Знамение

Известия, №127, 1 июня 1992 г. С. 3

Вот уже четвертые сутки я умираю вместе с Осипом Мандельштамом.

На первый взгляд в повествовании Эд. Поляновского нет ничего неожиданного, чего бы мы не знали раньше, о чем бы не догадывались. И тем не менее, все вновь. Все до зримости рядом, вплотную открывшееся каждому.

Эта смерть проста как распятие. Ни одна из страшных подробностей не унижает. Напротив. Движет ввысь.
Есть поэты великие и есть единственные. Мандельштам из единственных. Удостоверяют это строки его и его судьба. Они вместе, образующие роковую черту. Кто не перешагнул ее, лишает себя тайны познавания Жизни. Но как перейти, оставаясь живым?

Безумцу еврею продлил дни бывший пасечник, зэк Иван Никитич Ковалев. Это знамение, что именно сейчас, когда, сдается, все в нашем доме втянуты в беснование развала и междуусобия, к нам протянулся луч из того барака, загрызаемого тифозными вшами.

Какому калифу на час посильно перевластить память?

28 мая 1992 года