Узнаваемое и вполне ожидаемое лицо юбилейного года

Дмитрий Андреев, Геннадий Бордюгов

Обзор третий: 7 февраля — 7 мая 2017 года

На фоне официальной идеологической установки увязать Февральскую и Октябрьскую революции в единый процесс — а значит, объединить их творцов и участников и, несмотря на все их отличие друг от друга, продемонстрировать их хтоническое, глубинное, генотипическое родство и тем самым облегчить нынешним обывателям выполнение поставленной им задачи: помириться с ними всем скопом сразу, а заодно и между собой, — в конце зимы — весной текущего года со всей очевидностью обозначился прямо противоположный тренд — повышенное научно-академическое и общественное внимание к харизматичным лидерам 1917 года. А таковыми были лидеры именно Октября, за исключением разве что Керенского. Эксперты отмечают появление сразу нескольких новаторских исследований и публичных выступлений, в которых с точки зрения технологий политического лидерства анализируются Ленин и Троцкий (подробнее см. ниже — текст Татьяны Филипповой). Безусловно, появление этой «новой ленинианы» оказалось во многом спровоцированным тем, что один из главных авторов победы Дональда Трампа на ноябрьских президентских выборах — политтехнолог Стивен Бэннон — открыто представляет себя как «лениниста». Сыграла свою роль и неожиданно возникшая в политологическом сообществе мода на популизм, который стал представляться чуть ли не новым глобальным трендом, в соответствии с которым отныне будут развиваться электоральные процессы на Западе — ну и, соответственно, в России. А популизм, как известно, не может обходиться без яркого харизматического лидерства. Причем особенно в нынешнюю эпоху виртуальных симулякров и медийных технологий.

Весьма неожиданная особенность весеннего дискурса о 1917 годе — это яркие, без оглядки на Москву, региональные проекты, тематически приуроченные к юбилею, но на самом деле призванные по задумке их организаторов на эзоповом языке говорить о проблемах современности. И к тому же еще с привлечением не региональных, а довольно-таки федерального уровня персон. Яркий тому пример — участие известного киноведа Кирилла Разлогова в прошедшей в апреле в Уральском федеральном университете конференции «Революция и культура. ХХ век» (подробнее см. ниже: текст Алексея Антошина). Была высказана неожиданная и не согласующаяся с общей официальной идеологической установкой юбилея мысль: дескать, революция, выпестованная на мировоззрении Просвещения, привела к масштабным — и, несомненно, позитивным по оценке докладчика — культурным трансформациям, а вот то, что происходит сейчас, когда мы отказываемся от революционного наследия, — это однозначно регресс, реверс в «допетровскую Россию», отказ от просвещенческой парадигмы в пользу уваровской триады «православие – самодержавие – народность». Популярная же в недавнем прошлом, а ныне обойденная медийным вниманием Ирина Хакамада в рамках проекта «100 монологов о революции», организованного екатеринбургской «Областной газетой», сравнила раздрай в российском руководстве в период с февраля по октябрь 1917 года с неспособностью Навального и Явлинского договориться друг с другом и объединиться.

Если говорить о региональной России, то обращает на себя внимание и несистемное поведение таких однозначно системных и встроенных в административную вертикаль учреждений, как местные архивы, занимающиеся популяризацией хранимого ими документального наследия (подробнее см. ниже: текст Леонида Максименкова). Казалось бы, в отличие от университетов, в которых — в силу возрастного состава их аудитории — крайне сложно проводить официальную линию, если делать это казенно, без огонька и корректировки на мотивационные коды молодого поколения, у архивов такой проблемы быть не должно в принципе. Однако практика показывает, что в национальных субъектах Федерации именно архивы в ходе проводимых ими юбилейных выставочных и издательских акций стали последовательно доносить до аудитории позицию, прямо противоположную той, на которую ориентировала власть, провозгласив в конце прошлого года курс на примирение — и в то же время на отказ от признания каких бы то ни было позитивных результатов революционных перемен 1917-го. Архивы же доказывают своими проектами обратное — что именно благодаря Октябрьской революции многие народы России сумели обрести собственный суверенитет. То есть и в этом случае юбилей стал удобным поводом поразмышлять на тему, остающуюся по-прежнему волнующей, особенно вдали от столицы.

Отдельной площадкой со своим собственным заходом на юбилейный год стал Петербург — некогда легендарная «колыбель революции» (подробнее см. ниже: текст Юрия Басилова). События последних месяцев демонстрируют любопытную картину в нашей Северной столице. С одной стороны, налицо стремление городских властей извлечь максимум реальной выгоды из юбилейного года — через тематическое перепрофилирование туристической индустрии, особенно в преддверии наступающего летнего сезона. Однако, с другой стороны, это намерение так и остается до сих пор не реализованным, хотя пиковый туристический сезон уже практически наступил. Если пройти перед Гостиным двором, где кучно сосредоточены киоски всех основных туристических фирм города, занимающихся организацией экскурсий по Петербургу и ближнему пригороду, то можно заметить, что тематика предлагаемого ими мало чем отличается от прошлогодней. Видимо, наблюдатели правы, считая, что подобная нерасторопность является прямым следствием нежелания руководства города как-то чересчур выпячивать тему революции. В подтверждение данного предположения можно привести и такой любопытный факт. Губернатор Петербурга Георгий Полтавченко на первомайском митинге на Дворцовой площади высказался следующим образом: «В этом году праздник особенный: исполняется сто лет со времени, когда этот праздник стал открытым и легальным». То есть сказал о событиях 1917 года, даже не произнеся самого слова «революция», что выглядит весьма симптоматичным.

На этом невнятном и сумбурном идейном фоне единственным последовательным, четко артикулированным, предельно политизированным и при этом практически официозным — уже по факту своего положения в иерархии трансляторов месседжей формальных и неформальных центров власти в современной России — является голос Русской православной церкви (подробнее см. ниже: текст Сергея Антоненко). Вообще РПЦ сегодня — необычный политический (именно политический!) субъект. С одной стороны, он всецело поддерживает власть и даже является ее структурным элементом — пусть и неформальным, но при этом действенным и неоспоримым. С другой стороны, даже будучи встроенным во власть, этот субъект позволяет себе открыто высказывать мнения, заметно расходящиеся с официальными установками. Это видно, в частности, и по позиции РПЦ в отношении 1917 года. Во-первых, Церковь не пошла ни за властью, старающейся объединить две революции 1917 года в один процесс, ни за явным запросом общества, интересующегося, как это видно по последним месяцам, гораздо больше Октябрьской, нежели Февральской революцией. РПЦ считает определяющим и поворотным событием именно падение самодержавия и воспринимает этот рубеж начальным, инициирующим все последующие перипетии отечественной истории. То есть Октябрьской революции в этой схеме отводится явно второстепенная и производная роль. Во-вторых — и это главное, — РПЦ идет наперекор официальной установке на национальное примирение на фоне юбилея и открыто называет виновных в революционной катастрофе, явно намекая при этом на то, что эти виновники снова, как и 100 лет назад, могут ввергнуть страну в очередной хаос. В конце марта патриарх Кирилл прямо обвинил в провоцировании «мясорубки» и «страшных событий 100-летней давности» интеллигенцию. Предстоятель РПЦ заявил: «Все, что произошло в XX веке <…>, не является ли органическим следствием страшных преступлений, которые интеллигенция совершила против веры, против Бога, против своего народа, против своей страны?»

Между тем общество уже явно готовится к летнему отпускному затишью. Можно с высокой степенью вероятности предположить, что до осени вряд ли стоит ожидать каких-то новых ярких всплесков революционной тематики в общественной жизни. (Исключением могут стать разве что академические круги, если преподнесут какое-то сенсационное издание, которое выйдет из печати именно в летнее затишье, хотя и в этом случае, видимо, придется ждать до его презентаций, которые скорее всего будут отнесены поближе к октябрьскому финалу юбилейных мероприятий.) Поэтому есть все основания, пройдя уже больше половины пути от февраля к октябрю 2017 года (если прибавить еще и предстоящее лето), сделать прогноз относительно дальнейшей судьбы этого юбилея. Совершенно ясно, что он не станет каким-то судьбоносным, переломным для осмысления прошлого в контексте настоящего — и тем более для оптимизации, корректировки настоящего на фоне прошлого.

