Обострение

Государственность в последний год стала причудливым сочетанием стагнации (жизнь застыла, лица те же, социальные лифты замерли) с ошарашивающей событийностью. Реакция на слова артиста Серебрякова, что в России «национальная идея — это сила, наглость и хамство», приобрела эпический масштаб. Слов, в том числе более резких, говорится множество, кому какое дело. Серебряков хоть и известный артист, но не тот человек, мнение которого должно вызывать общегосударственный переполох. А именно это и произошло. Госдума обсуждала, Песков комментировал, телевидение и радио посвятили этим трем словам целые передачи, РИА «Новости» составило список артистов, «нелестно отзывающихся о России и ее гражданах», с тем, чтоб запретить таким артистам сниматься в кино. Наверное, это волшебные слова.

Конечно, никакая тут не «национальная идея» — ее вообще не существует как одной и неизменной. В России, где нет общегражданской нации, объединительный лозунг и вовсе сомнителен, но первые лица его регулярно ищут, считая, что идея сплачивает народ вокруг них. Идеи назывались разные, но наиболее устойчивой, периодически возвращающейся, оказывалась идея «Россия в кольце врагов» или «Мы должны завоевать мир». Российская империя и СССР завоевывали земли, но кроме земель, в ХХ веке Россия работала на «экспорт революции мирового пролетариата», флагманом которого была, потом на «победу мировой социалистической системы», флагманом которой опять же была сама.

Горбачев завоевал сердца мира, демонтировав милитаризованное, но нищее государство, Ельцин, ставя задачу «догнать Португалию», «перегнал» ее, когда Россию включили в G8. Следующей, при Путине, стала идея «бабло побеждает зло» (как это формулировалось) — зла было через край, но все счастливо обогащались, Медведев провозгласил модернизацию, которую быстро свернули, развернув страну к прошлому: назад в СССР, назад в Российскую империю, и все зарылись в прошлое, выискивая в нем свое будущее.

Власти вернули «самодержавие, православие, народность», следующим шагом было назад к победе над Германией, и «победу» стали накачивать как национальную идею. Вернули Крым, это был и возврат к прошлому, и победа — два в одном. Тут-то все «зло», накопленное за 18 путинских лет, уже неприкрытое воспроизводством «бабла», стало вылезать из отверзшихся щелей по всему миру. Самым неожиданным оказался скандал с 400 кг кокаина в российском посольстве в Аргентине. Остальные — пока — это давно или не очень тянущиеся процессы «русской мафии» в Испании, сбитый «Боинг», полоний, офшорные счета, хакеры, яхты, самолеты и скупленные на сомнительные средства лакомые куски на Западе.

Сегодня национальная идея — победить США. Ни экономически, ни мягкой силой, ни культурным или технологическим влиянием соревноваться с Америкой нереально, но в военном отношении — вполне. Для начала — Сирия. Теперь Путин посвятил свое предвыборное послание ядерному превосходству России над Америкой (и остальным миром, тем более). Блеф это или нет, судить не могу. Если да, то это подействует только на население, которое поймет, что Путин надежно защищает нас от Америки, зачем-то стремящейся уничтожить Россию. Если нет — заставит американский ВПК работать в усиленном режиме. Трамп, впрочем, этот режим и так включил. И, как и Путин, готов поссориться с кем угодно, и угрожать ядерной кнопкой, которая у него «больше», и перенести посольство в Иерусалим, чего до сих пор делать никто не рисковал, и тоже хочет «сделать Америку снова великой». Снова — как в прошлом. Туда же смотрит Си Цзиньпин, объявивший на днях, что будет пожизненным президентом. Как и было раньше, до начала экономического чуда. И Трамп счел, что это «замечательно». «Посмотрите, ему удалось это сделать. Может, и нам стоит попробовать однажды».

Так что обстановка в трех активных центрах мира во многом схожа: Путин уже приватизировал страну, Си Цзиньпин на пути к этому, Трамп делает попытки. У него нет абсолютистского прошлого страны, как у двух его противников, но он мог бы повоевать масштабнее, чем его предшественники, — ядерно. Добавим сюда Эрдогана, замыслившего вернуть Османскую империю, и ко всем так чудесно подходит эта триада: сила, наглость и хамство.

Это не «идеи», а коммуникативные стратегии. Сила в стране Путина — официальная доктрина: «Сильный президент — сильная Россия», а наглость и хамство — так «по-другому с ними нельзя», как говорится. Не слушают, не слушаются. Но их — и внутри, и снаружи — можно заставить.

Народ же в России, в силу многовекового крепостничества, — смирный (и Смирнов — самая распространенная фамилия, наряду с Ивановым), робкий («лучше не высовываться»), безынициативный (все равно все бесполезно). Преимущественно бедный, 22 миллиона за чертой бедности, так что основная национальная идея — выжить. Для того чтоб стать сильным наглым хамом, нашему человеку требуются особые условия: состояние алкогольного опьянения или уверенность, что за агрессию ничего не будет или будет пряник. Но народ можно обострить, что сейчас и делается.

Вожди, самодержцы и важничающие президенты обостряют народ для собственной поддержки. Когда боятся восстаний, революций и импичментов. Путин, судя по его реакции на «оранжевую революцию», уличные акции протеста и даже сетевые выплески, судя по увеличению числа силовых структур и накалу пропаганды, восстания боится. Трамп боится импичмента. Но обострение может внезапно оказаться направленным и против правителя. Обостривший Турцию Эрдоган восстание уже получал — подавил. А лучшее лекарство от неприятностей для правителя — война. Меньшинство всегда против войны, большинство — за (так было и в России, и во Франции в начале Первой мировой, и в США по ходу ее войн). Потому что обостренное большинство верит пропаганде. Неприятности для правителя исходят всегда от меньшинства, большинство принимает данность, даже если она ему не нравится. Здесь нет национальной специфики. Есть специфика времени — манипулятивность, игра такого рода, когда шахматист незаметно снимает ферзя соперника с доски и кладет в карман, а потом вынимает из кармана свою ладью и также незаметно подбрасывает на доску. Как бы игра в шахматы. Но с «обострением». Возможно, так делают и другие, только неизвестно, у кого больший шанс получить доской по голове.