История на экране

Фильм «Орда»: Реалии и мифы русско-татарского Средневековья

Ханша Тайдулла неожиданно слепнет. Ее сын хан Джанибек вызывает в Орду московского митрополита, «колдуна Алексея», чтобы тот вернул ей зрение. В противном случае Русь ждет новое монголо-татарское нашествие…

Такова вкратце завязка фильма «Орда» (2012) режиссера А. Прошкина и сценариста Ю. Арабова.

Нельзя не восхититься смелостью кинематографистов: они взялись за реконструкцию эпохи, от которой осталось не так уж и много достоверных свидетельств, а сама тема находится на острие научных и политических дискуссий. Историк В. Рудаков, один из научных консультантов, отказался сотрудничать с создателями картины. В интервью татарскому радио «Азалтык» он утверждал, что авторы собрали «жуткие мифы и небылицы о Золотой Орде», особенно по части городской архитектуры, которая к «историческому Сараю не имеет никакого отношения». Словно соглашаясь с этой оценкой, на премьерной пресс-конференции режиссер заявил, что легендарная ордынская столица в фильме предстает «почти марсианским» городом.

Однако, на наш взгляд, главная ценность фильма-притчи (очередного, заметим, фильма-притчи «на историческую тему») все же не в точном следовании букве всем знакомых учебников и мало кому известных монографий.

Рабочий вариант названия — «Святитель Алексий» — выдает первоначальную идею авторов: создать биографический эпос о великом деятеле русского православия. Действительно, реальный митрополит Алексий, происходивший из богатого боярского рода, — крайне интересная и незаслуженно забытая фигура. Он был вовлечен во все хитросплетения политической жизни русских земель второй трети XIV века. Не раз бывал в Орде и в Константинополе. При трех московских князьях фактически руководил внешней политикой Московского княжества, способствовал введению на Руси общежительного монашеского устава, с которым начался расцвет русских монастырей.

Но вот только фильм А. Прошкина — совсем о другом. На маленьком, пусть и самом знаменитом эпизоде из биографии митрополита авторы показали свою версию инвариантного мифа об отношениях государства Российского и Русской церкви. Даже шире: светской власти и духовной культуры.

Великий князь Московский Иван Красный (В. Хаев) на коленях молит митрополита Алексия (М. Суханов) отправиться в Орду к хану Джанибеку (И. Дакаяров) ради спасения Москвы. Сразу после отъезда Алексия и его келейника Федьки (А. Яценко) князь приказывает найти нового митрополита и собирать в казну деньги для откупа от ордынцев: не верит князь в чудо. Таким же прагматичным предстает в картине хан Джанибек. Он не видит «толк» в боге христиан, который даже себя не смог защитить. Но, так и не дождавшись чуда исцеления от брахмана и шамана, все же обращается к православному митрополиту.

Хан создает для чуда «под заказ» все условия и в случае успеха готов щедро вознаградить исцелителя. Неудача, естественно, повлечет за собой суровое наказание.

Первая попытка Алексея вернуть зрение Тайдулле (за свое прекрасное исполнение актриса Р. Хайруллина получила приз Московского кинофестиваля) не удалась — хан с позором изгоняет его из Сарая. И приказывает убивать ежедневно каждого третьего русского раба на глазах митрополита, чтобы пробудить в нем желание творить чудеса.

«Власть — это азиатчина. Не в географическом смысле, а в смысле методов. И подобные методы борьбы имеют тенденции к самоуничтожению», — заметил в интервью газете «Известия» сценарист Ю. Арабов. В первом эпизоде фильма претендент на ханский престол душит своего родного брата на глазах вельмож и иностранных послов, замерших в оцепенении. В финале картины недавний убийца будет отравлен собственным сыном. Смерть в Орде показана как обычное дело, которое никого особо не волнует. Когда хан Джанибек потребует «убрать» шамана, не справившегося с исцелением матери, стражник сразу за порогом просто перережет ему горло. На что хан, слегка смутившись, заметит: «Что за народ! Я не просил его убивать».

Азиатско-кафкианской власти в фильме противостоит митрополит Алексей (в великолепном исполнении М. Суханова). В начале картины митрополит кажется человеком слабым и сомневающимся. В свою способность исцелить ханшу не верит, считая требование совершить чудо страшным грехом. На слова Ивана Красного о чуде, которым он избавил город от чумы, отвечает: «Может, случайность. Нам не ведомо».

