О Жане Бодене замолвите слово

Жана Бодена (1529–1596) можно по праву назвать одним из самых невезучих авторов в политической философии. С одной стороны, цитируемый всеми, он не покидает страниц монографий по теории власти и суверенитета, без него не обходится практически ни одна уважающая себя энциклопедия или словарь, число же статей, посвященных ему, уже давно не поддается никакому исчислению. С другой стороны, до сих пор нет критического издания главного труда его жизни — «Шести книг о государстве», — как нет и полных переводов этого трактата на европейские языки, кроме перевода на латынь, сделанного самим же Боденом. Нет и русского Бодена (хотя здесь следует с благодарностью упомянуть д.и.н. М.С. Бобкову, благодаря которой на русском языке есть другой трактат французского юриста — «Метод легкого постижения истории»).

Отсутствие перевода, на который можно было бы ссылаться, который можно было бы цитировать и критиковать, шутит с нашей политической наукой очень злую шутку. Даже первая фраза «Шести книг…», содержащая классическое боденовское определение государства, и та ходит на русском языке, как минимум, в трех вариантах, причем, осмелюсь утверждать, среди них нет ни одного полностью правильного.

Так, В.М. Богуславский, переводивший Бодена для «Антологии мировой философии» (М., 1970) пишет, что «государство есть осуществление суверенной властью справедливого управления многими семьями и тем, что находится в их общем владении». Н.А. Хачатурян, чей перевод был включен в «Антологию мировой правовой мысли» (М., 1995), дает похожую, но все же отличающуюся формулировку: «Государство есть основанное на праве управление суверенной властью многими семьями и их имуществом». Дмитрий Калугин, переводивший статью Доменика Кола «Политическая семантика Etat и état во французском языке» [1], сильно меняет перевод, утверждая, что «République — это справедливое правление над многими семьями и над тем, что у них есть общего с суверенной мощью». Наконец, Гульнара Баязитова, перу которой принадлежит исследование политической и правовой теории Жана Бодена, утверждает, что «республика — это правильное управление многочисленными домохозяйствами и тем, что у них есть общего с суверенным могуществом» [2].

Теперь самое время взглянуть на оригинальный текст. Во французской версии трактата это определение выглядит так: “Republique est un droit gouvernement de plusieurs mesnages & de ce qui leur est commun, auec puissance souveraine”. В латинском переводе, сделанном, как уже говорилось ранее, самим автором, оно принимает следующий вид: “Respublica est familiarum rerumque inter ipsas communium summa potestate ac ratione moderata multitudo”.

Первое, на чем спотыкаешься при переводе этой фразы, — это, конечно, трактовка Republique как «государства». Притом что я абсолютно уверен, что это адекватный перевод для XVI века, все же бедность нашего политического лексикона, вынуждающего нас одинаково переводить как минимум два слова (еще ведь и Etat), мешает и создает, как минимум, моральный дискомфорт. Итак, все же «государство». Хорошо. Но дальше начинается ужас буквально с каждым словом.

Словосочетание droit gouvernement, по всей видимости, сбивает с толку практически всех отечественных переводчиков, близких к политико-правовой проблематике. Его так хочется перевести как «правление, основанное на праве», «правовое правление» или, на худой конец, «справедливое», что совершенно забываешь о первом и основном его значении, сохраненном только в последнем из приведенных выше переводов, — «правильное управление». Боден же сам уточняет это значение в латинской формуле, где прилагательному droit соответствует латинское существительное ratione, стоящее в отложительном падеже (Abl.) с функцией образа действия. То есть droit gouvernement для самого французского философа — это «разумное управление» или, дословно, «управление с помощью разума».

Понятие mesnage, параллельное понятию familia в латинском тексте, в трех случаях из четырех переведено на русский язык как «семья», хотя «семьей» в нашем понимании оно совершенно не является. Боден, наследуя традиции римского частного права, освоенного им в Университете Тулузы, пишет не о семье, но о «домохозяйстве» (точно так же, отмечу, как римский paterfamilias — это не «отец семейства», а «домовладыка»). Эта, казалось бы, придирка на самом деле имеет достаточно серьезное значение. В понятие familia (||mesnage) входили не только муж, жена и дети, но также и вся совокупность движимого (рабы, скот) и недвижимого имущества, объединенного под властью домовладыки. Если принять это прочтение, то становится понятной и следующая часть боденовской дефиниции — ce qui leur est commun (||rerumque inter ipsas communium). В собственности у каждого домовладыки, повторю, есть недвижимое имущество — его дом, земля, возделываемая или нет. Но домохозяйства стоят рядом, у них есть общие границы, город окружают общие стены, пронизывают общие улицы, стекающиеся к общим площадям. То «общее», о котором пишет Боден, мы обычно называем сегодня «публичным пространством», причем сразу в нескольких смыслах: и в вещественном, и в правовом. Сам Жан Боден расшифровывает это несколькими страницами позже, когда, описывая необходимые для государства элементы, говорит, что «помимо суверенитета, необходимо нечто общее и публичное, как то: публичный домен, публичная казна, улицы, городские стены, площади, башни, рынки, обычаи, законы, кутюмы, правосудие, налоги, наказания и другие подобные вещи, которые являются общими или публичными, или и тем и другим вместе; поскольку нет Res publica, если нет ничего публичного».

В качестве последнего аккорда мне осталось только разобраться с предлогом avec, который ввел в заблуждение двух переводчиков из четырех. Принципиально важно для понимания теории Бодена как раз то, что у домохозяйств — одного или многих, — не может быть ничего общего с суверенной властью. С властью вообще не может быть ничего общего, ибо она — власть (puissance souveraine || suprema potestas) не субъектна и не имеет лица. Именно в силу этой своей отчужденности и незаинтересованности власть и управляет государством, больше того, именно в силу этого государство и становится таковым. Итак, суммируя свои замечания к переводам, приведенным выше, я бы предложил сформулировать определение государства так: «Государство есть правильное [т.е., разумное] управление многими домохозяйствами и тем, что у них есть общего, осуществляемое суверенной властью».

Примечания

↑1. Понятие государства в четырех языках / Под ред. О.В. Хархордина. СПб., 2001. С. 84.

↑2. Баязитова Г.И., Митюрева Д.С. В преддверии рождения государства: язык, право и философия в политической теории Жана Бодена. Тюмень, 2012. С. 45.