Безусловно, нынешние представления о 1917 годе будут раздергиваться на те или иные ситуативные нужды, но в любом случае, даже если предположить, что в скором времени произойдет невероятное — некое повторение «белоленточной» активности конца 2011-го — начала 2012 года, — то и при таком раскладе память о 1917 годе не будет задействована на полную катушку. Если тлеющий вот уже не одно столетие гражданский конфликт внутри нашего общества — конфликт, обусловленный прежде всего непримиримыми ценностными расхождениями гуманитарно-образованного слоя и «остальной» России, — и разгорится вновь, то в этом случае он пойдет под знаменами совершенно новой образности, не нуждающейся в реанимации теней прошлого, кроме разве что их задействования в виде мемов или комиксов. Словом, лицо юбилейного года теперь уже совершенно понятно: в шатком и неустойчивом, но пока еще бесконфликтном сосуществовании неблизких, а то и подавно хостильных друг другу общностей не получится ни примирения, ни раскачивания лодки под любыми знаменами 1917 года. И вся драматургия юбилейного года сведется к знаковым конфликтам между казенным заказом на национальное примирение и разнообразными ответными фигами в кармане.

Татьяна Филиппова

Во вселенной Ленина

Тема лидерства в революции 1917 года в юбилейных рефлексиях последних трех месяцев была отмечена несколькими тенденциями. Начало года позволяло предположить, что интерес к деятелям революции будет следовать ритму событийной канвы 1917 года, переводя стрелку общественного, медийного и научного интереса с членов «рухнувшего Дома Романовых» на либеральных деятелей Временного правительства, затем — на умеренных социалистов и лишь в конце концов — на революционеров крайне левого спектра. Однако по факту ситуация на данный момент выглядит иным образом.

Правая часть политического спектра, равно как и тема Романовых, уходит в тень (если, конечно, не считать скандально-фарсовой истории с «мироточивым бюстом» последнего императора). Либеральная часть политического спектра революции явно оказывается на вторых (если не на третьих) ролях. Есть ощущение, что персонажи Временного правительства не столько критикуемы, сколько игнорируемы: они просто неинтересны современным наблюдателям и аналитикам, предпочитающим сразу перейти к препарированию более ярких и зримых примеров революционного лидерства — Троцкого, Ленина, реже — Керенского.

Так, Троцкому посвящен апрельский номер журнала «Дилетант», в материалах которого приводятся и обсуждаются полярные трактовки этого деятеля — от пафосного «Лев революции» до обличительного «Демон революции». В разных контекстах возникает этот противоречивый образ и на страницах других бумажных и электронных СМИ.

Пожалуй, одним из наиболее ярких явлений в освещении небольшевистского феномена лидерства, вернее, в изучении технологий формирования такового, стала лекция Бориса Колоницкого в проекте «Публичные лекции Полит.ру» в рамках совместного с Европейским университетом в Санкт-Петербурге цикла «Антимонархическая революция 1917 года и зарождение культа вождя народа». Последующие интервью историка различным СМИ уточнили его позицию, каковая сводится к тому, что именно образ Керенского (не без его же участия) превратился в изначальный архетип будущих агиографических описаний других левых лидеров — Троцкого, Ленина и т.д. Тогда как образ самого Керенского легко превращается левой пропагандой (по тем же законам) в собственную противоположность, близкую к карикатуре.

Отчего так? Почему феномен лидерства становится ключевым не только в представлениях современников, но и в политической практике? Потому, утверждает исследователь, что в стране, где упразднена полиция, «демократизируется» армия, а монополия органов государственной власти на правотворчество ставится под вопрос, важнейшим ресурсом власти становился личный авторитет политика. И для формирования нового отношения к людям новой власти надо находить новые слова, новые символы, новые ритуалы.

Позиция другого признанного мэтра исследования «красной смуты» — Владимира Булдакова, озвученная за последние месяцы на различных медийных площадках, также центрируется феноменом лидерства в революции 1917-го. По мнению историка, торжествующая простота риторик и единство аргументации (по сравнению с широким разбросом лозунгов и мнений как в либеральной, так и в «белой» среде) способствовали небывалому успеху при создании образа вождя — понятного, доступного, энергичного, близкого массам. Железобетонная поступь опрощенного и упрощенного образа новой власти и была сутью нового победного креатива большевистского имиджмейкерства.

Наблюдение за тем, как воспринимаются и трактуются в последние месяцы визуальные характеристики революционного вождизма, вызывает стойкое ощущение, что различные культурные и научные площадки России пока заняты созданием контекстуальных, «атмосферных» пространств (или, если угодно, своего рода революционных подмостков), на которых ближе к октябрю-ноябрю предстоит появиться вождям 1917-го. ГИМ, Музей Москвы, Третьяковка, Музей современной истории в Москве, Музей политической истории в Питере пока именно так и действуют, воспроизводя в своих живописных, плакатных, фото-экспозициях обстоятельства места и времени русской революции. Одежда, мода, предметы обихода, уличная реклама и пропаганда — все эти исторические детали по-новому интерпретируют в музейном пространстве «интерьер» революционного действия и создают предметный контекст для появления новых лидеров. (Пока наиболее отчетливо ленинскую тему визуализировал Владивостокский объединенный музей им. Ленина, организовав впечатляющую выставку портретов вождя.)

Почему эти внешние обстоятельства представляются столь важными? Потому что они лишний раз касаются того, что профессором Ульрихом Фрёшле (Технический университет Дрездена) в лекции «Что такое “культурная история лидерства”?» (НИУ ВШЭ) было точно обозначено как процесс вызревания в массах нового идеала лидерства (и в Германии, и в России). А это область не только прямого политического действия, но и стиля, формы, атмосферы пространства, в котором формируется и действует революционный лидер.

Перенесение интереса к этому пространству в пласт историографических и политических оценок интересно увидеть в сравнении, на первый взгляд, несравнимого — двух очень разных по замыслу и исполнению книг, опубликованных недавно: историографической монографии Елены Котеленец «Битва за Ленина. Новейшие исследования и дискуссии» (М.: АИРО-XXI, 2017) и книги Геннадия Зюганова «Время выбора, время действий! 1917–2017» (М.: ИТРК, 2017). Если исследование Е. Котеленец в своем сравнительном анализе восприятия роли Ленина в мировой науке исходит из того, что заложенный им мир социализма — пусть яркий, но всего лишь зигзаг (семидесятилетний!) в истории человечества, то весь пафос Геннадия Андреевича сосредоточен на обосновании того, что постсоветские четверть века — лишь зигзаг в поступательном развитии ленинизма и социализма, к «генеральной линии» которых России надо поскорее вернуться. С учетом некоторого упрощения в изложении данных трактовок, к ним все же можно свести самые типичные нынешние реакции в обществе на тему Владимира Ильича и его роли в революции.

Ожидаемая книга Льва Данилкина «Повелитель солнечных пылинок» (М.: Молодая гвардия, 2017) оставила яркое и одновременно странное впечатление. Написанная языком современного блогера (что хорошо и свежо), она претендует на радикальную деконструкцию образа Ленина в новой культурно-географической оптике. И в тексте предисловия делается мощная заявка на эту миссию: «Если считаем Ленина взломавшим Историю хакером — должны допустить, что История несовершенна и нуждается в созидательном разрушении. Если отказываемся от Ленина потому же, почему некоторых профессоров математики не пускают в казино: они слишком часто выигрывают — то и сами не хотим победить, да еще оказываемся на стороне владельцев казино, а не тех, кто хотел бы превратить их заведения в районные дома пионеров. Снесите все статуи и запретите упоминать его имя — история и география сами снова генерируют “Ленина”».