В Орде Алексей пройдет весь путь унижений и мытарств, опустится на самое дно: вместе с рабами будет собирать кизяк в степи. И едва не сгорит в адском огне ханской бани. Пока в кульминации фильма не превратится в святителя.

Режиссер не показал момент чуда — исцеление Тайдуллы. Сам Алексий, перед которым склонится хан, отрицает свою связь со свершившимся: «Я ничего не сделал». Хотя в историографии считается, что за это чудо Русская церковь была избавлена от всех даней и поборов. Алексий в фильме откажется от любой награды, лишь попросит лисью шубу для своего путаного спутника — келейника Федьки, едва не перешедшего в ислам.

Фильм заканчивается лаконичным титром: «Орда распалась, а объединившаяся Русь ее поглотила».

Причины распада монголо-татарского государства для зрителя очевидны. Каждый следующий хан выглядит все более слабым и порочным (от брутального батыра до юнца с подкрашенными глазами): в потомках Батыя утрачен дух воинов, верх взяли политиканство и стяжательство.

А вот в чем причина возвышения Москвы, объединения русских земель под властью Великого князя Московского? Ведь никаких воинских побед не показано. Наоборот, русские предстают какими-то отрешенными и принимающими без упреков и беды, и саму смерть.

В Орде А. Прошкина и Ю. Арабова «политкорректно» привечают все религии: от шаманизма до православия (исторически к тому времени монголо-татарскими завоевателями был принят ислам). С другой стороны, когда ордынские послы прибывают в Москву, чтобы передать послание хана, улицы ее пустынны: все жители вместе с князем молятся в храме.

С идеей фильма об Алексии выступила продюсерская компания «Православная энциклопедия». Известные режиссер и сценарист были специально приглашены на этот проект. Уже после премьеры А. Прошкин в интервью изданию «Газета.ру» признавал факт обсуждения с продюсерами возможного «пропагандистского» характера фильма. По его словам, заказчики заверили его в том, что это «художественный проект».

В итоге фильм был профинансирован государственным кинофондом Н.С. Михалкова. Не чудо ли?

И митрополит Филипп из фильма «Царь», и отец Александр Ионин из фильма «Поп» (тоже проект «Православной энциклопедии»), и, наконец, святитель Алексий — все эти экранные герои должны подтвердить независимую роль священства и продемонстрировать акты духовного сопротивления Русской церкви даже перед лицом безбожной или осквернившей себя государственной власти. Это что, зародилась и крепнет новая тенденция в «государственном заказе» в сфере культуры?

Однако, независимо от «высокой» духовной политики, фильм «Орда» производит сильное впечатление. Мастеровитые и талантливые авторы раскрыли тему оригинально, создав произведение глубокое и неоднозначное. Так, протоиерей и историк Г. Митрофанов увидел в фильме «церковно-общественный поступок», показывающий, «как легко потерять Христа в современной жизни». Напротив, отдельные татарские критики полагают, что авторы встали на «путь исторического обмана». На наш же взгляд, рассказ о распадающейся державе, где никто не понимает цену подлинному чуду, а от святителей требуют лицемерия и ханжества, звучит в нынешней России очень уж современно.

Фильм «Жила-была одна баба»: Кинообраз тамбовского восстания

В октябре 2011 года на российский экран вышел фильм «Жила-была одна баба» режиссера Андрея Смирнова.

Эту картину о почти неизвестном массовому зрителю «эпизоде» Гражданской войны — антибольшевистском крестьянском восстании в Тамбовской губернии в 1920–1921 годах — ждали и профессиональные историки, и любители истории. Ведь за тему взялся режиссер культового «Белорусского вокзала». Вдохновлял и пафос рекламного слогана: «Те, кто не помнят прошлого, обречены переживать его вновь» (чуть искаженные, «подогнанные» под фильм слова американского поэта и философа Дж. Сантаяны).

Я присутствовал на одном из первых просмотров в кинотеатре «Художественный». Зрителей собралось много, в основном — проверенные поклонники режиссера. Молодых людей в зале практически не было.

