Государство, которое ненавидит себя

В былые времена государство стремилось заполучить как можно больше власти. Сегодня государство, которое ненавидит само себя, отрекается от своих полномочий. Правительства отвергают власть. Они называют свою роль излишней и незаконной. Они предпринимают яростные атаки на свои собственные ветви, пытаясь, где это возможно, отрубить их совсем.

Такое членовредительство — это реакция на факт перехода власти. Государство сейчас действует по распоряжению других. Отмена государственного контроля, приватизация, сокращение полномочий, размаха и трат государства — именно это сейчас считается единственной законной политикой. Корпорации и миллиардеры, на которых полагаются правительства, не хотят играть по другим правилам.

Как налогообложение стремится перераспределить богатство, так и регулирование стремится перераспределить власть. Демократическое государство контролирует и сдерживает интересы влиятельных кругов от имени граждан, далеких от власти. Именно поэтому миллиардеры и корпорации ненавидят регулирование, и — посредством газет, аналитических центров и искусственно организованного общественного мнения — мобилизуют народ против него. Государственная власть — это тирания; государственная власть — это свобода.

Однако сменяющие друг друга управленцы среднего звена, называющие себя «министрами», не могут полностью игнорировать желания электората. Они должны показать, что они что-то делают, чтобы защитить ценности народа. Они разрешают противоречие между требованиями избирателей и требованиями большого бизнеса, перекладывая ответственность с себя на то, что они называют «рынком». Этот термин часть используется как эвфемизм для обозначения корпораций и богачей.

Для того чтобы оправдать политику маркетизации, они наделяют рынок волшебными свойствами. Он может добраться до уголков, что недоступны компетенции правительства; он — творец политических чудес. Я не верю в то, что рыночные механизмы всегда неправильны. Но я верю в то, что они не могут решить проблемы власти. Наоборот, их усугубляют.

На прошлой неделе умерла Европейская система торговли квотами на выбросы. Предполагалось, что она создаст рынок квот на эмиссию углерода, что заставит предприятия отказываться от ископаемых энергоносителей и заменять их на менее экологически опасные альтернативы. В целом, это был столь же хороший механизм, как и любой другой. Чего он не предлагал, так это магических альтернатив политическому вмешательству.

Схема потерпела крах во вторник, после того как Европейский парламент проголосовал против экстренного отзыва нескольких квот на выбросы, которые наводнили рынок [1]. Почему было выпущено слишком много квот? Вследствие давления большого бизнеса. Почему члены Европейского парламента отказались отозвать их? Вследствие того же.

Если рынок должен служить более широким социальным задачам, чем просто увеличению прибылей корпораций, он обязан функционировать в узких рамках регулирования. Механизмы ценообразования не могут волшебным образом убрать необходимость регулирования: даже наоборот, они должны ее усиливать. Для того чтобы заставлять их сработать, политики по-прежнему должны противостоять влиятельным кругам и с ними бороться. Они по-прежнему должны управлять, должны принимать решения. И все же повсюду к рынку взывают как к альтернативе дирижистским и принимающим решения правительствам.

Для того чтобы иметь заметный эффект, цена углерода должна быть в районе 30–40 евро за тонну. Она должна не опускаться, а наоборот иметь тенденцию к росту. В тот момент, когда пишется эта статья, цена за тонну составляет 2,8 евро [2], и она не помышляет возрасти. The Economist отмечает, что такая цена делает европейские квоты на выбросы просто макулатурой [3].

В определенном — очень важном — смысле эта схема была более чем просто «бесполезной». Строительство новых аэропортов, дорог и электростанций оправдывалось заявлениями, что это не повысит уровень выбросов, поскольку парниковые газы, которые они производят, будут компенсированы за счет сокращения выбросов на всех остальных предприятиях. Единственное достижение Европейского рынка квот на выбросы, которое имеет долгосрочные последствия, — это обоснование экологически опасных проектов, которые без его участия, возможно, так и не были бы отстроены.

Но даже несмотря на провал этой схемы, правительства запускают все новые инициативы, создавая рынки, которые еще более нецелесообразны, чем торговля квотами на эмиссию углерода. В прошлом месяце рабочая группа Ecosystem Markets (Великобритания), орган, учреждаемый правительством, но состоящий из должностных лиц различных корпораций, опубликовал свой финальный отчет [4]. Он взывает к магии рынка — да заполнится пустота, образовавшаяся после ухода демократического правления.

