Миграционная дилемма Европы
2 296 
Кто, когда и на каких основаниях имеет право на убежище — ответы на эти вопросы давно занимают человечество. Еще задолго до появления женевской Конвенции 1951 года Ханна Арендт в своей работе 1943 года «Мы беженцы» сформулировала понятие беженца как лица, «имеющего обоснованный страх… быть преследованным» (Robinson 1994: 110). Насколько этот страх может стать основой для требований на убежище в другой стране, каково соотношение прав и обязанностей просителей и принимающих — является предметом дискуссий мыслителей и философов. Их размышления во многом предвосхитили любые общественные дебаты о чужестранцах и их праве на убежище.
Право на гостеприимство
Право на гостеприимство, изложенное Кантом в его «Вечном мире», означает право «каждого странника быть встреченным без враждебности на чужой территории». При этом чужестранцу может быть отказано в праве на гостеприимство, если его поведение не соответствует укладу и сложившимся нормам, но это должно быть сделано путем, не «влекущем смерти» индивида (Kant, 1795: 106).
Жак Деррида полагал, что «гостеприимство — это особая этика», которая не политика, а «культура и… этика сама в себе» (Derrida 1999: 19). Деррида различал «неограниченное гостеприимство» и «гостеприимство под условием». Первое, полагал он, практически нереализуемо в настоящем мире, а вот второе, определяемое им как «принятие и приветствие чужестранца» — этому миру настоятельно необходимо. Отказ от «права на гостеприимство» опасен. Государство, не практикующее или отказывающее чужестранцам в праве на гостеприимство, способно превратить «гостей» в «паразитов» — «эдаких бесправных, неправильных гостей, подлежащих депортации и аресту». Право на гостеприимство требует соблюдения обоюдной этики, когда «гость всегда остается гостем, а хозяин — хозяином», любой сбой в этой иерархии чреват крайностями, когда либо гости влачат «существование паразитов», либо хозяева упиваются своей «благотворительностью» (O’Gorman 2006: 52).
Гость vs. Хозяин
Притча Ветхого Завета о Лоте, готовом пожертвовать родными дочерьми, но не выдать переступивших порог его дома странников, возможно впервые в человеческой истории открыла дискуссию об обязанностях хозяина в отношении чужестранных гостей. Из «природного чувства снисходительности и доброжелательности к друг другу» (Цицерон: 26) произрастает «общность человеческой судьбы». Хотя, как при этом распределяются права и обязанности «гостей» и «хозяев», до сих пор никто не знает.
Обсуждаемые сегодня политика «открытых дверей» и противопоставляемая ей концепция «разводного моста» (Zizek 2016) имеют свой лагерь сторонников. Сторонники абсолютного права на гостеприимство апеллируют к тезису Канта, что «Земля принадлежит всему человечеству», и никто не имеет исключительного права на жизнь в безопасности, вопреки обязанности другого жить в страхе за свою жизнь. Сторонники лимитированного гостеприимства обращаются к «Целостности и Бесконечности» Левинаса, поясняющей, что ответственность за Другого, чужестранца — l’Etranger, — воспринимаемого в противоположность себе, может стать краеугольным камнем, «парадоксом гостеприимства» (Galetti 2015:41)
Развивая эту идею Левинаса, Деррида различал право гостеприимства и законы гостеприимства. Под первым он понимал «отдачу вновь прибывшему всего нашего и своего, отдачу ему или ей без малейшей компенсации или выполнения малейшего условия», под вторым — «права и обязанности, которые всегда детерминированы и детерминируются» (Derrida 2000: 77). В географических границах современных государств очевидно, что абсолютное (безусловное) гостеприимство и гостеприимство, основанное на индивидуальных правах и законе, находятся «в подчинении одного у другого, и взаимоопределяют друг друга» (Hent de Vries 2002: 304).
Современным политикам, погрязшим в выяснении, сколько чужестранного генома неопасно для Европы, присуща «моральная слепота», заслоняющая понимание и видение концепции гостеприимства в его истинном смысле и значении. Канцлер в отставке Гельмут Коль уверен, что открытие границ для гуманитарных мигрантов — «ошибка», которая ставит вопрос «экзистенционального существования» Европы (Kohl, 2016). С ним солидарен и Тило Саррацин, в своей новой книге «Способность к размышлению» безапелляционно заявляющий, что открытие границ «самая большая глупость со времен второй мировой войны», ведь «вновь прибывающие снижают когнитивный капитал Германии» (Sarrazin 2016).
Современные европейцы недалеко ушли от своих средневековых сородичей, чье видение гостеприимства в отношении чужестранцев было весьма противоречивым. Еще кодексы саксонских королей содержали прямо противоположные предписания: «тот, кто судит чужестранца издалека хуже, чем своих, наказывает сам себя» (Law Codes of Cnut, 1020–1023), однако «когда человек издалека, или чужестранец путешествует через лес и не подает сигналов криком или не трубит в рог, такой человек издалека должен рассматриваться как вор, и быть либо убитым, либо быть взятым в заложники» (Law Codes of Ine, 688–725).
Европа, застрявшая между «своими чужими» и «чуждыми чужими» в концепции Прехта (Precht, ZDF 2015), заблудилась и не способна увидеть решение проблемы. Принять и обустроить миллион беженцев на Европейском континенте — не представляет сложности. Одна только Западная Германия — ФРГ — в период с 1949 по 1989 год «переварила» гораздо большие человеческие потоки, приняв с территорий, находящихся под протекторатом стран Варшавского договора, более четырех миллионов беженцев. Довод о том, что прибывающие сегодня исповедуют другие ценности и идеалы, видится весьма зыбким. Эта же тема ценностей поднималась в XX веке, когда потоки беженцев из государств Восточной Европы устремились в Западную Германию. Тогда зараженные коммунизмом и социализмом тоже казались европейцам огромным злом, накручивая спираль идеологического противостояния.
Неорганизованность хозяев оборачивается нарушением прав гостей
В своей новой книге Славой Жижек пишет, что «миграционный кризис в Европе — это уникальный шанс и возможность для Европы, однако для его разрешения нужно начать задавать неприятные и сложные вопросы» (Zizek 2016). Миграция, в том числе гуманитарная, — это не феномен и не экстраординарное событие, это «постоянный, устойчивый эффект современного образа жизни, с его вечным стремлением к экономическому прогрессу» (Bauman 2016). Это тот факт, с которым политическим системам и обществу нужно сосуществовать и взаимодействовать, гарантируя и защищая неотъемлемое право на гостеприимство. Неразрешенность миграционной дилеммы современной Европы — не в количестве прибывающих гостей, а в отсутствии детерминированной концепции обязанностей и прав чужестранцев, которым даруется гостеприимство.
При этом любые крайности — от политики распахнутых дверей до возведения заборов и запрета ислама — опасны. Разрешение миграционного кризиса требует формирования концепции массового гостеприимства под условиями — концепции, не имеющей ничего общего с «благотворительностью» или социальным «паразитированием» Деррида. Это сложно и трудно, но не потому, что никто на это не способен, а потому, что никто не готов взять на себя ответственность четко, понятно и единообразно сформулировать условия гостеприимства для стремящихся на континент чужестранцев.
Литература
Комментарии