Трамп-твит: не поминая Аристофана

1. Форма политического твита восходит к почтеннейшему жанру «гномы», мудрого изречения.

Содержание и объем жанров в истории литературы резко менялись: не только слова «элегия» и «эпиграмма» стали в Новое время значить не то, что в античности, но и даже слово «лирика». Тогда как между «гномой» Фалеса Милетского и «гномой» Гёте больше общего, чем различного. Само слово «гнома» можно перевести как догадка, замечание; оно того же корня, что «гносис» — знание. Гнома противопоставляется фольклорной загадке, столь любимой всеми народами: если загадка вовлекает угадывающего ее в начавшуюся задолго до него остроумную речь, в жизнь многих поколений, то гнома, наоборот, как первое создание античного рационализма — ближе к нашим математическим задачам, где нужно долго обосновывать и прописывать решение. Это всегда краткое парадоксальное изречение, вроде «ничего слишком» или «познай себя», полезность которого несомненна. За тысячелетия сама форма не менялась: единственная новация Гёте состоит в том, что афоризм всегда произносится от лица невидимо присутствующего за сценой персонажа. Ясно, что если к умеренности мог бы призвать любой, то к наполнению дней трудами, как у Гёте, — только человек, сам изрядно потрудившийся и прошедший немалый и характерный жизненный путь. Но именно это позволило Гёте сохранить отточенность изречения, не растворив его в бытовых ситуациях, как случилось с элегией или эпиграммой.

2. Борьба за право быть автором произносимой гномы исторически стала и борьбой за интеллектуальную власть.

Гнома находится в промежутке между устной и письменной речью, и если для устной речи понятно не только кто ее произносит, но и кто освятил такое произнесение, то в письменной речи обязательно начинается борьба за признание ее конечным освященным предметом: кто осуществит это признание. Самый известный пример: изречение дельфийского оракула «познай себя», которое определяло отношение искателя оракула к пророчествам оракула, что он должен уметь относить пророчества к себе, но для Сократа это уже означало вполне сбывшееся в нем познание себя, очарованность или соблазненность собственным познанием, умение, влюбляясь, чувствовать себя как влюбленный. Следовательно, Сократ, произнося эту гному как свою, на место власти пророчеств ставит власть эроса. Так гнома, или «твит», по-нашему, и становится новацией в осуществлении власти.

3. Идея «твита», щебета, символически продолжает идею птичьего парламента как преодоления возникающих монополий на интеллектуальную власть.

Поэма Чосера «Птичий парламент» относится к аллегорическим сновидениям, аллегорическим картинам, требующим экзегета-интерпретатора, как «Сон Сципиона» Цицерона или «Пещера нимф» Порфирия, или в Италии более сложно организованная «Гипнэротомахия Полифила». Напомню сюжет поэмы: подавленный мрачными изображениями обреченных влюбленных в храме рассказчик выходит в мир господства Природы, где птицы выбирают себе пары. Существуют общие препятствия для осуществления власти природы, такие как разная скорость развития разных полов: орлицы становятся зрелыми раньше сверстников-орлов. Природа вынуждена снизойти к таким предложениям птичьего парламента, вроде необходимости отсрочки брачного периода для орлов. По сути, в поэме описана главная функция любого парламента: принятие решений по частным сторонам государственной жизни, с целью регулирования процессов не природными, а нормативными рамками. Получается интересное столкновение гномических принципов в экзегетическом тексте: природа изрекает естественный порядок вещей, считая, что тем самым она постоянно возвращает себе контроль над гномами и одновременно над всеми процессами окружающего мира; но шумные птицы в своих «твитах» показывают, что неравенство птиц, не являющееся просто обстоятельством их существования, но преследующее их, как рок, и оказывается единственной возможностью превратить гномическое высказывание в нормативное.

4. Нормативность «твита» требует его развертывания.

Хотя гнома всегда остается примером мудрого высказывания, развернутая гнома Гёте стала особой формой, позволяющей понять, как гнома работает. Прежде всего, у гномы прибавилось обоснование, которого в начальной античной форме не было, — что будет, причем для гномы, в отличие от бытовой мудрости, важно не только «что будет, если не…», но и «что будет, если да». Скажем, нужно во всем блюсти справедливость не только потому, что, поступив несправедливо с другим, можно ожидать, что несправедливо обойдутся с тобой (это была бы бытовая мудрость), но потому что справедливость — гораздо более увлекательное дело, чем частные дела, зажатые в рамках интересов и возможностей (и это уже гномическая мудрость). Или, например, умеренным надо быть не только потому, что неумеренность приведет к ранней кончине, но потому, что смерть настолько неотвратима, что лучшее ее встретить готовым, в благородной умеренности. Таким образом, гномическая мудрость требует особого положительного развертывания, в отличие от бытовой мудрости, ограниченной доказательствами, которые можно и опускать.

