Универсальный брат

В июне 1990 года в газете «Московский комсомолец» была опубликована одна из последних прижизненных статей отца Александра Меня под названием «По заветам милосердия». Она была посвящена памяти основательницы общества Малых Сестер Иисуса — сестре Магдалене. Сегодня по всему миру существует несколько десятков небольших общин этого ордена наряду с Малыми Братьями Иисуса, которые также входят в организацию. Люди, которые входят в эти общины, посвятили свои жизни служению ближним и милосердию. Они принадлежат самым разным профессиям, имеют различные семейные, социальные и церковные статусы. Различия между клириками и мирянами в этих общинах сведены к минимуму и никак не проявляются вне богослужений. В основе всего движения лежит стремление к универсализму любви, открытости всем, вне зависимости от их особенностей. Это прямая противоположность неангажированной субъективности, которая лишь касается Другого, оставаясь в своем ядре вне отношений. Дело обстоит так потому, что любовь не допускает позиции внешнего наблюдателя, L’étranger (постороннего), позиции игрока, следящего за игрой, но требует полной отдачи ближнему.

Это, по преимуществу, мирянское движение объединяет последователей французского монаха и миссионера Шарля де Фуко. Он родился в 1858 году в Страсбурге и получил военное образование, участвовал в военных операциях в Алжире. Затем, после отставки, его захватывает идея исследования малодоступных мест, и он стремится стать ученым-географом. Страстно отдаваясь новому увлечению, он готовится к открытиям, изучая арабский язык и культуру, и вскоре отправляется в продолжительную экспедицию в Марокко. По возвращении в Париж он пишет книгу о своем путешествии, которая получает большой успех и награждается Золотой медалью французского географического общества. Будучи молодым, 25-летним ученым, он пережил обращение к вере и, отказавшись от блестящих карьерных перспектив, твердо решает посвятить свою жизнь христианскому служению. Совершив поездку на Святую Землю, он знакомится с жизнью нескольких монашеских общин — иезуитов, бенедиктинцев и траппистов и решает связать свое служение с последними.

Спустя три года, в январе 1890 года он поступил во французский трапистский монастырь Нотр-Дам-де-Неж и принял постриг с именем Мари-Альберик. Однако монастырская жизнь не удовлетворяет его стремлений, и он отправляется в Назарет, где поселяется рядом с бенедиктинским монастырем и живет в молитве, труде и бедности. Спустя некоторое время к нему приходит мысль о самостоятельном служении ближним. Для этого он готовится и принимает в 1901 году сначала сан дьякона, а затем и священника. Тогда же он пишет устав для задуманной общины, которую называет Конгрегацией малых братьев Иисуса. Им руководит идея о необходимости создании общины, которая объединяла бы монахов, священников и мирян в служении ближним и миссионерстве.

После рукоположения Фуко отправился в знакомую ему пустынную Северную Африку, для того чтобы посвятить себя жизни в бедности и служению нуждающимся. Он живет и миссионерствует среди кочевников в пустынном оазисе Бен-Абесс, на границе Алжира и Марокко, в котором находилась старинная крепость. Постепенно он погружается в культуру и язык туарегов, интенсивно изучает их и полностью погружается в эту непонятную для внешнего наблюдателя жизнь. Многие годы Фуко трудится над словарем языка туарегов, который должен помочь в последующей миссионерской деятельности среди этого народа.

Жизнь в тяжелых природных условиях, подверженность многочисленным опасностям и сложность общения с бедуинами — таковы были условия его суровой повседневности и самоотверженного служения. Ориентация на слабых мира сего, угнетаемых, обделенных, страдающих, бесправных, бессильных и безвестных, — такова была цель Шарля де Фуко. Это был удивительный практический урок действенной любви, не ищущей своего и не разделяющей молитву и практику милосердия.

Образцом для брата Шарля была безвестная и скрытая от глаз жизнь Иисуса в Назарете, в затерянном маленьком городке, на дальней окраине империи. Он писал о том, что желает «решительно удалиться от всего, что не служит совершенной имитации этой жизни (Иисуса из Назарета)». Он решил, что для этого следует стать последним среди последних, малым среди малых и бедным среди бедных. Смирение, кротость и милосердие Христа — вот все, чем он вооружился, отправляясь пустыню. Пустыня — это особый образ и практика христианства, она не раз исцеляла и спасала дух служения от увязания в мирской суете. От отшельников Нитрийской пустыни до св. Сергия и заволжских нестяжателей — все они открывали духовные сокровища пустыни. Как говорил Чаадаев, все великое происходило из пустыни, я бы добавил — и в пустыне. Однако пустыня — это не только и не столько безлюдное место, а готовность опустошить себя, утратить себя для того, чтобы обрести полноту.

Брат Шарль надеялся основать общину, целью существования которой было бы преодоление разделений и противостояния между людьми, вне зависимости от их языка, культуры, статуса, влияния, общественного положения и образования. Это стало причиной избрания Алжира с его мусульманским населением как той среды, в которой в наибольшей мере можно проявить то, к чему стремился молодой аскет. Шарль поставил цель стать «всеобщим братом» для христиан, мусульман и евреев.

