9 мая (состоялся даже мини-парад!). Примечателен и календарный сдвиг, отчетливо выраженное стремление обрести — быть может, по примеру «либерально-европейского» праздника 8 мая — свою, церковную дату Победы. Для православного сознания мистическое значение имеет тот факт, что в 1945 году Пасха пришлась как раз на 6 мая — день Георгия Победоносца. Накануне юбилея пресс-секретарь патриарха Кирилла диакон Александр Волков сообщал, что «именно в день памяти святого Георгия — 6 мая — в 1945 году была поставлена точка в войне». Предстоятель Русской Церкви, обращаясь к верующим после литургии в день памяти Георгия Победоносца, еще раз подчеркнул значение именно этой даты: «Несомненно, по Божиему усмотрению этот день, 6 мая, в 1945 году совпал с праздником Пасхи и был воспринят всем нашим народом как День Победы». Надо сказать, что в выступлениях многих православных активистов наблюдалась определенная мифологизация даты 6 мая. Так, координатор движения «Сорок сороков» Андрей Кормухин заявил: «Многие наши сограждане даже не знают, что основной, победный перелом в битве за Берлин произошел 6 мая». Привлечению общественного внимания к «георгиевской» теме, несомненно, способствовало появление 2 мая документального фильма Аркадия Мамонтова «Победоносец».

Патриаршая проповедь 6 мая в храме на Поклонной горе, при всей ее краткости, содержит все основные вехи обновленной концепции РПЦ в отношении войны и Победы. Церковь присоединяется к гневной отповеди ревизионистам и очернителям: «И сегодня эти 27 миллионов жизней вопиют к небесам, когда кто-то пытается украсть у них подвиг и украсть у них победу». Победа свершилась промыслом Божиим, но важен и подвиг народа (здесь проявляется православная идея «синергии», совместного действия Бога и человека): «Церковь, которая взирает на историю человечества сквозь призму религиозного восприятия жизни, свидетельствует о том, что победа в Великой Отечественной войне была Божиим чудом. Но чудеса никогда не совершаются на ровном месте. Никогда бы и этого чуда не произошло, если бы миллионы человеческих жизней не были отданы за победу».

Идея войны как суровой кары за безбожие, прежде звучавшая с пророческим пафосом, теперь выражена в значительно более мягкой форме; акцент сделан на состоявшееся в ходе испытаний обращение к Богу: «Народ, который так бережно хранил веру, казалось бы, эту веру полностью утратил, и нужно было раздаться этим страшным громовым ударам войны, чтобы вера православная во мгновение воскресла в сердцах людей. Множество солдат шли в атаку с именем Божиим. У скольких в форме было молитвословие 90-го псалма, которое бережно зашивали в гимнастерки матери, жены и сестры! Наш народ побеждал с молитвой, с верой». А значит, никоим образом нельзя говорить о духовной бесплодности Победы — ведь «невидимо Георгий Победоносец на своем белом коне вместе с нашим воинством вошел в побежденный Берлин». Данная фраза, конечно, является апофеозом державно-церковного синтеза и полным размежеванием с позициями, озвучиваемыми прежде оо. Георгием Митровановым, Петром (Мещериновым) и разделяемыми значительной частью верующих РПЦЗ. Финальная фраза патриарха звучит как дань непростому контексту, в котором оказалась современная Россия: мы будем молиться великомученику Георгию, чтобы мы укреплялись в том числе и материально, потому что «в нынешнем мире нужно быть и материально сильным, и в военном смысле сильным, чтобы защитить свою свободу и свою независимость».

Еще одно знаковое церковное событие, состоявшееся 6 мая, косвенно свидетельствует о стремлении Церкви к установлению доброжелательных отношений с журналистским сообществом. Речь идет о закладке в московском микрорайоне Марьино храмового комплекса во имя святых мучеников Анатолия и Протолеона. Комплекс планируется возвести в память воинов, погибших в Великой Отечественной войне. На его территории также установят малую церковь святого праведного отрока Артемия Веркольского, которая станет памятником погибшим военным корреспондентам. Первая посвященная подвигу военкоров церковь-памятник заложена в особом месте: комплекс возводится в парке имени Артема Боровика — известного российского военного журналиста, погибшего в авиакатастрофе в московском аэропорту Шереметьево 9 марта 2000 года.

После пика церковных торжеств 6 мая юбилейный накал несколько снизился. Правда, 8 мая патриарх Кирилл совершил еще две знаковые акции. Предстоятель Русской Церкви совершил освящение воссозданного храма Преображения Господня на Преображенской площади. Данная церковь исторически была посвящена Преображенскому полку. Торжественная церковная церемония накануне Дня Победы, по словам пресс-секретаря патриарха, призвана «связать все великие победы русского оружия, которые всегда благословлялись Русской Церковью». В этот же день патриарх возложил венок к могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены. Вообще, в ходе юбилейных торжеств патриарх и другие высшие иерархи РПЦ много раз возлагали венки (чаще всего с выложенным цветами православным крестом) к гражданским мемориалам. Однако Вечный огонь у могилы Неизвестного солдата (у которого, собственно, и оказался патриарший венок) всегда воспринимался православными верующими как весьма двусмысленный символ.

