Дмитрий Хмельницкий
Реформы Хрущева. Что случилось с советской архитектурой в пятидесятые годы?
Преддверие «оттепели» или профессионализация казарменного социализма?
27 020 
Перелом в советской архитектуре 1950-х годов, инициированный Хрущевым, далеко выходил за рамки чисто художественной реформы и смены государственного стиля. За ним стояла глобальная государственная экономическая реформа, реформа всей советской социальной политики, тотальный пересмотр представлений о минимальном уровне жизни советского населения и норм массового потребления. Параллельно шло реформирование идеологических и цензурных установок и уже как следствие — введение новых правил проектирования и градостроительства.
Одним из первых симптомов будущей смены государственной социальной политики имеет смысл считать секретную справку ЦСУ СССР Л. Кагановичу [1] о состоянии городского жилого фонда в 1940–1952 годах, датированную 18 августа 1953 года, через пять месяцев после смерти Сталина. Видимо, приказ подготовить эти данные был отдан где-то на месяц раньше.
Справка интересна тем, что, во-первых, опровергает официальные данные о строительстве жилья первых четырех пятилеток. В частности, жилая площадь советских городов в 1940 году (167,2 млн м²) [2] оказывается практически равной жилой площади 1929 года (166 млн м²). Это значит, что новое строительство 30-х годов едва покрывало утрату жилого фонда. В 1952 году жилой фонд составлял 208,2 млн м² (увеличение по сравнению с 1945 годом — 54,2 млн м², при плане четвертой пятилетки — 1946–1950 — в 75,4 млн м²) [3].
Во-вторых, в справке приведены данные о средней жилой площади на человека в СССР (и отдельно по разным городам). Данные явно завышенные (до полутора раз), если сравнивать с другими источниками, но, тем не менее, ничего подобного не публиковалось в СССР с конца 20-х годов. Впрочем, и эти данные были засекречены.
В-третьих, в справке приведены расчеты потребности в площади жилого фонда с учетом повышения средней нормы до 6, 7, 8 и 9 м² на человека. Речь идет соответственно о 17, 57, 96 и 136 млн м² недостающего жилья [4]. Надо уточнить, что даже девять кв. метров жилой площади на человека не позволяли расселять население по одной семье в квартиру.
Такие расчеты в СССР проводились в конце 20-х и были забыты с началом индустриализации в 1928 году [5]. Правительственное задание на проведение таких расчетов могло означать только одно: в августе 1953 года в Политбюро уже готовились к реформам по резкому улучшению жизни населения.
Кроме того, в справке приведены данные о том, какую долю в общем городском жилом фонде занимают бараки (в 1952 году — 18 млн м², рост к 1940 году — 144%) [6] и сколько в них проживало людей (на 1 января 1952 года — 3 млн 758 тыс. человек) [7].
Приводились также данные об обеспеченности жилой площади электричеством, водопроводом, канализацией, центральным отоплением и газом (5 млн кв. метров жилья не были оборудованы ничем из перечисленного) [8].
Из справки 1953 года видно, что за 30 лет ситуация с жильем в СССР резко ухудшилась. Согласно расчетам 1928 года, для того чтобы достичь к концу первой пятилетки санитарной нормы, следовало построить 100 млн м² жилья. В 1953 году до достижения той же нормы не хватало 96 млн м². К тому же 18 млн м² жилья располагалось в бараках, которые даже по советским нормам не могли считаться постоянным жильем. Нужно еще учесть, что в 1928 году в таких условиях жили около 26 млн городского населения, а в 1952 году — около 80 миллионов.
В марте 1954 года на имя председателя Совета министров СССР Георгия Маленкова была подана докладная записка о состоянии коммунального обслуживания городского населения. В записке приводились катастрофические данные по обеспечению городов СССР водопроводом, канализацией, центральным отоплением, газом, банями и прочим благоустройством. В частности, водопровод отсутствовал в 425 городах и 1366 рабочих поселках СССР (имелся водопровод в 2047 городах и рабочих поселках) [9].
Работа по подбору такого рода данных могла быть проведена только по указанию высшего руководства страны. Можно предположить, что именно эти расчеты по нехватке жилой площади были положены в основу реформирования советских социальных программ и постановки вопроса о решении жилищной проблемы советским правительством. В сталинское время эта проблема не ставилась и не обсуждалась.
Еще через пять месяцев, 19 августа 1954 года, было выпущено постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 19 августа 1954 года «О развитии производства сборных железобетонных конструкций и деталей для строительства». Оно предписывало строительство 402 заводов сборных железобетонных конструкций и организацию изготовления деталей на 200 площадках полигонного типа [10].
Это был уже прямой шаг к проведению реформы жилищного строительства в стране. И одновременно — бюджетной и экономической реформ.