В 1905 году Шарль де Фуко прибывает в небольшой, весьма удаленный поселок Таманрассет в регионе Ахаггар, что на юге Алжира. Он увидел, что люди здесь живут в еще более тяжелых условиях, в глубоком забвении и покинутости и, соответственно, нуждаются в его помощи. Между тем монах не оставлял желания образовать общину, но все его попытки не увенчались успехом. В 1909 году он насчитал лишь 47 человек, которые могли бы быть хоть как-то отнесены к общине Малых Братьев и Сестер Иисуса.

Однако это не была пустыня иссушающего одиночества, в которой столь часто томятся современные люди, находящиеся в эпицентре повседневной суеты и коммуникационного шума, но отсутствие препятствий для сущностного общения с другими и с Богом. Шарль де Фуко писал в своем дневнике: «Нужно идти по пустыне, жить в пустыне, чтобы принять благодать Божию, — там человек становится пустым: из него выходит все, что не Бог. Он полностью освобождает маленький домик своей души, чтобы все место осталось одному Богу». Для того, кто знаком с речениями древних отцов-пустынников, становится понятным, насколько близко сказанное их духу.

Для совершенства Imitatio Christi Фуко стремился являть милосердие ко всякому ближнему. Сущностью христианской любви-милосердия является не сентиментальность или малодушная неспособность принять суровую реальность такой, какая она есть, а то, что в милосердии отношение к Богу неотделимо от отношения к ближнему. Агапе — христианская любовь — представляет собой деятельное стремление к помощи всякому ближнему как равному нам перед Богом, а не лишь к некоторым. Соответственно, любовь к Богу и милосердие к ближнему — это не два хотя и связанных, но различных явления, но одно и то же, по-разному проявляющееся. Очевидно, что вне такого теологического контекста невозможно правильно понять сущность милосердной любви как центра христианской жизни, как в ее индивидуальном, так даже и в институциональном контексте, сколь бы эти контексты не различались и даже не противопоставлялись друг другу и сколь бы далеко они не отходили от образа.

Сущность и смысл любви состоит в переносе метафизического центра собственного существа за естественные пределы себя. Тем самым не теряется, как может представляться обыденному сознанию, а приобретается истина собственного эмпирического существования. В этом и заключается парадокс любви — потеря себя для того, чтобы обрести себя, а совершенная любовь требует совершенной потери для совершенного обретения. Однако этот переворот настолько удивителен, что едва ли может быть совершен лишь внутренними, имманентными усилиями личности.

Когда человек совершает дело милосердной любви или оказывает помощь непосредственно находящемуся перед ним нуждающемуся, то этот акт является не просто актом человеческой воли, как это может показаться внешнему наблюдателю. Дело милосердия представляет собой действие проявляющегося сверхъестественного милосердия, которое является именно здесь и сейчас во всей своей непостижимости, но осязаемости. Таким образом, «революция» милосердия — единственная совершившаяся, продолжающаяся и не могущаяся прекратиться, с которой не идут ни в какое сравнение любые призывы к свободе, акты эмансипации или разоблачения власти, кроющейся в «знании» или «дискурсе».

Вернемся к памяти о служении брата Шарля. С началом Первой мировой войны в Северной Африке ситуация значительно осложнилась, что было связано с активизацией действий различных групп местных повстанцев, выступавших за освобождение от европейской колонизации. 1 декабря 1916 года брат Шарль де Фуко погиб в ходе восстания туарегов-сенусситов, боровшихся за независимость Сахары от французских сил. Католической церковью в 2005 году он был причислен к лику блаженных. «Если зерно не умрет, то не принесет плода, а если умрет, то принесет много плода» — такова формула «практики себя» брата Шарля.

Во второй половине XX столетия призыв Шарля де Фуко был воспринят его последователями, вдохновленными его жизнью и наставлениями. Наряду с общиной братьев возникло и движение сестер. В настоящее время обе ветви насчитывают около пятнадцати тысяч человек. В 1933 году движение было образовано в Париже и обрело особый образ одеяния, похожий на одежду кочевников, а также символ, придуманный братом Шарлем, изображающий «Святое сердце Иисуса» с возвышающимся над ним крестом.

Общинная жизнь в простоте и взаимопомощи — такова истинная христианская жизнь, согласно Шарлю де Фуко. Прообразом всякой общины являются близкие отношения — такие, в каких нуждается каждый человек, в каких он возрастает, как возрастал в заботе и общении своей семьи Иисус. В любви к ближним мы любим Бога, а в помощи ближним мы совершаем Божье милосердие и любовь. Таков единственно приемлемый путь христианского свидетельства в мире, впечатляющим примером которого является та самоотверженная и открытая жизнь, которую явил этот простой человек. Чем же может быть интересна всякая биография, кроме как той хореографией, в которой в неповторимом ритме и уникальных вариациях выражается воплощение изначального милосердия?