 

В апреле 2011 года в СМИ и блогосфере активно комментировались слова Сергея Чапнина, произнесенные на заседании Совета по внешней и оборонной политике: «Огонь, выходящий из земли, всегда есть образ ада, геенны, гнева Божия. Но даже представители Церкви, включая иерархов, продолжают участвовать в этом странном для сегодняшнего дня ритуале». Во всем этом, а также и в сложившихся формах празднования Дня Победы, ответственный редактор «Журнала Московской патриархии» «Церковного вестника» увидел тогда «постсоветскую гражданскую религию», а по сути — язычество. Его позиция была подвергнута резкой критике о. Всеволодом Чаплиным, другие известные деятели Церкви (протоиерей Димитрий Смирнов, свящ. Владимир Вигилянский) фактически согласились с С. Чапниным. Придя к Вечному огню, патриарх продемонстрировал, что Церковь готова акцептировать как минимум некоторые советские символы в качестве сакральных или как минимум религиозно нейтральных и вполне подходящих для проведения гражданских ритуалов.

Отметим два важных символических момента, связанных собственно с днем государственного праздника Победы. Согласно благословению патриарха, в этом году во всех храмах Русской православной церкви 9 мая с 12 до 12.15 совершался заупокойный колокольный звон в память о погибших в годы войны. Начиная с этого года, заупокойный звон на 9 мая станет ежегодной традицией. Здесь также видится желание сформировать ритуальные схемы, альтернативные государственным (Минута молчания). Второй сюжет связан с более частным событием, однако он вызвал достаточно серьезный резонанс. Речь идет о крестном знамении, которое совершил министр обороны С.К. Шойгу перед началом военного парада. Ограничимся лишь одним комментарием — заголовком статьи священника Александра Шумского на «Русской народной линии»: «Шойгу перекрестился — Обама обделался».

Помимо традиционной литургической и проповеднической деятельности, Церковь активно искала и апробировала новые формы взаимодействия с обществом, в особенности с молодежью. При поддержке РПЦ в разных регионах страны проходили интеллектуальные турниры и олимпиады, спортивные соревнования. 11 мая в Сергиевом Посаде завершилась программа «70 лет назад», организованная для школьников 10–17 лет педагогами подросткового клуба «Пилигримия» Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи. В рамках мероприятия школьники смогли поучаствовать в обсуждениях и дискуссиях, вечерах воспоминаний ветеранов войны и труда. Подростков ждала стратегическая игра на местности «Танковые учения».

В числе новых форм активности православных появились даже автопробег и флешмоб! Православное движение «Сорок сороков» в ночь на 9 мая организовало автопробег от храма-часовни в честь Смоленской иконы Божьей Матери «Одигитрия», входящей в мемориальный комплекс в честь погибших воинов-дорожников на 70-м километре Минского шоссе, до храма Гавриила Архангела на Ходынском поле, построенного в память погибших летчиков. Встречавшие автопробег участники движения во главе с настоятелем храма священником Василием Биксеем подготовили красочный флешмоб. Они зажгли 3600 свечей, из которых были выложены слова: «9 мая — Пасха 45 года! Христос Воскресе!» (сообщение «Интерфакс-Религия» от 12 мая 2015 года).

Можно со всей ответственностью констатировать, что в ходе подготовки и празднования юбилея Победы в 2015 году наблюдалась небывалая активность в ритуально-символьной сфере; священноначалие православной церкви продемонстрировало способность действовать наступательно на данном направлении. При этом используются древние обрядовые и литургические формы (храмовое богослужение, крестный ход, поклонение мощам); осовремениваются церемониалы дореволюционного времени (военно-церковный парад); появляются и новые символические действия, связанные с почитанием светских памятников, поощрением православной ориентации рокеров и байкеров.

Очевидно, эта динамичная атмосфера уже в преддверии праздника резко усилила и креативный потенциал некоторых государственных чиновников. Так, полпред Президента РФ в ЦФО Александр Беглов на заседании оргкомитета «Победа» предложил доставить Вечный огонь от стен Кремля не только в города, но и в каждый дом, в регионах в местных храмах зажечь от него лампады. Президент отнесся к идее без восторга: «Я не очень понял, что вы сказали по поводу того, чтобы зажечь огонь от Вечного огня, а потом переместить его в храмы. Дело, конечно, очень хорошее, доброе. Вместе с тем обращаю внимание и ваше, и всех остальных присутствующих: это не религиозный праздник, это общенациональный светский праздник, и у нас, кроме православия, к которому я и сам себя отношу, есть еще ислам, буддизм, иудаизм», — сказал В. Путин. Очевидно, глава государства увидел в этом слишком ярко конфессионально окрашенном предложении угрозу для общегражданской государственной ритуалистики. «Я не знаю, у буддистов есть возможность зажечь огонь и перенести куда-то в храм. Иудеи точно могут свечи зажечь, а мусульмане могут или нет? Если нет, то тогда лучше не делать ничего, что не могли бы сделать другие. Должен быть единообразный подход абсолютно ко всем гражданам Российской Федерации. Все должны в едином порыве делать что-то общее. Не должно быть ничего, что нас разъединяет», — сказал В. Путин (сообщение «Интерфакс-Религия» от 17 марта 2015 года)