Советское кино о страшном революционном катаклизме формировало четкую и непротиворечивую культурную память. «Я все равно паду на той, на той единственной гражданской», — патетически пел Булат Окуджава. Красные — герои, романтики; их война за «светлое будущее» — справедлива. Белогвардейцы с «эпохи оттепели» все чаще представали в образе хотя и обреченного, но все же умного и благородного врага. Протагонисты фильма «Служили два товарища» (1968) Брусенцов (В. Высоцкий) и Некрасов (О. Янковский) достойны друг друга и, как положено героям, гибнут в финале. Трагедия Гражданской войны не затушевывалась, но подавалась в выгодном коммунистической власти свете. Иные интерпретации, как фильм А.Я. Аскольдова «Комиссар» (1967), пылились «на полке».

Героизм главных персонажей проявлялся ярче на фоне примитивности, пошлости и брутальности «третьей силы». Она присутствовала почти во всех культовых фильмах о «той единственной гражданской»: «Неуловимые мстители» (банды атамана Бурнаша), «Белое солнце пустыни» (басмачи), «Дни Турбиных» (петлюровцы) и прочих. В сверхпопулярном телевизионном сериале Е. Ташкова «Адъютант его превосходительства» белые офицеры и красные командиры вместе бегут из плена и дружно сражаются с бандой зловещего батьки Ангела (А. Папанов), воюющей под незабвенным махновским лозунгом: «Бей красных, пока не побелеют, — бей белых, пока не покраснеют!»

Вообще, разгульность, одержимость, беспринципность, лживое прикрытие массовых грабежей «защитой угнетенного селянства» — это те черты, которые советские сценаристы и режиссеры подчеркивали в «батьках» и «мамках». Вспомним хотя бы устрашающе порочную садистку Софью Николаевну (Е. Васильева) из фильма «Бумбараш».

Выстроенная модель исторической памяти, над созданием которой работали советские сценаристы и режиссеры под чутким руководством сталинско-брежневского агитпропа, стала разрушаться в начале 1990-х годов. Прежние герои-большевики вдруг обратились в главных злодеев и убийц. На этой волне «киношники» стали стряпать новый миф, где красных комиссаров заменили господа офицеры. Однако создать новую мифологию не удалось. Унылые и, прямо скажем, ординарные новейшие фильмы о Гражданской войне не смогли потеснить в общественном сознании киношедевры советской эпохи.

Фильм «Жила-была одна баба» мог бы стать настоящим прорывом в развитии кинообраза Гражданской войны и включении в массовую историческую память забытых народных героев Тамбовского восстания. Я и сам вдохновился, увидев на постере Юрия Шевчука во главе колонны всадников с зелеными шевронами. Казалось, фильм станет долгожданным откровением и — чем черт не шутит — разойдется на цитаты, как великий «Чапаев». Свой замысел А. Смирнов вынашивал с конца 1980-х годов, когда тема «зеленых» стала подниматься в исторической литературе и популяризироваться телевидением. Более двух десятков лет занял путь от замысла до премьеры.

Не знаю, кого как, а меня результат обескуражил.

В прологе зритель видит волка — сразу понятно, тамбовского, — гуляющего у проруби, где под водой таится целый затопленный мир: дома, люлька, иконы. Зрителю сразу дают понять: ничего хорошего не жди, вернее — жди настоящего апокалипсиса. Собственно говоря, мало кого в том зале, где я смотрел фильм, нужно было убеждать в обратном. К образу ушедшего под воду Китеж-града режиссер возвращается по ходу всего фильма. И в самом финале дидактично закрепляет этот образ символичным титром — плохо читаемым текстом из легенды конца XVIII века.

За два с половиной часа экранного времени перед зрителем проходят двенадцать лет российской истории, увиденных глазами обычной русской бабы, крестьянки Тамбовской губернии.

Год 1909-й. Главная героиня Варвара (Д. Екамасова) выходит замуж в нарядной церкви. Но образ обманчив: все в ее мире оказывается не слава богу, все идет наперекосяк. Своего жениха эта балованная девка боится, брачная ночь превращается в настоящее сражение. Однако это еще цветочки… За загубленного коня свекор безжалостно лупит Варвару, потом, напившись, пытается ее изнасиловать, и та, отбиваясь, случайно убивает «сродственника».

Дальше в жизни бабы все идет так же, как в первую брачную ночь. Страна катится в пропасть. Мужики уходят и приходят, бьют, насилуют и исчезают из ее жизни. И только в самом финале несчастной бабе краешком улыбнется счастье — в виде покалеченного на войне инвалида (А. Серебряков) в трофейном полевом кепи австро-венгерской армии. Но и его безжалостно расстреляет карательный отряд большевиков.

Собственно революции 1917 года и Гражданской войне посвящена вторая часть картины — «Власть народа».

