Четыре эмпирических проекта по изучению троллинга

Несмотря на широкое распространение троллинга, многие авторы указывают на чрезвычайно низкий интерес к этому явлению и, как следствие, малое количество публикаций. Однако в англоязычной среде их количество измеряется сотнями, в которых добрую половину занимают эмпирические проекты, направленные не только на подсчет и репрезентацию различных троллинговых практик, но и на осмысление причин, мотивов, действий основных участников, попадающих в сферу этой активности. Я без труда отобрал четыре эмпирических проекта, на мой взгляд, хорошо представляющих общее направление текущих научных наблюдений за троллингом.

Можно выделить четыре предположения, на которых строится и которыми поддерживается операционализация троллинга как онлайн-активности. Во-первых, троллингом обозначается индивидуальная активность, не имеющая явно выраженной цели. Тролль — это «агент хаоса в Интернете» [Buckels, Trapnell, Paulhus, 2014, p. 97]. Любые представления о коллективных организованных действиях, направленных на дискредитацию какого-либо автора или текста в Сети, определяются иным способом и выносятся за рамки разговора о троллинге. Во-вторых, рассмотрение тролля как индивидуального актора подталкивает исследователей к поиску причин и мотивов его действий, построению объяснительных моделей девиантного поведения. Последнее составляет третью особенность. Несмотря на упоминания в некоторых работах об игровой, иногда спортивной, составляющей троллинга, исследователи сходятся во мнении, что за ним стоит базовое нарушение норм вежливости, напрямую связанное с психологическими патологиями и отклонениями. Наконец, в-четвертых, троллинг — это всегда конструирование жертвы, поэтому базовой, ядерной патологией становится «повседневный садизм» [Buckels, Jones, Paulhus, 2013; Furnham, Richards, Paulhus, 2013; Buckels, Trapnell, Paulhus, 2014], изучению которого и посвящено множество эмпирических работ.

Проект первый: Поиск языка описания [Hardaker, 2010]

Клэр Хардакер, профессора корпусной лингвистики Ланкастерского университета, можно назвать пионером в изучении троллинга, а ее публикацию в журнале исследований вежливости (Journal of Politeness Research) — базовой для целого поколения гуманитариев, изучающих коммуникацию, опосредованную компьютером (computer-mediated communication). Отталкиваясь от теории вежливости и наблюдаемых приемов грубого и невежливого поведения, Клэр Хардакер разбила исследование на два этапа. На первом — обратилась к непосредственным участникам онлайн-коммуникаций с просьбой описать, когда они сталкивались с троллингом, и пояснить, как его воспринимали, на втором она анализировала академический дискурс и старалась подобрать язык описания, систему категорий для репрезентации троллинга как специфического речевого поведения.

Общение с рядовыми онлайн-пользователями растянулось у Клэр на десять лет. С 2001-го по 2010 год она активно участвовала в новостной группе Usenet (rec.equestrian), что позволило ей собрать 186 470 постов, из которых был сформирован корпус текстов (более 2 тысяч единиц анализа), содержащих рассуждения о троллинге. Поиск строился на корне troll*. Это позволило достаточно точно идентифицировать релевантные обсуждения, непосредственно связанные с троллингом (troll, trolls, trolling, trolled), дериваты (trolly, trollish, trolldom) и неологизмы (trollmeter, trollbait, trolleta). Ошибка отбора составила не более 1% (например, trolley, trollop).

В результате индуктивного анализа собранного материала Клэр выделила четыре характеристики троллинга, воспринимаемые непосредственными участниками общения. Во-первых, обман или изменение имени, пола, профессиональной идентичности, введение в заблуждение участников общения, уход от прямых вопросов и постоянное инициирование вопросов со своей стороны. Во-вторых, агрессивное, оскорбляющее собеседника поведение, постоянное воспроизводство конфликтной ситуации, эмоциональной напряженности, приводящей к срыву и взаимной речевой перепалке. В-третьих, разрушение каких-либо взаимных отношений, чувств как в коммуникативной паре, где тролль выступает участником, так и среди окружающих (зрителей). Другими словами, троллинг нацелен на тотальный слом коммуникации, замещение разговора речевой сворой, руганью, взаимными обвинениями. В-четвертых, нацеленность на успех, который оценивается через вовлечение участников коммуникации в ситуацию, сконструированную троллем. Недостаточно лишь демонстрировать неадекватное, невежливое речевое поведение — необходимо, чтобы в такого рода коммуникацию включились остальные.

