Правда и ложь Майдана

Сразу хочу предупредить, что предлагаемое рассуждение будет исходить из оценочных суждений. Следовательно, оно не претендует на научность и строгую доказательность. Разумеется, мои оценочные суждения субъективны, но я надеюсь, что в них выразится и объективная составляющая исторического процесса. Я свои ценности никому не навязываю, но не позволю, чтобы и мне навязали те, которые я считаю ложными.

Для меня несомненна великая правда Майдана. Тот Майдан, который стоял во имя европейских ценностей, есть выдающееся событие не только украинской, но и мировой истории. Европейский выбор есть правильный выбор, европейские ценности есть хорошие ценности. Благое будущее — за теми странами, которые идут по европейскому пути развития. Активисты, которые мужественно стояли на центральной площади столицы, отважные герои Небесной Сотни, которые полегли за правое дело евроинтеграции, вызывают мое неподдельное восхищение.

— Какие активисты, какие герои? — воскликнет ехидный оппонент. — Проплаченные придурки! И с чего вы взяли, что они стояли за европейские ценности? Там верховодили «Тризуб», «Правый сектор» и прочие оголтелые националисты.

Здесь уже сквозь правду Майдана начинает просвечивать его ложь. То, что националистические силы верховодили на Майдане (во всяком случае, что они верховодили с самого начала), — это преувеличение. Но то, что Майдан был гетерогенен, несомненно. В нем участвовали разные силы, и хотели они разного. Не все в Майдане было хорошо. Либерально-европейская составляющая — хорошо, националистическая — плохо.

Но ведь любое масштабное социальное движение неоднородно. Полной гомогенности никогда не существует, и, скорее всего, она и не нужна. И драматизировать факт неоднородности социального движения не стоит. Вопрос в том, какая составляющая возобладает. Впрочем, и эта составляющая никогда не будет абсолютно однородной, и возобладание ее никогда не будет полным. Это обычная диалектика исторического процесса. В этом плане Майдан не оригинален.

Ложь Майдана (а я настаиваю на том, что наряду с великой правдой в нем присутствовала и некоторая ложь) вовсе не в гетерогенности.

Помнится, в ходе дискуссии вокруг намечавшихся Вильнюсских соглашений КПУ настаивала на идее референдума. Дескать, вопрос весьма серьезный, давайте спросим у народа, куда он хочет идти. И долго коммунисты носились с идеей референдума. Майдан уже бурлил, а они все референдум проповедовали.

Так вот, я полагаю, что идея референдума была совершенно правильной. Нужно было проводить референдум.

— Погодите, вы полагаете, что следовало пойти на поводу у коммунистов. Но вы же понимаете, что большинство граждан Украины вряд ли проголосовали бы за евроинтеграцию. Посмотрите, сколько до сих пор явных и тайных ненавистников Запада и сторонников путинской России, причем не только на востоке Украины. И это после всего того ужаса, который спровоцировал Кремль. А если бы на исходе 2013-го провели тот самый референдум, то, скорее всего, идея евроинтеграции была бы похоронена на законных основаниях. Провести тогда такой референдум — значило бы дать карт-бланш Януковичу на вхождение Украины в Таможенный союз. И после этого вы имеете наглость называть себя сторонником европейского пути? Да вы, батенька, скрытый коммуняка и путиноид!

Именно так, уважаемый оппонент: я настаиваю на том, что следовало проводить референдум, и я являюсь истинным, упорным и нераскаявшимся европеистом.

Главная ложь Майдана заключается в следующем: когда пламенные ораторы и примкнувшие к ним политики провозглашали: «Вот она — воля украинского народа! Майдан выражает волю всего украинского народа!» — то это была неправда.

Когда я спорил со своими луганскими приятелями о киевском Майдане (а Луганск всегда был одним из оплотов антимайдановских настроений), они зачастую говорили мне: «Киев — это еще не вся Украина. Майдан — не вся Украина». И на этот аргумент мне им ответить было нечего.

Майдан узурпировал мнение всего украинского народа, он не имел права выступать от имени всего народа Украины. В этом — ложь Майдана, которую не прикроет несомненный героизм майдановских подвижников.

Основная масса граждан Украины не созрела для европейских ценностей. Она вовсе не культивирует их в своем повседневном образе жизни. Бóльшая часть граждан Украины — довольно консервативные, заскорузлые, в глубине души притаившие советскость конформисты. (Хотя здесь я могу ошибиться, поскольку социологических исследований не проводил; заранее извиняюсь, если преувеличил скрытую советскость украинского народа.)

— Но, если это так, тогда от вашего европеизма не остается и следа. Тогда Майдан — это, скорее, ложь, чем правда. Декларируемая вами правда Майдана тонет в обозначенной вами же лжи Майдана.

Неверно! Правда Майдана сияет в вечности.

Здесь мы подходим к наиболее любопытному пункту наших рассуждений.

Трагедия современной Украины — в огромном разрыве между просвещенными слоями общества и темной, невежественной, косной народной массой, вышедшей из совковой шинели. Этот разрыв характерен не только для Украины, просто в нашей стране он проявился в наиболее драматичной форме.