***
Следующим шагом в этом направлении было проведение 30 ноября — 7 декабря 1954 года Всесоюзного совещания архитекторов и строителей. Это было беспрецедентное событие — и по форме, и по смыслу. С этого момента начинается официальный этап архитектурной реформы. Главным действующим лицом совещания был Хрущев. Можно предположить, что и предшествующие шаги были предприняты Хрущевым, занимавшим пост первого секретаря ЦК КПСС с 7 сентября 1953 года.
С этого момента официально отсчитывается начало архитектурно-строительной реформы в СССР. На совещании был осужден сталинский ампир за дороговизну и «украшательство». Виновными были объявлены первые лица архитектурной иерархии — Мордвинов, Власов и др. Смысл заключительной речи Хрущева сводился к тому, что строить надо дешево, много, из панелей и по типовым проектам [11].
У нескольких высокопоставленных архитекторов — Рыбицкого, Полякова и Борецкого — были отняты Сталинские премии, недавно полученные за жилой дом НКВД (Рыбицкий) и гостиницу «Ленинградская» (Поляков и Борецкий), одну из семи московских высоток. Официальная причина репрессий — дороговизна и «украшательство» этих проектов. Они действительно были чрезвычайно пышными, но не сильно отличались от прочих элитных построек того времени. Можно предположить, что под репрессии попали в первую очередь объекты ведомства свежерасстрелянного Берии.
***
23 и 24 августа 1955 года вышло несколько постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР, посвященных индустриализации строительного производства, снижению стоимости строительства, улучшению работы проектных организаций и реформированию системы управления строительством и архитектурой [12].
4 ноября 1955 года вышло ключевое постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР, определившее архитектурную реформу в СССР, — «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» [13].
Постановление критикует сталинский ампир и сталинское архитектурное образование и обязывает все руководство строительным делом СССР «считать главной задачей проектных организаций… разработку экономичных типовых проектов и типовых конструкций и применение их в строительстве» [14]. Пока еще не публикуется никаких цифр, которые могли бы дать представление о масштабе реформ.
***
В феврале 1956 года состоялся ХХ съезд КПСС. Он известен тем, что послужил началом десталинизации СССР. Одновременно на съезде была принята программа шестой пятилетки (1956–1960), которая продолжала развитие реформ в области строительства. Программа шестой пятилетки предполагала строительство в течение пяти лет 205 миллионов кв. метров жилой площади.
Для сравнения, программа третьей пятилетки (1939–1943) предполагала строительство 35 миллионов кв. м жилой площади [15]. Программа четвертой пятилетки (1946–1950) — 72,4 млн м² [16]. Программой пятой пятилетки (1951–1956) предполагалось строительство 105 млн м² жилой площади. Все эти показатели, естественно, не выполнялись, но по ним можно судить о тенденциях планирования жилстроительства.
При этом статистика сталинского времени не делала различия между квадратным метром жилья в бараке без всякого благоустройства и квадратным метром квартирного жилья в комфортабельном доме. Бараки занимали по площади не менее трех четвертей жилья (или больше) в этих расчетах, поэтому выяснить на основании этих документов, сколько было реально запланировано квартирного жилья в сталинское время, невозможно.
Формальное увеличение вдвое (а на самом деле — в несколько раз) строительства постоянного комфортабельного квартирного жилья в программе шестой пятилетки по сравнению с программой пятой (принятой в сталинской время) означало переворот и в социальной идеологии, и в экономическом планировании СССР.
***
В июне 1957 года Хрущев совершил государственный переворот. На июньском пленуме ЦК КПСС 1957 года с партийных и государственных постов была снята группа высших партийных функционеров и старых сталинских соратников — Маленков, Молотов, Каганович. Видимо, они представляли собой основное препятствие для проведения хрущевских реформ.
31 июля 1957 года ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР». В нем содержались принципиальные положения, определившие ход будущего жилищного строительства [17].
Помимо того что постановление увеличивает план жилищного строительства в шестой пятилетке до 215 млн м², в нем впервые появляется несколько принципиально важных фраз.
1. «…исходить из необходимости ликвидации в ближайшие 10–12 лет недостатка в жилищах для трудящихся».
2. «Начиная с 1958 года, в жилых домах, строящихся как в городах, так и в сельской местности, предусматривать экономичные благоустроенные квартиры для заселения одной семьей».
3. «Ввести с 1 января 1959 года планирование и учет жилищного строительства в квадратных метрах жилой и полезной площади и в количестве квартир».
Впервые за всю историю советской власти в решениях правительства появляется тезис о том, что необходимо в обозримом будущем (10–12 лет) решить жилищную проблему и обеспечить городское население жильем по норме одна квартира на семью.