Академическое определение тролля, полученное в ходе исследования, стало базовым для последующих эмпирических проектов. Тролль, по Хардекер, — это пользователь опосредованной компьютером коммуникации (CMC), который конструирует идентичность включенного в группу участника, заинтересованного в общении, но на деле пытается нарушить коммуникацию, привести сообщество в состояние фрустрации и раздражения [Hardaker, 2010, p. 237]. Успехом такого поведения будет считаться разрушение коммуникативной близости без распознавания истинных намерений тролля, неудачей — разоблачение скрываемой идентичности тролля, отсутствие коммуникации с ним. Поэтому не менее важным становится вопрос, как воспринимается троллинг, на который и попыталась ответить Клэр в более поздней публикации [Hardaker, 2015].

Клэр Хардакер отталкивалась от мягких определений отклоняющегося поведения, не выходящих за рамки речевой активности. Последующие исследователи стали принимать более жесткие оценки (см., например: [Zweig, Dank, Yahner, Lachman, 2013; Buckels, Trapnell, Paulhus, 2014]), и сейчас речь идет уже о патологии, даже в том случае, когда троллинг воспринимается в качестве игры, развлечения, приятного времяпрепровождения.

Проект второй: Троллинг как повседневный садизм [Buckels, Trapnell, Paulhus, 2014]

Опираясь на наблюдения предшественников, Эрин Бакелс, Пол Трапнелл и Делрой Паулюс исходили из негативного определения троллинга как поведения, которое отражает агрессию, обман и нарушение. Поэтому наряду с идентификацией интернет-активности, в которой отдельно выделялся троллинг, они провели опрос, используя несколько стандартных шкал, позволяющих идентифицировать садистские наклонности, нарциссизм, макиавеллизм и психопатию.

В проекте было проведено два опроса. В первом посредством потоковой выборки, реализованной программными средствами Amazon’s Mechanical Turk (http://www.mturk.com), они опросили 418 американцев, из которых 42% составляли женщины, средний возраст 29 лет, со стандартным отклонением 11 лет. Обычное вознаграждение за полностью заполненную анкету на этом сервисе составляет 50 центов. В качестве опросного инструмента применялись две шкалы по оценке садистских наклонностей (Short Sadistic Impulse Scale, SSIS; Varieties of Sadistic Tendencies Scale, VAST) и 27-вопросная шкала «темной четверки» (Short Dark Triad Scale) — классического инструмента в психотерапии для установления склонности к нарциссизму, макиавеллизму, психопатии и садизму.

Кроме того, в отношении широко известных вебсайтов, на которых регулярно возникает троллинговая активность, исследователи задавали вопрос, что доставляет наибольшее удовольствие от нахождения на этих сайтах: обсуждение, свободный треп (charting), знакомство с новыми людьми, троллинг других людей или что-то другое. Наибольшее количество ответов собрал вариант «обсуждение» — 24%, затем следовал треп — 21%. Троллинг назвали 6% ответивших. Именно они представляли основной интерес для исследователей, и, как ожидалось, у группы испытывающих удовольствие от троллинга зафиксированы наибольшие значения по шкалам садизма и прочих психических отклонений.

Вместе с тем авторов не устроило то, что они вынуждали респондентов выбирать активность, доставляющую наибольшее удовольствие, что могло снизить количество людей, позитивно относящихся к троллингу. Поэтому во втором опросе они изменили инструмент, попросив респондентов оценить каждую активность (включая троллинг) по заданной шкале, и уже нормализованные шкальные оценки использовали в качестве зависимых переменных для построения регрессионных моделей.

Второй опрос проходил на двух выборках. Первая состояла из 188 канадских студентов (55% женщин, средний возраст 21 год, стандартное отклонение 4 года), для которых заполнение анкеты давало дополнительные привилегии на курсе. Вторая выборка строилась аналогично первому опросу, на Amazon’s Mechanical Turk. В нее попали 609 американцев (43% женщин, средний возраст 35 лет, стандартное отклонение 13 лет), которые за заполнение анкеты получили 50 центов.

Вновь исследователи обнаружили устойчивые положительные корреляции между троллингом и предрасположенностью к садизму, психопатии и макиавеллизму, где садизм выделялся наиболее сильно и переопределял все остальные качества. Это позволило сделать вывод, что базовый психологический тип тролля — это кибер-садист, испытывающий наслаждение от унижения и причинения боли другим.

Проект третий: Где женщины? [Fichman, Sanfilippo, 2015]

Несмотря на обширную литературу по особенностям девиантного поведения в Сети, а именно таким образом они маркируют троллинг, Пнина Фичман и Маделин Роза Санфилиппо подчеркивают отсутствие серьезного исследовательского интереса к гендерным различиям в троллинге. Исследователи, по их мнению, обращают внимание исключительно на мужчин, поскольку последние более активны, агрессивны и невежественны в сетевых коммуникациях и как следствие чаще проявляют себя троллями.

