Разбушевавшиеся силы

От автора: Через сто лет после начала Первой мировой в одной из частей Европы идет война XXI века. Протест, гражданская война, ожесточенная борьба: наблюдения за насилием на Украине.

Сегодня Европа представляется нам мирным континентом. Празднования столетнего юбилея Первой мировой войны призваны успокоить нас, ведь 2014 год — это далеко не 1914. В соответствии с общепринятым нарративом, Европа настоящего больше не является континентом войны. Однако события, происходящие на Украине, заставляют усомниться в подобном утверждении. Украинский кризис не является повторением событий 1914 года — о, нет, 2014 году присущи свои формы проявления насилия.

Постсоветская Украина была мирной страной. Она больше других стран региона разрывалась между авторитарным наследием Советского Союза, которое воплощает в себе большой сосед в лице России, и европеизацией по примеру Польши.

Сам факт наличия плюрализма интересов, традиций и языков в одной большой стране едва ли может удивить. Решающим фактором оставалось то, что разногласия решались мирным путем — утверждение, которое применимо и к «оранжевой революции» 2004 года. Несомненно, и после нее Украина осталась слабым, коррумпированным государством, легитимность которого была ограничена определенными рамками. Гражданские права и свободы на Украине находились в критическом состоянии. Тем не менее, в 2005 году в Киеве прошел музыкальный конкурс «Евровидение», и даже в 2012 году, во время Чемпионата Европы по футболу, ничто не предвещало гражданской войны. И все же с избранием Виктора Януковича в 2010 году маятник снова качнулся в сторону авторитарной государственности. Режим Януковича, можно даже сказать, его семья, сами подготавливали почву для протестов, используя страну в своих собственных целях.

Поводом для начала революции послужило решение Януковича приостановить подготовку к подписанию соглашения об ассоциации с Евросоюзом, взамен которому он предпочел евразийскую политику Москвы. Однако причина заключалась в недовольстве методами управления государством бывшей правящей верхушки во главе с Януковичем. 21 ноября 2013 года в одной из социальных сетей был распространен призыв к собранию на Майдане, центральной площади Киева. Как и в 2004 году, все начиналось мирно — музыкой, политическими лекциями и выступлениями. В фокусе всего происходящего находилось возмущение произволом и коррупцией. Однако уже 30 ноября массовое применение силы на Майдане изменило характер протеста. В 4 часа утра спецподразделение полиции «Беркут» атаковало демонстрантов, используя палки, светозвуковые гранаты и слезоточивый газ, и преследовало их по всему центру города. С этого момента чувство солидарности с протестующими стало распространяться по всей стране. Демонстранты стали готовиться к последующим нападениям и занимать общественные здания, чтобы продолжить протест в условиях надвигающейся зимы. На Майдане возник военный лагерь со своими структурами, которые стали постепенно распространяться и на прилегающие улицы. Ветераны войны в Афганистане приходили на помощь студентам, занявшим площадь, и оказывали посильную помощь. 8 декабря оппозиция, которая к тому моменту насчитывала полмиллиона человек, снесла памятник Ленину в Киеве. Началась война за символы, боевые действия с обеих сторон стали принимать более жесткий характер.

В декабре Майдан был похож на крепость. Несмотря на то, что демонстранты продолжали выражать свой протест с помощью музыки, политических чтений и молитв, в центре современной столицы разыгрывалась архаичная драма осады по всем правилам — прорыв, штурм, снятие блокады. Цифровые камеры и мобильная связь стали такими же характерными атрибутами военного положения, какими несколько столетий назад были щиты и копья. Группа активистов построила средневековую катапульту, чтобы держать полицию на расстоянии. Правительство предприняло попытки отключить подачу электричества в занятые демонстрантами здания и остановить сообщение метро, а осажденные, в свою очередь, пытались преодолеть блокаду. Происходящее напоминало дикую смесь современности и средневековья.