***
В январе-феврале 1959 года состоялся XXI съезд КПСС. Шестая пятилетка была оборвана за два года до окончания, и съезд принял программу нового семилетнего плана (1959–1965), в котором показатели жилищного строительства были еще раз резко увеличены. Было декларировано «за семилетие в городах, рабочих поселках <…> построить жилые дома общей площадью 650–660 млн кв. метров, или около 15 млн квартир <…>. Кроме того, в сельской местности силами колхозников и интеллигенции с помощью государственного кредита будет возведено 7 млн жилых домов» [18].
Цифра 650–660 млн м² означает, что городское население СССР предполагалось к 1965 году обеспечить жильем примерно по норме 6 м² жилой площади на человека (городское население СССР составляло в 1959 году 100 млн чел, а в 1965-м — 120,7 млн чел) [19]. Средняя жилая площадь квартиры должна была составить 43 м² и предназначалась для заселения в нее шести-семи человек. 15 миллионов квартир предназначались для заселения примерно 30 миллионов семей (при коэффициенте семейственности 3,5). Это еще не давало возможности предоставить каждой семье отдельную квартиру, но было кардинальным шагом по изменению ситуации и решению жилищной проблемы.
В рамках экономических реформ предполагалось также резко увеличить производство продовольствия, товаров для дома и семьи и вообще всех потребительских товаров, ситуация с которыми в сталинское время была не лучше, чем с жильем.
Параллельно в 1957–59 годах Хрущевым была проведена окончательная стилистическая реформа советской архитектуры. Так же, как 25 лет назад, она приняла форму конкурса на Дворец Советов. Конкурс был объявлен в августе 1956 года, срок подачи проектов был сначала назначен на февраль 1957 года, а потом перенесен на август 1957 года. В июне сменилось правительство СССР, из власти были изгнаны старые соратники Хрущева по сталинскому Политбюро, он стал единоличным диктатором, и ничто не мешало ему самостоятельно принимать ключевые решения. Победителем и первого, и второго тура конкурса был объявлен главный архитектор Москвы Александр Власов с современным проектом — простым, выразительным и лишенным архитектурного декора.
В соответствии с введенной еще Сталиным системой художественного контроля, одобренные высшим руководством страны проекты становились образцами для подражания для всех проектных организаций страны.
***
Глобальное реформирование строительного дела в стране не могло быть осуществлено без глобального реформирования всей экономики и изменения целей экономической политики. Решение жилищной проблемы (как и целенаправленное повышение уровня жизни населения) было невозможно при сохранении сталинской социальной, экономической и бюджетной политики. Для реформ требовались средства и рабочая сила.
Практически сразу же после смерти Сталина, в марте 1953 года новое правительство провело реформу ГУЛАГа, численность которого составляла в 1953 году 2,5 млн человек. Были отменены многие дорогостоящие чисто военные проекты Сталина и объявлена амнистия, благодаря которой на свободу вышло 1,2 миллиона человек. В результате дальнейших освобождений численность заключенных к 1956 году стала меньше одного миллиона человек. Экономическое значение ГУЛАГа сильно уменьшилось, а гражданская экономика получила полтора миллиона рабочих рук.
Одновременно Хрущев провел реформу армии, которая насчитывала в марте 1953 года 5 396 000 человек. За 1955–58 годы численность военных сократилась на 2,149 млн человек, а по закону 1960 года — еще на 1,2 млн человек [20]. Хрущев сосредоточил военные расходы для разработки атомного вооружения, очень сильно сократив расходы на наземные вооруженные силы и военно-морской флот.
Только приток в народное хозяйство миллионов рабочих рук бывших зеков и военнослужащих мог обеспечить создание новой строительной промышленности в запланированных масштабах.
Ключевой пункт сталинской внешней политики — подготовка внешней агрессии — не был отменен. Планы Варшавского договора по развязыванию Третьей мировой войны в Европе были актуальны вплоть до 1988 года, хотя и становились с годами все менее и менее реальными. Но при Хрущеве произошло принципиальное перераспределение государственных ресурсов. Впервые за все время существования советской власти правительство озаботилось обеспечением всего населения (а не только привилегированной его части) квартирным жильем, достаточным для относительного благополучия количеством еды, товаров народного потребления и прочими благами цивилизации. И не просто озаботилось, а сделало эту задачу частью государственных экономических программ.
При Сталине это было невозможно себе представить.
***
Правительственная установка на массовое проектирование квартирного индустриального жилья потянула за собой необходимость резкого изменения принципов градостроительного и объемного проектирования, системы проектных институтов и архитектурного образования.
Отработанные за четверть века градостроительные принципы сталинской эпохи не предполагали разработку города как системы больших жилых массивов с соответствующей инфраструктурой. Опереться на досталинский опыт тоже было невозможно. Оставалось импортировать основные принципы современного градостроительства с Запада, где его развитие не прерывалось.