5. Твиты Трампа вполне соблюдают правило развертывания.

Чаще всего твит Трампа распадается на две части, причем вторая не оговаривает те или иные ограничения тому, что сказано в первой части, а, напротив, делает решительные выводы из нее, рисует картину, прямо с первой частью не связанную. Например, из принятия каких-то частных мер следует, что Америка — великая страна, из ограничения иммиграции — что на международном уровне будут заключены самые продуктивные соглашения, из примирения или нового конфликта — мир во всем мире. Комментаторы видят в этом непоследовательность Трампа, но Трампу важно, что следствия из принятых решений не будут предопределены нормами этих решений, но будут соблазнительны своей увлекательностью, сами развернут свою полноту смысла перед тупиками политической напряженности. Трамп действует совершенно как античный экзегет или Чосер, для которого из мрачных картин неудач (первая часть твита) следует оптимистическая картина природы, которая очаровывает своим неотразимым величием. Когда Трамп заканчивает пожеланием прекрасного дня сообщение о похоронах, это не цинизм, но логика экзегезы картины, в которой мы видим уже всё из сновидческого или посмертного бытия, внутри которого мы должны научиться разглядеть счастливое действие природы в нас самих. Но только «птичьего парламента», способного оспорить самонадеянность природы, в этом мире не подразумевается: Трамп исходит из того, что он овладел Твиттером, как Сократ овладел изречением «познай себя».

6. Твиты Трампа пришли на смену «твиттерным революциям».

В «твиттерных революциях» твит имел тот же смысл, что гномы античных мудрецов до Сократа, — указания на этическую норму, которая доказывает свою правомочность для быта тем, что уже исполняется в быту. Трамп поступил как очень капризный Сократ: он заявил, что никто не знает, для какой цели исполняется то, что он исполняет. Так построена любая его критика демократов: в отличие от прежних консерваторов, обвинявших демократов в том, что своими поспешными действиями они создают для США новые проблемы, Трамп обвиняет их буквально в том, что им нечем заняться и что они не знают, какие действия надо бы совершать поспешно, а какие — медленно. Трамп ведет себя прямо как Сократ, показывающий, что мастера не знают цели собственных искусств, а потому не могут в конце концов просто заняться своими искусствами по-настоящему, кивая друг на друга вместо работы.

7. Спор Трампа с прессой — это не спор о репутациях, но спор о природе мудрости.

Трамп постоянно проводит в своих твитах мысль, что мудрость американского общества в том, чтобы не верить лживой прессе, а поддерживать его самого против прессы. Перед нами вовсе не дискредитация прессы в дотвиттерную эпоху, в которой не верить лжи относилось к ведению здравого смысла, а вовсе не мудрости. Для Трампа мудрость — это умение отнестись ко всей прессе как несчастливой, как к той, на которой исполнились гномические пророчества: она поспешна, не знает меры, не наблюдательна. Тогда как Трамп как носитель гномической мудрости, щедро делящийся ей с населением, пишет счастливые твиты.

8. Трампа сближает с гномической мудростью и скрытый диалог.

Ответом на призыв «познай себя» должен был стать диалог с оракулом. Трамп выстраивает поздравительные твиты так же: поздравляя с юбилеем или успехом, он сразу говорит две вещи — как он мог бы стоять или стоял рядом с юбиляром и как он может совершить какое-то действие, которого раньше никогда не совершалось, своего рода сновидческое самосбывающееся пророчество. Любое такое действие, будь то поставки оружия, политическое признание, создание политических блоков, — это действие одновременно по легитимации того, что раньше не считалось легитимным, и по выполнению договоренностей, которые подразумевает сама названная дружба. Иначе говоря, Трамп действует как экзегет дружбы, толкующий знаки дружбы как то, что способствует легитимации прежде не узаконенного, — причем если в античности инстанцией легитимации были боги, можно было сослаться на их оракулы или выбор, то здесь единственной инстанцией оказывается сам такой счастливый сон, в котором может начать заседать птичий парламент.

9. Твиттер Трампа включает в себя даже внешние свойства гномической мудрости.

Трамп использует заглавные буквы, сообщая, что чего-то НЕ БЫЛО, вовсе не из эмоциональности. Это та же надпись, что и «познай себя» на храме в Дельфах, которая должна быть перенята мудрым населением как руководство для своей совести — как Сократ воспринял это знамение как необходимость своей собственной мудрости.

10. В эпоху Трампа социально-исторические перемены уже не могут быть вызваны твитами.

Твит окончательно превратился в устойчивую форму, и необходим новый Гёте, который бы преобразил эту форму, показав, за какими высказываниями какие персонажи стоят. Только тогда на заседании «птичьего парламента», наконец, появится регламент.

В основу тезисов положено выступление на конференции ФГН НИУ ВШЭ «Способы мысли, пути говорения», 26 апреля 2018 года