Отказ от традиций как проленинского, так и антиленинского дискурсов и замена их «говорящим пейзажем» географических приключений «вождя ДО вождя» воспринимается, безусловно, свежо. Все так. Но препарированный автором материал все же сам по себе не дает нам оснований для понимания всепроникающего и вездесущего образ «вечного Ильича» и мало объясняет природу его посмертных «реинкарнаций». Но попытка, как говорится, засчитана.

Пакистанец Тарик Али, англичане Роберт Сервис и Виктор Себестьен в недавно опубликованных исторических монографиях также обратились к самому яркому проявлению феномена лидерства в революции 1917 года — Ленину. Секрет его успеха, посмертного влияния и мировой славы препарируется авторами с привлечением массы разнородных материалов, в том числе из глубоко интимной жизни Ильича. Эту линию поддерживает Ярослав Шимов на Радио «Свобода», доказывая нам, что мы в определенном смысле живем во «вселенной Ленина». Ведь даже один из ближайших советников Дональда Трампа — Стивен Бэннон, «главный идеолог» президента США, человек правоконсервативных взглядов — назвал себя «ленинистом». И в самом деле, мастер прикладной политологии, Ленин в начале ХХ века заложил основы и стиль самых «достижительных» и победных тактик прихода к власти — подчинение морали политической прагматике; учет спроса на массовые лозунги и их победная радикализация; умение мобилизовать сторонников, даже когда их меньшинство; способность работать с врагами и бить своих; готовность рисковать по принципу «главное — ввязаться в драку». Надо ли уточнять, что подобная политическая тактика более всего применима для недемократической страны…

На фоне подобной востребованности ленинского наследия в команде умеющего побеждать Трампа совсем уж «беззубой» выглядит очередная парламентская полемика в России вокруг предложения о захоронении тела Ленина. Дискуссия, по привычке выплеснувшаяся в общество, выглядит безнадежно запоздалой: значительная часть мира XXI столетия осознанно живет во «вселенной Ленина» и не спешит ее покинуть. Там — четкие правила, устанавливать и менять их можно по собственному разумению и любой ценой. Была бы цель.

Петр Акульшин, Игорь Гребенкин

Рефлексии научного сообщества историков

Второй квартал юбилейного 2017 года стал временем оживления интереса профессиональных историков к революционной проблематике. В ведущих вузах страны прошли тематические научные конференции. Наиболее представительный научно-исторический форум состоялся в МГУ под названием «Столетие Революции 1917 года в России» и отличался широчайшим проблемным полем и обилием заявленных участников. В целом для конференций отчетного периода характерны более широкие хронологические и смысловые рамки, а заявленные периоды и события уже вышли за пределы Февральского переворота и падения монархии. Как правило, и столичные, и региональные конференции максимально широки по своей тематике. Редким исключением является планируемая 20 мая в Тамбове Международная научная конференция «Крестьянское восстание в Тамбовской губернии под руководством А.С. Антонова (1920–1921)», посвященная конкретному историческому событию революционной эпохи.

Начиная со 2-3 номеров специальных журналов, обнаруживается рост числа публикаций по революционной тематике. Статьи и подборки отражают рефлексию конца 2016 — начала 2017 года. Так, во флагманском журнале отечественных историков «Российская история» (№ 2) из 18 публикаций с революционной тематикой связаны 9. Проблематика исследований в основном ограничена следующими направлениями: современная историография революции, политические течения и партии в революции, революция и политическая культура общества, формирование и функционирование исторической памяти о революции. Выступления на конференциях и актуальные публикации позволяют оформить как те точки, по которым можно наметить консенсус, так и те, которые остаются предметом споров и даже конфронтации в научно-общественной среде.

Обращает на себя внимание отсутствие общего подхода к тому, как следует называть крупнейшее событие отечественной истории ХХ века. Так, из девяти публикаций № 2 «Российской истории» в четырех случаях используется термин «Великая революция 1917 года», «Великая российская революция» и «Революция 1917 года». В остальных — лишь дается указание на 1917 год. Несомненно, одной из проблем современной историографии является проблема преемственности между Россией кануна 1917 года и последующих периодов. В связи с этим можно отметить три методологических подхода к исследованиям по истории революции 1917 года, оформившихся в трудах историков последних лет. В рамках первого подхода революция рассматривается как следствие, закономерный результат предшествующего периода развития страны. Второй — полагает революцию началом нового исторического этапа, и исследование развернуто в будущее, которое, как правило, охватывает период гражданской конфронтации и формирования нового социально-экономического уклада. Третий — рассматривает революцию как некий самостоятельный феномен, отличающийся своеобразной логикой, законами, которые применяются к различным объектам, сферам воздействия.

Интересным опытом осмысления историографии Революции последнего десятилетия стала статья М.А. Фельдмана «В преддверии столетия Октябрьской революции. Некоторые итоги исторических исследований» (Общественные науки и современность. 2017. № 2). Автор считает, что последнее десятилетие не было отмечено крупными научными находками в этой области исследований, но склонен подчеркивать, что именно Октябрь являлся подлинно революционным переломом, положившим начало новому этапу цивилизационного развития, который ждет своих исследователей.

Интересной новой тенденцией, требующей анализа и осмысления, стало участие профессиональных историков в обсуждении проблем Революции в печатных и электронных СМИ. Если в 2014 году их появление в периодических изданиях и на экране было эпизодическим и случайным, то сейчас ряд известных историков стали заметными медийными фигурами. Их попытки донести до широкого потребителя научное видение проблем являются ответом на новый и важный вызов современности научному сообществу.

Леонид Максименков

Юбилей и архивы

В феврале — апреле 2017 года тема революции продолжала оставаться одной из основных в медийной и рекламной деятельности некоторых федеральных архивов. На общенациональном уровне федеральные архивы строили свою работу по реализации проекта «Революция-100» в соответствии с дорожной картой, утвержденной Оргкомитетом в начале года.

В Москве были открыты две выставки. «1917. Код революции» в Музее современной истории России (из фондов музея и архива РГАСПИ) и выставка «Последняя императрица. Документы и фотографии» в выставочном зале Федеральных архивов. Последняя была использована как повод отметить 25-летие архива ГАРФ и корпорации «ЭЛАР» (монополиста по оцифровке архивных документов).

Появились две интернет-коллекции архивных документов. Для доступа к оцифрованному личному архиву императрицы Александры Федоровны достаточна регистрация в электронном читальном зале ГАРФа. В свою очередь, виртуальная выставка «Отречение императора Николая II в документах Штаба верховного главнокомандующего. Февраль — март 1917 г.» собрана РГВИА. Доступ к сайту этой выставки абсолютно свободный и не требует регистрации и предоставления персональных данных пользователя.

Архив РГАВМФ (Петербург) подготовил первый том сборника документов «Кронштадтский совет в 1917 году. Протоколы и постановления» (выпущен в свет в Санкт-Петербурге в издательстве «Дмитрий Буланин»).

Архивы на местах (архивы национальных автономий, краев и областей) освещают революционные события столетней давности на своих территориях. Так, организованы виртуальные выставки «Кострома в 1917 году» и «Политическая география Симбирской губернии». Государственный архив Перми выпустил фотокнигу «Пермский 1917 год». В сборнике 151 фотография, издан он ограниченным тиражом (500 экземпляров), который не поступит в продажу, а будет распределен между библиотеками, вузами и школами.

Областные архивы РФ ставят акцент на региональном, бытовом, культурном и этнографическом освещении событий революции. Иной видится трактовка революции в национальных республиках РФ. В буклете к выставке «Революция 1917 года: становление нового строя» в Национальном музее Бурятии (Улан-Удэ) подчеркивается, что «большое количество коренного населения современной Бурятии поддержало революционное движение».

Под патронажем начальника Республиканской архивной службы прошел круглый стол «Мордовия в революциях 1917 года», на котором «отмечалась огромная роль Октябрьской революции в обретении мордовским народом своей государственности».

