Троллинг как инструмент внешней политики

10-е годы XXI века, возможно, войдут в историю человечества как «годы эпического троллинга». Сегодня даже далекие от интернет-реальности люди уже знают это странное и смешное слово «троллинг», его употребляют серьезные эксперты, политики, не говоря уже о СМИ. «Троллем» принято считать президента США Дональда Трампа, сам он беспрестанно борется с т.н. «фейками», т.е. фальшивками. Эти самые фейковые новости порой перебивают по популярности новости настоящие, уже с трудом удается отличить подделку от правды, т.к. технологии изготовления подобных фейков с каждым годом совершенствуются. Появляются фейковые страницы известных людей в социальных сетях, даже фейковые известные люди, не удивлюсь, если в скором будущем где-то появится фейковый глава государства. Пранкеры Вован и Лексус звонят Элтону Джону, представляясь Владимиром Путиным, сам господин Путин после извиняется за это и приглашает Джона в Москву.

Розыгрыши и провокации такого рода достигли невиданных масштабов, методы троллинга перенимают сегодня политики и медийные люди. Некоторым их витиеватым диалогам в социальных сетях могут позавидовать и на Привозе, и на Колыме. Разумеется, подобные тренды не могли не затронуть и международные отношения. Вслед за Трампом, который, правда, борется, в основном, со своими американскими фейками, премьер-министр Великобритании миссис Мэй заговорила о российских фейках, кибершпионаже, «желании России посеять раздор на Западе». В интернет-реалиях это называется не просто «троллингом», а даже «жЫрным троллингом». Впрочем, премьеру Мэй пока куда как далеко своих предшественников, которые по масштабам, эпичности и результатам своего троллинга равных не имели и не имеют. К великому счастью человечества. Об одном из таких деятелей Британской империи в этой статье и пойдет речь.

Ровно восемьдесят лет назад с 17 по 21 ноября 1937 года с дружеским визитом в Германии находился сам лорд Галифакс. Личность эту очень легко недооценить, но если им заниматься плотно и профессионально, то сложно переоценить его вклад не только в историю Британии, но и в историю планеты в целом. Однако вернемся к тому легендарному визиту, который в принципе можно считать началом активного «умиротворения». Во всяком случае, таким его видел премьер-министр Чемберлен, у которого уже давно (с апреля 1936 года) были мысли о вояже своего доверенного лица и друга — Галифакса — в Рейх [1] для установления личных контактов. Но возможность для этого нашлась лишь спустя полтора года.

В ноябре в Берлине проводилась всемирная охотничья выставка. Для британской секции Гендерсон лично выбивал у правительства средства, т.к. Британия поначалу в ней вовсе не планировала участвовать, но после согласилась. Галифакс получил приглашение принять участие в этом мероприятии в качестве главного магистра по лисьей охоте Йоркшира, коим он официально и являлся. В Кабинете на тот момент Галифакс имел кресло лорда-председателя, получив приглашение, «Эдвард (Галифакс. — М.Д.) был очень удивлен и послал приглашение Энтони (Идену, министру иностранных дел. — М.Д.), (…) выражая желание отнестись к этому со всей серьезностью. Таким образом, у них был разговор с Энтони и Ваном (Ванситтартом, заместителем министра иностранных дел. — М.Д.), первый сказал, что был бы “весьма счастлив”, если бы Э. поехал, в то время как второй настаивал, что ездить не надо, поскольку там, конечно, задавали бы щекотливые вопросы. Когда Эдвард рассказал мне про все это, я был несколько растерян. Я искал другую возможность, которая может нам представиться. Мы назначили встречу с Эдвардом и Энтони, и теперь официально зафиксировано, что Э. поедет в 10-х числах следующего месяца» [2].

Первоначальная растерянность Чемберлена сменилась уверенностью, что работать надо и с этой возможностью. Иден, вопреки расхожему мнению, был в курсе этой поездки с самого начала. Миф о том, что все это происходило за его спиной, активно развивал Уинстон Черчилль [3], тем не менее, это было неправдой. Скорее, Иден и Галифакс изначально это обсуждали за спиной премьер-министра Чемберлена. Иден (который, более того, инструктировал и Галифакса, и Гендерсона, прибывшего в Лондон, что надо дать Гитлеру понять: его вмешательство в дела Австрии и Чехословакии будет расценено однозначно отрицательно Британской империей), казалось, тоже особенно этому не противился. Тем более что изначально планировался лишь визит частного лица и возможная встреча этого лица с нацистскими руководителями.

