Беспомощные протесты

Участие молодежи в российских протестах для многих показалось неожиданным, хотя ряд экспертов предрекал возможность студенческих бунтов. Впрочем, нужно говорить не о потенциальной возможности, а о неизбежной закономерности.

Выгодоприобретатели стресса

Молодежный протест, вне сомнений, попытаются объяснить политологи и социологи, но его механизм скрыт в психологии. И чтобы понять природу «внезапного» выхода юных россиян на улицы, придется совершить небольшой экскурс к основам знаний о стрессе.

Стресс — реакция организма на новизну — свойственен не только человеку, но и животным. И вопреки расхожему мнению, он далеко не всегда вреден. Однако есть особый тип стресса — неконтролируемый, — который ведет к последствиям, важным для понимания «непредсказуемого» поведения как отдельных людей, так и коллективов, и социума в целом.

Если стресс длителен и обладает одним из трех признаков — невозможно приспособиться к воздействию, невозможно избежать воздействия или избавиться от него, невозможно предсказать начало и конец воздействия, — то он приводит к выученной беспомощности.

А это состояние характеризуется не только пассивностью — «От меня все равно ничего не зависит», — но и более серьезными психологическими проблемами. Человек, обученный беспомощности, становится тупее, он хуже усваивает новые знания и даже теряет уже имевшиеся навыки. Плюс наваливается состояние, похожее на депрессию: человека ничто не радует, он вял, безынициативен, безволен.

Казалось бы, выученной беспомощности следует избегать. Но, оказывается, в обществе всегда найдутся силы, в ней заинтересованные. Так, многие работодатели готовы создавать неконтролируемый стресс для сотрудников: безвольными людьми проще управлять.

Достаточно создать стабильно нестабильную ситуацию, в которой неприятности непредсказуемы и неизбежны, чтобы превратить людей в покорных исполнителей.

Не имея ни малейшего представления о механизме формирования выученной беспомощности, ею пользуются и домашние тираны, и менеджеры компаний, и политики. Люди, помешанные на контроле, могут добиться полного подчинения именно этим путем — превратить контролируемых в беспомощных детей.

Напрашивающиеся аналогии?

Первым ученым-психологом, изучившим феномен неконтролируемого стресса и выученной беспомощности, стал Бруно Беттельгейм. Причем не по своей воле: его бросили в фашистский концлагерь.

Описание лагерной обстановки удивительным образом напоминает некоторые российские реалии:

«Вместо того чтобы использовать эти редкие мгновения для отдыха — поспать, почитать, — заключенные исступленно обсуждали следующие темы: возможные смены и перестановки в лагерной администрации и их последствия для заключенных, догадки о том, что завезут завтра в лагерный магазинчик, международное положение (например, будет ли Турция выступать на стороне Германии в случае войны)… Кроме того, общее настроение, атмосфера этих разговоров — все, что ни произойдет, все к худшему».

«В лагере постоянно, примерно на одном уровне, поддерживается “фон террора”… Вот стоит эсэсовец. Он чувствует, что для поддержания этого фона уже пора кого-то наказать. Кого выбрать, когда все такие неразличимые — одинаково постриженные, в одинаковых полосатых пижамах? Того, кто хоть чем-то выделяется из общей массы, то есть еще сохранил что-то свое, индивидуальное. Сила этого метода в том, что человек в своем естественном стремлении к безопасности станет сам производить внутреннюю работу по разрушению своей личности, чтобы слиться с этой серо-полосатой массой, стать неотличимым».

Впрочем, может быть, аналогия слишком резкая? Но в 2012 году Центр стратегических разработок констатировал, что две трети россиян испытывают синдром выученной беспомощности. Об этой же проблеме говорят блогеры Вадим Жартун и Николай Таурин, журналист Тимофей Тумашевич, психологи Марина Арутюнян и Елена Перова, политики Юлия Галямина и Артем Романов, директор «Левада-центра» Лев Гудков, именно выученной беспомощности посвятил одну из своих акций Петр Павленский.

Да, непредсказуемое «болевое» воздействие обучает беспомощности. И российская власть не скупится на «стимулы». Например, публикация архивной фотографии становится причиной судимости. В этом случае важно, что человек даже предположить не может, что его невинное действие повлечет наказание. Внезапный тотальный запрет продажи лекарств в одном отдельно взятом регионе тоже работает на воспитание беспомощности, ибо нет ответа на вопросы: зачем? почему именно там? закончится ли это издевательство?

Внезапный снос «самостроя» в Москве — событие из того же ряда.

Праздник непослушания

Однако у выученной беспомощности и вызывающего ее неконтролируемого стресса есть и еще один аспект, о котором забывают фанаты контроля, управляемости и «закручивания гаек». Эволюция создала оружие против прессинга. Если нет возможности противостоять внешнему давлению, имеющему все признаки стихии — от масштаба до непредсказуемости, — то психика подбрасывает «асимметричное» решение: каприз. Каприз в психологическом, а не в обывательском смысле этого слова. Это поступок, который лишен видимого смысла, поскольку не направлен на решение существующей проблемы. Например, в семье, где ребенка полностью контролируют, он может начать повреждать себя, свое тело. Мужчина-трезвенник, женившийся на женщине, склонной к тотальному контролю супруга, может начать пить.

Это тот самый бунт, «бессмысленный и беспощадный». По своей природе он не направлен на решение проблем, он не конструктивен, он не может устранить давление. Но он возникает — не может не возникнуть. Ученые расценивают каприз и рискованное поведение как реакцию на неконтролируемый стресс.

Понятно, прогулка молодых людей с кроссовками в руках не заставит чиновника отчитаться о своих доходах и расходах. Но, по сути, эта акция и не попытка выйти на диалог — это каприз, бунт, реакция на давление, на перманентное угнетение, на усиливающиеся попытки контроля. Это «праздник непослушания», являющийся прямым следствием действий апологетов полной управляемости общества. Старательно взращенная беспомощность — преддверье протеста.

Если проигнорировать психологию, то ситуация кажется парадоксальной: всемерное ужесточение законодательства, непредсказуемые наказания, внезапные ухудшения условий жизни, которые должны бы привести людей в состояние аморфной, безвольной массы, покорного, безразличного стада, неожиданно вызывают бунт. Причем там, где его никто не мог прогнозировать: эксперты считали, что молодежь аполитична и пассивна, но именно она удивила своим активным участием в протестах.

Понимание психологических механизмов делает ситуацию не только понятной, но и прогнозируемой. Закономерности, которые нельзя проигнорировать или «отключить», как нельзя отменить закон Ома или закон всемирного тяготения, приведут к совершенно однозначному развитию событий: усиление давления, рост масштаба неконтролируемого стресса для граждан России неумолимо вызовут новые капризы — новую протестную активность.

Да, действия протестующих не будут направлены на преодоление факторов, вызывающих стресс. Но эта особенность относится только к первому этапу, к первой спонтанной реакции. Будет ли у «праздника непослушания» продолжение — осмысленные, взвешенные, целенаправленные и целесообразные действия — зависит от многих факторов. В том числе, конечно, и от власти, которая стоит перед альтернативой — либо признать объективную реальность и ее устройство, ее закономерности, либо проигнорировать и продлить свое стремление к управляемости и контролю, которое, собственно, и служит причиной «беспомощных протестов».