Введение «единомыслящих учебников» — почему историкам нельзя молчать?

Эту колонку я начал писать давно, сразу после публикации Обращения к историкам — авторам школьных учебников, и еще до статьи Льва Усыскина, который единственный отреагировал на него, но заканчиваю только теперь, когда группа депутатов-единороссов, среди которых уже снискавшие себе широкую известность Л. Яровая и Ф. Клинцевич, внесли на рассмотрение Государственной Думы Федерального Собрания РФ в качестве законодательной инициативы проект Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон “Об образовании в Российской Федерации”». Сам по себе этот проект неинтересен и обращает на себя внимание лишь весьма демагогическими рассуждениями авторов о том, что «разномыслящие» учебники являются нарушением Конституции, равенства и прав граждан, хотя, требуя введения линейки «единомыслящих учебников», именно они и нарушают и то и другое. Издевательским выглядит в «инициативе» и сама процедура «общественной экспертизы», и срок «общественной экспертизы» общей линейки базовых учебников по учебным предметам «История», «Русский язык» и «Литература» — один месяц, и время внесения поправок — тоже один месяц. Кроме того, между теми, кто внесет поправки, и авторами учебников стоит фильтр в виде специальной комиссии, которая по результатам «общественной экспертизы» «консолидирует и передает высказанные замечания коллективу авторов»!

Впрочем, сроки не столь важны. Гораздо важнее наличие комиссии, которая сможет «отфильтровать» из предложенного все идеологически неприемлемое. Ну, что ж, незабвенные Победоносцев и Плеве, чьи заветы ревностно выполняют ныне инициаторы данного законопроекта, могли бы только позавидовать их ловкости, с которой совершенно консервативные и «душительские» инициативы облекаются в псевдодемократические процедуры «общественной экспертизы».

О том, что все уже решено и поставлено на практические рельсы, свидетельствует и то, что Рособрнадзор объявил «тендер по организации экспертного анализа уровня профессиональных компетенций учителей истории и обществознания в субъектах РФ с учетом внедрения нового учебного стандарта по отечественной истории», о чем рассказывается в статье интернет-газеты Znak.com с красноречивым названием «Учителей истории будут проверять на знание “путинского учебника”. Того, кто не пройдет тест, отправят на переподготовку».

Но предрешенность принятия этого закона, на которую часто указывают коллеги, предпочитающие отмалчиваться и не замечать наступление власти на «всех фронтах» «исторической политики», вовсе не означает, что историки должны молча, без протеста принимать это и не предупреждать общество о том, что ему грозит в случае введения «единомыслящих учебников».

Вопросы, на которые я собираюсь ответить, по большей части выходят за рамки ответа упомянутой выше статье Л. Усыскина, но отчасти с ними пересекаются.

Конечно, те три довода, которые вычленил Лев Усыскин из Обращения, не охватывают все то, что нужно было бы сказать, но, увы, есть жестко заданный жанр публичных писем, который объективно ограничивает возможности документа и в стилистике, и в размере, и в степени его подробности, и в количестве аргументов.

Безусловноа, обсуждаемая тема не только многоаспектная, но и многоуровневая, и большинство этих уровней и аспектов требуют отдельного разговора, который, надеюсь, позже и состоится. В данной статье я даже и не ставлю перед собой задачи объять необъятное и затронуть их все. Более того, не хотелось бы застрять в частностях (пусть и важных), о которых как раз хоть как-то и спорят, неосознанно или сознательно, уходя, на мой взгляд, от главных вопросов. Это вовсе не значит, что о них не нужно дискутировать или что их не нужно осмысливать, но их, на мой взгляд, не нужно ставить во главу угла и говорить о них можно отдельно и позже.

Хочу поделиться своими впечатлениями и размышлениями отчасти о том, в какой ситуации мы как историки находимся, отчасти о том, стоит ли историкам реагировать на все то, что происходит в рамках властной исторической политики. Особо подчеркиваю, что это субъективные впечатления и размышления, которые я никому не навязываю в качестве единственно верных.

Главными вопросами я бы считал следующие два.

