Шахматы с ферзем

Профессор Джон Миршаймер в проекте «Доктрина»

Профессор Чикагского университета Джон Миршаймер издавна предпочитает стратегию тактике: либерализм для него слишком реактивен, а политика требует longue duree. Миршаймер настаивает на ценности больших данных, больших процессов и больших стратегий. Активность на поле обычных конфликтов — всегда проигрыш: конфликт становится банальным и затяжным. Только стратегический конфликт — то, что сдерживает политические страсти. Либерализм исторически поощряет появление тактиков, а либеральная гегемония плоха уже тем, что она всякий раз требует форсированного посредничества при разногласиях. Либеральная гегемония больше всего боялась диктатуры как гражданской войны — «агрессии» автократов «против собственного народа» и потому предпочитала поощрять конфликтогенность в ряде «нелиберальных» стран, а не сдерживать стороны конфликта. Но либеральная гегемония устаревает: она не способна обеспечить стратегическое развитие мира в условиях перестройки всего управления ресурсами и резкого изменения военных стратегий. Миршаймер обращается к администрации Трампа: она, наконец, должна и может перейти от точечных вмешательств к обеспечению стратегического сдерживания в мире, не ради торжества демократии или наказания автократов, но ради «общего развития» стран современного мира. В пику либералам, Миршаймер считает, что страны не объединены никакими общими топиками, соседи обычно не понимают друг друга, поэтому тактические вмешательства бессмысленны, но долгосрочная стратегия вполне позволяет странам сосуществовать вместе десятилетиями.

Цикл из трех лекций в Йельском университете: новые большие задачи перед США в эпоху Трампа

Корни либеральной гегемонии

Победа западного мира в Холодной войне привела к новому пониманию миссии Запада. Основополагающей целью было признано поощрение естественного стремления людей к свободе. Свобода при этом была понята не как политическая реализация человеческого порядка дел, но как постоянная реализация чести и достоинств свободного мира. Свободный мир был понят как некоторая устойчивая сущность, изначально обладающая особым могуществом. Призраку геополитики противопоставлялся не реализм, а другой призрак — власти, понятой натуралистически. Либеральная гегемония исходила из непреложности статус-кво, сложившегося после Второй мировой войны, а крушение СССР призывала понимать не как изменение баланса сил, а как крупнейший провал недемократической системы, ожидая, что новый баланс сил будет поддерживаться сам собой — исходя из того, что любое его изменение будет сопряжено с большими издержками. Либеральная гегемония ставила целью сделать войну невыгодной, не принимая в расчет новые формы движения информации и капиталов, а они способны привести к очередным вооруженным конфликтам и войнам. Кроме того, она настаивала на том, что приоритет должен быть отдан исключительно финансовым факторам стабильности, таким как развитая система торгов, в том числе торгов оружием. Еще одним просчетом было то, что она поставила во главу угла то, что крушение СССР якобы доказывает, что скрытое давление на мировую систему невозможно, так как всем государствам ради нового пакта о стабильности придется раскрыть все карты. В последние годы мы видим, что либеральная гегемония явилась фальш-проектом развития, поскольку делала упор на ряд, по меньшей мере, сомнительных прогнозов.

Лживые обещания либеральной гегемонии

Администрация Обамы исходила из гипотезы о том, что все люди стремятся к однозначно понятой свободе — свободе как ежедневной самореализации. Но оказалось, что крушение прежних систем управления в авторитарных обществах, основанных на отказе от самореализации в пользу безопасности и «всеобщих и простых» желаний, не привело к становлению новых систем. Напротив, стороны конфликта в любой горячей точке хотят стать предельно опасными — и предельно нежеланны для всех. В рамках либерального миропорядка невозможно работать с растущим «желанием быть нежеланным», которое движет одновременно и террористами, и авторитарными лидерами. Но можно всегда найти те силы, которые заинтересованы в сдерживании, и их и нужно снабдить новым оружием и современными навыками управления. Политику Трампа обвиняют в популизме, но на международной арене только его администрация может остановить амбиции региональных держав, точечно вмешивающихся в дела соседей и пытающихся тем самым разрушить само понятие о долгосрочной стратегии. В нынешнем мире слишком много сил, которые дискредитируют стратегическую политику, навязывая то ложный выбор между насилием и переговорами, то идею «тотального контроля» над насилием в целых регионах, то экономическую или информационную «открытость» как единственную стратегию будущего. Но все эти меры не имеют отношения к большой политике — это типичный лоббизм, которому нечего делать на поле мировой политике. Миршаймер говорит о том, о чем не говорил прежде: недостаточно просто глобальной стратегии, как он считал некогда, нужны новые региональные стратегии — не менее долгосрочные и основательные. Пришло время создать не столько мир будущего, сколько регионы и континенты будущего, умеющие вносить самостоятельные идеи в построение миропорядка, инвестировать свои мирные инициативы и потенциал в общее дело мира.

Задачи сдерживания

Систему «сдерживания», родившуюся в противостоянии двух супердержав, не мешало бы обновить: она не может быть уже просто политическим вектором развития США, но должна стать такой же миссией США, как создание глобального финансового и информационного рынка. Не всякий военный контроль над планетой может быть назван глобальным сдерживанием. Если военный контроль приводит лишь к наращиванию отдельных видов вооружений, а менеджмент рисков требует мелочных согласований, то эффективность этого сдерживания стремится к нулю. Администрация Трампа должна принять в принципе новую концепцию сдерживания. Новое сдерживание — это система поставок стратегического оружия союзникам и обучение их стратегической политике. Необходимо не просто наращивать военную мощь свою и союзников, но учить партнеров правильно распоряжаться финансовыми и информационными ресурсами, одновременно получая сиюминутную поддержку соседей ради постоянных и непреложных целей.

Задача — не использовать постоянное вооружение ради краткосрочных целей, как это было прежде, а обращать текущие ситуации во взаимовыгодное партнерство ради долгосрочных планов — вот новая миссия США эпохи Трампа, и она должна быть реализована в крайне короткий срок.