Исследование построено в классическом экспериментальном дизайне, в котором искусственно формулируются гипотезы, сценарии, рандомизируются задачи и роли, а затем проводится опрос испытуемых. Акцент на внутренней валидности, или возможности исключить влияние случайных и неконтролируемых факторов, — отличительная особенность такого подхода.

Всего в эксперименте приняли участие 100 испытуемых, которыми оказались студенты, рекрутируемые из списков университетских почтовых рассылок. Им предлагалось к рассмотрению три сценария, а затем проводился онлайн-опрос, организованный на интерфейсе Квалтрикса (Qualtrics Labs, Ltd). Три сценария троллинга были реализованы на одной из трех интернет-площадок: портале ответов Yahoo, «Википедии» и форуме онлайн-игры League of Legends. В каждом сценарии случайным образом приводилось одно из трех имен: два мужских — Тодд и Асбд, одно женское — Эмилия.

Исследователи проверяли шесть гипотез, из которых подтвердилось три. Первая разбита на два предположения: 1а) мужчины и женщины по-разному воспринимают троллинг; 1б) мужчины и женщины по-разному реагируют на троллинг. Первое предположение не подтвердилось. Негативное восприятие троллинга как у мужчин, так и у женщин оказалось примерно схожим, однако реакция на него некоторым образом отличалась. Мужчины вели себя более агрессивно, вступали в спор или блокировали тролля. В свою очередь, женщины чаще отказывались от дискуссии или призывали ее прекратить.

Вторая гипотеза также разбита на два предположения: 2а) индивидуальное восприятие онлайнового троллинга будет различаться по гендеру троллей; 2б) индивидуальная реакция на онлайн-троллинг будет различаться по гендеру троллей. В этом случае, напротив, подтверждение нашло первое предположение и было отвергнуто второе. Кроме того, первое предположение второй гипотезы было подкреплено третьей гипотезой, согласно которой индивидуальное восприятие мотивов для троллинга будет различаться по гендеру троллей. Троллям с мужскими именами в качестве основных мотивов приписывались недоброжелательность, юмор и подстрекательство намного чаще, чем с женскими. Последним в качестве основного мотива вменялась некоторая идеология.

Оставшиеся три гипотезы были опровергнуты, то есть испытуемые мужчины и женщины давали примерно одинаковые ответы. Перечислим отвергнутые в эксперименте предположения: 4) гендер испытуемого будет влиять на восприятие мотивов тролля; 5) индивидуальное восприятие воздействия троллинга на онлайн-сообщество будет отличаться в зависимости от гендера тролля; 6) гендер испытуемого будет оказывать воздействие на восприятие влияния троллинга на сообщество.

Кроме того, исследователи зафиксировали значимые различия в восприятии мотивов троллинга в зависимости от контекста, или интернет-площадки, на которой он реализовывался. Так, в качестве основных мотивов троллинга на «Википедии» названы: внесение путаницы (49% от опрошенных), подстрекательство (41%) и идеология (56%); на странице ответов портала Yahoo — недоброжелательность (48%), подстрекательство (78%), идеология (62%); в онлайн-игре League of Legends — одиночество (55%), внесение путаницы (77%) и любопытство (67%).

Получив такие результаты, Пнина Фичман и Маделин Роза Санфилиппо предупреждают о чрезвычайной важности контекста в вынесении суждений о мотивах троллинга и необходимости анализа контента площадки, подвергнутой троллингу. Различия же между мужчинами и женщинами в онлайн-пространстве примерно схожи с тем, что фиксируют психологи в офлайн-отношениях. Стремление сгладить конфликт и нормализовать коммуникативную ситуацию — одна из основных черт, присущих женскому гендеру. Именно этим объясняется низкая активность женщин в троллинге как со стороны участников сообщества, так и троллей.

Проект четвертый: Кто жертва? [Gardiner, Mansfield, Anderson, et al, 2016]

Если предыдущие проекты опирались на традиционный опросный подход, специалисты из «Гардиан» реализовали анализ больших данных. Ими рассмотрено 70 млн комментариев, оставленных под материалами газеты с 4 февраля 1999 года по 2 марта 2016 года. Из них основной массив пришелся на последние годы (только 22 тыс. комментариев оставлены читателями до 2006 года). Несмотря на рост числа комментариев, гендерные пропорции сохранились: мужчины традиционно значительно чаще участвуют в онлайн-обсуждениях и делают это в более грубой и агрессивной манере, что уже несколько десятилетий отмечается в отчетах исследователей [Suler, Phillips, 1998; Fichman, Sanfilippo, 2015, p. 164; Hardaker, McGlashan, 2016].