Надо отдать должное режиссеру: он тщательно соблюдает принципы исторической достоверности, насколько это возможно в игровом кино. Тамбовская деревня выглядит очень аутентично, подчас даже слишком: в кадре разделывают кабанчика, отрубают головы курам. Диалоги сотканы из крестьянских архаизмов, которые актеры в меру своего таланта произносят на южнорусском наречии. Не было в Тамбове белых — их нет и в фильме. Режиссер сумел избежать и соблазнов современной трактовки большевиков: они не напоминают изуверов из агиток 1990-х. Среди них есть китайцы, евреи-комиссары и матросы-братишки. Однако большинство, как и противостоящие им крестьяне, — свои, тамбовские.

Режиссер с несвойственной современному кино тщательностью воссоздает крестьянский мир на сломе времен, показывает его сложную историческую роль в революционную эпоху. В памяти всплывают отдельные сцены. Вот впавший в безумство мужик, чей хлеб отобрал продотряд: «Крушите все, мужики. Крушите! Православные, уходить надо всем миром. В тайгу идти на Белые воды. В Сибирь!» Художественный образ ярок и точен исторически. Он без лишних слов объясняет появление «зеленых», начало массового антибольшевистского восстания в Тамбовской губернии, формирование целой крестьянской повстанческой армии.

К сожалению, А. Смирнов не нашел в сценарии места, чтобы рассказать хотя бы немного о руководителях Тамбовского восстания, чей образ в массовом сознании напрочь отсутствует (при том что уже изданы добротные исторические исследования). Однако рядовым повстанцам он явно симпатизирует. Да, они жестоки, безжалостно убивают юного красноармейца, реквизируют имущество для нужд войны. Но в них нет маниакальности, они не расстреливают без причин и уважают «Божьи церкви». Запоминается проход колонны «зеленых» (части Объединенной партизанской армии Тамбовского края, если быть точным) с популярной тогда песней «Трансвааль». Запевала в колонне — начальник «политического отдела» И.Е. Ишин, которого сыграл Ю. Шевчук (именно эти кадры изображены на афише фильма). Проходят узнаваемые типажи русских крестьян: кто в лаптях, а у кого вместо винтовки — коса. Сразу становится понятно: это крестьянское ополчение в сражении против любой регулярной армии обречено.

Поражение партизанской армии, кровавое подавление восстания остаются за кадром. Мы узнаем о них по страшной финальной картине: казни заложников. Режиссер показал уже набирающую обороты большевистскую бюрократическую машину террора: в утвержденный список обреченных на смерть нельзя внести изменений. В итоге заложников расстреливают, а сдавшегося участника восстания отпускают.

Что в «сухом остатке»?

После просмотра фильма, кроме неприятного осадка от чрезмерности смакования насилия, остается в памяти много ярких образов. Но связная история — как локальная, так и большая — отсутствует. Исполнительница главной роли, кажется, хорошо сыграла, что требовалось сценаристом-режиссером. Вот только следить за перипетиями жизни этой простой бабы как-то сразу стало неинтересно. Сильного героя в фильме нет. Вместо киноэпоса вышла сказка-притча про «жили-были» одной бабы.

Совсем некстати вспомнилась Скарлетт О’Хара. В судьбе этой культовой героини сплелось все, что бывает в жизни. А еще — кровавая Гражданская война между американским Севером и «унесенным ветром» Югом.

В эпилоге фильма А. Смирнова всех — и красных, и «зеленых» — поглотит волна потопа, ниспосланного за грехи. Выживет только деревенский дурачок, страшно закричавший у кромки воды, поглотившей тамбовский Китеж-град.

Возможно, если бы фильм вышел в начале 1990-х, когда все искали «потерянную» Россию, он был бы актуален, захватил бы массового зрителя. Сегодня это честное — честное в своем стремлении соблюсти историческую правду — кино безнадежно устарело.

Сделать бы его главным героем одного из вожаков Тамбовского восстания — хоть поручика Петра Токмакова, хоть знаменитого эсеровского террориста Александра Антонова… В исполнении того же Ю. Шевчука… Культовый статус картине был бы гарантирован.

А так дорогостоящая лента совершенно провалилась в прокате несмотря на довольно мощную пиар-поддержку, да и фестивальная судьба пока не очень завидна. А значит мы, зрители, обречены, если верить слогану кинопиарщиков, пережить народный бунт заново. Не хотелось бы…