О ценности гуманитарных наук

В 2011 и 2012 годах группа ученых из Университета Макгилл и Университета Вандербильта собралась, чтобы осмыслить текущее состояние гуманитарных наук. Мы поставили перед собой задачу объяснить ценность гуманитарных наук так, чтобы это объяснение имело смысл для нас самих и было бы убедительно для всех остальных людей, включая тех, кто не входит в университетское сообщество, доказав им, что обучение гуманитарным наукам и гуманитарные исследования имеют ценность. В нашу группу вошли ученые различных специальностей: специалисты по английской, французской и испанской филологии, культурологи, исследователи визуальной культуры и медиа, историки, музыковеды, специалисты по архитектуре и праву. Мы провели две встречи: в октябре 2011 года в Монреале и в мае 2012 года в Нашвилле. Не все из нас были на обеих встречах, но большинство присутствовало. Дискуссии были живыми, изобретательными и содержательными.

В настоящем докладе мы не ставим себе цели представить историю гуманитарной мысли или провести институциональный или социологический анализ современного состояния гуманитарных наук. Это, как мы надеемся, непредвзятое, объективное исследование рабочих допущений и практик преподавателей гуманитарных наук и исследователей, работающих в данной области. В результате мы составили перечень основных проблем, с которыми сталкиваются гуманитарные науки, а также некоторые рекомендации по улучшению и развитию области гуманитарного знания.

Выводы представлены в трех частях. В первой части речь пойдет об отличительных свойствах гуманитарных исследований и преподавания гуманитарных дисциплин; о тех ключевых положениях гуманитарных наук, которые имеютценность. Во второй — об основных проблемах, с которыми сталкиваются гуманитарные науки. В третьей даются некоторые рекомендации. Эти выводы никоим образом не представляют единодушного мнения всей группы, они открыты для критического переосмысления, тем более что открытость — важнейшее свойство гуманитарных наук.

1. Что такое гуманитарные науки?

Что мы делаем?

Исследователи и преподаватели, работающие в сфере гуманитарных наук, помогают создавать исторический, публичный, осмысленный мир.

Как мы это делаем?

Мы — это группа из 15 ученых, представителей различных гуманитарных дисциплин. Мы преподаем студентам, магистрантам и аспирантам, многие из нас сейчас являются или были в прошлом администраторами и руководителями различного уровня. Майкл Холквист — в прошлом президент Американской ассоциации современных языков. Билл Айви возглавлял Национальный фонд гуманитарных наук, а теперь является директором Центра контроля и общественной политики [1]. Майкл Джемтруд был директором Школы архитектуры в Университете Макгилл. В завершении доклада приведен список членов нашей группы, в котором частично отражены институциональные и социальные позиции, которые они занимали или продолжают занимать. И хотя мы работаем внутри академических структур, мы пытаемся установить связи между академической средой и широкой публикой (или публиками) за стенами университетов.

Мы делаем это отчасти потому, что являемся творческими людьми. Мы создаем новые центры, программы, издания. Это Центр контроля и общественной политики при Университете Вандербильта; Институт общественной жизни искусства и идей в Университете Макгилл; Шекспировский учебный суд — междисциплинарный курс для магистров и аспирантов в Университете Макгилл, который включает в себя публичные учебные слушания и обсуждения широкого спектра вопросов, от Шекспира до однополых браков; электронный журнал «АмериКвест», который представляет собой открытую площадку для написания текстов и обсуждения исследований, посвященных реальным и воображаемым поискам «Америки».

Мы обучаем многие тысячи студентов, чем также вносим вклад в жизнь общества. Большинство наших студентов не идут в науку, а делают карьеру в бизнесе, искусстве, юриспруденции, в правительственных и неправительственных организациях и в других сферах. На протяжении всей карьеры они с успехом пользуются плодами своего университетского образования. Получив гуманитарное образование, они умеют проводить анализ и выстраивать аргументацию как в устном сообщении, так и в письменном тексте; анализировать сложноустроенные артефакты, явления, проблемы, и исследовать их историю. Развитие полезных практических навыков было важной составной частью гуманитарного образования со времен Исократа, и это хорошо согласуется с тем, что гуманитарное знание вносит свой вклад в создание пространства для публичных высказываний и действий. Участники публичного диалога должны уметь мыслить и хорошо излагать свои мысли как в устной, так и в письменной форме. Эти умения также способствуют созданию публичного пространства как такового.

