К вопросу об истории СМОГа

В середине 1960-х годов в московской самиздатской среде зародилось первое неофициальное литературное объединение [1] — СМОГ. Организаторами СМОГа были поэты Леонид Губанов, Владимир Алейников, Владимир Батшев, Юрий Кублановский. Название объединения расшифровывают по-разному: «Смелость, Мысль, Образ, Глубина», «Сила Мыслей Оргия Гипербол» и — чаще — «Самое Молодое Общество Гениев» (Л. Губанов). Еще один, предположительно более ранний, вариант значения аббревиатуры СМОГ (тоже губановский) предлагает Мария Марковна Шур, организатор чтений СМОГистов в библиотеке им. Фурманова. По ее воспоминаниям, Губанов «исходил в выборе слова “свежесть” из стихотворения Евтушенко: “Хочется свежести, свежести мысли, мозга, мазка!” [М. Шур не совсем точно припоминает цитату. — О.С.], но впоследствии приоритеты изменились, и на первом месте оказалась не свежесть, а смелость» [2].

Владимир Алейников и Владимир Батшев — авторы самых обширных воспоминаний о СМОГе [3], и их оценки этого явления и происходивших в то время событий зачастую противоположны.

По мнению обоих мемуаристов [4], СМОГ образовался 26 января 1965 года; тогда же и был составлен манифест СМОГа, по воспоминаниям В. Батшева, не сохранившийся. По словам Ю. Кублановского, «сам тон манифеста — эпатажный, декларативный» — был взят из манифеста футуристов «Садок судей», вполне доступный в то время «из-за того, что Маяковский считался лучшим и талантливейшим поэтом нашей эпохи» [5].

Другое мнение о начале СМОГа у жены Л. Губанова Алены Басиловой: «Леня был в 7-м классе — они ходили в литературный кружок, там был и Батшев. Там тоже был СМОГ. Детский СМОГ. Они уже тогда издавали себя, выпускали журналы. Вот видите, журнал “Бом”: “Здравствуйте, мы Гении. Будем знакомы”. Из-во “Плевок”, 63 г.» [в 1963 году Губанову, родившемуся в 1946 году, было 17 лет — вероятно, в это время он все-таки закончил или заканчивал школу; кроме того, стоит отметить, что на вопросы своего интервьюера — Людмилы Поликовской — Басилова часто отвечает жалобами на память] — и дальше: «…Леня делал СМОГ уже во 2-м классе. Зрелый СМОГ, когда появилось что-то вроде мастерской, поэты стали встречаться и читать стихи, приезжал Бродский… это все началось в 64-м г.» [6]. Позднюю осень 1964 года в качестве «точки отсчета» СМОГа называет в личной беседе и Юрий Кублановский.

В середине февраля, 12-го (В. Батшев) или 19-го (В. Алейников) числа, состоялось первое выступление смогистов в библиотеке имени Фурманова, в которой под руководством Марии Марковны Шур с 1958 года проводился поэтический семинар. Леонид Губанов стал его участником в 1962 году [7].

Ю. Кублановский вспоминает о том, как проходили вечера СМОГа в библиотеке имени Фурманова: «На стенах развешивались картины художников-авангардистов… — Зверева, Ситникова, Недбайло, Рабина, вот, а сами мы читали — кто-то залезал на стул, кто-то, так сказать, без всякого возвышения. Помнится наэлектризованная атмосфера забитого людьми зала и страстное восприятие стихотворного текста окружающими» [8].

10 марта, по версии В. Батшева, был отпечатан первый альманах смогистов «Чу!» (не сохранился). По воспоминаниям В. Алейникова, он составил его сам в общежитии МГУ, а название ему дал Л. Губанов. Сборник был представлен на одном из самых известных московских литературных объединений под руководством Эдмунда Иодковского, «комсомольского» поэта-песенника, тем не менее близкого андеграунду [9]. Вслед за сборником «Чу!» вышел журнал «Авангард» (не сохранился): «В “Авангарде”, как и в “Чу!”, были только стихи и только участников группы СМОГ… Среди авторов — Л. Губанов, В. Батшев, Ю. Вишневская, Сергей Морозов, А. Соколов (под псевдонимом “Велигош”, ныне Саша Соколов), И. Грифель, В. Волшаник, Ю. Ивенский, Вячеслав Макаров (под псевдонимом Макар Славков) и др.» [10].

