Из книги «Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин»

Революция как биография: попытка новой интерпретации Ленина

Профессора 09.11.2015 // 2 932

От редакции: Представляем фрагменты новой книги доктора исторических наук, профессора Бориса Илизарова «Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин (22 апреля 1870 — 21 января 1924)».

Октябрь — как это было

…В дни переворота обстановка в городе была удивительно беспечной. Об этом сообщают многие очевидцы. Джон Рид — вездесущий американский журналист — писал:

«В среду 7 ноября (25 октября) я встал очень поздно. Когда я вышел на Невский, в Петропавловской крепости грянула полуденная пушка. День был сырой и холодный… По Невскому, как всегда, двигались трамваи. На всех выступающих частях их повисли мужчины, женщины и дети. Магазины были открыты, и вообще улица имела как будто даже более спокойный вид, чем накануне. За ночь стены покрылись новыми прокламациями и призывами, предостерегавшими против восстания».

Но все эти призывы перебивала одна прокламация. Она была издана от имени Военно-революционного комитета: «К гражданам России. Временное Правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Военно-революционного комитета, стоящего во главе Петроградского пролетариата. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства — это дело обеспечено. Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян».

Воззвание было написано Лениным 25 октября 1917 года в 10 часов утра, т.е. за много часов до решающего штурма Зимнего дворца. Телеграмма с воззванием пошла в войска, а правительство все еще заседало. Так он презирал «либералов» и так был уверен в своем праве на власть.

Ленин до вечера 24 октября скрывался на конспиративной квартире, а переворотом «заведовал» Троцкий, но и все остальные члены ЦК большевиков и левых эсеров проявляли инициативу. В лоно партии и к непосредственной работе по организации вооруженного восстания в Смольный вернулись Зиновьев и Каменев. За это Ленин их простил, но помнил «штрейкбрехерство» всю жизнь. С тех пор и до самой ленинской кончины они были верными товарищами и такими же, как он, жестокими людьми. Где скрывался Сталин и почему — неясно до сих пор. А Ленин записками нетерпеливо подстегивал руководителей восстания. В одной из последних он писал: «Промедление в выступлении смерти подобно».

Наконец, не выдержав ожидания и боясь очередного срыва, переоделся и в сопровождении всего лишь одного товарища отправился пешком через весь напичканный вооруженными людьми Петроград. Н. Суханов так описал его появление в Смольном: «Когда я вошел, на трибуне стоял и горячо говорил незнакомый лысый и бритый человек. Но говорил он странно знакомым хрипловато-зычным голосом, с горловым оттенком и очень характерными акцентами на концах фраз… Ба! Это — Ленин. Он появился в этот день после четырехмесячного пребывания в “подземельях”».

Действительно, для большей конспирации Ленин сбрил многолетнюю бороду, надел густой парик, сверху набросил картуз, прихватил паспорт на имя рабочего Иванова и в таком клоунском и всеми узнаваемом виде явился завершать революцию. Ленина многие узнали в коридорах Смольного, а на трибуне он стоял уже без камуфляжа и действительно бритый.

Делегаты вели себя свободно, за широкими колоннами громко разговаривали, в прокуренном воздухе стоял густой сизый дым. Ленин никогда не курил, но с этого времени сносил «пролетарскую» привычку курить в публичных местах даже от своих коллег. Зал действительно встретил Ленина бурными овациями, т.к. на съезде остались в основном большевистские делегаты. Ленин выступал несколько раз, а во время первой речи произнес знаменитую фразу: «Товарищи! Социалистическая революция, о необходимости которой говорили большевики, свершилась!» Путаясь, зачитал неразборчиво набросанные его же рукой на разрозненных листках первые декреты: «Декрет о мире» и «Декрет о земле». Первым воюющие народы призывались к немедленному заключению всеобщего мира без аннексий и контрибуций. Вторым декретировалась немедленная передача всей помещичьей, удельной, церковной и монастырской земли работающим на ней крестьянам на основании уравнительного землепользования.