Иногда об университете говорят как о «башне из слоновой кости» (ivory tower). Подобное представление об университете частично обусловлено тем, что университетские кампусы действительно пространственно отделены от окружающего мира; архаичной системой «допуска» к работе в организациях и к получению научных степеней; непонятным языком научных публикаций. Но мы полагаем, что университет — это не закрытый монастырь, где имеют дело с чем-то возвышенным, не принадлежащим к этому миру; напротив, это открытое пространство, куда каждый год приходят тысячи и тысячи людей для того, чтобы учить и учиться, причем обучение может принимать самые разные формы; чтобы создавать новые идеи; чтобы участвовать в интеллектуальном общении.

Что получают студенты

Если университет — это открытое пространство для обучения, познания и интеллектуального общения, то что в конечном итоге получают студенты к моменту выпуска из университета?

Студенты гуманитарных факультетов получают навыки диалогического, самокритичного и гибкого способа мышления. Они воспринимают привычки критического анализа и аргументации, учатся говорить и писать так, чтобы добиваться максимального результата в различных профессиональных и публичных сферах. Они обнаруживают, что окружающий мир и все вещи в нем наполнены смыслом и что невозможно жить полноценной и успешной жизнью в настоящем без знания о прошлом. Они узнают, что понимание мира и создание осмысленного мира тесно связаны, и что создание такого мира — дело многих людей, и что оно свершается во времени.

Поскольку гуманитарные науки занимаются в первую очередь смыслами (которые противопоставляются информации), и поскольку одно из свойств смыслов — открытость для интерпретаций, задача гуманитарных наук заключается не в том, чтобы определить или исчерпать свои объекты изучения; напротив, их результаты являются объектом реинтерпретации, критики и диалога. И в этом их сила, а не слабость. Ученые-гуманитарии изучают и переосмысливают как предыдущие исследования, так и первоисточники. Поскольку первоисточники и результаты исследований являются как партнерами по диалогу, так и объектами современных исследований, последние тяготеют к рефлексивности, отличаются кумулятивностью и избегают окончательных ответов.

Гуманитарные науки выработали особый подход к исследуемым объектам; их рассматривают в качестве разумных и доступных для понимания собеседников во времени, помещенных в определенные исторические и культурные условия. Естественнонаучный, эмпирический способ познания, как правило, не предполагает того, что объекты изучения являются собеседниками; но именно этим и характеризуются гуманитарные науки. Гуманитарный исследователь взаимодействует с объектами исследования как с субъектами, способными на ответные реплики. Как верные спутники жизни, объекты гуманитарных наук неисчерпаемы: ведь и произведения искусства становятся более ценными со временем. «Произведения прорываются через границы своего собственного времени, они живут в веках, то есть в большом времени и часто (а в случае великих произведений — всегда) их жизнь там более насыщенна, чем их жизнь внутри своего времени» [2].

Я полагаю, что нет ничего варварского и дикого в той нации… кроме того что люди называют варварством, хотя они и не сталкивались с ним… у нас нет другого средства проверить истинность и разумность чего-либо, кроме … примера нашей собственной страны.
Мишель Монтень. О каннибалах

Гуманитарный анализ является историческим и берет начало в изучении древних языков и культур. Нет ничего удивительного в том, что он дает возможность понимать культуры, как далекие во времени и пространстве, так и близкие. Изучение других времен, мест и культур — преимущество положения чужака; перспектива этого положения дает возможность современному человеку наблюдать собственные идеи и практики. Изучение особенно ярких социальных форм и жизненных миров позволяет творчески переосмыслить свое собственное время и место, а также свои собственные презумпции. Критическое, исторически ориентированное мышление, так же как способность к эмпатии и воображение, необходимы человеку в современном мире.

