Упадок гуманитарных наук и цивилизация

Мы, профессора в области гуманитарных наук, не продвигали гуманитарные предметы должным образом в течение сорока лет. Если обратиться к недавнему докладу «Картографирование будущего», выпущенному Гарвардским университетом, и к тревожным передовицам в академических гуманитарных журналах и самых читаемых газетах, можно прийти к выводу, что изучение литературы, философии, искусства и истории переживает трудности, если не сказать больше — находится в кризисе.

19 июня увидел свет доклад, заказанный Конгрессом Американской академии искусства и науки. Его авторы анализируют состояние гуманитарных наук и указывают на то, что в последние годы наблюдается неудержимый спад как в привлечении студентов на гуманитарные специальности, так и в возможностях трудоустройства гуманитариев.

Авторы доклада называют ряд причин такого упадка. Известно, что многие виды специальностей и рабочих мест переносятся в заокеанские страны, что условия и конкуренция на рынке труда стали жестче по сравнению с теми, в которых действовало предыдущее поколение, и что студенты нацелены на образование (можем ли мы назвать его «тренингом»?), которое сразу готовит их к будущей работе в наш век практицизма и материализма. В то же время стоимость высшего образования, что называется, взмыла до небес.

Неудивительно, что родители, политики, члены попечительских советов университетов и колледжей желают знать, за что они платят. В свою очередь, компании и армейские части жалуются, что американцы плохо обучены для выполнения своих служебных обязанностей. В качестве рецепта изменения сложившейся ситуации предлагается покончить с высшим образованием в гуманитарной сфере и заменить его специализированными курсами. Эти курсы будут выдавать сертификаты, свидетельствующие о получении определенных (специфических) навыков (как предлагает Уолтер Рассел Мид), — зловеще утилитарный взгляд на то, чем являются гуманитарные науки и для чего они нужны.

Авторы недавно опубликованного доклада Совета по международным отношениям США «Реформа образования в США и национальная безопасность» следуют той же линии рассуждений, хотя их предложения кажутся менее драконовскими. Так, учебная программа в выпускном, двенадцатом, классе (и даже в вузе) должна быть ориентирована на «производство» лучших солдат, аналитиков по безопасности, менеджеров и продюсеров, с тем чтобы США «сохранили глобальное доминирование».

Высказываются и другие мнения. Полагают, например, что наша культура постоянного цифрового распыления внимания настолько размыла способность интеллектуально концентрироваться, что только немногие из нас способны прочесть Платона или «Войну и мир», не говоря уже о том, чтобы выбрать соответствующие курсы. Как заметили авторы гарвардского доклада, все, на что мы способны сегодня, — выхватывать куски информации. Тем временем государственные университеты закрывают кафедры литературы и иностранных языков, и все меньше и меньше преподавательских позиций доступны выпускникам со степенью по гуманитарным наукам.

Действительно ли ситуация столь ужасна? И да, и нет. Гуманитарные науки процветают, но не в академической сфере. Человек разумный, homo sapiens, всегда жаждал рассказов и песен. Мы все существа, обладающие навыком речи и чувством ритма. Музыка и ритмика языка пробудили в нас способность понимать, что известно еще со времен Аристотеля. Мы конструируем наши смыслы через сюжет: кто? зачем? что произошло потом? И мы распространяем смыслы, которые часто сложно выразить абстрактно, с помощью поэзии, песен, образов. Иначе зачем мы приникаем к экранам — большим и малым, — следя за приключениями бесконечных выдуманных персонажей, будь то видеоигры или кино, и почему мы бредем по улице с цифровой музыкой в плеере и сумасшедшими рифмами из наушников?

Мы все стремимся обрести смысл нашего существования, пытаемся понять суть добра и зла, хотим назвать и запечатлеть наши чувства, сила которых часто оглушает и ставит в тупик. Даже генералы и сенаторы не чужды страсти. Мы не можем перестать существовать как люди, и потому нам по-прежнему нужны «гуманитарные науки».

Однако профессора в области гуманитарных наук несут хотя бы часть ответственности за то, что к ним не идут студенты. Заполняя страницы книг сугубо специализированным жаргоном, сужая круг читателей до небольшой группы признанных гуру, браня современную литературу и искусство за то, что они не являются образцовым воплощением наших просвещенных ценностей, должны ли мы удивляться потере контакта с живыми умами молодых людей, не говоря уже о «широком читателе»?

В некоторых местах гуманитарные науки процветают. Например, на фестивалях писательства и в школах литературного мастерства, где серьезные люди всех возрастов собираются читать, спорить, писать; в музыкальных «летних лагерях», куда взрослые стекаются, чтобы потренировать и попрактиковаться, а иногда просто для компании; в сообществах знатоков визуальных искусств. Они живы, и весьма, в бесконечных программах, где не присваивают степень, на сессиях продолжающегося образования для взрослых и писательских «студиях». Но также верно и то, что гуманитарные науки в какой-то мере уже подвержены смертельному риску. Неформальные программы не готовят ученых для долгой и увлеченной работы по интерпретации творений человеческого ума. Без академической поддержки такие практики могут быть утрачены; и тогда нас вновь постигнут Темные Века, где не будет образованных граждан и где мы будем отрезаны от древней родоплеменной мудрости, что и комично, и трагично одновременно.

Опыт миллионов людей, ищущих непосредственного контакта с искусствами (в широком смысле слова «искусство»), заставляет нас признать главное: большинство людей испытывают потребность в искусстве и хотят, чтобы оно присутствовало в их жизни. Наша цивилизация может настолько огрубеть, что гуманитарные науки исключат из школьного образования, а граждан будут натаскивать только на приобретение навыков, которые отнюдь не помогут им разобраться в том, зачем и почему они живут на свете. Но даже если такое и случится, гуманитарные науки перетекут в другие формы — неофициальных собраний, и люди потянутся туда, чтобы удовлетворить свои потребности в песнях и рассказах, в объяснении, в драме обретения смыслов. Неофициальная академия станет подлинной академией, под крылом которой выживут искусства, философия и история. И где мы попытаемся вспомнить, что значит быть человеком в полном смысле слова. Но если события будут развертываться подобным образом, мы понесем тяжелые потери, почему так серьезно и звучит вопрос, может ли общество пережить крах ценностей, сразу обратившись к поиску ценностей новых. Этот поиск, всякий раз новый, находится в ведении гуманитарных наук, и он сейчас в опасности.

Источник: New Republic