 

Альтернативные информационные пространства: православная блогосфера, ближнее и дальнее зарубежье

В дни юбилейных торжеств деятельность православных интернет-СМИ в основном развивалась по вполне предсказуемым траекториям: освещались и вполне позитивно комментировались действия и заявления священноначалия; вспоминались конкретные эпизоды войны; оценивалось мужество советских солдат и всего военного поколения. Многие православные интернет-авторы постарались с религиозных позиций осмыслить такие «мирские» мероприятия, как военный парад и шествие «Бессмертного полка». Относительно последней акции представляется верной оценка ее «криптосакрального» значения, данная Платоном Бесединым («Свободная пресса», 11 мая 2015 года): «Люди по всей стране 9 мая несли не просто фотографии, но образы, лики, питающие силой, верой, почтительностью. Предков вспомнили, и те обратились к потомкам с посланием. Почти религиозное действо — вот что происходило на улицах и площадях. Воскрешение, возрождение к жизни. В корне ее — Победа. Над фашизмом, над инфернальным Драконом, над Тьмой».

В качестве редкого примера «диссидентских» публикаций, появляющихся все же на страницах православных интернет-изданий, можно привести интервью Людмилы Петрановской сайту «Правмир.ру», опубликованное 5 мая 2015 года. Л. Петрановская рассматривает войну прежде всего как неисцеленную психологическую травму поколения. Вот несколько наиболее характерных ее высказываний: «К сожалению, сейчас мы имеем дело с возрождением темы войны как присяги на верность… Происходит фактически вторичная травматизация, вторичное запугивание темой и затыкание рта… Это способ не прожить, а именно закрыть. Потому что тему можно или прожить, или закрыть. Дескать, “ура, ура, ура, кто-то там умер, но зато мы победили”.

Мы видим, что в фильмах, собственно, военных лет очень мало искренних драматичных сцен, в которых были бы видны сильные чувства, переживание потери, страха, печали. Только героизм и торжество. В те времена, когда люди не могли себе позволить печалиться, они должны были быть в мобилизации, преодолевать, бороться, сражаться и т.д. Но зачем сейчас, через столько лет, людям вновь это навязывают. Я считаю, что это просто преступление перед психологическим благополучием нации».

Различные точки зрения в отношении к войне и Победе проявляются, например, во внутрицерковных спорах о православном патриотизме и «уранополитии» («небесном гражданстве»), продолжающихся в основном не в официальном информационном пространстве, а на различных неформальных площадках (церковно-общественная электронная пресса, блогосфера).

С достаточно резкими заявлениями выступал, пожалуй, наиболее «медийный» церковный диссидент протодиакон Андрей Кураев. Лишенный возможности делиться своим мнением с церковной трибуны, он активно использует возможности либеральных СМИ (на страницах которых о. Андрей весьма востребован), а также собственного «Живого журнала». С его точки зрения, в ходе информационной подготовки к юбилею Победы государственная пропаганда искажает историческую правду о войне, а официальные церковные структуры подчас солидаризируются с этим: «Триумфальная пропагандистская ложь — это сегодня какой-то более широкий феномен» (запись в «Живом журнале» от 7 апреля). В интервью журналисту «Новой газеты» Елене Масюк протодиакон признался: «Четверть века я очень боялся, что православие перейдет на язык идеологической обработки мозгов. Один из важнейших признаков идеологии — это разрешение себе права на ложь — историческую, фактографическую. То есть неважно, как было. Важно — как должно быть, важно, что вы должны думать об этом. Такое циничное отношение к быдлу. К сожалению, такого рода манипулятивное отношение с фактами я вижу у министра культуры Мединского, у наших высших церковных иерархов, в официальной пропаганде» («Новая газета», № 49, 15 мая 2015 года). Впрочем, 10 мая в «Живом журнале» о. Андрея появилась запись: «Настоящий Праздник. Вчерашний день был полон светлыми впечатлениями». Атмосфера победных торжеств не вызвала у церковного диссидента подозрений в «срежиссированности»: «Два очень интересных концерта: на Поклонной горе и потом на Красной площади. На первом меня поразили лица людей, в том числе молодежи. Старые советские песни “о войне” их “пронимали”… Это была очень многолюдная, радостная и совсем неагрессивная толпа».

Праздник Победы широко отмечался в русском зарубежье, в том числе и в церковной сфере. В странах СНГ, сохраняющих дружественные и союзнические отношения с Россией, праздничные мероприятия прошли на высоком государственно-общественном уровне, с участием различных культурных, просветительских, военных, ветеранских и т.п. организаций. Эти события были выдержаны скорее в идеологической стилистике «Общей Победы», нежели «Русского мира». Так, в апреле состоялись III Международные Пасхальные чтения в Бишкеке, III Всебелорусский крестный ход «Церковь и армия» и масштабный крестный ход вдоль границы России и Казахстана, приуроченный к празднованию 70-летия Победы. Подготовлен визит патриарха Кирилла в Белоруссию. В день и час начала войны — 22 июня в 4 утра — предстоятель РПЦ примет участие в траурных мероприятиях, в том числе совершит панихиду в Брестской крепости.

