Ольга Гулина
Миграция как проявление божественного закона
Эпоха беззащитных? Проекции будущего в настоящем
3 241 
© Оригинальное фото: FSA-OWI Collection / The Library of Congress
Доротея Ланж. В направлении Лос-Анджелеса (1937)
Сегодня одни говорят о миграции с надрывом и сожалением, другие — с холодным расчетом и опаской. И это хорошо. Миграция как любое социальное явление может и должна быть темой, о которой у каждого индивида есть своя точка зрения. Как Вы смотрите на возникший миграционный вызов — глобально или территориально? Как житель мира или гражданин одной страны? Из разницы ответов на эти вопросы проистекает и разница восприятия. Будучи космополитом, Вы не можете ограничить жителя Сирии и/или Судана в праве на пребывание в безопасной части нашей планеты, однако, если Вы европеец, или даже точнее — россиянин, поляк, австриец или немец, право на пребывание и проживание гражданина Сирии и/или Судана на территории Европы не будет для Вас абсолютным.
Об относительности и абсолютности тех или иных прав человека споры ведутся веками. Признавая цицероновское единство судьбы человечества, Кант в его «Вечном мире» говорил об абсолютном праве «каждого странника быть встреченным без враждебности на чужой территории» (Kant, 1795: 106). Право на гостеприимство для чужестранца провокативно само по себе. Весьма показательна в этом отношении история с французским оригиналом книги Жака Дерриды Pas d’hospitalité, которая в переводе на английский получила двойное название Step of Hospitality / No Hospitality («Шаг в гостеприимство без гостеприимства»), потому что французское pas в английском имеет двоякое значение — «шаг» и «отсутствие чего-то» (Stronks, 2008).
Абсолютный характер права на пребывание устанавливает требование каждого человека на убежище в безопасном месте, ставит человечность выше интересов государства и отдает предпочтение силе божественного закона — lex divina, который, по смыслу Фомы Аквинского, выступает критерием и руководством в неизбежных спорах о достоинствах и недостатках человеческих законов. Софокловская «Антигона» — это еще одно напоминание тем, кто под влиянием обстоятельств, в интересах отдельных людей или даже в интересах государств, готов признать лишь закон, созданный человеком. Фивский царь Креон, избравший lex humana вопреки lex divina, принес погибель своей семье и своей стране, потому как заведено «…чтить до самой смерти от века установленный [божественный] закон».
Миграция как морально-этическое испытание современного человечества
Иван Крастев, видный восточноевропейский интеллектуал, называет происходящее в Европе «центральноевропейской версией восстания против глобализации» и утверждает, что Восток и Запад разделяет неприятие космополитического мышления. В призме современного миграционного вызова человечеству разница между Востоком и Западом действительно становится все ярче. Вопреки ожиданиям, европейские страны являются пристанищем и убежищем для меньшего количества беженцев и вынужденно переселенных лиц, чем страны Востока. По оценке ООН, 86% гуманитарных мигрантов находит прибежище в наименее развитых странах. В 2014 году наибольшее число беженцев на 1000 местных жителей приняли Ливан, Иордания, карликовое государство Науру, Чад, Джибути и Турция. На Европу приходится лишь малая толика мирового потока гуманитарных мигрантов, да и те распределяются внутри Европы весьма неравномерно. В 2015 году в Европе Германия, Швеция, Австрия и Великобритания были гостеприимны к чужестранцам (Eurostat 2015).
В 2016 году известный английский и польский социолог Зигмунд Бауман выпустил книгу размышлений «Страх Других. Эссе о миграции и машине паники» (Bauman 2016). Главный постулат книги Баумана — перефразированный лозунг канцлера Германии Ангелы Меркель: не просто “wir schaffen das” («мы справимся»), а “wir müssen es schaffen” («мы обязаны справиться»). Бауман как поклонник Канта и его «Вечного мира» смотрит на мир как «общечеловеческое государство», где право на убежище — абсолютное право каждого человека (das Jedermannsrecht).
Конечно, идея Канта о всеобщем гражданстве и общечеловеческом государстве невоплотима, но лишь потому, что есть масса государств, гражданами которых люди быть не хотят, и другая половина, гражданами или жителями которых многие стремятся стать. Такое видение требует (пере)осмысления сути миграционного вызова. Физики и математики любят рассказывать о том, что в нашей Вселенной существует три вида процессов. Первая группа — это процессы, в которых есть полная предсказуемость будущего, определяемого динамикой прошлого; вторая группа — это процессы, в которых игра случая определяет траекторию будущего. Третью группу составляют процессы-маятники, в которых можно предсказать динамику в определенный отрезок времени… но никакими силами нельзя предсказать удаленную перспективу (Капица – Курдюмов – Малинецкий). Миграционный вызов сегодняшних дней — это процесс-маятник, в котором наше восприятие не совпадает с нашими ожиданиями, и все сопутствующее — общественное и государственное устройство, культура, идеология, религия — не успевает подстроиться к новому будущему.