События новейшей украинской истории со всей возможной ясностью обнажают прикрытую риторическими одеяниями истину: основной реакционной силой истории является народ. Не существует удовлетворительного определения понятия «народ», и мы здесь не собираемся его сформулировать. Для наших целей достаточно принять, что народ — это, так сказать, основная масса членов данного общества; народ — это не-элита (пусть простят нас логики за определение через отрицание). Именно широкие народные массы зачастую исповедуют устаревшие ценности, цепляются за укоренившийся и уже неадекватный образ жизни, короче, тянут общество в романтизированное прошлое. Новое, прогрессивное привносится не народом, а тем самым творческим меньшинством, которое превозносит А.Дж. Тойнби. Но творческое меньшинство, как известно, не всегда способно «заразить» своими ценностями подражающее большинство.

Идеи «майданутых» — это капля в море темной народной жизни Украины. Но это капля истины в море заблуждения.

— Вы рассуждаете слишком отстраненно, слишком холодно-рационалистически. Ведь это наша жизнь, которая уходит! Это будущее наших детей и внуков! Если рассуждать, как вы, мы навсегда останемся на обочине истории. Референдум ему подавай! У кого спрашивать? У народной массы, которую вы сами признали темной и отсталой? Здесь не до формальной правильности юридических процедур. Мы не можем ждать милостей от истории! Если народ ошибается, то надо принудить его сделать правильный выбор.

Непростой вопрос. Что предпочесть: революционный порыв тех социальных сил, которые правы по существу, или формальную правильность закона? Правильность, которая ввергнет нас в неправоту исторического выбора.

Ранее я был склонен предпочесть порыв, теперь — правильность.

Не получилось ведь пламенным европеистам поджечь темную народную массу. Рискну высказать предсказание для революционеров всех времен: и никогда не получится.

Возможно, я сам в душе консерватор: мое мышление принципиально антиутопично, оно совершенно непроективно, оно слишком погружено в объективность. Когда я настаиваю на том, что следует считаться с объективным положением дел (игнорирование этого положения — ложь Майдана), то не слишком ли я настаиваю?

— Какое такое «объективное положение дел»? Да нет в социальной реальности никакого объективного положения дел! Социальная реальность всецело представляет собой столкновение воль, проектов, страстных желаний. Вы проповедуете тот самый конформизм, который, якобы, осуждаете. Если рассуждать, как вы, то всем остается только сидеть на диване и внимать зомбоящику.

То, что социальная жизнь состоит из столкновения воль и желаний, не отменяет наличия в этих волях и желаниях объективного начала. Категория «объективная реальность» не товарищем Лениным придумана. Это хорошая категория. И мы должны признать наличие объективной социальной реальности, которую нельзя игнорировать.

Сколь непреклонной ни была бы воля, сколь страстным ни было бы желание событийствующего субъекта, в сердцевине его воли и его желания таится нечто объективное. Это та традиция, к которой он принадлежит, те ценности, которые он исповедует, это его ментальность, его образ жизни.

— Это просто смешно! «Ценности», «ментальность» — это самое что ни на есть субъективное.

Это объективно-субъективное. Оно является объективным в том смысле, что не зависит от событийствующего субъекта. То, что данный субъект принадлежит к данной традиции, исповедует именно эти ценности, укоренен именно в этом образе жизни, — все это таково, каково оно есть независимо от воли и желания данного субъекта. И это объективное во многом определяет образ его действий, способ его событийствования. Сила этого объективного обнаружится тогда, когда субъект будет чесать репу, с недоумением взирая на результаты своих действий: «Как же так? Опять не вышло, как хотели».

Впрочем, дело даже не в следовании формальным юридическим правилам в противовес революционному порыву. Наиболее правильная, хотя и наиболее сложная стратегия заключается в банальнейших вещах — в долгом и кропотливом просвещении масс. Необходимо сделать европейские ценности привлекательными для пересічного українця. И в том числе, прежде всего, — не убоимся ехидного смеха — для рядового донбассца. Задача труднейшая, почти неподъемная. Никаким героическим энтузиазмом не решаемая: ведь она требует не одноразового подвига, а постоянного длительного усилия.

Но решение этой задачи — спасение Украины. Отсутствие решения — гибель Украины.

Д. Лихачев писал: «Никакой особой миссии у России нет и не было! Народ спасет культура, не надо искать никакую национальную идею, это мираж. Культура — основа всех наших движений и успехов. Жизнь на национальной идее неизбежно приведет сначала к ограничениям, а потом возникает нетерпимость к другой расе, к другому народу, к другой религии. Нетерпимость же обязательно приведет к террору. Нельзя добиваться возвращения вновь какой-либо единой идеологии, потому что единая идеология рано или поздно приведет к фашизму».

Золотые слова! Их бы — в уши всем путиноидам! Но эти слова применимы не только к России, но и к Украине. Смирись, гордый украинский националист! Никакой особой миссии у Украины не было и нет. Украинскому народу следует «всего лишь навсего» повысить свой культурный уровень.