Первый вопрос — о том колоссальном вреде, который наносится (и уже отчасти нанесен) и обществу в целом, и образованию, и истории как науке уже более чем десятилетним сползанием/возвратом к диктату «единственно верной точки зрения», спускаемой сверху абсолютистско-всевластной российской бюрократией, устроившей «бессмысленный и беспощадный» реванш.

Вред этот многолик и уже ярко проявляется, в том числе, в форме набирающего скорость регресса и всего общества в целом, и образования, и истории как науки.

Увы, но, похоже, впереди нас ждет проверка на собственном опыте колоссальной цены этого реванша, совершенно игнорирующего как трагический опыт (и конец) русского самодержавного абсолютизма, так и опыт (и конец) еще более трагического и противоречивого советского прошлого.

И нас не должно вводить в заблуждение, что и «безгласие», и «историческое единомыслие» вводятся постепенно, так как они, хоть и ползучим образом, тем не менее, все сильнее и сильнее сокращают то пространство свободы, доступности архивных фондов, гласности и творческой самостоятельности, которое появилось еще в советском обществе с конца 80-х годов и воспользовавшись которым многие ученые-историки совершили настоящие прорывы как в исследованиях, так и в публикациях по истории России ХХ века, которая ранее в большей степени, чем, скажем, медиевистика или история Древнего мира, находилась под пристальным контролем власти.

Парадоксально, но, на мой взгляд, 90-е годы несмотря на материальные тяготы были лучшим временем для историка-исследователя, историка-публикатора. С одной стороны, большинство из нас как ученые и преподаватели влачили полунищенское существование, страдая к тому же, как и большинство бюджетников, от задержек с выплатами зарплат. С другой — мы получили доступ к архивным фондам и библиотечным спецхранам, ранее недоступным. Более того, впервые в истории России историки смогли писать и издавать свои книги, не подвергаясь никакой цензуре власти! А появление РГНФ (при всех его проблемах) дало реальную возможность многим историкам издавать свои книги, независимо от мнения академического и вузовского начальства!

Сегодня нас, как и все общество, вновь отбрасывают в прошлое!

Российский историк В.О. Ключевский справедливо восклицал: «История учит даже тех, кто у нее не учится; она их проучивает за невежество и пренебрежение. Кто действует помимо нее или вопреки ей, тот всегда, в конце концов, жалеет о своем отношении к ней».

Выбросить из учебников и памяти народа такие страницы истории, как преступления власти против народа или неблаговидные действия государства на международной арене, — значит способствовать повторению этого в будущем.

Власть забывает, что мы всего четверть века назад видели, как одна такая большая ложь рухнула, похоронив с собой СССР. Неужели все еще не ясно, чем все заканчивается, когда историю и учебники истории строят на лжи, белых пятнах, фигурах умолчания?

Вред эти «единомыслящие» учебники, как и вводимое историческое единомыслие, принесут гигантский. Полностью купировать вред от этих учебников не удастся и очень хорошему учителю. Так же как не удается ни историкам, ни общественным деятелям остановить вредное влияние мутного вала лжи и фальсификаций, который идет с экранов телевизоров.

Мы видели, что по приказу власти частью зависимых и чиновных историков создан Единый историко-культурный стандарт и завтра нас ждут фальсифицированные версии отечественной истории сначала в школьных учебниках, но главное — в тех или иных формах единомыслие начнут вводить и в вузах. Подправить стандарты и программы курсов и обязать большинство вузовских преподавателей следовать новым правилам игры и «колебаться вместе с линией партии» в ситуации гражданской инфантильности, общественной дезориентации и особенно под дамокловым мечом массовых увольнений преподавателей, запланированных на ближайшие четыре года, увы, будет несложно!

Вузовская бюрократия не только не будет сопротивляться «введению единомыслия», но и рьяно бросится его вводить, чтобы сохранить самое важное и дорогое для нее в родном университете — самою себя! Я уж не говорю о том, что немалая часть вузовских преподавателей истории (возможно, что пока еще большинство!) — это выходцы с кафедр незабвенной «Истории КПСС», и многие из них быстро вспомнят старые «советские навыки». Впрочем, что говорить о них, если даже вполне «академические» исторические начальники спешат встать в строй и уже рапортуют о своей готовности «выполнять и перевыполнять задания партии и правительства».