Слово «декрет» заимствовано из грозного языка Великой французской революции и означает непреложный «закон», решительное «постановление». С этого времени, по личной инициативе вождя или с его одобрения, народ будут заваливать декретами, как с грандиозными замыслами и решениями, так и с пустяковыми постановлениями, тем не менее одинаково ломающими и уничтожающими сложившуюся социальную структуру общества, его экономику, его многовековые и разнообразные культуры. Одобренный Съездом состав нового Советского правительства, получивший название «Совет народных комиссаров» (СНК), конечно же, возглавил Ленин, но не обошлось и без политического кокетства. По словам Троцкого, когда они обсуждали название и состав будущего СНК, Ленин, понимая, что революция была совершена руками заново обретенного соратника, предложил именно ему должность председателя. Троцкий категорически отказался, а Ленин с тех пор стал говорить, что «нет в партии лучшего большевика, чем Троцкий». Последнее подтверждается другими источниками и тем, что Троцкий при Ленине постоянно занимал вторые по значимости государственные посты: нарком по иностранным делам, председатель Реввоенсовета республики (фактически — военный диктатор). Ленин мог быть благодарным человеком, тем более что альянс с Троцким был для его дела победоносным. Но Ленин нередко проявлял благодарность и менее значимым коллегам и по менее значимым поводам.

В последовавшие за переворотом дни, когда разнокалиберные противники Ленина безуспешно пытались хоть что-то предпринять, Джон Рид записал такой уличный диалог между студентом и солдатом. Первым начал студент:

«“Я думаю, вам ясно, — вызывающе говорил он, — что, поднимая оружие против своих братьев, вы становитесь орудием в руках разбойников и предателей”. “Нет, братишка, — серьезно отвечал солдат, — не понимаете вы. Ведь на свете есть два класса: пролетариат и буржуазия. Так что ли? Мы…”

“Знаю я эту глупую болтовню! — грубо оборвал его студент. — Темные мужики вроде вот тебя наслушались лозунгов, а кто это говорит и что это значит — это вам невдомек. Повторяешь, как попугай!..”

В толпе засмеялись… «Я сам марксист! Говорю тебе, что то, за что вы сражаетесь, — это не социализм. Это просто анархия, и выгодно это только немцам”.

“Ну да, я понимаю, — отвечал солдат. На лбу его выступил пот. — Вы, видно, человек ученый, а я ведь простой человек. Но только думается мне…”

“Ты, верно, думаешь, — презрительно перебил студент, — что Ленин — истинный друг пролетариата?” “Да, думаю”, — отвечал солдат. Ему было очень тяжело.

“Хорошо, дружок! А знаешь ли ты, что Ленина прислали из Германии в запломбированном вагоне? Знаешь, что Ленин получает деньги от немцев?”

“Ну, этого я не знаю, — упрямо отвечал солдат. — Но мне кажется, Ленин говорит то самое, что мне хотелось бы слышать. И весь простой народ говорит так. Ведь есть два класса: буржуазия и пролетариат…”

“Дурак! Я, брат, два года высидел в Шлиссельбурге за революцию, когда ты еще стрелял в революционеров да распевал “Боже, царя храни”! Меня зовут Василий Георгиевич Панин. Ты обо мне никогда не слыхал?”

“Не слыхал, извиняюсь… — смиренно отвечал солдат. — Я ведь человек неученый. Вы, должно быть, большой герой…”

“Вот именно, — уверенно заявил студент. — И я борюсь с большевиками потому, что они губят Россию и нашу свободную революцию. Что ты теперь скажешь?”…

“…только два класса, — упрямо продолжал солдат. — И кто не за один класс, тот, значит, за другой…”»

Некий французский офицер, наблюдавший схожую сцену, насмешливо воскликнул: «Ах, эти русские! Что за оригиналы!.. Хороша гражданская война! Все, что угодно, только не дерутся…» Француз ничего не понял. Ленин одним махом добился того, что организованная им революция действительно разорвала Россию на два непримиримых класса. Неважно, что в действительности социальных классов было больше и они занимали разные положения в обществе и по отношению друг к другу. Для простого человека их теперь было всего два: «свой-друг» и «чужой-враг», «и кто не за один класс, тот, значит, за другой».

Так возникло два виртуальных мира: мир «красных» и мир «белых», закрепленные цветами кокард на шапках и фуражках. А перед надутым дураком студентом стоял, как он, в свою очередь, думал, дурак солдат, оболваненный «немецким шпионом». Так обе стороны сошлись в готовности к бескомпромиссной гражданской войне, которая не заставила себя долго ждать.