В госкомитете Республики Татарстан по архивному делу первое заседание исторического клуба «Тарихи бранч» было посвящено событиям 1917 года в Казанской губернии.

Российские автономии в пределах полномочий, данных им Конституцией, вышли за рамки централизованной и лимитированной трактовки революции. Не вступая в полемику и не подвергая публичной критике и анализу установку на «примирение», в автономиях не забывают, что именно Октябрьская революция стала прологом к их государственности.

Государственная публичная историческая библиотека России реализует программу оцифровки центральных и региональных газет революционного периода (1917–1918).

Следует отметить фестиваль архивного кино «Белые столбы» Госфильмофонда. Он прошел под названием «Как делается революция» и был посвящен теме революции. Признанным лидером зрительского внимания на этом смотре стал художественно-документальный фильм Фридриха Эрмлера «Перед судом истории» (1965) с Василием Шульгиным в главной роли.

Такова внешняя сторона юбилейной деятельности архивов и аффилированных с ними музеев, библиотек при участии СМИ.

Что же касается исполнения по теме «Революция-100» архивами своих основных и прямых функций (ввода в оборот новых коллекций, рассекречивания, совершенствования научно-справочного аппарата, использования документов и т.д.), то положение здесь менее гламурное. К недостаткам следует отнести продолжающееся закрытие в связи с переездом в новое здание одного из главных федеральных архивов — РГАНИ. 1 мая 2017 года исполнился год с момента закрытия на переезд бывшего главного партийно-аппаратного хранилища страны. Дата открытия строго засекречена, но это в традициях этого учреждения.

В стороне от юбилея, судя по открытой и доступной информации, по-прежнему остаются ведомственные архивы таких государствообразующих учреждений, как ФСБ, Министерство обороны, МИД, СВР. Без их участия углубление архивно-исторического и документально-источниковедческого представления о событиях революции и Гражданской войны в России полным не будет. Это тем более необходимо, потому что в декабре 2017 года отмечается 100-летие отечественных органов госбезопасности, а в 2018 году — столетие «несокрушимой и легендарной» Красной армии.

Следует сказать несколько слов об организованных архивами конференциях. В программе историко-архивного форума «Память о прошлом – 2017» (город Самара) слово «проблема» прозвучало в названиях докладов и сообщений трижды: пленные советско-польской войны 1920 года, проблемы футуризма и проблемы интерпретации хрущевских реформ. Участники не видят никаких проблем с отечественными архивами и доступам к документам в них.

Архивно-историческая тема была заявлена на Седьмой Международной конференции молодых ученых и специалистов «КЛИО-2017», проходившей в этом году в Москве под названием «Революции в истории» и с подзаголовком «Исторические документы и актуальные проблемы археографии, источниковедения, российской и всеобщей истории Нового и Новейшего времени». Как и в случае с форумом «Память», декларативность заявки бюджетного мероприятия не корреспондировала с конкретикой названий докладов и выступлений. Хотя на этот раз слово «проблема» было и лозунгом, и девизом, на деле в применении к архивно-исторической теме «проблема» выявлена лишь в названии одного доклада из 167 (ста шестидесяти семи!). Название этого доклада — «Коллекция документов Гракха Бабефа в РГАСПИ и современные методы ее обработки (к постановке проблемы)».

По такому же сценарию дихотомии декларативных заявок и их практического неразрешения прошла в Москве Международная научная конференция «Документальное наследие Российской революции». В программе в заявленных 144 докладах слово «проблема» встречается семь раз — трижды в заголовках подсекций (то есть на официальном, декларативном уровне) и четыре раза в названиях докладов.

Проблема очевидна. Ни федеральные архивы, ни историческая наука стараются не замечать реальных проблем в архивном обеспечении темы революции. Например, полицейского охранительства «личных тайн» вождей революции столетней давности.

Предварительный (промежуточный) итог видится таковым. Директивная установка на «примирение» в освещении темы революции скрупулезно выполняется на федеральном уровне. На местном уровне, особенно в национальных автономиях, упор делается на огромной роли Октябрьской революции в обретениях малыми народами государственной независимости.

Научные конференции, декларируя абстрактную постановку «проблемных» вопросов, не идентифицируют их и следовательно не представляют конкретных рецептов их разрешения.

На сегодняшний день федеральные архивы не ввели в научный оборот новых документов о революции. Об этом свидетельствует перечень документов, рассекреченных Росархивом за 2016 год. Многие представляемые на выставках как откровения документы в действительности были введены в оборот еще во времена М.Н. Покровского на страницах «Красного архива», к десятилетию Великого октября в 1927 году.

Просветительская деятельность архивов все больше напоминает музейно-выставочную. Ее сопровождает всплеск внимания СМИ в момент инаугурации проектов. О популярности среди населения и охвате целевых аудиторий судить пока рано. Но и здесь заметен разрыв между первоначальным импульсом и постинаугурационной рутиной. Ажиотаж, который сопровождал выставку Валентина Серова в Государственной Третьяковской галерее, или атмосфера революционных ожиданий из известного хита «Экспонат» Сергея Шнурова («Шнура») группы «Ленинград» при этом не замечается.

Сергей Антоненко

Столетие революции и Русская православная церковь

В условиях, когда многие правительственные и общественные структуры дистанцировались от дискуссии о революции, Русская православная церковь остается одним из наиболее активных комментаторов темы. В отношении церковных авторов к событиям вековой давности прослеживается особая сопричастность, ведь Церковь — один из немногих российских институтов, ведущих линию своей преемственности с дореволюционных времен. То, что для других — просто исторический факт, для Церкви — часть ее собственной биографии. Кроме того, многим церковным мыслителям и публицистам присуще осмысление происходящего в контексте Священной истории, как манифестации Божественного Промысла о судьбах Церкви и Народа Божия. Крушение империи Романовых (последнего православного царства) предстает в этой перспективе событием эсхатологического масштаба, сопоставимым с падением Иерусалима, разрушением Храма. Для сравнения скажем, что ордынское нашествие XIII века для церковных летописцев не было таким великим, потрясающим основы духовного мира событием…

Следует отметить и особое общественное внимание к выступлениям и оценкам Предстоятеля русской церкви. В то время как представители академической науки, общественные и политические деятели в публичных выступлениях, посвященных революции, часто подчеркивают относительность любых современных оценок, за Патриархом признается прерогатива оценивать день нынешний и день минувший с нравственных позиций, исходя из вечных, нерелятивируемых ценностей. У значительной части российского общества имеется запрос именно на такую, нравственно-историософскую оценку революционной эпохи (как и истории в целом). Немалая часть россиян хотели бы воспринимать историю как «учительницу жизни», а не просто как компендиум фактов. Однако в данной ситуации голос Церкви звучит далеко не всегда уверенно; честный и глубокий анализ революционной эпохи и роли в событиях священноначалия, духовенства, церковной интеллигенции, приходского актива пока лишь намечается.

С целью выработать интегральное видение революции, согласовать позиции церковных и светских интеллектуалов, со стороны Церкви предпринимаются попытки наладить взаимодействие с научно-исследовательским сообществом. В первые месяцы 2017 года обыденной практикой стала организация форумов и встреч «на церковной территории», с приглашением на них академических ученых. Несколько таких мероприятий состоялось 25–27 января в рамках XXV Международных Рождественских образовательных чтений. Программа чтений включала, в частности, конференцию «Революции 1917 года в России» (председатель — епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов), куратор — А.И. Безбородов, директор ИАИ РГГУ) и круглый стол «Февральская революция: причины и уроки» (среди выступавших — епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов); Ю.А. Петров, директор ИРИ РАН; В.П. Булдаков, главный научный сотрудник ИРИ РАН; А.К. Сорокин, директор РГАСПИ; О.В. Павленко, проректор РГГУ по научной работе).