Отдельная тема — ситуация на Украине, руководство которой провело в жизнь официальную реабилитацию бандеровцев и других пронацистских коллаборационистов, запретило использование советской символики и взяло курс на фактический демонтаж праздника Победы. «Георгиевский крестный ход» 6 мая в Киеве, начавшийся от стен Киево-Печерской лавры, стал свидетельством большого мужества тех граждан Украины, которые сохраняют верность канонической Украинской православной церкви Московского патриархата и поддерживают традиции духовного единства с православной Россией.

Поздравление, с которым обратился к соотечественникам предстоятель УПЦ МП митрополит Киевский и всея Украины Онуфрий, было выдержано в политически нейтральных тонах. Акцент в нем делался на пасхальную радость Победы: жертвенный подвиг участников войны подобен тому, «как Христос победил зло, пожертвовав Своей жизнью, Своей смертью победил нашу смерть». При этом, в обращении владыки Онуфрия не звучали слова «Великая Отечественная война» — они были заменены принятым с этого года на Украине термином «Вторая мировая».

Огромный резонанс вызвал поступок предстоятеля УПЦ МП и двух ее иерархов (митрополита Бориспольского и Броварского Антония и епископа Обуховского Ионы) 8 мая 2015 года. Священнослужители УПЦ МП приняли участие в торжественном заседании Верховной Рады, посвященном 70-летию победы над нацизмом. Однако, когда президент Украины П. Порошенко стал зачитывать имена бойцов, получивших звание героя Украины за участие в т.н. «антитеррористической операции» в Донбассе, и все присутствовавшие встали в знак приветствия «героев Украины», митрополит Онуфрий и его спутники остались на своих местах. Это поведение было расценено как политическая демонстрация.

В официальном комментарии, распространенном Синодальным информационным отделом УПЦ МП в тот же день, сообщалось: «не может быть оправдания подогреванию войны, которая почти ежедневно уносит жизни не только военных, но и беззащитных гражданских лиц Украины, в том числе детей. Они погибают по обе стороны от линии фронта. Их смерти никто не считает». На следующий день владыка Онуфрий в интервью рассказал о своем отношении к «героям Украины»: он «уважает этих людей». Однако «Мы не встали, потому что это был наш знак протеста против войны как явления»…

Несмотря на примиряющие заявления предстоятеля УПЦ МП, на Украине усилилась диффамационная кампания против канонической Украинской Церкви как «пятой колонны» Москвы. Примечательно, что немало разочарованных обращений стало поступать в адрес предстоятеля от прихожан; в некоторых из них звучат обвинения в том, что своими действиями митрополит поставил верующих под удар… Очевидно, что юбилейные дни 2015 года не смягчили, а лишь усилили кризис и размежевание в украинском обществе, в том числе и в «церковном народе» — пастве УПЦ МП.

Непростой оставалась ситуация в прибалтийских республиках — в связи с обострением политической обстановки был отложен намеченный ранее на весну 2015 года визит патриарха в Латвию.

Гораздо более спокойно прошел период праздников в русских приходах дальнего зарубежья. Образцом миролюбия и официальной благочинности стали юбилейные мероприятия в Германии. На православном кладбище в Берлине были приведены в порядок захоронения русских воинов. Делегация Берлинской епархии возложила цветы у памятника воинам-освободителям в Берлине. У монумента была пропета Вечная память всем бойцам советской армии, погибшим в войне с фашизмом. Ветераны группы советских войск в Германии передали в дар русскому Воскресенскому кафедральному собору в Берлине икону святого Георгия Победоносца с частицей его мощей. Знаковой и символической акцией стало установление и освящение поклонного креста-памятника в честь 70-летия с момента окончания войны в русском Свято-Георгиевском мужском монастыре в Гетшендорфе. Место, где теперь возвышается бронзовый крест-памятник высотой 5 метров и весом 2 тонны, изготовленный на частные пожертвования в Ростове-на-Дону, — это бывшая гостевая дача рейхсмаршала Германа Геринга (замок Гетшендорф был построен в 1915 году, в период Третьего рейха использовался шефом люфтваффе, а в 2006 году был приобретен за символическую сумму в один евро Берлинской епархией Русской Церкви).

Русская православная церковь заграницей также обозначила свое участие в юбилейных торжествах. 8 мая в храме Св. Иоанна Предтечи в Вашингтоне была отслужена панихида по погибшим во время Второй мировой войны. Настоятель храма о. Виктор Потапов (известный в православной Америке пастырь) в своей проповеди подчеркнул, что в войне по молитвам святых смогли победить «мы — Советский Союз» (!). Во время состоявшегося затем в церковном доме приема посол России в США Сергей Кисляк отметил, что «русские — это и украинцы, и белорусы». «И я отказываюсь верить, — заявил посол, — что те, кто прославляет сейчас Бандеру, отражает мысли и чаяния украинцев».

