Царизм и монополии в топливной промышленности России накануне Первой мировой войны

Вопрос о взаимоотношении монополий и государства в капиталистических странах принадлежит к числу наиболее актуальных в теоретическом и политическом отношении вопросов современности. Изучение его имеет большое значение и для разработки проблем истории империализма в целом.

В.И. Ленин и И.В. Сталин дали глубочайший марксистский анализ сущности и особенностей империализма как последней стадии капитализма. Открытие товарищем Сталиным основного экономического закона современного капитализма — закона, определяющего все важнейшие явления в области развития капиталистического способа производства, весь процесс его противоречивого развития — представляет новый шаг в развитии ленинского учения об империализме.

Ленин и Сталин показали, что изменения в экономике капитализма, в его базисе, связанные с переходом от «свободной» конкуренции к монополии, порождают, в свою очередь, изменения в надстройке, обслуживающей капиталистический базис, в том числе — изменения в характере политических учреждений. Из образования всесильных монополий с абсолютной неизбежностью вытекает усиление не только экономического, но и политического гнета, репрессий и насилия по отношению к рабочему классу и трудящимся массам, реакция по всей линии, «…необыкновенное усиление “государственной машины”, неслыханный рост ее чиновничьего и военного аппарата…» [1].

Превращение государственного аппарата в орудие извлечения и охраны наивысших прибылей становится одним из условий развития монополистического капитализма, условий чудовищного обогащения горстки промышленных и банковских воротил. Этот экономический смысл сближения монополий и государства затушевывался поверхностно-описательным термином «сращивание», который был принят до последнего времени в нашей экономической и исторической литературе. В своем классическом труде «Экономические проблемы социализма в СССР» товарищ Сталин с исключительной ясностью показал, что в процессе сближения монополий и государства происходит не просто сращивание их, а подчинение государственного аппарата монополиям [2].

Разумеется, степень подчинения государственного аппарата, формы использования его монополиями различны на разных этапах империализма и в разных капиталистических странах. Этот процесс начинается вместе с установлением господства монополий в хозяйственной жизни капиталистических стран и достигает наибольшего развития в период общего кризиса капитализма, особенно на его современном этапе. Поэтому задача исторических исследований, ставящих проблему подчинения государственного аппарата монополиям, состоит в том, чтобы выяснить специфику действия общей закономерности, обязательной для всех империалистических стран, в условиях данной страны и данного периода. Решению этой задачи в рамках, ограниченных конкретной темой из истории империализма в царской России накануне Первой мировой войны, и посвящена настоящая диссертация.

Ее методологической основой является ленинско-сталинское учение об империализме, работы Ленина и Сталина, в которых освещены все важнейшие вопросы экономического и социально-политического развития России в период империализма, исчерпывающе выяснены те исторические особенности, которые делали царскую Россию слабым звеном в цепи империализма, узловым пунктом всех империалистических противоречий.

Своеобразие монополистического капитализма в России состояло прежде всего в том, что он возник и развивался в условиях сохранения сильнейших остатков крепостничества в экономике и политике. Государственная власть в России и в период империализма оставалась в руках помещичьего класса. Однако изменения в экономическом строе страны вызывали определенные изменения в социальной структуре власти. Самодержавие не могло управлять капиталистической страной иначе, как в союзе с верхушкой буржуазии, учитывая в своей политике — и чем дальше, тем в большей мере — интересы промышленных и банковских тузов. В свою очередь империалистическую буржуазию толкал на союз с самодержавием не только смертельный страх перед революционнейшим в мире пролетариатом, но и прямая зависимость от казенных заказов, всевозможных субсидий и льгот, предоставлявшихся царизмом крупному капиталу за счет широчайших масс налогоплательщиков. Монополистический капитал нуждался в военно-полицейской силе царизма для усиления эксплуатации рабочих и ограбления народных масс, для «освоения» внутренних колоний и полуколоний царской России — ее национальных окраин, для осуществления своих внешнеполитических планов. Царизм был «военно-феодальным империализмом».

«В 1904–1916 годах, — указывал В.И. Ленин, — особенно рельефно обрисовалось соотношение классов в России за последние годы царизма. Горстка крепостников-помещиков, возглавляемая Николаем II, была у власти, в теснейшем союзе с магнатами финансового капитала, которым доставались неслыханные в Европе прибыли и в пользу которых заключались грабительские договоры внешней политики» [3].