Противился всему этому, и, как выяснилось, делал правильно, уже сам Гитлер. У него было «внедренное отвращение к частным контактам с дипломатами, которым он не доверял как классу» [4]. К тому же он не любил охоту, поэтому выставку посещать не хотел, а соответственно и встречаться с Галифаксом в Берлине тоже. Фактически всю эту идею с поездкой Галифакса (равно, как, собственно, и всю охотничью выставку) затеял главный егерь и тролль Третьего рейха — Герман Геринг, который надеялся повлиять на британского министра. Он же выдвинул два основных условия, на которых мир с Германией мог бы быть достигнут. Первое — Германия признавала высшее положение Великобритании за границей и обязалась бы передавать все свои ресурсы в распоряжении Британской империи в случае необходимости. Второе — Великобритания признавала преобладающее континентальное положение Германии в Европе и обязалась бы не делать ничего, чтобы препятствовать ее законному расширению. Это было теорией развязанных рук для Германии в Центральной и Восточной Европе [5].

Геринг убедил фюрера, что «троллить» и давить на британца тот все же обязан лично, поэтому немцы и британцы условились о том, что лорд Галифакс посетит Бергхоф, резиденцию Гитлера в Берхтесгадене. Тут запротестовал уже Иден, потому что это превращало частный визит и «случайную» встречу Гитлера и Галифакса в визит официальный с той подоплекой, что Британия ищет встречи с германским канцлером. К тому же все это еще просочилось в прессу, и хотя в официальном заявлении Форин Оффиса было подчеркнуто, что это будет частный визит частного лица, шумиха вокруг предстоящей поездки была немалая.

Заволновались французы, но Иден успокоил их, что никакой смены вектора в британской политике ждать не следует, и заверил их в том, что отношения с Францией остаются такими же сердечными. Сам министр иностранных дел простудился и заболел, но в таком состоянии все-таки дошел до Даунинг-стрит, 10, где нашел Чемберлена и Галифакса, обсуждающего сообщения прессы о предстоящем визите. Недовольный тем, что что-то обсуждают без него, Иден стал спорить с премьер-министром, и в итоге тот послал его домой пить аспирин и лечиться.

Спокоен в этой нервозной обстановке оставался только сам непосредственный участник предстоящих переговоров лорд Галифакс: «Я не могу притвориться, что был когда-либо очень жизнерадостен по поводу результата этого приключения. Но, оглядываясь назад, я не думаю, что сделал что-то плохое, и я, конечно, рад был воспользоваться случаем увидеть лично такое бесспорное явление, как Гитлер» [6].

Несмотря на то что лабутенов на нем не было, хотя достойные штаны все же имелись, на выставке в Берлине лорд Галифакс, конечно, стал главным экспонатом. Возвышаясь над собравшейся толпой приветствовавших его немцев (а Галифакс был очень высокого роста в 6,5 футов, или 1,96 м), он производил приятное впечатление, вселяя надежду на дружбу с Британией. Обедая с четой фон Нейрат, Галифакс вновь пригласил министра иностранных дел Рейха посетить Лондон, чтобы перевести переговоры двух правительств на новый уровень. Иными словами до непосредственной встречи Галифакса и Гитлера все шло очень хорошо.

Только вечером 19 ноября 1937 года Галифакс добрался до резиденции Адольфа Гитлера. «Снег лежал на земле, но дорожка и крутые ступени к дому были подметены. Когда я выглянул из окна автомобиля, на уровне глаз я видел посреди этого подметенного пути пару ног, одетых в черные брюки, оканчивающихся лакированными ботинками. Я предположил, что это был лакей, который спустился, чтобы помочь мне выйти из автомобиля, но почему-то не торопился вытащить меня, когда я услышал фон Нейрата или кого-то еще, хрипло шептавшего мне на ухо: “Der Fuhrer, der Fuhrer”; тогда меня осенило, что ноги принадлежали не лакею, а Гитлеру. Он вежливо приветствовал меня и провел меня к дому» [7]. По дороге Галифакс, естественно, рассказал фюреру, как ошибся, приняв его за нерасторопного лакея, весело и дружелюбно смеясь. Фюрер ограничился кислой улыбкой в ответ на это. Таким образом, немцы очень быстро поняли, что напали не на того и тролля такого уровня затроллить им не удастся.

