Стив Бэннон: во благо популизма

Стив Бэннон — сторонник европейских новых правых, бывший стратег Трампа, в наши дни готовый стать идеологом «без прописки». С протомарксистским пафосом Бэннон утверждает, что история на его стороне, потому что на его стороне энтузиасты: трудно заставить людей восстать во имя старого либерализма или консерватизма, но восстание во имя народной демократии — реальность, с которой вынуждены будут считаться все. Это восстание уже началось в киберпространстве: на стороне Бэннона, всерьез утверждает он, и боты, и популярные сайты, и таблоиды, и местное самоуправление — средний класс в самом широком смысле. Новый энтузиазм уже перекраивает карту Европы и мира, приводя целые народы к обновленной демократии.

1. Либертарианский капитализм в США превращает человека в товар, выхолащивая саму суть демократической поддержки, а клептократический капитализм в странах БРИКС заставляет эти страны утверждать лидерство на мировой арене, что до поры до времени поддерживают местные элиты и средний класс, но что невозможно поддерживать до бесконечности. Если популизм и стал безальтернативным, то лишь потому, что его противники оказались совершенно неправы.

2. Популизм есть новое христианское рыцарство, противостоящее как варварству радикального ислама, так и варварству секуляризма, который разрешает капиталистам оставаться циничными и ненасытными. То, что христианство не может защитить христиан в странах радикального ислама, говорит лишь о том, что даже люди, считающие себя христианами на Западе, поддались дикому капиталистическому язычеству, допустили его в душе.

3. Нельзя говорить, что популизм неспособен к диалогу. На самом деле, только он и умеет вести диалог — минуя централизованные правительства и их сомнительные институты. Только в популизме диалог строится на искусстве понимания: парень из Арканзаса вполне в состоянии утвердить в своей вере парня из пригорода Марселя.

4. Традиционные ценности хороши только тогда, когда они становятся поводом кого-то защищать или с кем-то обойтись справедливее. Если традиционные ценности прикрывают очередные сговоры, лукавую политику и интересы крупнейших корпораций, то перед нами тот ложный популизм, с которым мы должны бороться не меньше, чем с либеральным глобализмом.

5. Конспирология популизма — это лишь временная реакция на тот способ работы внутри медиа, который выбрал «глобальный либеральный капитализм»: всегда находить виновного и обличать его, постоянно выстраивать цепочки «влияний» для объяснения международной политики, внушать, что достаточно выдернуть слабое звено, чтобы восстановить политический баланс. Эта конспирология — кривое зеркало, но виноваты в этом не популисты, а те, против кого они начали борьбу.

«Я не расист, я создатель платформы»

Современный капитализм дискредитирует труд: когда за все надо платить, то тогда важны не труд, а накопление. Популизм — это соединение ленинизма и свободного капитализма: ленинизм «Государства и революции» научил нас непосредственно конвертировать трудовой интерес, интерес рабочего, в политическую позицию, а свободный капитализм объяснил, что всякий трудовой интерес сам по себе является политическим интересом. Настоящий популизм избежит как ошибок ленинизма, который не освободил рабочих от эксплуатации, так как не допустил изначального политического смысла труда, так и от ошибок капитализма, который подчиняет любой самостоятельный политический интерес интересам бюрократических структур учета и контроля.

Меня обвиняют в расизме, говорит Бэннон. Но нельзя называть расизмом реакцию на слишком серьезное нарушение правил. Ведь мигранты не просто нарушают закон — они требуют реагировать на них не иначе, как повелось и будет: как к уже нарушающим закон и вынужденным нарушать его и дальше. В этой картине мире получается, что законопослушные граждане призываются на равных взаимодействовать с теми, кто себе позволяет слишком много. Мигранты ведут себя так же недопустимо, как и международная бюрократия: они устанавливают правила, рамки производства и интерпретации массы новых регулятивов — и никому не спускают нарушения своих законов. Какую это может вызвать реакцию, кроме ультраправой?

От Европейского союза к Европейскому содружеству наций

Если популизмы еще можно считать временным явлением Европы, то национализмы — уже судьба новой Европы. Европа не может быть теперь просто союзом равноправных наций, согласных поступиться своим суверенитетом ради общих экономических целей. Каждая страна открывает для себя свои экономические цели. Европа никогда не будет похожа на США, но будет похожа на… Европу — с ее былыми мощными союзами, лидерством, щедростью по отношению к гражданам и суровостью по отношению к недолжному. Это новое рыцарство Европы создаст обновленные политические союзы: в одной Восточной Европе может сформироваться несколько осей: ведь и Польша, и Чехия, и Венгрия стремятся к лидерству, и новые государства идут в Европу не только для того, чтобы воспользоваться преимуществами европейского строительства, но и чтобы предложить свой проект «истинной» Европы. Охлаждение отношений с Россией и Турцией только ускорит процессы трансформации в Европе, и европейским правым, таким как Орбан или лига «Пять звезд», нужно учиться быть привлекательными для соседних государств, а не только для своих избирателей — тогда их историческая роль станет положительной. Что ни говори, они давно способны играть роль создателей новых институтов, а не только критиков и разрушителей старых.

Историческая миссия европейских новых правых

Европейские новые правые имеют целый ряд заслуг перед современной политикой, даже если мы не соглашаемся со всеми их позициями и методами. Во-первых, они показали, что правые движения вовсе не провоцируют национализм, в чем их обвиняют, а работают с реально существующим национализмом, превращая его в ультрасовременное политическое движение. Во-вторых, они осознают проблемы и вызовы, стоящие перед всем миром, не как порученные международным организациям, но как требующие от каждого государства выйти за свои пределы и наладить сотрудничество с соседними государствами на иных основаниях. В-третьих, они не превращают антиглобализм в воинственную идеологию, идеологию фронтира, даже если такие тенденции есть в России или Турции, но, напротив, показывают, что антиглобализм позволяет сосредоточиться на тех локальных проблемах, которые из глобальной перспективы не видны, — например, проблеме справедливого распределения возможностей или проблеме создания местных экономических резервов, включая трудовые резервы. Эти проблемы невидимы из перспективы «глобального мира», внутри которой миграция — это всегда либо абсолютное добро, либо абсолютное зло. Популисты, выступая против миграции, просто показывают, что мигранты не усиливают разнообразие, а подавляют его, так как требуют от всех стран одинакового к ним отношения или одинаковых норм распределения занятости, пусть даже несправедливых для местного населения. Только популисты научат людей так управлять ресурсами, что они смогут увеличить благо и для гостей, и для приезжих…