Из «Смерть, гибель, убийство. Глава 2»

В Гитлере и в Сталине — при всей разнородности их происхождений и коллизий, при них пережитых нами, — заключено не только самое страшное в истории людей покушение на жизнь. Много более страшным, мне кажется, было и остается ПОКУШЕНИЕ НА СМЕРТЬ. Попытка заместить смерть убийством предстала как явственная угроза прекращения человека. И, вспоминая нашу Колыму, его «Аушвиц» и наш домашний ГУЛАГ, я в который раз убеждаюсь, что на сей раз ценой множественных гибелей людям все же удалось СПАСТИ СМЕРТЬ. Думаю, именно это принадлежит к самым высоким завоеваниям духа человеческого в веке двадцатом.

При Гитлере и Сталине тотальному Концу не суждено было сбыться. После них на это кому решиться? Не стоит, однако, убаюкивать себя тем, что стрелка вселенских часов ощутимо качнулась в сторону институированного здравого смысла. Тяга к Endlösung себя не исчерпала. От того, что она как бы разлилась по лику Земли, став многоочаговой, «провинциальной», — опасность ее не уменьшилась, скорее — скрыто возросла. «Ручной» ядерный запал в тайном сговоре с семантической разрухой и с проблемными неувязками СОВРЕМЕННОЙ свободы и СОВРЕМЕННОГО равенства, пересекающих все границы вовне и внутри. Ныне уже не обойтись мужеством Штауффенберга и жизнестойкостью Василия Тёркина.

Стартовая площадка будущего — она же линия слома: самоограничивающаяся суверенность, как горизонтальная (страны, народы, сообщества), так и вертикальная (равноразная личность = Мир равноразных миров). А отсчетное время, быть может, еще короче, чем то былое между гитлеровским 1933-м вкупе со сталинским 1934-м и испепеленным варшавским гетто, руинами Сталинграда, Берлином и Хиросимой 1945-го.

Из «Смерть, гибель, убийство. Глава 2»