12 марта 1965 года состоялось следующее выступление смогистов в библиотеке имени Фурманова, которое было разогнано КГБ. Если верить программке, приведенной в мемуарах Батшева, это было пятое выступление группы СМОГ; где проводились второе, третье и четвертое, мне пока узнать не удалось. Однако эти два выступления называются смогистами основными.

14 апреля 1965 года демонстрация смогистов прошла к Союзу писателей с целью вручения петиции. Это событие освещено только в воспоминаниях Батшева, поскольку Алейников не участвовал в демонстрации, считая вмешательство в политику неверным шагом для творческого человека. Эта дата стала началом гонений на СМОГ. Руководству Союза писателей была вручена программа СМОГа, которая сохранилась благодаря разгромному фельетону Л. Лиходеева, опубликованному в «Комсомольской правде» 20 июня 1965 года [11].

В мае 1965 года Владимира Алейникова и Михаила Соколова — не участвовавших в демонстрации — выгнали из МГУ и из комсомола.

В июле 1965 года вышел журнал «Сфинксы» [12].

В ноябре 1965 года вышел сборник «Рикошет» (не сохранился), ставший органом Авангарда русского искусства (АРИ): «…в нем широко и богато было представлено творчество многих авторов, не имеющих к СМОГу никакого отношения» [13].

В декабре 1965 года, после ареста А. Синявского и Ю. Даниэля, смогисты и близкие к ним люди — Буковский, Батшев, Вишневская, Галансков, Кушев, Хаустов, Морозов — приняли участие в подготовке «Митинга гласности» на Пушкинской площади, распространяя листовки с «Гражданским обращением» [14]. В. Батшев вспоминает: «Прежде всего я считал, что СМОГ должен выступить с протестом против арестов Синявского и Даниэля. Но большинство смогистов были против: хотели сохранить СМОГ как чисто эстетическое объединение. Меня поддержали только Юлька Вишневская и Сережа Морозов. …Тут появились листовки с призывом 5 декабря выйти на демонстрацию на Пушкинской площади. Откуда появились эти листовки, кто их делал — понятия не имею. Мне дали пачку, и я их распространил. Знаю, что этим занимались и Юлька, и Сережа, и, конечно, Буковский» [15].

К первой годовщине СМОГа в феврале 1966 года В. Батшевым и Е. Кушевым было составлено обращение о том, чего удалось добиться за год, и о предстоящих планах [16]. Текст данного обращения ошибочно печатается во многих изданиях в качестве манифеста СМОГа [17].

14 апреля 1966 года на площади Маяковского состоялось последнее выступление СМОГистов, всего за год было, по словам В. Батшева, 11 выступлений. По убеждению В. Алейникова, СМОГ жив и по сей день [18]. Вероятно, эта позиция связана с характером творчества В. Алейникова: по мнению его друзей [19], оно является логическим продолжением раннего, авангардистского, периода его творчества.

Оценки СМОГа как литературного явления разнятся. Некоторые его представители, как Владимир Алейников и Юрий Кублановский, считают СМОГ исключительно поэтической группой. Кублановский подчеркивает при этом разнородность группы: «Это не было объединение по эстетическим пристрастиям — мы были совершенно разных манер. Это было объединением по принципу социального нонконформизма, вот что нас объединяло. Поэтому попытки выработать какую-то единую поэтическую платформу, поэтический манифест — это были, мне кажется, заведомо обреченные попытки». Другие говорят о важнейшей роли СМОГа в истории правозащитного движения. Так видит смогистов руководитель поэтического семинара при библиотеке имени Фурманова М.М. Шур: «Не умаляя значения СМОГа, я бы отнесла его к правозащитному движению, а не к авангарду. Из провозглашенного девиза “Смелость, Мысль, Образ, Глубина” они осуществили одно — смелость. Смелостью была открытость, с которой они себя вели, сбросив скорлупу скрытности. Смелостью был вечер в библиотеке им. Д.М. Фурманова, смелостью была демонстрация в защиту Синявского и Даниэля. Смелостью были встречи с Александром Солженицыным, с нелегально приехавшим в Москву Иосифом Бродским, чтение стихов на могиле Бориса Пастернака» [20].