Как мы помним, Ленин предполагал, что в результате этой внутренней войны все эксплуататорские классы будут уничтожены социально, а при сопротивлении — физически, что явится необходимым следующим актом победоносной социалистической революции в России и во всем мире. Малозаметным событием для современников стало учреждение 20 января 1918 года Чрезвычайной комиссии (ЧК, затем ВЧК) для борьбы с контрреволюцией и саботажем при СНК. С тех пор засверкал «карающий меч революции», а точнее, ее секира, с годами учащая удары, подобно тысячам гильотин Робеспьера. Ленин любил, когда его сравнивали с этим «Неподкупным» якобинцем. В биографии Ленина революция 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года стала самым значительным событием, самым высоким жизненным пиком. Как это часто бывает у многих, его жизнь, его судьба после наивысшего подъема сначала медленно, потом быстрее, а затем стремительно пошла на снижение.


В вихре Гражданской войны

…Все годы войны Ленин был необыкновенно активен. Он с удовольствием исполнял роль главного редактора решений правительства, контролера за их исполнением, верховного распределителя ресурсов, кадровика, партийного гуру и морального авторитета. Точнее, он отменял все моральные запреты для своих более молодых товарищей, коллег, партийцев и красногвардейцев. В своей обычной жизни Ленин не был злым и кровожадным человеком. Он заботился не только о тех, кого любил, но и о тех, с кем прошел долгий путь борьбы. Всему этому есть много достоверных свидетельств. Но непреклонное стремление к цели и к удержанию власти любыми средствами превратило его, интеллектуала, в рационально мотивированного холодного диктатора. Пролить кровь даже заведомо «добрых людей» он не боялся. Приведу только два достоверных примера, хотя сейчас их известно множество.

В воспоминаниях Троцкого описан такой эпизод: «Наспех сколоченные полки и отряды, преимущественно из разложившихся солдат старой царской армии, как известно, весьма плачевно рассыпались при первом столкновении с чехословаками. — Чтобы преодолеть эту гибельную неустойчивость, нам необходимы крепкие заградительные отряды из коммунистов и вообще боевиков, — говорил я Ленину перед отъездом на восток. — Надо заставить сражаться. Если ждать, пока мужик расчухается, пожалуй, поздно будет. — Конечно, это правильно, — отвечал он, — только опасаюсь, что и заградительные отряды не проявят должной твердости. Добер русский человек, на решительные меры революционного террора его не хватает. Но попытаться необходимо». Попробовали, получилось!

Но справедливости ради надо отметить, что большинство сражавшихся на стороне красных убежденно шли воевать за лучшую долю, за землю, за национальное равенство, за социализм и мировую революцию. Эти и подобные им лозунги завораживали людей, но умирать никто, конечно, не хотел. Заградительные отряды делали людей более решительными убийцами соотечественников, не разделявших эти лозунги. Убежденными убийцами за убеждения!

Второй эпизод еще ярче высвечивает ленинскую натуру. В августе 1918 года он писал местным руководителям:

«Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь везде “последний решительный бой” с кулачьем, образец надо дать.

1) Повесить (непременно повесить, …дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийцев.

2) Опубликовать их имена.

3) Отнять у них весь хлеб.

4) Назначить заложников — согласно вчерашней телеграмме. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков. Телеграфируйте получение и исполнение. Ваш Ленин».

Лично следил за «исполнением»!

На этом фоне в годы Гражданской войны Ленин достиг еще одной жизненной вершины: он расцвел интеллектуально и физически. Осенью 1919 года Ленина посетил известный русский писатель А. Куприн. Он оставил наиболее правдивый и живой словесный портрет или, как он его назвал, «Моментальную фотографию». «Свидание состоялось необыкновенно легко. Я позвонил по телефону секретарю Ленина, г-же Фотиевой, прося узнать, когда Владимир Ильич может принять меня. Она справилась и ответила: “Завтра товарищ Ленин будет ждать вас у себя в Кремле к девяти часам утра”. В проходе башни Кутафьи мы предъявили наши бумаги солдатскому караулу. Здесь нам сказали, что тов. Ленин живет в комендантском крыле, и указали вход в канцелярию. Оттуда по каменной, грязной, пахнувшей кошками лестнице мы поднялись на третий этаж в приемную — жалкую, пустую, полутемную, с непромытыми окнами, с деревянными скамейками по стенам, с единственным хромым столом в углу. Из большой двери, обитой черной рваной клеенкой, показалась барышня — бледнолицая, с блекло-голубыми глазами, спросила фамилию и скрылась. Надо сказать, нигде нас не обыскивали».

Затем Куприн попал в «просторный и такой же мрачный и пустой, как передняя, в темных обоях кабинет. Три черных кожаных кресла и огромный письменный стол, на котором соблюден чрезвычайный порядок.