Наш мониторинг показывает, что Русская православная церковь осознает важность своего участия в государственно-общественном праздновании юбилея Победы и стремится позиционировать себя как исторически полноправного участника торжеств. Церковь подчеркивает не только уникальность своего вклада в Победу, но и глубину собственной оценки истории как разворачивающегося в земных условиях Промысла Божия.

Вместе с тем в церковной оптике рассмотрение любых сюжетов национальной истории ведется сквозь призму церковной истории и догматики. Следует иметь в виду, что Великая Отечественная война и Победа, ставшие во многом демиургическими событиями в позднесоветской мифологии, отнюдь не выглядят таковыми в перспективе православной историософии. Именно поэтому в официальной идеологии русского православия особое внимание уделяется «превышающим человеческое измерение» аспектам Победы. Данный акцент — в краткой форме — задан высказыванием патриарха: «Победа — это Божие чудо».

В преддверии и в ходе празднования Дня Победы Русская православная церковь продемонстрировала высокий уровень сплоченности своих рядов и корпоративной солидарности. Были приглушены (несомненно, что в результате целенаправленной политики священноначалия) внутрицерковные дискуссии по острым вопросам истории, по спорным персоналиям (Сталин, Власов). Выдвинутая несколько лет назад концепция «войны — кары за грехи народа» подчеркивает дистанцирование Церкви от политической истории; однако в преддверии юбилея она была серьезно смягчена и, в общем-то, отодвинута на задний план.

Важно отметить, что в ходе юбилейных торжеств 2015 года Церковь выступала не только как приглашенный партнер на многочисленных государственных и общественных мероприятиях, но и активно продвигала собственные формы торжеств. Литургический опыт помогал выстраивать сильные «общественно-ритуальные» композиции, устраивать яркие событийно-зрелищные мероприятия. Священноначалие постаралось перенести центр празднования в общественном сознании на 6 мая, день памяти Георгия Победоносца.

Говоря о будущем, можно прогнозировать дальнейшее развитие символьного творчества, церковно-обрядового освоения темы войны и Победы (а возможно, и других значимых исторических тем). Вряд ли удастся удержать «под спудом» церковно-общественную дискуссию, связанную с оценками истории XX века, — в ближайшее время, скорее всего, появятся новые радикальные трактовки событий. Сможет ли здесь быть по-прежнему эффективным «византийский» курс лавирования, зависит от многих факторов, в том числе и от градуса накала политических страстей в обществе.

В церковной издательской и публикаторской практике очевидно перенесение акцента с триумфальных и «полководческих» сюжетов, популярных в прежние годы (характерные мотивы — поиск свидетельств православной веры сталинских маршалов и тайных духовных двигателей Победы, вроде молитв митрополита Гор Ливанских Илии), на подвиг верующего народа. Показательная книга — «Бог и Победа. Верующие в великих войнах за Россию» (автор-составитель Владимир Зоберн, издательство «Эксмо». М., 2014). Герои книги — «батюшки, сменившие рясы на гимнастерки, простые верующие, а также “по рождению своему принадлежавшие к Церкви православной”, защищавшие Родину с оружием в руках и с Богом в сердце, прошедшие фронтовыми дорогами свой путь к храму» (из аннотации).

Очевидно, могут усиливаться и изоляционистские нотки, прозвучавшие в ряде предъюбилейных выступлений с церковной кафедры. Психология «осажденной крепости», имеющая глубокие исторические корни в православном русском менталитете, сегодня востребована в связи с мировой политической ситуацией и удачно «рифмуется» с темой «Победы над всей Европой» в 1945 году.

Русская Церковь продолжает подчеркивать исключительность своей роли в российской истории; вместе с тем в предъюбилейное время представители РПЦ старались выступать с идеологических позиций, которые можно охарактеризовать как «православно-мусульманская взаимность». Выработке точек соприкосновения по общественно значимым проблемам был посвящен состоявшийся в Казани 20 апреля 2015 года круглый стол «Церковь — община истины, открытая к диалогу и добрососедству. Восточно-православная цивилизация и ее отношения с цивилизацией ислама: правовые, государственные, экономические, культурные аспекты».

Комментируя обсуждавшиеся на нем проблемы в своей авторской программе (телеканал «Союз», 25 апреля, «О православных и мусульманах»), протоирей Всеволод Чаплин заявил: «Мы стояли рука об руку в годы Великой Отечественной войны, 70-летие Победы в которой мы очень скоро будем праздновать. Мы будем вместе стоять — рука об руку — и перед лицом современных угроз, будь то псевдоисламский терроризм и экстремизм или попытка со стороны западной цивилизации заставить нас жить не по нашим правилам, не в согласии с нашим собственным выбором. Как уже было сказано, православная и исламская цивилизации очень близки по многим своим общественно значимым установкам. И об этом не нужно сегодня бояться, стесняться прямо говорить».