Незавершенные критические практики гуманитарных наук формируют вневременной диалог, в котором участвуют художники, политические деятели и ученые. Гуманитарии всегда внимательно относились к непротиворечивости знания и суждений и не верили в возможность утопии (интересно, что «утопия» буквально означает «место, которого нет»), но тем не менее придавали значение тому, что Дьёрдь Лукач называл открытием, реконструкцией и сохранением «непрерывной человеческой личности» [3].

Смысл, история, публичность [4]

Что такое гуманитарные науки? Вот два возможных ответа:

Неумолимая качественная встреча с познанием и способностью к творчеству, которая дает возможность расширить пространство человеческого воображения.

Изучение многообразных случаев рассказывания небылиц.

Гуманитарные науки — это совокупность дисциплин, изучающих речь, действие и продукты творческой деятельности людей, благодаря которым люди создают осмысленный мир [5]. Это утверждение истинно, но оно может привести к заблуждениям. Какие ассоциации возникают, когда вы говорите, что люди создают наполненный смыслами мир при помощи речи, действий и искусства? Скорее всего, это музыкант со скрипкой в руках, или художник, или человек, сидящий перед грудой камней, намеревающийся превратить ее во что-то структурированное; политик, произносящий вдохновенные речи, или человек, рассуждающий о сотворении мира. Все они стремятся воплотить свои замыслы и намерения в жизнь в такой форме, чтобы они просуществовали как можно дольше. Посредством политической или художественной деятельности они привносят в грубый материальный мир смыслы, чем обеспечивают возможность понимания.

Воображение подсказывает нам еще одного человека, который находится рядом с ними, несколько в стороне, и поначалу не бросается в глаза — это наблюдатель. Он наблюдает за этой работой по созданию осмысленного мира и что-то записывает. Именно он фиксирует историю развития и создает теории в политической истории, истории религии, литературоведении, теории архитектуры, истории искусства, музыковедении и т.д.

На самом деле все устроено гораздо сложнее и интереснее, чем такой триптих (материальный мир, создающий осмысленный мир человек, ученый-наблюдатель). Сам по себе мир никогда не был недоступным для понимания. Все люди, а не только художники и политические деятели, включены в процесс осмысленной жизни. И мы начинаем понимать, что даже у животных есть сложная социальная и эмоциональная жизнь и собственный словарь. Безусловно, художники и политики создают осмысленный мир, но рабочие и домохозяйки тоже создают его. Музыка невозможна без хорошего инструмента, архитектура — без труда каменщиков и плотников, и даже великие ораторы используют те же обычные слова, что и простые люди.

Значит, художники и политические деятели не одиноки в процессе создания мира. Мир, создаваемый ими, наполнен смыслами и ценностями, в отличие от мира физических явлений и процессов, создаваемого человеком и животными. Что же такого особенного делают художники и политические деятели? Их действия особым образом осмыслены, так как они ориентированы не только на настоящее, но также на прошлое и будущее. Такое пристальное внимание к прошлому и будущему отличает их сознание от временного сознания ремесленника или домохозяйки. Конечно, последние тоже ощущают себя во времени, но их внимание к прошлому и будущему ограничено небольшими временными отрезками и в основном обусловлено практическими нуждами. Если человек начинает свою речь со слов «У меня есть мечта», это означает, что он принял во внимание подобные важные речи прошлого и ориентирован на определенные последствия своей речи в будущем. Таким образом, говорящий и те, кто его слушают, создают тот особый род темпоральности, который называется историей.

Художники и политические деятели также стремятся к тому, чтобы как можно больше людей увидели их произведения и услышали их речи. Благодаря стремлению создать такое полотно, которое приведет в восторг весь мир, или произнести такую речь, которая окажет воздействие на большое количество людей, и создается в высшей степени открытое и публичное пространство. Произведения искусства и политические действия и речи и создают тот публичный мир, который, в идеале, вовлекает каждого в процесс размышления над общими для всех вопросами и в их обсуждение, имеющее определенные последствия. Наконец, если кто-либо хочет сделать что-то, что было бы адресовано всем без исключения, он должен принимать во внимание и своих современников, и будущие поколения. Это стремление художников и политических деятелей к продолжающейся значимости в будущем согласуется с тем, каким образом они стремятся сделать так, чтобы их произведения и действия жили в историческом времени.