Обмен мнениями представителей Церкви и светских ученых по поводу революции, несомненно, способствует развитию диалога между этими интеллектуальными мирами. Однако надежды некоторых церковных деятелей на вовлечение авторитетных историков в правоконсервативный, зачастую православно-монархический дискурс, пока не оправдываются. Академические и церковные суждения о революционной эпохе существуют как бы в параллельных плоскостях. Со стороны профессиональных историков звучат осторожные, предельно объективизированные оценки, чуждые пафоса осуждения или покаяния. Лишь некоторые исследователи позволяют себе эмоциональные, резкие высказывания: например, частый собеседник православных СМИ профессор Владимир Лавров так характеризует революцию: «Это была именно катастрофа, была русская трагедия. Мы потеряли тысячелетнюю великую православную Россию, что тут великого? Это ужас! И реки крови».

В начале 2017 года стало очевидным, что Церковь определилась с «хронологической проблемой» революции: происходившее на российском политическом пространстве в 1917 году оценивается как единый деструктивный процесс, при этом основной смысловой акцент решительно переносится с Октября на Февраль. Именно в падении монархии и в последующем опьянении общества свободой видятся корни всех бед и несчастий, случившихся с Россией.

Интересной и показательной является динамика позиции Патриарха Кирилла в отношении революции. Можно констатировать ее ужесточение. Так, в рождественском интервью 7 января 2015 года Патриарх отмечал присутствие в революционном процессе «стремления к справедливости» и задавался вопросом: «разве мы можем сказать, что плохо то, что люди стремились к справедливости?». В октябре 2016 года на встрече с участниками международного фестиваля «Вера и слово» Предстоятель Русской православной церкви призвал не бороться с памятниками, не нагнетать страсти вокруг исторических персоналий, даже представителей большевизма: «история должна перестать разделять народ». Но уже в начале 2017 года примирительный тон сменился резким осуждением революции: в годовщину февральских событий из уст Патриарха прозвучало однозначное определение: «революция — великое преступление». Наконец, 28 марта на заседании Палаты попечителей Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия Патриарх Кирилл сделал вызвавшее бурную полемику заявление, в котором возложил ответственность за «мясорубку», «за страшные события 100-летней давности» на интеллигенцию: «Все, что произошло в ХХ веке… не является ли органическим следствием страшных преступлений, которые интеллигенция совершила против веры, против Бога, против своего народа, против своей страны?»

Нарастающая однозначность осуждения с церковных кафедр революции и всего, что с ней связано, несколько контрастирует с гораздо менее уверенной позицией священноначалия Московского патриархата по поводу захоронения (перезахоронения) В.И. Ленина. В марте 2017 года Архиерейский синод находящейся в каноническом единстве с Московским патриархатом, но фактически автономной Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ) выступил с заявлением о необходимости освобождение Красной площади от «останков главного гонителя и мучителя XX века и сокрушение поставленных ему памятников». Отвечая на эту инициативу, в начале апреля в эфире программы «Церковь и мир» митрополит Волоколамский Иларион, председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата, признал, что «человек должен быть похоронен в земле», а «Мавзолей и мумифицированное тело — это реликт прошлого, от которого давно следовало бы отказаться». Но тут же заявил, что «с этими решениями опоздали уже на четверть века». По словам митрополита, «если этого не сделали тогда [в 1991 году], то сейчас нужно дождаться того момента, когда вокруг этого вопроса в обществе будет согласие». Ведь «никто не заинтересован сейчас в том, чтобы разбередить старые раны, чтобы взбудоражить наше общество, чтобы спровоцировать раскол». Таким образом, проблема захоронения Ленина в интерпретации высокого иерарха и одного из ведущих церковных интеллектуалов переносится из сакрально-символической сферы в область политической прагматики и целесообразности.

В «околоцерковной» публицистике по-прежнему немало дискуссий вызывает вопрос о фактической ответственности синодальных иерархов и Церкви в целом за крушение российской монархии. Вызвавшие широкий общественный резонанс работы историка Михаила Бабкина (Священство и царство (Россия, начало ХХ века — 1918 г.). М., 2011 и др.) подвигли многих радикальных критиков историко-канонического опыта русской церкви к обвинениям в адрес священноначалия (а то и всего духовенства) в «отступничестве» в февральско-мартовские дни или даже в прямом соучастии в революционном заговоре. Ряд церковных историков (Ф. Гайда и др.) полемизируют с этой «обвинительной» позицией. Петербургский историк Павел Рогозный, автор книги «Церковная революция 1917 года» (СПб., 2008), в интервью корреспонденту медиапроекта «Стол» 1 марта 2017 года так ответил на вопрос о том, есть ли основания говорить, что «церковники» предали Государя: «Нет, конечно, царя они не предали, он сам отрекся от престола. И мнение некоторых историков, что Церковь якобы предала монарха, не имеет под собой никакого основания».

Однако среди церковных радикалов, как право-монархического и «царебожнического», так и либерального толка, распространена убежденность в том, что высшее духовенство 1917 года несет часть ответственности за революцию. 1 марта в программе «От первого лица» на телеканале ТРО председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Владимир Легойда выступил с «сенсационным» заявлением, вроде бы подтверждающим эту позицию. СМИ поспешили напечатать сообщения об этом с заголовками вроде «Владимир Легойда: Церковь несет часть ответственности за Октябрьскую революцию» (сайт «Православие и мир»). На самом деле В. Легойда сказал следующее: те, кто совершал революцию, происходили из расцерковленной среды, в возникновении которой — «вина и ответственность тех священников, Церкви, которая тогда была». Но сама Церковь начиная с эпохи Петра I была жертвой государственного насилия, «планомерно бюрократизировалась». Таким образом, вместо ожидавшегося многими «церковного покаяния» из уст информационного чиновника Патриархии прозвучала вполне традиционная для церковных историков версия о двухсотлетнем синодальном «вавилонском плене» Церкви и революции как следствии этого плена…

Вместо серьезного (и — добавим — порой опасного) идейного осмысления событий 1917 года в церковно-общественной сфере разворачивается своего рода конкуренция покаянных проектов. Наиболее заметными являются две линии — «официально-патриархийная» и «альтернативная». Ключевым (на данный момент) мероприятием первой линии стала акция в храме Христа Спасителя 18–19 февраля под названием «Памяти погибших. Февраль. Трагедия. Уроки истории. 1917 год». Акция включала спектакль-реквием, показ документального фильма, научную конференцию, панихиду по погибшим… Альтернативная акция «Преображенского содружества малых православных братств» (духовным попечителем которого является известный священник-модернист о. Георгий Кочетков) носит название «Имеющие надежду». Она располагает собственным интернет-сайтом; в ее рамках в разных городах России работает лекторий «1917»; в Сети проходит флэш-моб #НамНужноРасстаться, «посвященный освобождению страны от советской символики, прежде всего памятников Ленину».

15 марта в концертном зале Завода имени Ленина в Москве прошел концерт-размышление «Февраль 1917»… Можно было бы ожидать от церковных либералов-модернистов приятия Февраля и противопоставления его Октябрю (в духе Георгия Федотова), но, кажется, ситуация развивается по-иному. По словам о. Георгия Кочеткова, «в феврале-марте никто не знал, чем все кончится, и эта недальновидность слишком для многих и в обществе, и в церкви, для людей из разных слоев сыграла губительную роль. Люди были не готовы сопротивляться злу… Во всем новом хотелось видеть добро, а в старом — зло, и в этом была неправда». Последователи о. Георгия развивают «покаянные технологии» перестроечного времени (например, устраивают коллективные просмотры фильма «Покаяние»).

Примечательно, что в дни юбилея Февраля практически не был слышен голос «красной» фракции в Церкви — христианских социалистов и коммунистов, православных сталинистов (последние, впрочем, всегда воспринимали Сталина как силу контрреволюционную).