Коснется это введение единомыслия и исторической науки. Почти наверняка будет и возврат к самоцензуре, и намеки (и не только) в академических институтах, что актуально, а что неактуально для исследований, как следует формулировать темы, а как не следует, будут опасения (дай бог, чтобы напрасные), что на многие темы заявки в практически единственный доступный для историков фонд — РГНФ — лучше и не подавать и т.д.

Второй вопрос. Каково место и роль историков в происходящем?

Можно констатировать, что в последние годы в России образованию и науке (в том числе и истории) вместе с преподавателями и учеными вновь де-факто окончательно и бесповоротно отказано в праве на субъектность, а даровано быть лишь покорными объектами, выполняющими волю всевластной бюрократической вертикали.

Это ярко проявляется, с одной стороны, в бесшабашном экспериментаторстве Минобрнауки и ФАНО, игнорирующем мнение преподавателей и ученых, но свертывающем даже то, что у нас было и «при царях и при генсеках» (впрочем, часто, к сожалению, сугубо формально) — принципы университетской автономии, самоуправления и выборности, и утверждающем единственное, что и умеет бюрократия, — свою властную вертикаль и слепое выполнение ее приказов.

Игнорируя весь предыдущий опыт, науку и ученых вновь хотят превратить в слепых безгласных исполнителей своей воли! То, что это плохо кончится и для образования с наукой, и для общества, не говоря уже о самих ученых, очевидно для любого здравомыслящего человека!

Но это, увы, неочевидно для бюрократии! Более того, современная российская бюрократия, совершенно не ограниченная ни общественным мнением, которое она игнорирует, ни давлением со стороны гражданского общества, которое полузадушено, вновь и вновь занимается любимым своим делом — расползается во все стороны, пытаясь подчинить себе все, что можно и нельзя (при этом еще властные свои полномочия шулерски превращая в бизнес-состояния).

Мне кажется, что уже все кроме этой самой бюрократии понимают, что она чудовищно неэффективна (и даже вредоносна) в управлении наукой и образованием! Фигуры и политика экс-министра Фурсенко и министра Ливанова у большинства российских ученых вызывают полное неприятие и отторжение, что, впрочем, вполне логично (хотя и несколько парадоксально) только укрепляет в глазах власти их позиции.

Власть за эти годы многому научилась и вместо анекдотической «Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» (2009–2012), составленной из чиновного люда разной ведомственной принадлежности, создала Российское историческое общество и всячески нам показывает, что этот процесс внедрения «единомыслящего учебника» истории (и ЕИКС) якобы инициирован самими историками, на встрече с В. Путиным усиленно просившими его об этом. Уважаемые исторические институции и многие сановные историки (и не только!) принимали участие в рабочих комиссиях, писали концепции и еще будут бороться в конкурсе за написание текстов таких учебников.

Увы, но государство надевает «идеологический намордник» и на общество, и на историков руками самих же историков.

И завершая, вернусь к вопросу в заголовке статьи.

Почему историкам сегодня нельзя молчать? Потому что, промолчав, они разделят ответственность с властью за навязываемую ею историческую политику и введение «единомыслящих учебников» и рано или поздно ответят за это перед обществом.

Потому что авторитет историков как сообщества в глазах общества серьезно пострадает. Аргументы ряда коллег, что без историков чиновники скатились бы в откровенную глупость, годятся только для самоуспокоения, но не для общества, которое поинтересуется, почему историки приняли участие в его обмане и сознательной фальсификации школьных учебников.

Впрочем, у некоторых коллег развивается своего рода «стокгольмский синдром», и они на полном серьезе начинают утверждать, что если преподаватель-историк или ученый-историк работает в университете или в структурах РАН, то, получая государственные деньги, он просто обязан обслуживать государство! Этим людям полезно вспомнить о традициях не только европейских, но и российских университетов, да и о лучших традициях академической науки и российской интеллигенции, служивших науке и народу, а не начальству.