Особый вклад художников и политических деятелей в придание человеческому миру историчности и публичности заключается в том, что они обеспечивают возможность понимания этого мира во времени, а также создают фундаментальное представление о мире как о мире, то есть публичном, существующем во времени пространстве, в котором возможно осмысленное и имеющее последствия говорение, действие и творчество. Но не только они выполняют эту задачу.

Обратимся вновь к тому персонажу, который сокрыт в тени: это наблюдатель, который фиксирует историю и создает теории. В действительности он совершает нечто большее, нежели просто производит заметки о происходящем. То, что на первый взгляд кажется пассивной фиксацией, на самом деле таковой не является: наблюдатель — полноценный участник работы по созданию мира. Гуманитарные исследователи не просто фиксируют то, от чего они обречены держаться в стороне. Гуманитарии — исследователи и преподаватели — работают как историки, аналитики и теоретики, и тем самым активно участвуют в создании публичного, исторического, осмысленного мира, населенного действиями, высказываниями и произведениями искусства и интеллекта прошлого и настоящего. Это мир, который способен объединить существования отдельных индивидуумов в историческую, публичную общность под названием «человечество»; недаром общее название дисциплин, способствующих его созданию, тоже происходит от этого слова (humanity).

Деятельность ученого-гуманитария обычно оценивается ниже, чем труд художника и политического деятеля. Создание Парфенона, построенного в Афинах в V веке до нашей эры, положило начало гораздо более внушительной последовательности речей и действий (строительству в том числе), чем любое исследование по архитектуре или религии Афин. Те, кто построил Парфенон, стремились соединить богов и человечество, стремились к тому, чтобы их творение осталось в веках, а также к тому, чтобы вызвать изумление и глубоких интерес у поколений людей; и они, насколько мы можем судить, преуспели в этом. Ученые, которые исследуют античную культуру, как правило, обращаются к определенной аудитории и ожидают, что их работы будут иметь значение в течение определенного времени. Конечно, такое различие между большой и малой темпоральностью и публичностью имеет место не всегда. Прежде всего, некоторые произведения одновременно являются и художественными, и научными. «Опыты» Монтеня, этот эксцентричный, блестящий текст, — хороший пример научного текста, который в то же время является и произведением искусства философии (a work of philosophical art). Создания искусства и политические действия очень часто существуют недолго, тогда как жизнь научных трудов иногда довольно продолжительна, и их влияние существенно.

Однако еще более важно то, каким образом гуманитарные науки умеют сохранять искусство, слова и действия прошлого так, что они существуют и оказывают влияние на мир в настоящем и в будущем. Изучение архивов, артефактов, текстов и их культурного контекста; строгий анализ и интерпретация, последующие выводы о смысле, причинах и влиянии действий и произведений — все эти практики и результаты деятельности гуманитариев необходимы для создания мира, где то, что мы говорим, делаем и создаем, имеет шанс жить дольше, чем мы сами, и обращаться к более широкой аудитории, чем та, к которой могут обратиться их создатели в течение своей жизни.

2. Вопросы, стоящие перед гуманитарными науками

1. Рефлексивный и диалогический характер гуманитарных наук требует постоянного исследования собственных границ, возвращения к вопросу о том, что относится и что не относится к понятию «человеческого» (the human). Довольно часто исследователи отрекались от этой логики, чтобы исключить другие основания, базирующиеся на культуре, искусстве, поле, расе и классе. Как же сохранить саму идею гуманитарного знания, подвергая сомнению отличие человека, с одной стороны, от животного или механизма, с другой?

2. Произведения, которые изучают гуманитарии, в целом были созданы не для того, чтобы их исследовали, а для того, чтобы их тем или иным образом воспринимали, использовали. Само исследование можно рассматривать как противостояние объекту исследования и его создателю. Каким образом гуманитарные исследования могут способствовать восприятию и жизни произведений, сохраняя свой аналитический характер и внимание к контексту?

3. Деление на отдельные дисциплины — необходимое условие исследовательской и преподавательской деятельности, хотя оно может и замедлить процесс понимания других миров, а это является фундаментальной задачей гуманитарных наук. Как возможно такое междисциплинарное сотрудничество, которое бы обогащало отдельные дисциплины?