 

Российские конфессии и Победа

Другие российские конфессии также уделили немалое внимание теме Победы. Для католиков и протестантов, по понятным историческим причинам, юбилей был в основном поминальным событием — днями памяти павших и жертв войны. Именно на поминовении и примирении делался акцент в публичных выступлениях священноначалия «западных» конфессий. Примечательно, что, по мнению обозревателя информационного агентства Regnum Станислава Стремидловского, европейская католическая пресса сетует на «горький привкус», который оставляют «провалы памяти», наметившиеся в последнее время между Россией и Европой.

Две позиции, распространенные среди интеллигентной по преимуществу паствы Римско-католической церкви в России, хорошо иллюстрируют две статьи, появившиеся на страницах интернет-издания «Рускатолик.Рф». Первая принадлежит перу Анастасии Орловой, опубликована она непосредственно в День Победы 9 мая. Под заголовком «Война — это самое противоестественное состояние» излагается позиция, согласно которой Победы, в сущности, не было: «9 мая мы говорим о победе, а я хотела бы, чтобы моим детям сказали: на войне не бывает победителей — бывают только мертвые или выжившие физически, но уничтоженные морально». Праздничные ритуалы приводят автора в ужас: «Мое поколение знает войну именно такой: состоящей из цифр в учебнике, из праздничного салюта и из торжественного парада на Красной площади, по которой проходят многотонные орудия убийства. В последние годы я смотрю на них с содроганием, не столько перед ними самими, сколько перед теми, кто с восторгом их фотографирует». Ни малейших позитивных эмоций государственная триумфалистская идеология у А. Орловой не вызывает. Итог подводится в духе распространенной в Европе идеи о том, что в начале мая нужно не радоваться Победе, а лишь скорбеть по погибшим: «Я бы хотела, чтобы мои дети 9 мая пришли не на Красную площадь, чтобы сфотографировать бронетехнику и людей в военной форме, а в храм — помолиться, чтобы больше никогда не было войны».

Иной взгляд у Сергея Гуркина, его материал под красноречивым заголовком «Сегодня одно лишь слово должно быть важным: спасибо» опубликован 8 мая. Стараясь убедить в большей степени своих единоверцев, чем большинство российских читателей, автор пишет: «Чтобы сразу снять все вопросы на этот счет: сталинский Советский Союз был государством с малоприятным режимом, прежде всего — для самих его жителей, и никаких оснований любить этот режим и этого правителя у вменяемого человека, тем более — христианина, нет и быть не может. Однако рядом с этим малоприятным режимом существовал еще один, вовсе неприятный. Тот, который в конвейерных масштабах жег евреев в печах. Тот, который в конвейерных масштабах ставил эксперименты над людьми…» Апеллируя к учению католической церкви о допустимости выбора «меньшего зла» в политике, автор в итоге приходит к выводу, вполне созвучному «патриотической мистике» патриарха Кирилла: «Победу в этой войне одержал не Иосиф Сталин, не маршал Жуков и не Красная армия. Победу в этой войне одержал Господь Бог, позволивший, для нашего назидания и для нашего мученичества, всему этому случиться, а потом действовавший посредством людей — и посредством людей победивший». В завершение католический журналист пишет: «Когда мы сомневаемся в значимости победы, мы не боремся со Сталиным. Мы просто плюем в душу тем, кто освобождал мир от чудовища. И становимся недостойными этой победы. Всем, сомневающимся в значимости победы, предлагаю представить, что было бы, если бы победил Гитлер. Просто представить».

Главная символическая акция Евангелически-лютеранской церкви Европейской части России в дни юбилейных торжеств — молитва за мир. В Москве она проходила 10 мая в соборе Петра и Павла. В Воззвании к молитве архиепископ Дитрих Брауэр вспомнил о значимой для российских немцев драме «спецпереселенцев»: «Каждая семья была затронута войной. Судьбы были разными. Одни оказались на фронте, другие в “трудармии”. Но все эти судьбы в конечном итоге слились в единую судьбу нашей страны, народа и Церкви».

 

Для российских старообрядцев характерен как «негромкий» патриотизм, так и дистанцирование от масштабных государственных и межконфессиональных мероприятий. В преддверии юбилея, в начале февраля 2015 года, Совет Митрополии Русской православной старообрядческой церкви принял следующее решение: «…За годы войны многие тысячи старообрядцев встали на защиту своего Отечества, множество староверов отдали свои жизни, защищая Родину. Совет Митрополии призывает христиан почтить их память следующими мероприятиями: совершить заупокойные поминовения павших воинов 9 мая 2015 г.; организовать в приходах чествование ветеранов войны и тружеников тыла; поручить Рогожской казачьей станице организовать в Доме причта на Рогожском выставку “Старообрядцы на службе Отечеству”; одобрить участие старообрядцев в общественной акции “Бессмертный полк”; отделу по работе с молодежью организовать поездку в г. Ржев с посещением памятных мест воинской славы; издать синодик воинов, погибших в Великой Отечественной войне».