В таком же ракурсе встреча и проходила далее. Галифакс как бывший вице-король Индии жаловался на Ганди, Гитлер без тени усмешки советовал расстрелять того, а заодно и нескольких членов ИНК [8]. Фюрер жаловался на демократические страны, т.к. любые усилия по достижению понимания между ними и Рейхом могут сделать невозможными их парламенты и пресса. Галифакс в ответ на это сказал, что зря тогда тащился в такую даль, т.к. менять политический строй Британская империя точно не намерена. Если отбросить шутливые темы, общими итоговыми тезисами было то, что Германии от Британской империи нужны колонии, разговор о которых мог быть отложен на долгосрочную перспективу, но он должен был в итоге состояться.

В краткосрочной перспективе Гитлер не видел невозможного для создания «соглашения четырех» (Германии, Италии, Франции и Британии), но в первую очередь его интересовал отказ от «Версальского менталитета» (во всех значениях, в том числе и в пересмотре территориальном) и признание Германии великой державой. Галифакс заявил, что все изменения в Европе должны быть осуществлены «только в ходе мирной эволюции», но возможно, что Гитлер по-своему трактовал это определение. Всю встречу Галифакса не покидало ощущение, сложившееся не только из-за разницы языков и общения через переводчика герра Шмидта, что он общается с человеком совершенно другой формации. Равно как несколько лет назад он беседовал с Ганди, выпустив его в итоге из тюрьмы, как «с человеком с другой планеты», так и теперь он разговаривал с Гитлером.

На следующий день он гостил в Каринхалле у Геринга, с которым нашел общий язык быстрее. Может быть, ввиду куда большей приветливости рейхсмаршала, может быть, ввиду того, что сам Геринг симпатизировал идее налаживания англо-германских отношений.

А еще через день он завтракал с доктором Геббельсом: «Я ожидал, что он мне сильно не понравится, но стыжусь сказать, это было не так» [9]. Они говорили о прессе, в частности, Геббельс указывал на образцовое поведение германских СМИ в дни отречения короля Эдуарда VIII, в то время как британская пресса не оставляет «бесстыдную моду» нападать на фюрера. Галифакс заявил, что фюрер — фигура спорная, а Эдуард VIII — конституционный монарх. Так или иначе, действительно, британская пресса остро ранила Гитлера, но все попытки немцев донести это до сознания англичан оканчивались неудачей. Парадоксально то, что два, мягко говоря, недолюбливающих друг друга, практически никогда не сходившиеся во мнении посол Гендерсон и Йоахим фон Риббентроп впоследствии именно британскую прессу винили в ухудшении отношений между их странами [10].

Итоги визита лорда Галифакса не понравились Энтони Идену, который уже давно считал, что его ущемляют в Форин Оффисе, а этот визит теперь уже рассматривал как попытку и вовсе ослабить его влияние. Оптимистично были настроены только Гендерсон («это слишком человеческое чувство — хвататься за соломинку») и Чемберлен. Последнего вообще мало что могло расстроить. «Умеренный оптимизм», который внушала ему полученная основа для будущей тяжелой работы, был его неизменным спутником: «Немецкое посещение было, с моей точки зрения, большим успехом, потому что это дало точку отправления к созданию атмосферы, в которой было бы возможно обсудить с Германией практические вопросы. (…) Короче говоря, я вижу достаточно ясно направления, по которым мы должны двигаться. (…) Все равно препятствия не выглядят непреодолимыми, особенно если пресса и Палата воздержатся от издевательств над нами. Между тем атмосфера в Берлине решительно более ясна, и даже Геббельс обещал быть хорошим мальчиком в будущем» [11]. Премьер-министр не знал, во что выльется дальше поведение лорда Галифакса и какие последствия это будет иметь в т.ч. и для него самого.

Примечания

1. 27 April 1936; diary.

2. 24 October 1937 to Hilda Chamberlain.

3. Earl of Birkenhead. The life of Lord Halifax. L., 1965. P. 365.

4. Henderson N. Failure of a Mission. L., 1940. P. 35.

5. Ibid. P. 88.

6. Earl of Halifax. Fulness of days. L., 1957. P. 184.

7. Ibid. P. 184–185.

8. ИНК – Индийский национальный конгресс.

9. Earl of Halifax. Fulness of days. L., 1957. P. 191.

10. Henderson N. Failure of a Mission. L., 1940; Ribbentrop J. v. Zwischen London und Moskau. Druffel-Verlag, 1953.

11. 26 November 1937 to Ida Chamberlain.