По воспоминаниям участников «Митинга гласности», некоторые студенты пришли на Пушкинскую площадь именно потому, что до них дошла информация о проведении там очередной акции СМОГа: «Даже если предположить, что подобные объяснения — просто “отмазка” (сослаться на интерес к неортодоксальному литобъединению, возможно, казалось более безопасным, чем сознаться в участии в коллективном гражданском протесте), все равно они не были случайны. Литературный нонконформизм естественно сопрягался с протестом против уголовного преследования литераторов по обвинению, связанному с их литературным творчеством. Во всяком случае молодежный характер митинга и то, что многие восприняли его как выступление в защиту именно творческой свободы, — не подлежит сомнению» [21].

Правозащитниками роль СМОГа видится вполне однозначно: «СМОГ сыграл двойную связующую роль. С одной стороны, он был своего рода мостиком между творческой оппозиционностью и политической оппозицией (Буковский, Галансков, Гинзбург, Бокштейн. — О.С.). С другой стороны, включение смогистов в “дело Синявского и Даниэля” позволило им установить тесные связи с либеральной интеллигенцией старшего поколения (Эренбург, Тарсис, Лакшин и др. — О.С.)» [22].

Думается, здесь уместно говорить о двух периодах существования СМОГа (поэтическом и диссидентском), а дату 14 апреля 1965 года — демонстрацию к СП СССР, в которой приняли участие не все СМОГисты, — считать переломным моментом. По воспоминаниям Батшева, тогда многие поняли, что «лозунг “СМОГ вне политики” устарел». В своих мемуарах он выделяет группу «новых смогистов», вошедших в группу приблизительно в январе 1966 года [вероятно, немного раньше. — О.С.], — Надежду Солнцеву, Евгения Кушева, Веру Лашкову и др. Эти имена уже связаны с политическим СМОГом: Лашкова — активная правозащитница, впоследствии занималась организацией помощи политзаключенным, сотрудничала в правозащитном бюллетене «Хроника текущих событий» и т.д.

Точно сказать, сколько было участников СМОГа, затруднительно, потому что четкого членства не было, хотя, по словам В. Алейникова, в 1965 году смогистам выдавали удостоверения, напечатанные на машинке, на обычной бумаге, маленького формата, каждое с соответствующим номером. Батшев в конце мемуаров приводит список из 48 человек — участников СМОГа и комментирует: «Мы составили список смогистов и стали напротив каждой фамилии вписывать заслуги претендента на членский билет. Билеты получали все, кто выступал с февраля по нынешний день на любом из выступлений СМОГа. Получали билеты все участники журнала “Сфинксы”, альманахов “Чу”, “Авангард” и готовящегося “Рикошет”. В тот день мы выписали билеты 46 членам СМОГ и 5 почетным членам — Тарсису, Буковскому, Каплану, Иодковскому и Алшутову». Однако круг людей, близких СМОГу и имевших к нему когда бы то ни было отношение, гораздо более широкий (в воспоминаниях Батшева и Алейникова упоминаются около 156 человек). География СМОГа расширялась: поэты из Кривого Рога были приняты в СМОГ Л. Губановым и В. Алейниковым во время единственного приезда поэтов-смогистов на родину В. Алейникова (однако в списке Батшева они не указаны как смогисты). В 1965 году приехали «поступать» в СМОГ ленинградские поэты В. Эрль и А. Миронов (смогисты и по списку Батшева).

Являясь, прежде всего, молодежной и студенческой группой, СМОГ поддерживался большим количеством литературных объединений современной Москвы (одно из главных — ЛИТО Э. Иодковского), имел сторонников и единомышленников как в Москве и Ленинграде, так и в Киеве, Кривом Роге. Как и Лианозовская школа, СМОГ пытался вобрать в себя не только поэзию, но и живопись — в чтениях смогистов принимали участие многие молодые авангардистские художники. О роли СМОГа в истории диссидентского движения уже шла речь выше. СМОГ же «поэтический» выдвинул несколько ярких имен — Л. Губанова, Ю. Кублановского, В. Алейникова, А. Величанского, барда В. Бережкова; как смогист начинал свою творческую деятельность известный прозаик Саша Соколов, рассказы в духе СМОГа писал знаменитый лингвист, фонетист М.В. Панов, однако для многих некогда смогистов этот период биографии остался, скорее всего, лишь одним из увлечений юности.