4. Социальная реальность сегодня такова, что преимуществом пользуются краткосрочные исследовательские перспективы и инструментальное знание. Как гуманитарные науки могут соответствовать этим тенденциям, продолжая участвовать в создании научного сообщества и обеспечивая жизнь идеей в публичном пространстве?

5. Гуманитарные науки все больше отделяются от жизни за пределами университетов. Представители других сфер деятельности часто опережают гуманитариев в изучении и создании публичных и целевых сообществ. Те, кто проходит медицинскую практику, занимается созданием общественных организаций в Африке или работает в проектах по уменьшению негативного воздействия на окружающую среду, решительным образом вовлечены в критическое становление публичной сферы. Как гуманитарные науки могут играть более важную критическую, творческую роль в мире за пределами университетов?

6. Внутри академического сообщества продолжается обесценивание гуманитарных наук: происходит укрупнение подразделений, сокращение финансирования и в некоторых случаях массовая ликвидация гуманитарных кафедр и факультетов. Включение гуманитарных дисциплин в стратегические планы университетов — часто не более чем лицемерие. Хорошо известно, что в правительственных, промышленных и институциональных кругах произошел поворот в сторону прибыльных прикладных исследований, естественнонаучных или технических. Поскольку обесценивание гуманитарных наук — следствие переоценки прикладных и коммерчески востребованных исследований в области естественных, технических и бизнес-дисциплин, то как нам создать альтернативную экономическую модель и иное представление о рентабельности, которое бы свидетельствовало в пользу гуманитарных и творческих дисциплин?

3. Рекомендации

Междисциплинарность

Необходимо проводить междисциплинарные исследования и читать междисциплинарные учебные курсы, делать это критически и рефлексивно. Нужно определить ключевые направления междисциплинарных исследований и учебных курсов в рамках гуманитарных дисциплин и на стыке гуманитарных и негуманитарных наук; проанализировать природу и будущие последствия междисциплинарных инициатив.

Одно из самых многообещающих направлений междисциплинарных исследований — цифровые технологии в гуманитарных науках (digital humanities). Это недавно возникшая область, в которой соединяются традиционные гуманитарные дисциплины, новые информационные технологии и социальные средства общения. Применение цифровых технологий позволит расширить пространство гуманитарных наук и увеличить их творческие возможности, а также будет способствовать продвижению новых моделей исследовательского сотрудничества и новых подходов в преподавании. Так как применение цифровых технологий в гуманитарных науках обладает огромным потенциалом, очень важно сделать так, чтобы традиционные гуманитарные дисциплины были открыты для такого сотрудничества. Смысловую и информационную модели познания и коммуникации можно противопоставить друг другу по многим параметрам, и поскольку гуманитарные науки обычно имеют дело со смыслами, а цифровые технологии — с информацией, применение цифровых технологий в гуманитарных дисциплинах должно сопровождаться вдумчивым, критическим и рефлексивным анализом.

Гуманитарные науки и искусство

Гуманитариям необходимо проводить исследования и учебные курсы совместно с представителями сферы искусства.

Между гуманитарными учеными и художниками должно установиться прочное взаимовыгодное сотрудничество, диалог; должны наладиться связи между учеными, художниками и лидерами культурной индустрии и индустрии развлечений. Критическое изучение искусства иногда дистанцируется от искусства как такового. В действительности, изучение искусства осложняется тем, что критический анализ не делает различий между искусством, литературой, музыкой, театром и другими дискурсивными практиками. Наладить диалог между учеными и художниками означает привлечь внимание ученых к формальным свойствам искусства и специфическим взглядам художников, а также обогатить свойственное художникам понимание творческого процесса создания собственных произведений и практик.

Общественная жизнь и гуманитарные науки

Необходимо налаживать взаимодействие между академическим сообществом и разнообразной публикой за пределами университетов; должен происходить активный, двусторонний интеллектуальный обмен.