На баррикадах дело снова и снова доходило до рукопашных боев. В происходящее включились иностранные государства: на Майдан приехали послы европейских стран, Янукович обратился за поддержкой к Владимиру Путину и встретился с ним в Сочи. Московская пропаганда, направленная против киевских «бандеровцев» и «фашистов», продолжала набирать обороты, создавались и взламывались оппозиционные веб-сайты. В то же время прямую трансляцию ужасающих событий, происходящих ночами на Майдане, можно было наблюдать по всему миру. Ситуация зашла в тупик — нерешительность власти столкнулась с упорством протестующих.

Но соперник все больше приобретал черты врага. К концу декабря оппозиционеры все чаще стали подвергаться нападениям вне центра города. На них нападали, их били и пытали, некоторые из них просто «пропадали». Режим вербовал добровольцев («титушек») и наделял их полномочиями на применение насилия, сделав ставку на политику устрашения. Осажденные вооружились огнестрельным оружием — эскалация конфликта продолжалась. Обе стороны были готовы к открытому применению насилия.

18 февраля 2014 года в лагере протестующих был открыт огонь, в результате чего в последующие два дня погибло около сотни людей и тысячи были ранены. На многие дни центр Киева превратился в территорию насилия. Вооруженная автоматами полиция открыла стрельбу по толпе; бронетранспортеры были приведены в боевую готовность. Защитники Майдана укрылись за стенами из горящих автомобильных покрышек. Вся площадь была охвачена дымом и огнем. Здания поджигали, захватывали и вновь отвоевывали. Игровая осада закончилась, начались настоящие бои.

20 февраля снайперы открыли стрельбу по активистам, в то же время лагерю протестующих впервые удалось взять в плен большое число полицейских. Но нападение не привело к достижению цели — оно только больше сплотило защитников Майдана, которые продолжали стойко держаться. Военные структуры, организованные самими демонстрантами, обеспечивали им определенные преимущества. Была налажена работа полевых госпиталей; делегирование приказов и распоряжений осуществлялось без перебоев. В огне снайперов росла решительность протестующих.

Тот факт, что власть имущие переступили черту и перешли к открытому физическому насилию, парадоксальным образом привел к исчезновению солидарности с режимом. Партия власти развалилась, официальные представители государства бежали или перешли на сторону протестующих, некоторые военные дезертировали. Янукович на момент встречи с министрами иностранных дел Польши, Франции и Германии уже фактически потерпел поражение. В свою очередь применение насилия на Украине переломило ситуацию: властителю не удалось подавить протестное движение, которое продолжало защищаться. Вслед за легитимностью Янукович потерял и власть; повторное применение насилия дискредитировало его окончательно. Но и позиции пришедшей ему на смену власти были довольно шаткими.

Вакуум, который образуется при переходе от старого режима к революционному, ставит в чрезвычайное положение любое государство. Старая приверженность пропадает, а новая пока еще не надежна. Вдали от украинской столицы выжидали исхода дела. В этой ситуации Москва воспользовалась своим шансом и начала интервенцию в Крыму. Империя нанесла ответный удар, российские солдаты проникли на территорию полуострова, и, несмотря на отсутствие знаков отличия, опознать их не представляло труда.

Войска действовали профессионально: они занимали места общественного пользования, запугивали потенциальных противников и брали под свой контроль аэропорты. С помощью государственных СМИ создавался положительный образ этих спецподразделений. В течение всего нескольких дней им удалось полностью занять полуостров, благодаря нападению врасплох, запугиванию и угрозам. Спустя всего три недели после вторжения состоялся референдум, по результатам которого Крым был аннексирован. Откуда в Крым пришли новые властители, так и осталось неясным, откуда же взялись «зеленые человечки» было постфактум признано Кремлем. Запад был в точно таком же замешательстве, как и Киев. Москва нежилась в лучах военного триумфа, властитель произнес боевую речь перед своими новоприобретенными верноподданными. Насколько ему удастся удержать Крым в рамках законного порядка, покажет время. Но уже сейчас ясно, что завоевание Крыма означает для России потерю Украины. Имперская агрессия имеет свою цену.

