На рынке научных репутаций

Нынешний кризис научной аттестации, когда множество ученых степеней роздано и раздается бог знает кому, можно описывать с помощью двух экономических моделей, каждая из которых хорошо знакома нам на собственной шкуре, по опыту недавней истории. Фактически имеют место два процесса, осложняющие друг друга.

Часто мы мыслим присвоение ученой степени как особого рода приватизацию. Частному лицу, прошедшему процедуру аттестации, государство выдает некоторый символический капитал (символический не в смысле «ничтожный», а в смысле «нематериальный»): на, заслужил, владей. Конечно, такие активы мало ликвидны на легальном рынке: ученую степень нельзя продать, заложить, передать по наследству. Зато есть другие возможности их реализации, предоставляемые черным рынком административных услуг: степень открывает путь к карьере (научной, а иногда и не только), то есть к власти распределять другие активы, порой вполне реальные. Надо думать, именно в такой торговле влиянием, а не в скудных надбавках к зарплате за степень, заключаются главная привлекательность ученых степеней для малоученых людей и главный механизм конвертации этого особого символического капитала в материальный.

Как и при приватизации экономики, при научной аттестации некоторые активы распределяются государством не по заслугам, а по блату. Если допущенные при этом нарушения были очень грубыми и недавними, их иногда удается опротестовывать, но в общем и целом действует охранительный принцип «заиграно», «не надо ворошить прошлое» (ср. постановление правительства о сроке давности для академического плагиата). К этому принципу, естественно, охотнее всех взывают сами владельцы сомнительных степеней, например известный министр в своей защитной речи в ВАКе: пересмотр итогов научной приватизации — это-де ящик Пандоры, цепная реакция, всеобщая гражданская война, студенты пойдут доносить на неугодных профессоров и т.д.

Есть, однако, важное различие двух видов приватизации: в случае с приватизацией экономики еще можно надеяться (ждем не дождемся…), что «рынок все расставит по местам», что в результате конкуренции случайные собственники рано или поздно уступят место если не более законным, то хотя бы более эффективным, которые применят свои капиталы на общее благо. В случае с научной аттестацией уповать на это не приходится. Ученые степени — ресурс неограниченный (можно остепенить хоть все население), он не является предметом конкуренции; вместо того чтобы конкурировать между собой, многие владельцы незаслуженных степеней продолжают дальше приватизацию символического капитала, воспроизводя себя в лице своих учеников и клиентов. Как следствие, общая тенденция идет не на повышение, а на понижение стоимости научно-репутационных активов. (В свое время я писал о том, что точно так же происходит не только со степенями, но и с научными публикациями, поскольку они служат фактором оценки и аттестации их авторов.) Кто-то, возможно, ожидает такого дня, когда, окончательно обесценившись, академический диплом перестанет привлекать жуликов и настоящие ученые наконец вздохнут свободно в своем кругу; на самом деле они просто вымрут или уйдут из науки, потому что государство перестанет их финансировать, уже официально девальвировав их квалификационные документы: не к тому ли и идет дело?

Сказанное означает, что неэффективная и несправедливая приватизация сопровождается еще и другим процессом — инфляцией. Уступая запросам определенных групп влияния — людей, готовых покупать ученые степени либо для престижа, либо для карьеры и дальнейшего обогащения (см. выше), — государство начинает раздавать ученые степени уже неважно кому, практически вслепую; при нынешней системе защитить где-нибудь диссертацию может едва ли не каждый. В результате академические дипломы становятся пустыми, ничем не обеспеченными знаками символического капитала; это глухо признают многие ученые, с отвращением отзываясь о процедуре защиты диссертации и мечтая как-нибудь обходиться без нее. Дальше эта порченая репутационная монета, как и положено по экономической теории, вытесняет доброкачественную, загоняя настоящих специалистов в подчиненное положение по отношению к некомпетентным бюрократам. Посредственные или вовсе никакие ученые, добившись заветных дипломов, становятся администраторами, «организаторами науки»; не владея реальными критериями эффективности и опасаясь отдать ее оценку в руки знающих независимых экспертов, они вместо того умножают мелочную и бессмысленную формальную отчетность, от которой стонут преподаватели и исследователи, — ее истоки именно в этом, в захвате научного менеджмента остепенившимися троечниками.

В принципе средства для преодоления инфляционных тенденций хорошо известны финансистам. Часто в таких случаях прибегают к денежной реформе: выпускают новую, защищенную от инфляции валюту. В нашем случае это были бы, допустим, какие-то новые ученые степени, присуждаемые строго по профессиональным заслугам; учитывая ограниченность научного рынка, можно было бы даже использовать старые степени, но заново проверенные и переутвержденные (фигурально выражаясь, на старую ассигнацию или старый диплом ставят специальный штамп, подтверждающий их обеспеченность). Иногда новую валюту на первое время привязывают к какой-нибудь иностранной — в нашем случае это означало бы контроль российских степеней зарубежными университетами или экспертами; но сегодня это вряд ли осуществимо технически (из-за языкового барьера), материально (из-за высокой стоимости), да и политически (из-за растущей изоляции нашей страны).

Вообще, трудно рассчитывать, что государство, допустившее обесценивание научных репутаций, вдруг проявит политическую волю и решится его остановить: ему это, по-видимому, не очень нужно, важнее поддерживать сплоченность правящего класса, в котором немало людей, вознесшихся на спекуляции дутыми символическими активами; такова опять же карьера пресловутого министра, а его «оправдание» ВАКом показывает, каковы приоритеты этой системы. Сколько ни реорганизовывай ВАК, максимум, что он мог бы сделать в качестве государственного органа, — еще больше усложнить и затруднить формальную процедуру присуждения степеней; но его препоны будут мешать главным образом добросовестным исследователям, а жулики — мы это видим — всегда находили и найдут способ их обойти.

Создавать свою собственную репутационную «валюту» придется «снизу» самим ученым, для чего потребуются процедуры независимой аттестации. Без процедур не обойтись; наивно полагать, что в научном мире «и так все знают, кто чего стоит»: во-первых, не все знают всех (например, молодых ученых или тех, кто работает далеко от столиц), а во-вторых, только опираясь на более или менее формальную и жесткую процедуру, удостоверенные, переаттестованные ученые («со штампом» на дипломе) смогут образовать собственную группу давления на государство и добиваться участия в управлении научными финансами. Иными словами, путь к очищению лежит через сеть профессиональных ассоциаций, обществ, квалификационных и дисциплинарных советов, которые возьмут на себя неблагодарную работу никем не оплачиваемой научной экспертизы. Если удастся утвердить их более или менее устойчиво — тогда есть шанс, что рано или поздно рынок действительно расставит все и всех по местам.

Источник: Facebook