За пять-семь лет в СССР произошла смена всех профессиональных ориентиров в градостроительстве и архитектуре. Изменились социальные предпосылки для проектирования, нормы обеспечения граждан жильем и социальным обслуживанием, масштабы и характер финансирования гражданского строительства, принципы организации городской среды, типология жилья и объектов жилой инфраструктуры, официальный архитектурный стиль и применяемые в строительстве конструкции.
Начало возникать с нуля современное градостроительство, рассматривающее город как комфортабельное пространство для жизни всего населения, а не только привилегированной ее части.
Новые жилые районы и целые города резко контрастировали по структуре, пространственным решениям и инфраструктурному содержанию и с районами сталинской застройки, и с сохранившейся дореволюционной застройкой.
Это был уже совсем новый, хрущевско-брежневский город, основанный на типовых градостроительных приемах, типовом домостроении и типовых квартирах для низших слоев населения. От сталинского города, состоявшего из парадного центра с жильем для привилегированных слоев населения и барачных поселков для рабочих, он отличался принципиально. При Хрущеве в архитектуру вернулся социальный смысл, а телом города стало массовое квартирное жилье для всех.
Это был революционный переворот в сознании и советского начальства, и советских архитекторов.
***
Нет никаких оснований полагать, что Хрущеву сталинская архитектура не нравилась. Да и претензий к ее художественной стороне ни в хрущевское, ни в более позднее время никогда не звучало. В бытность свою в 40-е годы первым лицом на Украине, Хрущев патронировал строительство исключительно пышного киевского Крещатика, а автора застройки Александра Власова впоследствии взял с собой в Москву и сделал главным архитектором Москвы.
Однако сталинская архитектура была слишком дорога и не рассчитана на массовое применение. В свое время введение сталинского ампира означало пяти-восьмикратное увеличение средней стоимости строительства квадратного метра жилой площади квартиры по сравнению со средними показателями середины — конца 20-х годов. За этим, в свою очередь, стояла правительственная установка на принципиальный отказ от строительства благоустроенного массового жилья. На микроскопическое количество строившихся квартирных домов (в 30-е годы где-то 10% от всей строившейся жилплощади) приходилось море барачных поселков, которые даже формально не подпадали под понятие постоянного жилья.
Хрущевская идея о квартирном жилье для всех повлекла за собой автоматический запрет на дорогую штучную сталинскую архитектуру.
Как результат хрущевской реформы архитектурной типологии в одночасье рухнула вся теория сталинской архитектуры, сводившаяся к учению о декорировании фасадов ордерными элементами.
Никакой иной официальной концепции советской архитектуры властями предложено не было, но зато в области архитектуры был полностью снят железный занавес. Место сталинской архитектурной теории мгновенно заняла современная архитектура, полностью забытая к тому времени в СССР, но активно развивавшаяся на Западе и занимавшаяся в первую очередь доступным массовым жильем.
В СССР начали поступать западные архитектурные журналы, издаваться переводные книги. Это быстро привело к восстановлению архитектурного образования, важную роль в котором начали играть уцелевшие профессора из бывших конструктивистов, вспомнившие грехи молодости [21].
Гораздо хуже дело обстояло с практической реализацией.
Отпустив стилистические вожжи, Хрущев сохранил в полной неприкосновенности сталинскую систему организации проектирования, в которой не было места индивидуальному творчеству.
Любое архитектурное решение проходило систему утверждений и приспосабливалось к вкусам архитектурных начальников и партийных функционеров. Выхода из этой системы в виде частной практики по-прежнему не существовало. Заказчиком всей архитектурной продукции выступало государство в лице своих чиновников разных рангов и ведомств. Оно же составляло программы для проектирования. Для архитекторов это означало еще и полную невозможность личного творческого развития. Первые студенческие проекты всегда оказывались лучше, чем более поздние и, казалось бы, более зрелые реализованные постройки, судить по которым о реальных способностях авторов было, в свою очередь, практически невозможно.
Существовала возможность карьерного роста, только обусловленная умением адаптироваться к требованиям руководства. А это умение несовместимо с профессиональным творчеством в прямом смысле этого слова.
Жилищное строительство в СССР по-прежнему носило казарменный характер. Возможность выбора жилья отсутствовала полностью. Жилье распределялось по казенным нормам, было типовым, усредненным и низкого качества, как любой продукт, распределявшийся в виде пайка. Но это было квартирное жилье, а не его суррогат в виде бараков и общежитий сталинской эпохи.
Впрочем, решить жилищную проблему в СССР в полном объеме, то есть обеспечить все население квартирным жильем по санитарной норме начала 20-х и полностью расселить коммунальные квартиры, не удалось ни Хрущеву, ни его преемникам вплоть до развала СССР.
Примечания
Комментарии