В границах этого союза, не исключавшего серьезных противоречий и конфликтов, протекал в России процесс подчинения государственного аппарата царизма сильнейшим монополиям, которые тесно срослись с могущественными банками — иностранными и русскими. В.И. Ленин прямо указывал в 1917 г. на наличие государственно-монополистического капитализма в России еще при царизме, приводя в качестве примера не только казенные железные дороги и сахарный синдикат, в котором частная монополия непосредственно переплеталась с государственной, но и нефтяных королей и т.п. [4]

В настоящей работе развитие монополистического капитализма в России и особенности процесса подчинения государственного аппарата монополиям рассматриваются на материале двух отраслей добывающей промышленности — угольной и нефтяной, причем значительное место отводится изучению такого характерного явления капиталистической экономики царской России, каким был топливный «голод» кануна Первой мировой войны, специально привлекший к себе внимание В.И. Ленина [5].

Сказанным выше определяется круг вопросов и структура диссертации, состоящей из введения и четырех глав:

I — Особенности развития монополистического капитализма в угольной и нефтяной промышленности России.

II — Монополистическая политика ограничения производства и роль царского правительства в ее осуществлении.

III — Топливный «голод» 1912–1914 гг. Государственный аппарат царизма на службе монополий.

IV — Нефтяной вопрос в 4-й Государственной Думе и синдикатское законодательство.

Историко-экономический характер исследования требовал привлечения и критического использования различных видов источников: архивных фондов центральных правительственных учреждений — Совета министров, Министерства торговли и промышленности, Горного департамента и др.; фондов организаций крупного капитала — таких как общеимперский Совет съездов представителей промышленности и торговли, Московский биржевой комитет. Так как мы почти не располагаем документацией самих монополий (монополистам удалось скрыть или уничтожить после революции наиболее важную часть своих архивов), последняя группа источников в известной мере восполняет недостающий материал, позволяя полнее выявить требования монополистов, их линию действия, каналы, с помощью которых они использовали правительственный аппарат, и т.д. Сюда же примыкают и документы Государственной Думы — кроме публиковавшихся стенографических отчетов, также и архивные фонды думских комиссий. Вместе с прессой, широко использованной при работе над диссертацией, думские материалы необходимы для освещения позиции различных классов и политических партий в вопросе о топливном «голоде» и в неразрывно связанном с ним более общем вопросе об отношении к капиталистическим монополиям.

Изучение результатов политики монополий невозможно без анализа основных экономических показателей работы данных отраслей промышленности. Дореволюционная статистика не только не совершенна, но и представляет собой во многих отношениях прямую фальсификацию действительности, особенно когда это касается таких наиболее секретных сторон капиталистического производства, как себестоимость, размеры прибылей и т.д. Общий порок различных статистических изданий, как официальных, так и выпускавшихся «съездами» промышленников, состоит в преобладании суммарных итогов и средних цифр, заслоняющих самое важное в статистике: «…экономические типы явлений, типы, которые могут выступить только при разносторонне и рационально составляемых групповых и комбинационных таблицах» [6]. Руководствуясь указаниями В.И. Ленина, автор пытался дифференцировать данные, содержавшиеся в статистике угольной и нефтяной промышленности, выявляя и группируя в соответствующих таблицах те данные, которые с наибольшей отчетливостью характеризуют явления, связанные с господством монополий и действием в конкретных условиях царской России первых полутора десятилетий XX в. основного экономического закона современного капитализма.

↑1. Ленин В.И. Соч. Т. 25. С. 382.
↑2. См. Сталин И. Экономические проблемы социализма в СССР. М., 1952. С. 43.
↑3. Ленин В.И. Соч. Т. 25. С. 111.
↑4. См. там же. С. 30.
↑5. См. статью В.И. Ленина «О нефтяном голоде» (Соч. Т. 19. С. 13–16), а также план статьи о синдикатах, которую Ленин собирался написать в 1912–1913 гг. (Тетради по империализму. М., 1939. С. 666).
↑6. Ленин В.И. Соч. Т. 20. С. 68.