Из 70 млн комментариев всего 1,4 млн, или 2%, были заблокированы модераторами в качестве оскорбительных, нарушающих стандарты сообщества. Статьи, написанные женщинами, сопровождаются большим количеством оскорбительных комментариев, которые блокируются модераторами. Только в разделе, посвященном моде, авторы-мужчины получили больше оскорбительных откликов на свои тексты. Наибольшее количество троллинга в комментариях зафиксировано в разделах, посвященных международным новостям, общественному мнению и окружающей среде.

Общий список авторов, опубликовавших в «Гардиан» хотя бы две статьи за анализируемый период, составил 12 тыс. человек. Из десяти авторов, статьи которых сопровождались максимальным количеством троллинга, — восемь женщин и двое мужчин-афроамериканцев. Таким образом, в качестве жертвы, как и в офлайн-отношениях, повседневные садисты чаще выбирают менее защищенные и более уязвимые группы.

Заключение

Несмотря на кажущуюся новизну феномена троллинга, в полную меру проявившегося лишь в 2000-х годах, результаты эмпирических проектов зарубежных коллег подталкивают к размышлению о гомогенности поведения в Сети, дома, в общении с друзьями, коллегами. Меняется лишь социальный контекст, добавляются какие-то иные формы поддержания коммуникации, не более того. Тролль в Сети — это все тот же психопат, садист, макиавеллист (весьма неудачная отсылка к выдающемуся философскому течению, но что поделать, остается лишь цитировать не в меру метафоричных зарубежных психологов), страдающий чувством неполноценности, нарциссизмом, часто одинокий, уязвимый тип, находящий себя за счет унижения других.

Остается лишь предостеречь отечественных исследователей от поиска какой-либо своеобразной онтологии онлайн-общения. Последняя может увести от непосредственного предмета обсуждения — троллинга и скорее поддерживает его, реализует базовое представление об успехе тролля. Отнеситесь к троллю всерьез — и его активность будет продолжена, поскольку цель тролля — вовлечение, а не сам спор или обмен суждениями [Fichman, Sanfilippo, 2015, p. 165]. В реалии это больные люди, с которыми не имеет смысла вести разговор, а следует вовремя поставить диагноз и отправить на психиатрическое или медикаментозное лечение.

Литература

1. Buckels E.E., Trapnell P.D., Paulhus D.L. Trolls just want to have fun // Personality and Individual Differences. 2014. Vol. 67. P. 97–102.

2. Buckels E.E., Jones D.N., Paulhus D.L. Behavioral confirmation of everyday sadism // Psychological Science. 2013. Vol. 24. P. 2201–2209.

3. Fichman P., Sanfilippo M.R. The bad boys and girls of cyberspace: How gender and context impact perception of the reaction to trolling // Social Science Computer Review. 2015. Vol. 33. No. 2. P. 163–180.

4. Hardaker C. Trolling is asynchronous computer-mediated communication: From user discussions to academic definitions // Journal of Politeness Research. 2010. Vol. 6. No. 2. P. 215–242.

5. Furnham A., Richards S.C., Paulhus D.L. The Dark Triad of personality: A 10-year review // Social and Personality Compass. 2013. Vol. 7. P. 199–216.

6. Gardiner B., Mansfield M., Anderson I., Holder J., Louter D., Ulmanu M. The dark side of Guardian comments // The Guardian. 2016. 12 April. [Online] https://www.theguardian.com/technology/2016/apr/12/the-dark-side-of-guardian-comments?CMP=share_btn_tw [Date of access 21.04.2016.]

7. Zweig J.M., Dank M., Yahner J., Lachman P. The rate of cyber dating abuse among teens and how it relates to other forms of teen dating violence // Journal of Youth and Adolescence. 2013. Vol. 42. P. 1063–1077.

8. Suler J., Phillips W.L. The bad boys of cyberspace: Deviant behavior in a multimedia chat community // CyberPshychology and Behavior. 1998. Vol. 1. P. 275–294.

9. Hardaker C., McGlashan M. “Real men don’t hate women”: Twitter rape threats and group identity // Journal of Pragmatics. 2016. Vol. 90. P. 80–93.

10. Hardaker C. ‘I refuse to respond to this obvious troll’: An overview of response to (perceived) trolling // CORPORA. Vol. 10. No. 2. P. 201–229.