Примечания

↑1. «Предшествовавшие смогистам в московской неофициальной поэзии лианозовцы и поэты круга Л. Черткова как о литературных группах о себе никогда не заявляли» (Кулаков В. Поэзия как факт. Статьи о стихах. М.: НЛО, 1999. С. 275).

↑2. Сенкевич А.Н. Показания свидетелей защиты (Из истории русского поэтического подполья 60-х годов). М.: Знание, 1992. С. 44.

↑3. Алейников В. Что и зачем: об истории СМОГа и многом другом. М.: Аграф, 2007; Он же. СМОГ: роман-поэма. М.: ОГИ, 2008 (в данной работе мы будет ссылаться на издание 2008 г. как на более подробное); Батшев В. СМОГ: поколение с перебитыми ногами // http://www.belmamont.ru

↑4. В дальнейшем ссылки на книги Батшева и Алейникова приводятся в случае расхождения авторов в датировках событий или если информация дана в воспоминаниях только одного из авторов.

↑5. Сообщено в личной беседе автора данной работы с Ю.М. Кублановским.

↑6. Интервью с Аленой Басиловой. Записано Л. Поликовской // Архив истории диссидентского движения «Международного Мемориала». Ф. 162. Устная история самиздата. С. 42–43.

↑7. Сенкевич А.Н. Указ. соч. С. 38–39.

↑8. Сообщено в личной беседе автора данной работы с Ю.М. Кублановским.

↑9. О нем см.: Воспоминания о ЛИТО Э. Иодковского В. Галкина, Н. Семеновой, С. Семенова // http://ipso.ioso.ru/lito/index.htm; Камянов Б. «Знамя строителя» и его знаменосцы // http://www.antho.net/jr/16.2003/16.php

↑10. Антология самиздата. Неподцензурная литература в СССР. 1950–1980-е / Под ред. В.В. Игрунова. Сост. М. Барбакадзе. В 3 т. М.: МИГПИ, 2005. Т. 1. Кн. 2. С. 356.

↑11. «Современное искусство зашло в тупик, повернуть назад и найти выход оно не может. Оно настолько продышалось парами иностранной литературы и искусства, что превратилось в эпигонское. Национальное искусство умерло. Мы его должны и обязаны воскресить». «Каждый человек… переживает разлад с общественной жизнью, с миром, с самим собой. Поэтому мы должны отображать этот разлад, эти терзания, думы. Вернее, не отображать, а выражать. Настоящее искусство не отображает, а выражает». «Основные методы выражения смогистов — это раздвоение личности, сумеречное состояние души, экзистенции разума». «Все — от Блока до Вознесенского и его эпигонов — отвержены нами. Не смотрите сквозь роговые очки, поклонники!» (цитируется по: Лиходеев Л. Отраженная гипербола // Комсомольская правда. 1965. 20 июня. Авторы этой программы СМОГа — В. Батшев, А. Урусов, М. Янкелевич (см.: Батшев В. СМОГ: поколение с перебитыми ногами)).

↑12. Антология самиздата. Т. 1. Кн. 2. С. 353; Батшев В. СМОГ: поколение с перебитыми ногами.

↑13. Батшев В. СМОГ: Поколение с перебитыми ногами.

↑14. 5 декабря 1965 года / Сост. Д. Зубарев, Г. Кузовкин и др. М.: Общество «Мемориал» — Издательство «Звенья», 2005. С. 13.

↑15. Там же. С. 23.

↑16. Сообщено в личной переписке автора данной работы с В.С. Батшевым.

↑17. См.: Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР. Новейший период. М.: Хельсинкская группа, 2006. С. 212; Манифесты от символизма до наших дней / Сост. С. Джимбинов. М.: XXI век — Согласие, 2000. С. 492–493.

↑18. Сообщено в личной переписке автора данной работы с В.Д. Алейниковым.

↑19. Величанский А. Грядущий благовест // Новое литературное обозрение. 1996. № 20. С. 239–248.

↑20. Сенкевич А. Указ. соч. С. 36–37.

↑21. 5 декабря 1965 года. С. 6.

↑22. Там же. С. 14.

Источник: Сурикова О.А. Русский самиздат 1960–1980-х годов: Судьба поэзии модернистов и ее традиции. Московские творческие объединения и периодические издания / Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2013.