Гуманитарные науки уже обладают значимым, хотя и недооцененным общественным измерением: в одних только странах Северной Америки миллионы людей получили гуманитарное образование. Тем не менее, ученым-гуманитариям следует принимать более активное и разнообразное участие в общественной жизни. Создание возможностей для публичной интеллектуальной работы и интеллектуального обмена принесет большую пользу всем участникам: членам сообществ по интересам, ученикам и учителям в начальной и средней школе, книжным клубам, интернет-сообществам и дискуссионным группам, аудитории радио и телевидения, самим студентам и преподавателям университетов. Такого рода интеллектуальный обмен обеспечит развитие демократической общественной культуры.

Кто мы такие?

1. Дарин Барни, доцент, исследователь в области технологии и гражданского общества Канады, факультет истории искусств и коммуникации, Университет Макгилл.
2. Роберт Барски, профессор английской и французской филологии, специалист в области европейских исследований и иудаики, Университет Вандербильта.
3. Джулия Камминг, доцент и помощник декана, исследователь и администратор, Школа музыки им. С. Шулиха, Университет Макгилл.
4. Эдвард Г. Фридман, профессор испанской филологии Gertrude Conaway Vanderbilt; директор Центра гуманитарных наук Роберта Пенна Уоррена, Университет Вандербильта.
5. Петер Хичкок, профессор английской филологии, специалист в области гендерных исследований и исследований кино; директор Центра культуры и политики, Городской университет Нью-Йорка.
6. Майкл Холквист, почетный профессор сравнительного литературоведения, Йельский университет; член Общества ведущих исследователей (Society of Senior Fellows), Колумбийский университет.
7. Уильям Айви, основатель и директор Центра искусства, предпринимательства и общественной политики, Университет Вандербильта.
8. Майкл Джемтруд, основатель и директор Карлтонской студии иммерсивных медиа (Карлтонский университет, 2000–2007); доцент архитектуры, Университет Макгилл.
9. Десмонд Мандерсон, основатель, в прошлом директор Института общественной жизни искусства и идей (2008–2011), Университет Макгилл; профессор права, Исследовательская школа гуманитарных наук и искусств, Австралийский национальный университет.
10. Марк Шонфилд, профессор английской филологии, заведующий кафедрой английской филологии, Университет Вандербильта.
11. Уилл Строу, профессор истории искусств и коммуникации, директор Института исследования Канады, Университет Макгилл.
12. Сесилия Тичи, младший профессор английской филологии, Университет Вандербильта.
13. Пол Яхнин, профессор шекспироведения, факультет английской филологии; директор Института общественной жизни искусства и идей, Университет Макгилл.
14. Ли Йеттер, помощник директора, Институт общественной жизни искусства и идей, Университет Макгилл.

Источник: http://ejournals.library.vanderbilt.edu

Примечания

↑1. Центр контроля и общественной политики (Curb Center for Art, Enterprise, and Public Policy) занимается вопросами национальной политики в сфере искусства и творческих инициатив. В центре проводятся исследования и публичные обсуждения законов, норм и практик, регулирующих творческую жизнь в Америке (прим. пер.).
↑2. Bakhtin M.M. Speech Genres and Other Essays / trans. V.W. McGee, ed. C. Emerson and M. Holquist. Austin: University of Texas Press, 1986. P. 4.
↑3. Lukacs G. Marxist Aesthetics and Literary Realism // Essentials of the Theory of Fiction / ed. M.J. Hoffman and P.D. Murphy. Durham: Duke University Press, 2005. P. 102.
↑4. Основное значение слова publicity — это свойство «быть публичным».
↑5. Термины «речь» и «действие» используются здесь так же, как у Ханны Арендт (The Human Condition. 2nd ed. Chicago and London: Chicago University Press, 1998. P. 176). По Арендт, речь и действие — это «способы, которыми человек является другому человеку, не как физический объект, а в качестве человека. Это явление, в отличие от простого физического существования, является проявлением инициативы человека, но это такая инициатива, от которой человек не может воздерживаться и продолжать оставаться человеком». Ханна Арендт полагала, что речь и действие — это основные политические практики. То, что она понимала под «политическим», перекликается с представлением о политике как о сфере равноправия и подлинного действия Жака Рансьера (Chronicles of Consensual Times. L.: Continuum, 2010. P. 2): «Политика — это способ заниматься человеческими делами, основанный на сумасбродном предположении, что каждый одинаково разумен и что всегда можно сделать еще что-то, помимо того, что уже сделано».