Можно прогнозировать, что в течение 2017 года в церковной публицистике будет усиливаться акцент на негативном значении Февраля, а не Октября; развиваться культ новомучеников. Специально изготовленный ковчег с мощами святых, пострадавших за веру после революции, к столетию Октября провезут по России (решение об этом было принято священноначалием еще в январе 2017 года). Кульминацией памятных мероприятий станет пастырская поездка Патриарха в Екатеринбург в июле 2018 года. Существует вероятность маргинальных локальных общественных конфликтов вокруг наиболее острых тем, связанных с революцией и памятью новомучеников (вроде скандала с фильмом «Матильда»).

Павел Опалин

Интернет и «уроки Февраля»

Очередной этап мониторинга в рамках проекта АИРО-XXI «Революция-100» посвящен реакции российских интернет-изданий на юбилей Февральской революции, а также активизации дискуссии на тему того, как события столетней давности «проецируются» на современность через средства массовой информации, социальные сети и иные дискуссионные площадки, доступные сегодняшнему пользователю всемирной паутины. Значительное внимание уделяется как реальным историческим фактам, которые транслируются через публикацию множества архивных материалов в электронных СМИ и на специализированных порталах, так и «языку», на котором носители такой информации общаются с ее непосредственным получателем за экраном компьютера.

Популярное интернет-издание «Медуза» посвятило теме Февральской революции большой материал, оформив его в традиционном для себя формате вопросов и ответов (подобные тексты публикуются на этом сайте под заголовком «стыдные вопросы о…»). Авторы статьи «понятным языком» объяснили различия и связь между Февральской и Октябрьской революциями, политические взгляды и требования участников событий в Петрограде, позиции иностранных государств, а также перечислили ряд причин падения монархии в России. Также портал подготовил короткий видеоролик «Февральская революция за 2,5 минуты», в котором максимально наглядно и с присущей «Медузе» здоровой иронией описывается порядок событий, которые закончились отречением Николая II от престола.

14 марта издание РБК опубликовало на своем сайте подборку записей из дневника Николая II, в которых запечатлены события Февральской революции глазами последнего российского императора. В конце материала приводится текст Манифеста об отречении. На следующий день на сайте РБК появилась краткая подборка заметок иностранной прессы о революционных событиях в России в феврале 1917 года. В нее входят фрагменты статей американских The Times, The New York Times, британской The Manchester Guardian, французских Excelcior, Le Gaulois и L’Humanite.

На сайте издания «Ведомости» работает раздел «100 лет революции 1917 года», где читатель может познакомиться с публикациями российских и иностранных газет, освещавших события в Петрограде, посмотреть фотографии, а также прочитать аналитические материалы, подготовленные историками и другими экспертами.

На сайте русской службы Радио «Свобода» также продолжает действовать проект «Столетие Революции», в котором собраны материалы, так или иначе связанные с 1917 годом, его последствиями для России и мира, а также проблемами, которые перекочевали в современность.

Наконец, издание «Коммерсантъ» запустило масштабный спецпроект «От империи к Советам. Что происходило в России 1917 года». Помимо аналитических материалов и фотогалерей на сайте доступен архив из оцифрованных архивных номеров «Коммерсанта» и «Огонька», которые выходили в 1917 году и стали свидетелями обеих революций. Проект действует в тесном сотрудничестве с порталом «1917. Свободная история».

Прямой доступ к историческим источникам в Интернете, который организуют сайты, упомянутые на этом и предыдущих этапах мониторинга, позволяет читателю сформировать свой собственный взгляд на эпоху, а также сделать выводы о значимости ее уроков для современного мира. И в данном случае опыт 1917 года зачастую воспринимается буквально и проецируется на современность (порою — грубо).

Так, тема исторических параллелей с революционными событиями 1917 года время от времени упоминается в социальных сетях и блогах в контексте прошедших этой весной акций протеста, участники которых требовали отставки правительства Дмитрия Медведева, а также просили президента России Владимира Путина не выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах в 2018 году.

К примеру, на видеохостинге YouTube легко найти несколько роликов, авторы которых, пользуясь «нарезкой» из видеорепортажей об организованных оппозиционером Алексеем Навальным антикоррупционных акциях, проводят прямые параллели с февралем 1917 года (зачастую пренебрегая историческими фактами и не вникая в такие подробности, как требования участников акций, охват протестных мероприятий и их последствия). Массовые задержания, которые последовали за несогласованными во многих городах митингами и шествиями, в этом контексте сравниваются с жесткими ответными действиями властей на волнения в революционном Петрограде.

На наш взгляд, ситуацию с протестным движением в современной России, на которую в Интернете многие смотрят через призму Февральской и Октябрьской революций, достаточно емко описал главный редактор издания Carnegie.ru Александр Баунов. В интервью Forbes он предположил, что «сейчас действует магия 1917 года». По словам журналиста, «у власти есть совершенно справедливое ощущение, что ей бросают юбилейный революционный вызов, и его нужно как-то достойно принять». При этом недовольство коррупцией Баунов назвал «фоновым чувством» и заявил, что не видит признаков политического кризиса.

Еще несколько важных для мониторинга ситуации мнений были высказаны в ходе круглого стола, организованного авторами проекта «1917. Свободная история», который продолжает оставаться одной из наиболее активных информационно-дискуссионных интернет-площадок по этой теме. В беседе приняли участие видные представители СМИ, внимательно наблюдающие за тенденциями в современном информационном пространстве. Основной темой стали поиски ответа на вопросы о том, как говорить о революции и какие уроки можно извлечь из ее опыта.

Так, учредитель премии «Просветитель» Дмитрий Зимин назвал Февральскую революцию одним из трех (наряду с революцией 1905 года и образованием Российской Федерации) проявлений стремления российского народа к свободе. При этом он подчеркнул, что сегодня опыт 1917 года никто не использует. Журналист Владимир Познер, в свою очередь, заявил, что современной России нечему учиться у Февральской революции и ее современников, так как они действовали не в порыве стремления к свободе, а из «желания покушать». Телеведущая Ксения Собчак обратила внимание участников дискуссии на широкое освещение юбилея Февральской революции в зарубежной прессе и практически диаметрально противоположную реакцию российских СМИ.

Но наиболее важным в контексте рассматриваемой нами темы представляется мнение, высказанное создателем «Свободной истории» — журналистом Михаилом Зыгарем. Он подчеркнул, что в настоящее время не существует официальной линии по поводу празднования 1917 года и отношения к этим событиям. Зато есть четко прослеживаемые тенденции в освещении этих событий федеральными СМИ, (включая связанные с ними интернет-издания). «Они про то, что все революции одинаковые, цветные, делаются на западные печеньки, и это всегда плод кровавого заговора какого-то заокеанского обкома: Февральская революция — дело рук англичан, а Октябрьская — немцев», — заявил Зыгарь. При этом он в очередной раз подчеркнул важность неофициальной дискуссии на тему любого исторического события, включая революции 1917 года.

Одним из выводов, которые можно сделать уже на этом этапе мониторинга может быть утверждение о том, что Интернет и социальные сети являются ценным и мощным инструментом для «погружения» пользователя в ту или иную историческую действительность. За счет множества способов быстро и наглядно донести информацию до конечного потребителя, цифровое пространство «обходит» традиционные способы знакомства с историей — через книги, познавательные программы и лекции. Неудивительно, что сразу несколько серьезных интернет-изданий сделали ставку на публикацию архивных источников, «привязанную» к реальной хронологии событий. Остается надеяться, что такой подход получит дальнейшее развитие.

При этом, как уже неоднократно отмечалось ранее, интернет продолжает оставаться не только хранилищем информации, но важнейшей, наиболее активно развивающейся дискуссионной площадкой, в рамках которой, несмотря на регулярно вводимые государственными надзорными органами ограничения, все еще существуют возможности для выражения самого широкого спектра мнений.