Не все, что предлагает «Рабочая группа», опасно или неверно. Инициативы по насаждению лесов на холмах вблизи речных протоков, использование фермерами анаэробных биореакторов при переработке мусора имеют смысл, правда, до тех пор, пока они перераспределяют, а не увеличивают субсидии фермерам. Но во всех остальных случаях попытка увязать защиту живой планеты с коммерцией просто превращает биосферу в очередной актив корпораций.

Например, «Рабочая группа» возрождает старинный миф о том, что природе лучше всего послужит вырубка сухого леса. Давным-давно, еще в 1995 году работа биологов Клайва Хамблера и Мартина Спайта продемонстрировала, что из всех популяций лесных насекомых Британии, находящихся на грани вымирания, 65% угрожает вырубка старых и мертвых деревьев, а всего-то для 2% угроза — обратное, сокращение цифр вырубки. Но «Рабочая группа» продолжает утверждать, что превращение «неухоженных лесных массивов в активный регулярный источник добычи древесного топлива […] — это беспроигрышный вариант, как для бизнеса, так и для природы» [6]. В свое время этот миф забросили на дальнюю полку, а сейчас, при появлении потребности продемонстрировать «совместимость природы и рынка», его возрождают вновь.

Это пример того, что происходит в рыночной системе: любое противоречие между зарабатыванием прибыли и защитой окружающей среды решается в пользу бизнеса, зачастую при помощи «грязной» науки. Защищаются только те компоненты экосистемы, которые могут быть превращены в товар и проданы [7, 8, 9]. Природа заслуживает охраны только тогда, когда это выгодно бизнесу: как только это перестает приносить дивиденды, защита окружающей среды теряет свою социальную значимость и может быть брошена в мусорное ведро. Вместе с колебаниями и падениями цен, колеблется и судьба экосистемы, которую эти цены призваны бы защищать. А когда в игру вступают финансовые рынки, вооруженные экологическими облигациями и фондированием [10], охрана природы становится еще более неопределенной и непостоянной. Живая планета превращается в придаток человеческой экономики.

Когда правительства делают вид, что им больше не нужно управлять, когда они делают вид, что мир, в котором правят банкиры, корпорации и вожделение заработка, куда лучше мира, где правят избиратели и их представители, нельзя быть уверенным ни в чем. Все системы правления имеют недостатки! Но лишь немногие из них имеют столько же недостатков, сколь те, что контролируются «частными деньгами».

Примечания

1. http://www.guardian.co.uk/environment/2013/apr/16/meps-reject-reform-emissions-trading

2. http://www.pointcarbon.com/news/reutersnews/1.2307050?&ref=searchlist

3. http://www.economist.com/blogs/schumpeter/2013/04/carbon-trading

4. Ecosystem Markets Task Force, March 2013. Realising nature’s value: final report. http://www.defra.gov.uk/ecosystem-markets/files/Ecosystem-Markets-Task-Force-Final-Report-.pdf

5. Hambler C., Speight M. Biodiversity Conservation in Britain: Science Replacing Tradition // British Wildlife. 1995. Vol. 6. No. 3. P. 137–148.

6. Ecosystem Markets Task Force, March 2013. Realising nature’s value: final report. http://www.defra.gov.uk/ecosystem-markets/files/Ecosystem-Markets-Task-Force-Final-Report-.pdf

7. См. также: Redford K., Adams W. Payment for Ecosystem Services and the Challenge of Saving Nature // Conservation Biology. 2009. Vol. 23. No. 4. P. 785–787. doi: 10.1111/j.1523-1739.2009.01271.x

8. Sullivan S. Banking Nature? The Spectacular Financialisation of Environmental Conservation // Antipode. 2012. Vol. 45. P. 198–217. doi: 10.1111/j.1467-8330.2012.00989.x

9. Corbera E. Problematizing REDD+ as an Experiment in Payments for Ecosystem Services // Current Opinion in Environmental Sustainability. 2012. Vol. 4. P. 612–619. doi.org/10.1016/j.cosust.2012.09.010

10. Duke G. et al. 14th June 2012. Opportunities for UK Business that Value and/or Protect Nature’s Services. Ecosystem Markets Task Force. http://www.defra.gov.uk/ecosystem-markets/files/EMTF-VNN-STUDY-FINAL-REPORT-REV1-14.06.12.pdf

Источник: monbiot.com