Как видим, в основном намечены чисто церковные мероприятия, не выходящие за рамки обычной храмово-приходской жизни. Специально благословить участие в акции «Бессмертный полк» оказалось необходимым, т.к. многие старообрядцы с опаской относятся к подобным мероприятиям, усматривая в них «язычество». Старообрядческие «вольнодумцы» — авторы информационного портала о современной жизни старообрядчества «Современное Древлеправославие» — снабдили данное решение Совета Митрополии следующим комментарием: «С большинством решений по этому вопросу вполне можно согласиться, за исключением благословения на участие старообрядцев в общественной акции “Бессмертный полк”.

Это хорошее, патриотическое, но чисто светское мероприятие, участие в котором должно быть личным делом, для которого не нужно какое-то особое церковное благословение» (публикация 15 февраля).

В кульминационный для РПЦ момент победных торжеств, в день св. Георгия 6 мая предстоятель РПСЦ митрополит Корнилий отправился в «глубинку» — в подмосковную местность Гуслица, где когда-то процветало староверие. Здесь он возглавил литургию в храме Успения Пресвятой Богородицы села Белива. Затем состоялся крестный ход к могилам старообрядческих иноков и бывшим здесь некогда скитам. Там, в пронизанном солнечными лучами лесу, состоялось водосвятие… Очевидно, руководство старообрядческой церкви тем самым еще раз продемонстрировало, что для него почитание традиций и сосредоточенность на нуждах своей Церкви важнее любого информационного успеха и резонанса.

 

Официально признанное руководство российской мусульманской уммы (Совет муфтиев России) в своей предъюбилейной программе уделило особое внимание живущим среди нас ветеранам войны. Организовывались встречи с ветеранами, различная помощь им и вручение подарков. В этом проявилась — и была ярко подчеркнута силами СМИ! — характерная для ислама традиция общинной взаимопомощи, поддержки пожилых людей. «Глава мусульман России» (председатель СМР) муфтий шейх Равиль Гайнутдин был гостем официальных торжеств на Красной площади; представители руководства СМР участвовали в нескольких церемониях возложения венков к могиле Неизвестного солдата.

В заявлениях и выступлениях представителей мусульманского духовенства настойчиво повторялся тезис: «Победу ковали все народы России». Мягко проводилась линия на опровержение тезиса о решающем вкладе православия и православных в Победу. Муфтий шейх Равиль Гайнутдин в своем праздничном обращении даже назвал поименно некоторых наиболее знаменитых героев войны — выходцев из мусульманской среды: «Мусульманские народы Советского Союза проявили себя в этой борьбе как настоящие патриоты: татарин Муса Джалиль, чеченец Ханпаша Нурадилов, казах Талгат Бегельдинов, крымский татарин Амет-Хан Султан, кумык Абдулхаким Исмаилов, тысячи других батыров навеки вписали свои имена в историю, стали героями. Вписали свои имена в историю Победы наши сестры Магуба Сыртланова, Маншук Маметова, Алия Молдагулова и многие другие».

Муфтий Р. Гайнутдин более настойчиво, чем иные религиозные лидеры, выступает с позиций интернационализма: «Мусульмане, сражавшиеся плечом к плечу со своими братьями — русскими, украинцами и белорусами, евреями и чувашами, представителями многих других национальностей, вняли призыву Аллаха: “Помогайте друг другу в благочестии и богобоязненности, но не помогайте друг другу в грехе и вражде” (Священный Коран, 5:2)». С богословской точки зрения примечательно, что павшие на фронтах мусульмане названы шейхом «шахидами» — следовательно, подтверждается позиция советского исламского духовенства, характеризовавшего Великую Отечественную войну как джихад для мусульман.

Главные акценты предъюбилейных выступлений представителей Главного раввината России — напоминание о Катастрофе европейского еврейства и героизме евреев — участников борьбы с нацизмом. Тема холокоста продолжает оставаться доминирующей в иудаистском осмыслении событий 1940-х. В мае 2015 года состоялись открытия новых мемориалов на местах массовых расстрелов евреев оккупантами — в северокавказской станице Курская, в Кисловодске. В то же время подчеркивается, что евреи были не только жертвами гитлеровцев, но и героями сопротивления нацизму. В еврейских общинах по всей стране прошли чествования ветеранов с вручением подарков; 9 мая во всех синагогах России прошли поминальные молитвы по воинам, павшим в борьбе с нацизмом.

Важная особенность информационной политики российского раввината — однозначное признание и даже подчеркивание подвига Советской Армии в Европе. 4 мая 2015 года на сайте Главного раввината России был размещен отчет о посещении 3 мая делегацией еврейской молодежи из России под руководством Главного раввина России Берл Лазара комплекса концентрационного лагеря Освенцим. Отмечалось, что поездка «призвана напомнить молодежи о Катастрофе европейского еврейства, о великом подвиге солдат-освободителей — бойцов и командиров Красной Армии; о роли СССР в освобождении Освенцима, Майданека, спасении сотен тысяч евреев. Особое внимание во время осмотра мемориального музея “Освенцим” было обращено на российскую часть экспозиции».