Борис Соколов

Революция и художественный мир

На ниве художественной литературы появилась первая ласточка, посвященная юбилею революции. Писатель Евгений Попов в № 2 журнала «Октябрь» опубликовал эссе «Революция», посвященное «грядущему столетию Великого Октябрьского большевицкого переворота». Основная идея этого произведения сводится к следующему: «Эх, взять бы этого Джона Рида, предтечу мировых “леваков”, трансформировавшихся после развала СССР в русофобов, да закатать на три года в Соловки, как мечталось известному персонажу “Мастера и Маргариты” советскому поэту Ивану Бездомному!»

Традиционную «Театральную ночь» в конце марта ряд театров посвятил революции 1917 года. Так, в зеленоградском театре «Ведогонь» 26 марта была показана инсталляция единого фотомонтажного графического цикла Юрия Рожкова «Рабочим Курска, добывшим первую руду» по одноименной поэме Владимира Маяковского. Одновременно прошли перформансы под тем же названием. Артисты также зачитали со сцены дневники и письма очевидцев событий 1917 года.

В Истринском драматическом театре в мартовскую «Театральную ночь» показали инсталляцию, посвященную «трагическим событиям революции 1917 года».

В марте в Объединенном музее писателей Урала открылась выставка «Футурум Революции», являющаяся одним из этапов масштабного мультижанрового проекта «Я Революция / ЯRevolution». В этом проекте участвует также Екатеринбургский камерный театр. В рамках этого проекта будут представлены проекты, преломляющие революцию 1917 года сквозь театр, архитектуру, поэзию и живопись. 100-летний юбилей событий 1917 года рассматривается как повод показать революционные изменения в русском искусстве начала ХХ века.

В какой-то мере к теме революции 1917 года имеет отношение российско-португальский сериал «Мата Хари» (режиссеры Дени Берри, Джулиус Берг, Ольга Ряшина, производство Star Media, Filmes do Tejo), в марте — апреле показанный на Первом канале. Кульминационные события 12-серийного фильма происходят в 1917 году, и события русской революции отражаются в судьбе капитана Русского экспедиционного корпуса во Франции Владимира Маслова, любовника главной героини.

Людмила Гатагова

«Неудобный юбилей»: столетие революции 1917 года на постсоветском пространстве

Всем постсоветским странам, по справедливому замечанию казахстанского историка Д.Р. Ашимбаева, в значительной степени свойственна склонность к негативизации периода имперской и советской истории. Ашимбаев видит причину этого в стремлении молодых государств противопоставить своему прошлому «значимость нового этапа государственного строительства, социально-экономической политики и новой идеологии» и тем самым обосновать права правящих элит на политическое и социальное лидерство.

По этой и многим другим причинам после распада СССР календари праздничных дат практически в каждой стране подверглись радикальному пересмотру. На постсоветском пространстве развернулся процесс конструирования ритуалов, связанных с утверждением новых праздников. Неудивительно, что и в отношении приближающегося столетия юбилея революции 1917 года ожидалась крайне неоднозначная реакция. Ожидания аналитиков не обманулись: в большинстве стран постсоветского пространства наблюдается весьма широкий разброс трактовок эпохальной столетней годовщины и отношения к ней.

Если из отдельных впечатлений сложить общую картину и проанализировать все нюансы отношения к юбилейной дате, то трудно не заметить возникшее между постсоветскими странами культурное отчуждение. Оно сказывается не только в различии подходов к столетию эпохального исторического события, но, прежде всего, в отсутствии у сторон стремления к его совместному осмыслению.

Что касается восприятия революции, как явления, бросается в глаза тенденция к фрагментаризации событий столетней давности и стремление выхватывать из общего контекста отдельные частные сюжеты — для конструирования собственных «октябрьских» нарративов, либо для подмены их более «значимыми» концептами. Любопытным представляется и тот факт, что подобные нарративы зачастую подаются вне всякой связи с имевшим место столетие назад глобальным историческим явлением, оказавшим колоссальное влияние на все без исключения народы Российской империи.

Лишь немногие страны сохранили прежние календари и продолжали придерживаться советских праздничных дат. В этом смысле традиционное восприятие юбилея революции 1917 года сохраняется в трех постсоветских образованиях: в Беларуси, Киргизии и Приднестровье.

В Беларуси, одной из немногих, 7 ноября по-прежнему является государственным праздником и выходным днем. Власти страны отказались от конструирования новых ритуалов, ограничившись акцентированием внимания на одном из главных для белорусов последствий Октябрьской революции, а именно — на создании предпосылок к возникновению белорусской государственности. Отказ от пересмотра профиля главного коммунистического праздника диктовался, прежде всего, стремлением учитывать стойкую приверженность населения советским ценностям и считаться со спецификой его социальной памяти.

В Центральной Азии единственной страной, сохранявшей приверженность главному советскому празднику, остается Киргизия. Возможно, глубинные причины этой приверженности также следует искать в недрах социальной памяти населения, однако, скорее всего, они кроются исключительно в политической плоскости. Впрочем, и в Киргизии нащупали собственную линию восприятия юбилея, увязав его со знаменитым туркестанским восстанием 1916 года. Местные эксперты объявили, что между восстанием и революцией 1917 года существует незримая причинно-следственная связь. «То, что в среде мусульман Средней Азии не было единства, — пишет историк К. Абдуллаев, — не может перечеркнуть того очевидного факта, что 1916 году регион начал свой нелегкий путь к свободе, а империя вошла в пике и окончательно развалилась ровно через год после подавления восстания».

Юрий Басилов

Как встречают столетие Революции в Санкт-Петербурге

Казалось очевидным, что в Петербурге-Петрограде-Ленинграде, бывшей столице Российской империи, городе, неразрывно связанном в XX веке с историей революций и получившем в советской идеологии наименование «колыбели революции» и города Ленина, 100-летие Русской революции 1917 года призвано стать центральным событием городской жизни.

На необходимость этого указывали некоторые представители городской администрации. Выступая 22 января 2017 года в рамках Евразийского ивент-форума на деловом обеде, на котором представители туристической отрасли и городской власти обсуждали стратегии повышения туристической привлекательности Петербурга, заместитель председателя Комитета по культуре Александр Воронко заявил: «В 2017 году тема Октябрьской революции неизбежно превалирует для Санкт-Петербурга, так определено историей». В ходе обсуждения было предложено посвятить 2017 год 100-летию революции и провести его под лозунгом «Петроград — центр русской революции, изменившей мир». Представители туристического бизнеса предлагали новые туристические маршруты и образовательные программы для школьников, рассказывающие, как развивались события в Петрограде в феврале — октябре 1917 года, а также новые музейные экспозиции про революцию. Однако, как можно судить, до сих пор пока еще не создан единый общегородской событийный план отмечания этого юбилея.

В то же время Комитет государственной службы и кадровой политики администрации губернатора Санкт-Петербурга запустил цикл открытых историко-политических лекций для госслужащих Санкт-Петербурга, посвященных столетию революции 1917 года. Первую лекцию «Великая русская революция. 1917 год» провел директор музея «Смольный» Николай Третьяков (3 марта в день годовщины Февральской революции), но посвящена она была Октябрьской революции, которую, как он отметил, правильнее было бы считать переворотом. По его мнению, «Октябрьская революция является одним из самых неоднозначных эпизодов отечественной истории, дискуссии вокруг которого не стихают по сей день».

Правда, в течение прошедших месяцев можно было отметить, что сама городская и районные власти города почти не отмечают на официальном уровне юбилей Февральской революции, они следуют здесь общей установке власти замолчать революцию. Губернатор не посвятил этому юбилею ни одного своего публичного выступления. Характерно, что, выступая на митинге 1 мая на Дворцовой площади, он заявил: «В этом году праздник особенный — исполняется сто лет со времени, когда этот праздник стал открытым и легальным».