Миграция как предохранительный клапан
Мобильность современного человечества табуирована, политизирована и совсем мало познана. Проблема современного мира не в том, что человечество передвигается с одного континента на другой, а в том, что неравенство и разное качество жизни выталкивает людей из одной страны в другую. Возможно ли справиться с миграционным вызовом современному человечеству, когда страны Запада в среднем тратят 135 евро в день на беженца-сирийца, попавшего в государство ЕС; и лишь 1 евро в день тратится на беженца-сирийца в Иордании? (Collier 2016)
Коллиер в своей книге «Как миграция изменяет наш мир» пишет о том, что миграция — это своего рода «вентиль безопасности», хотим мы того или нет, она ускоряется, и нам нужно искать механизмы управления ею (Коллиер 2016). В 2015 году вклад мигрантов в мировую экономику составил от 6,4 до 6,9 триллионов долл. США, или 9% от ВВП всего мира. При этом 90% всех экономико-финансовых преимуществ от миграции распределяются в 25 странах, среди них государства Европы, США, Австралия и Канада (McKinsey Global Institute 2016: 7–8). Африка как поставщик большинства мигрантов была и остается континентом с нераскрытым потенциалом. Континент имеет позитивную демографическую динамику, но не имеет достаточно рабочих мест; межстрановая торговля между государствами Африки составляет лишь 13% доходов континента, а доля Африки в мировой торговле равна 2,2%. Поэтому возведение стен, ограничение легальных и нелегальных путей проникновения в Европу неспособны решить вопрос по существу и остановить движение «из Африки в Европу». Миграция становится все разнообразнее, а управление ею все примитивнее, единообразнее и рестриктивнее.
Миграционное цунами будущего не за горами
Миграцию называют всадником Апокалипсиса, который определит судьбу человечества и возвестит об отмирании современного мира (Morris 2010). Это не совсем так. Миграция, особенно гуманитарная, — это предвестник нового «диссонирующего мира», в котором географические границы будут не столько определять принадлежность территорий отдельных государств, сколько становиться точками пересечения траекторий человеческих судеб (Диссонирующий мир. Интервью с Мишелем Фуше).
Человечество ждут новые миграционные волны, к которым оно совершенно не готово и по сравнению с которыми современная мобильность человечества покажется песчинкой в море. Наши дети и внуки увидят вынужденное перемещение такого потока людей, когда число беженцев и лиц в поисках убежища превысит по численности население современной Европы. Согласно докладу Global Military Advisory Council, самая большая угроза безопасности XXI века — климатические изменения планеты. К 2030–2050 годам перед лицом вынужденного переселения или гуманитарной миграции окажутся 88% населения Багам, 76% населения Суринама, 74% жителей Голландии, 55% жителей Вьетнама, 46% жителей Бангладеш, 11% населения Китая, 6% жителей Индии и т.д. (IOM 2008). Ни Конвенция ООН о статусе беженцев, ни реформируемая в настоящее время правовая система ЕС по предоставлению убежища «Дублин III» не охватывают специфики этой гуманитарной миграции. Все эти документы заточены под вынужденные перемещения отдельных групп людей (а не масс) по причинам преследований по расе, вероисповеданию, гражданству, принадлежности к определенной социальной группе или политическим убеждениям (1951 Refugee Convention), а не по причине неравенства качества жизни или техногенных, природных изменений. Человечество ожидает миграционное цунами, перед которым рухнут возводимые заборы и стены, перечеркнутся существующие границы и уйдут в прошлое многие современные государства и их союзы.
Есть ли выход?
Воплощение lex divina на земле подразумевает такую организацию человеческого общества, при которой ресурсы восполняемы, трансформируемы или заменяемы. Идеи Томаса Мальтуса о том, что благо человечества состоит в войнах, болезнях, засухах и «моральном самоограничении», под которым он подразумевал воздержание до брака и поздний брак, были оспорены уже многими. Представители естественных наук очень любят рассказывать, что человечеству нет необходимости отходить от абсолютных законов природы, потому что численность людей на планете и динамика их роста определяются количеством живущих на планете людей (Капица 1985). Математик Пьер Ферхюльст, оппонируя идеям Мальтуса, еще в 1845 году предположил, что для любой популяции стремление удержать существующий расклад сил в момент кризисов и вызова извне, отказ от поиска новых ресурсных возможностей ведет к истощению ресурсной ниши, деградации и гибели популяции. Происходит эдакий тупик устойчивого развития, когда привычные ресурсы кажутся исчерпаемыми, новые ресурсы не познаны или не найдены, а существующие технологии не успевают за развитием.
Сегодня те, кто отказывается от идеологии «возлюби дальнего», сужают коридор доступных возможностей для расширения ресурсной ниши человечества. Именно поэтому точку, которая ознаменует развал устройства современного мира, поставят они, не поняв и не справившись с логикой lex divina.
Литература
Комментарии