 

Оригинальные формы приняло прославление Победы российской буддийской общиной. В наши дни в буддийских регионах страны произошло восстановление почитания Белой Тары (в 1766 году воплощениями этой богини бурятскими ламами были признаны императрицы Елизавета Петровна и Екатерина Великая, а за ними — все главы Российского государства). 18 апреля в Улан-Удэ прошел ежегодный спортивный праздник национальной борьбы БYхэ Барилдаан в честь Богини Белая Тара (Сагаан Дара Эхэ) и за здравие и благополучие Главы Российского государства В.В. Путина. Глава Буддийской традиционной сангхи России Пандито Хамбо Лама Дамба Аюшеев в торжественной речи заявил: «Прославляя в этот прекрасный 30-й лунный день Белую Тару, Зеленую Тару и Покровителя воинов Очирвани Бурхана (Божество Ваджрапани), чьему лику поклоняется каждый спортсмен, занимающийся борьбой БYхэ Барилдаан, все победы этого дня будут посвящены могуществу России, великой дате в ее истории — 70-летию Победы над фашизмом».

Духовный лидер российских буддистов также отметил: согласно буддийской философии, «стать руководителем страны, тем более, такой огромной страны, как Россия, может только человек, который в прошлых жизнях создал для этого великие духовные причины, и благодаря силе своих добродетелей, число которых бессчетно, он способен быть настоящим Воином — Защитником своего государства, его жителей. И кто бы ни хотел изменить ход событий, он ничего не сможет сделать, потому что добродетели такого правителя прочны, как алмаз, они неиссякаемы. Закон кармы — закон причинно-следственных связей — невозможно изменить или отменить по своему желанию. Сила Владимира Путина — в его Вере!»

Буддийская сангха России, до недавнего времени отстававшая в социальной активности и самопрезентации на общероссийском информационном поле, сегодня, видимо, собирается наверстывать упущенное. В ближайшее время стоит ожидать появления на Поклонной горе в Москве, наряду с православной церковью, мечетью и синагогой, буддийского мемориального святилища. 19 мая издан Приказ № 117 XXIV Пандито Хамбо Ламы Дамбы Аюшеева о назначении ширэт ламы Читинского дацана «Дамба Брайбулинг» Бир Ламы Цымпилова представителем сангхи по всем вопросам, связанным с организацией, строительством и вводом в эксплуатацию буддийского храма на территории Поклонной горы.

Можно отметить, что российские конфессии, за исключением РПЦ, менее активны и изобретательны в своей информационной и организационной юбилейной деятельности. В их практике доминируют традиционные формы предпраздничной и праздничной активности (встречи с ветеранами и помощь им, посещение мемориальных мест). Присутствует тяготение к «внутрихрамовым» формам ритуально-символических действий. Медийные стратегии играют вспомогательную роль. Историософские обертоны звучат только в праздничном обращении главы мусульман России. Необычный буддийский подход, связанный с сакрализацией личности носителя действующей верховной российской власти, нуждается в дополнительном исследовании и осмыслении.

Для сегодняшней ситуации, когда во взрослую жизнь вступило уже поколение правнуков фронтовиков и утрачивается нить живой индивидуальной памяти о войне, религиозный опыт мемориализации событий через их символическое осмысление, сакрализацию и мистериальное воспроизведение представляется весьма актуальным и значимым.

 

Примечание

↑1. Само понятие «юбилей» имеет религиозное, библейское происхождение. В древнем Израиле существовала традиция посвящения Богу периодов, маркировавших определенные временные рубежи: седьмой день недели — суббота; седьмой год семилетнего аграрного цикла — субботний… Каждый пятидесятый год, следующий за седьмым по счету субботним годом, назывался юбилеем (см. Лев. 25:10 и след.: «и освятите пятидесятый год… да будет это у вас юбилей»). Слово «юбилей» происходит от древнееврейского термина jobel, обозначавшего протяжные, разливающиеся во все стороны звуки шофара — трубы из бараньего рога (так возвещалось наступление юбилейного года).

Примечательно религиозно-историософское значение юбилея. Это был отдых самой земли, когда поля, сады и виноградники должны были оставаться без обработки, а люди могли в равной степени пользоваться всем тем, что выросло без их усилий, — как некогда следовавшие за Моисеем питались манной в пустыне… В то же время, юбилейный год был временем освобождения продавшихся в рабство, прощения долгов и возвращения всех в исконные места проживания («и объявите свободу на земле всем жителям ее… и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый возвратитесь в свое племя» — Лев. 25:10). По сути, моделировался тот «теократический коммунизм», который, согласно Библии, присутствовал в раннеизраильском обществе.

Пафос отпущения долгов/грехов и восстановления некоего изначального, справедливого («божественного») порядка, существовавшего в исторически «изначальном» времени (для библейской ретроспективы — это время Исхода и вступления в Ханаан), перешел из религиозной практики Израиля в традиции католической церкви (с 1300 года) и светский обиход. Настроения restitutio in integrum («восстановления в изначальной целости», обращения к историческому «эталону»), связанные, как мы видим, с древнейшими корнями празднования юбилеев, часто присутствуют в атмосфере современных российских торжеств, посвященных «круглым датам» древнерусского, имперского или советского периодов.

Источник: Победа-70: реконструкция юбилея / Под ред. Г. Бордюгова. М.: АИРО-XXI, 2015. С. 225–268.