В настоящее время на востоке Украины распространен еще один вид насилия. Народное восстание и возмущение практически полностью отсутствуют. Стволы винтовок являются единственным источником власти. Государственный строй рушится, его командные пункты оккупируются сепаратистами, а на места законной власти приходят вооруженные люди. Под дулами их винтовок исчезает вера в гражданский порядок и уверенность в сохранности своего имущества и собственной неприкосновенности. Мародеры стоят рядом с солдатами, политика шагает в ногу с террором и разбоем, расчет наталкивается на спонтанность.

Открытая граница между Украиной и Россией дает последней возможность пополнить ряды и предоставляет пространство для отступления. Степь не обеспечивает укрытия, потому мятежники вынуждены скрываться в городах. Они поджидают на КПП, а прикрытием им служит гражданское население. Чтобы снова восстановить государственность, регулярной армии остается только путь гражданской войны, но подобный образ действий несет в себе опасность ее дискредитации. В течение нескольких недель свирепая война наводит свои собственные порядки. Она связывает между собой молодежь, бандитов и разбойников, принуждает к бегству семьи и привлекает сторонников насилия из всех частей империи.

Подлецы позируют на камеры, их отличительные знаки — камуфляж и автомат Калашникова. Общие акты насилия служат им связующими узами. Все нормы гражданского общества были с наслаждением уничтожены. Месть мотивирует на дальнейшие действия: убитые дают обеим сторонам повод для продолжения борьбы. Разрушительные силы быстро выходят из-под контроля; остается вопрос, кому будет выгоден развал существующего государственного строя, кому удастся утвердиться у власти, и когда станет возможным возвращение к мирной повседневной жизни. До того момента страдать будут незащищенные; жизнь в зоне насилия определяет их повседневность.

Насилие на Украине является инструментом политической борьбы. Нападение и защита теперь определяют логику противостояния. Позднее, с вмешательством посторонних сил, был достигнут такой уровень войны, когда задействуются танки, ракеты и бомбардировщики. Даже если европейское сообщество это пока отрицает, речь идет о войне XXI столетия. Эта война, игнорируя международное право, была начата без официального объявления о переходе к военным действиям. Не была проведена всеобщая мобилизация; границы фронтов размыты. Оба противника на протяжении многих недель провоцируют и обманывают друг друга; бойцы спецподразделений борются наравне с бандитами, весь заржавевший боевой арсенал развалившегося Советского Союза используется наравне с психологическим способом ведения войны в социальных сетях. В итоге это приводит к дистанцированию от либерального порядка, иными словами, обуздыванию европейской модели государства. Свирепая война является способом насильственного сдерживания либерализации страны.

Взгляд на события последних месяцев в Украине делает наглядной решающую роль насилия в этом конфликте. Один раз выйдя из-под контроля, оно становится определяющим фактором в победах и поражениях, укрепляет решительность и сплачивает сторонников, но в то же время оно может стать причиной утраты лояльности. Насилие является средством освобождения и подчинения, оно превращает обывателей в преступников, жертв и наблюдателей. В разных контекстах оно меняет свою форму: архаичные бои на улицах Киева, пытки и преследования в пригородах, имперский налет в Крыму или произвол военщины на востоке. Многое становится возможным, когда рушится гражданский порядок. События в Крыму демонстрируют мощь империи, а Донецк превращается в территорию вседозволенности.

В Германии нам, свято верующим в силу компромиссов, которых можно достигнуть за круглым столом, Майдан наглядно демонстрирует границы гражданского протеста. Важно не упустить из виду, что насилие возникло не спонтанно, а при пособничестве участников конфликта. Виновником возникновения насилия изначально был сам украинский режим, и без того достаточно шаткий, который впоследствии был насилием же и уничтожен. Теперь же появилась угроза того, что общество станет его следующей жертвой. На постсоветском пространстве насилие является методом в борьбе за власть — нравится это Западу или нет. Но особенность этого метода такова, что прибегнувшие к насилию сами становятся его заложниками. Последствия его применения возможно будет ограничить лишь со временем и только на определенных территориях. Через сто лет после начала Первой мировой в одной из частей Европы идет война XXI века.

Перевод с немецкого Екатерины Акопян