В научном сообществе города Революция 1917 года уже стала темой нескольких прошедших конференций. Так, 28 февраля в Российском гидрометеорологическом университете прошла Международная научная конференция «Февраль 1917 года: взгляд через столетие». На пленарном заседании особенно подчеркивалась геополитическая предопределенность Февральской революции, которая стала результатом заговора западных геополитических противников Российской империи, заинтересованных в ее развале. Затем проблемы революции рассматривались во многих конкретно-исторических докладах на секциях «Первая мировая война и Февральская революция», «Внутренние противоречия России и революционные события февраля 1917 года», «Февральская революция в культуре и искусстве». В резолюции конференции подчеркивалась научная актуальность комплексного изучения Февральской революции как самостоятельного и значимого исторического события, дающего исторические уроки для современности. Специально подчеркивалось: «Особое место в тематике конференции получило обсуждение Февральской революции как последней возможности удержать страну от падения в пропасть безвластия и полного хаоса путем “замены” династии Романовых на Временное правительство, а также версии о “поддержке” революционеров из-за рубежа. В наши дни тема насильственной замены органов власти и организуемых извне так называемых “цветных революций” как нельзя более актуальна».

22 апреля 2017 года в Санкт-Петербургском государственном университете состоялся круглый стол «1917 год: динамика революционных событий в России». Проведение научного форума посвящено 100-летнему юбилею революционных событий в России, изменивших мир в ХХ веке. На заседаниях обсудили темы: Первая мировая война и революция 1917 года; революционные события февраля — октября 1917 года; отражение революционных событий 1917 года в литературе и искусстве; историческая память о революции 1917 года.

В работе круглого стола приняли участие студенты и аспиранты ведущих вузов города: СПбГУ, Санкт-Петербургского политехнического университета, Российского государственного гидрометеорологического университета, Санкт-Петербургского государственного технического университета, Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики. Всего было сделано более 30 докладов.

В приветственном слове директор института А.Х. Даудов заявил, что событие русской революции 1917 года неоднозначное, вызвало разные трактовки, и призвал к объективному изучению революции. Во многих докладах звучала мысль, что произошла Великая русская революция, изменившая мир в XX веке. Много докладов было про память революции, о ее культурном наследии. Правда, студентов, кроме докладчиков, почти не было. Многие студенты повторяли образы современной официальной пропаганды — революция привела к расколу нации. Часто говорилось о трагедии революции. Делался вывод, что урок революции — сохранение единства.

Алексей Антошин

Столетие Революции в Екатеринбурге

Как и в целом по стране, мероприятия, проводимые академическим сообществом в Екатеринбурге, нередко лишь приурочены к юбилейной дате, но реально посвящены той проблематике, которой занимаются специалисты в той или иной сфере гуманитарного знания. Однако как власть, так и оппозиция также используют подобные акции лишь как информационный повод, чтобы еще раз заявить о своей позиции по актуальным проблемам российской политики. Пожалуй, наиболее ярким примером такого рода является научная конференция «Революция и культура. ХХ век», которая прошла в Уральском федеральном университете (УрФУ) — главном вузе региона — в апреле 2017 года. В данном случае факультет искусствоведения и культурологии УрФУ фактически лишь приурочил свою традиционную конференцию к юбилейному событию, поэтому неудивительно, что большинство докладчиков выступали по тематике, которая только косвенно связана с революцией 1917 года. Однако открытие конференции ознаменовалось приветствием полпреда Президента РФ в Уральском федеральном округе Игоря Холманских, который подчеркнул, что «уроки истории были оплачены ценою миллионов жизней. Мы сделали выводы. Современное российское общество отторгает все попытки дестабилизировать ситуацию, ввергнуть страну в пучину хаоса». Идеологический посыл власти обществу был выражен весьма четко.

Однако еще более активное стремление «актуализировать» данное научное мероприятие было выражено в заглавном докладе, с которым на пленарном заседании выступил один из ведущих российских искусствоведов Кирилл Разлогов. Заявив о том, что русская революция базировалась на идеях эпохи Просвещения, он подчеркнул, что революция одновременно привела к рождению нового искусства советского авангарда, уникальность которого состояла в том, что это был «эксперимент, понятный миллионам». Впрочем, значительная часть выступления была посвящена характеристике современной культурной политики в России. К.Э. Разлогов доказывал собравшимся, что эта политика представляет собой отрицание парадигмы Просвещения, откат к «допетровской России». По мнению известного искусствоведа, современная культурная политика носит реставраторский характер и базируется на триаде «православие – самодержавие – народность». Характерно и то обстоятельство, что самая большая по количеству участников секция данной конференции прошла в Президентском центре Б.Н. Ельцина и была посвящена «второй культурной революции» в России, которая, по мнению организаторов мероприятия, прошла в 1990-е годы.

Тот факт, что большинство докладов на данном мероприятии было посвящено не событиям революции 1917 года, отнюдь не случаен. Он связан с тем обстоятельством, что мало кто из уральских историков специально занимается данной проблематикой. После всплеска интереса к политической истории России начала ХХ века, случившегося в 1990-е годы, наступил резкий спад 2000-х годов. Дефицит специалистов был заметен, например, на конференции «Великая Российская революция: достижения и проблемы научного познания и преподавания», состоявшейся в Уральском государственном педагогическом университете в марте 2017 года. Лишь несколько докладов были посвящены освещению событий революции в современной российской историографии, антропологическому измерению этого явления. Вместе с тем в центре ряда выступлений был тезис Президента РФ о необходимости национального примирения (характерна тема одного из докладов: «Революция и контрреволюция в России: долгий путь к согласию»).

Пожалуй, самым заметным на Урале проектом, рассчитанным не на академическое сообщество, а на массовую аудиторию, является «100 монологов о революции». Он организован «Областной газетой» — официальным изданием губернатора и Законодательного собрания Свердловской области. В течение всего 2017 года политики, ученые, деятели культуры, рядовые граждане высказывают свое отношение к событиям 100-летней давности. Следует отметить, что, несмотря на официальный характер «Областной газеты», редакции удается показать реальное многообразие мнений, существующих в российском обществе по вопросу о революции. Так, например, газета предоставила возможность высказать свое мнение Ирине Хакамаде, которая заявила: «Бесхребетность царской элиты, слабое Временное правительство, противоречия между ключевыми политическими игроками — все это привело к тому, что в 1917-м Россия потеряла свое будущее». Естественно, и она не упустила возможность заметить, что «ситуация тех лет отчасти напоминает мне нынешнюю, когда те же Явлинский или Навальный не хотят о чем-либо договариваться».

Весьма негативно оценил события 1917 года и популярный театральный режиссер Николай Коляда, заметивший: «Стране был просто переломан хребет… За что и почему было такое наказание, такая кара моей Родине — я не знаю». При этом он подчеркнул: «Снова какие-то брожения в обществе, и снова всем хочется революций. Оказывается, история ничему не учит».

Вместе с тем проект «Областной газеты» еще раз продемонстрировал, что в современном российском обществе весьма распространены настроения ностальгии по советскому прошлому. В связи с этим предпринимаются попытки реанимировать идею Великой Октябрьской социалистической революции. Особенно характерно то, что они высказываются отнюдь не только КПРФ и рядом других политических сил, но и Иннокентием Шереметом, руководителем Телевизионного агентства Урала (ТАУ) — средства массовой информации, имеющего в течение последних 20 лет наиболее массовую в области аудиторию. Именно И. Шеремет, чьи выпуски новостей отличаются обилием бытовых и криминальных сюжетов, привлекающих внимание «среднего екатеринбуржца», заявил, что Октябрьская революция «оказалась величайшим благом… Кровавые сталинские репрессии? Но то же самое происходило в десятке просвещенных европейских стран: Испании, Италии, Германии. …Наш народ совершил феноменальный в истории человечества социально-экономический рывок. В годы советской власти были побеждены практически все тяжелейшие пороки, присущие капиталистическому (в том числе и современному) обществу…» Характерно то, что именно ежедневные передачи И. Шеремета оказывают ключевое влияние на сознание основной массы населения Среднего Урала, во многом формируя отношение свердловчан к различным явлениям.

Ежемесячные обзоры мониторинга см.: www.airo-xxi.ru