Некоторых коллег, участвовавших в разработке ЕИКС и «единого» школьного учебника, жаль. Самые безвинно пострадавшие — это рядовые сотрудники академических структур, которых включили в авторский коллектив ЕИКС, и часть из них сделала свой кусочек, и сделала хорошо, но их имя стоит под общим нехорошим делом, которым является этот ЕИКС. Ровно то же с планируемой многотомной историей России. Соглашаться писать или нет? Свой кусок напишешь честно, но ругать-то будут весь том из-за какого-нибудь консервативного или сталинистского пассажа, а твое имя среди авторов тома? Но сам-то ты ничего против своей научной совести не писал!

И что, отказываться, конфликтовать и уходить (или не приходить) из ИРИ РАН? Это непростая дилемма, особенно в условиях ограниченности мест, где может работать ученый! Вряд ли стоит их осуждать за их вынужденный выбор!

Но совсем не жаль академика, который возглавил всю эту ЕИКСовскую эпопею, за что и получил Госпремию из рук Путина. Получил, хотя ранее в списках награждаемых его не было.

Кстати, некоторые историки его еще и защищают: исправил глупости и не допустил откровенного идиотизма в ЕИКСЕ, а вот если бы это делали недалекие чиновники, то было бы еще хуже! На мой взгляд, хуже, что он и ряд коллег прикрыли этих чиновников и затеянное ими дело своими именами и выступали от имени историков России, хотя никто их на это не уполномочивал!

Все это показывает очень сильную атомизированность, распыленность и фрагментированность среды историков и деморализованность немалой их части, которую вряд ли удастся в скором будущем преодолеть.

И в то же время объединение и координация наших усилий — усилий и историков, и представителей самых различных общественных сил — сейчас крайне важны. Гражданское общество само должно, с одной стороны, защитить себя как от введения исторического единомыслия в России, так и от исторических мифов, активно внедряемых властью и СМИ, с другой стороны, оно должно способствовать помощи и координации исторических исследований и активному историческому просвещению общества.

Парадокс в том, что хотя власти и контролируемые ими СМИ обладают куда большими ресурсами и возможностями, но все их победы в фальсификации исторической реальности и утверждении нужных им исторических мифов, которые закладывают фундамент их идеологии — идеологии имперской и державной, все равно рано или поздно будут побеждены и развенчаны.

Еще один парадокс, но несколько десятков российских историков, подписавших публичное письмо с выражением солидарности в адрес новосибирского историка С. Красильникова или московского профессора А. Зубова или «Обращение к авторам школьных учебников истории», — это не так мало, как кажется в абсолютных цифрах.

Как это ни парадоксально, но по жизненной логике это значительно больше, чем тысячи кандидатов и докторов исторических наук, рассеянных по вузам и академическим структурам, в лучшем случае «ушедших во внутреннюю эмиграцию» — в науку, в худшем — запуганных и деморализованных, а совсем в плохом случае — выполняющих приказы власти и своего начальства по созданию ЕИКС или написанию идеологизированных учебников. Те немногие, кто подписывают Открытые письма, не боятся публичности и прямо говорят о своей позиции, а большинство их оппонентов никогда публично не скажут, не выступят, не защитят позиций своего начальства, потому что неглупые люди и понимают, как это выглядит со стороны. Их пространство — это кабинеты и кулуары, и только в них они сильны!

Что, на мой взгляд, могут и должны делать историки, несогласные с происходящим?

Объединяться и протестовать против исторической политики власти и единого идеологизированного учебника истории. Показывать всем своим коллегам и обществу, что для историков есть альтернативные пути, кроме выполнения фальсификаторских заказов власти. Не идти в авторские коллективы для сочинительства школьных «единомыслящих» учебников, о чем подробно писалось в Обращении к историкам — авторам школьных учебников.

Критиковать «единомыслящие» учебники и писать альтернативные тексты для школьников и учителей (в том числе и в Интернете). Предлагать обществу и школе иные учебники и иное освещение нашей истории, основанное на других принципах.

Главное — заниматься своим любимым делом, наукой и просветительством, и верить, что все наработанное нами рано или поздно будет востребовано нацией. Ведь просвещение всего общества, а также тех, кто влияет на общественное мнение (журналистов, СМИ и публицистов) — очень важная задача! История как наука и просвещение общества — проверенное временем средство для уничтожения любых мифов и любой фальсифицированной исторической политики.

И это только вопрос времени (возможно, длительного…) и наших усилий. Но, увы, автоматической победы не будет.