Из-за стола подымается Ленин и делает навстречу несколько шагов. У него странная походка: он так переваливается с боку на бок, как будто хромает на обе ноги; так ходят кривоногие, прирожденные всадники. В то же время во всех его движениях есть что-то “облическое”, что-то крабье.

Но эта наружная неуклюжесть не неприятна: такая же согласованная, ловкая неуклюжесть чувствуется в движениях некоторых зверей, например медведей и слонов. Он маленького роста, широкоплеч и сухощав. На нем скромный темно-синий костюм, очень опрятный, но не щегольской; белый отложной мягкий воротничок, темный, узкий, длинный галстух. И весь он сразу производит впечатление телесной чистоты, свежести и, по-видимому, замечательного равновесия в сне и аппетите». В течение короткой паузы зоркий глаз писателя фиксирует: «Ни отталкивающего, ни величественного, ни глубокомысленного нет в наружности Ленина. Есть скуластость и разрез глаз вверх, но эти черточки не слишком монгольские; таких лиц очень много среди “русских американцев”, расторопных выходцев из Любимовского уезда Ярославской губернии. Купол черепа обширен и высок, но далеко не так преувеличенно, как это выходит в фотографических ракурсах. Впрочем, на фотографиях удаются правдоподобно только английские министры, опереточные дивы и лошади.

Ленин совсем лыс. Но остатки волос на висках, а также борода и усы до сих пор свидетельствуют, что в молодости он был отчаянно, огненно, красно-рыж. Об этом же говорят пурпурные родинки на его щеках, твердых, совсем молодых и таких румяных, как будто бы они только что вымыты холодной водой и крепко-накрепко вытерты. Какое великолепное здоровье!.. Кроме того, у Ленина есть привычка щуриться, должно быть, вследствие скрываемой близорукости, и это, вместе с быстрыми взглядами исподлобья, придает им выражение минутной раскосости и, пожалуй, хитрости. Но не эта особенность меня поразила в них, а цвет их райков. Подыскивая сравнение к этому густо- и ярко-оранжевому цвету, я раньше останавливался на зрелой ягоде шиповника. Но это сравнение не удовлетворяет меня. Лишь прошлым летом в парижском Зоологическом саду, увидев золото-красные глаза обезьяны-лемура, я сказал себе удовлетворенно: “Вот, наконец-то я нашел цвет ленинских глаз!” Разница оказывалась только в том, что у лемура зрачки большие, беспокойные, а у Ленина они — точно проколы, сделанные тоненькой иголкой, и из них точно выскакивают синие искры. Голос у него приятный, слишком мужественный для маленького роста и с тем сдержанным запасом силы, который неоценим для трибуны. Реплики в разговоре всегда носят иронический, снисходительный, пренебрежительный оттенок — давняя привычка, приобретенная в бесчисленных словесных битвах. “Все, что ты скажешь, я заранее знаю и легко опровергну, как здание, возведенное из песка ребенком”. Но это только манера, за нею полнейшее спокойствие, равнодушие ко всякой личности. Вот, кажется, и все. Самого главного, конечно, не скажешь; это всегда так же трудно, как описывать словами пейзаж, мелодию, запах…

Ночью, уже в постели, без огня, я опять обратился памятью к Ленину, с необычайной ясностью вызвал его образ и… испугался. Мне показалось, что на мгновение я как будто бы вошел в него, почувствовал себя им.

“В сущности, — подумал я, — этот человек, такой простой, вежливый и здоровый, гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки людьми, доступными капризам дня и колебаниям характера. Этот же — нечто вроде камня, вроде утеса, который оторвался от горного кряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути. И при том — подумайте! — камень, в силу какого-то волшебства — мыслящий! Нет у него ни чувства, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая, сухая, непобедимая мысль: падая — уничтожаю”».

Лучше не «сфотографируешь». По моему мнению, описание Куприна огненно-рыжего со светящимся лицом вождя было взято за основу для создания экспоната, ныне лежащего в Мавзолее. Судя по деталям, современный кабинет Ленина, который располагался в Кремле, а теперь собран в Горках, был сфальсифицирован еще в сталинские времена. Кроме того, там появилась мебель, отделанная карельской березой. Похоже, что она уже из сталинского кабинета. Приведенный «моментальный снимок» Куприна не очень соответствует современной экспозиции.

Источник: Илизаров Б. Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин (22 апреля 1870 — 21 января 1924). М.: Комсомольская правда, 2015.

Комментарии

Самое читаемое за месяц