Революция-100: обзор юбилейных тенденций

Новейший мониторинг АИРО-XXI

Дмитрий Андреев, Геннадий Бордюгов

7 мая — 7 сентября 2017. Молчание Кремля в холодное лето 2017-го

В летние месяцы специфика переживания Россией юбилейного революционного года достигла, наверное, апогея парадоксальности — если брать за точку отсчета начало всех дискуссий в связи со 100-летием революций 1917 года. Эта парадоксальность заключалась в том, что разрыв между общественным и властным дискурсами о 1917 годе стал буквально невообразимым: общество, несмотря на в целом неудавшееся и не очень жаркое лето, чуть ли не бурлило переживаниями юбилея (проводились многочисленные научные конференции, литература и публицистика переполнялись сюжетами, прямо или косвенно связанными с 1917 годом, социальные сети кипели, усматривая аналогии — как правило, надуманные — между политическим кризисом столетней давности и якобы мощнейшими тектоническими движениями, вот-вот готовыми прорваться сквозь официозный лоск деланного благополучия и стабильности на поверхность политической жизни, «важнейшее из всех искусств» — особенно неигровое — регулярно будоражило телеаудиторию очередными разоблачениями), а власть никак на него не реагировала, сохраняла гробовое молчание, а если и высказывалась, то предельно невнятно, намеками, по касательной.

Не будет особым преувеличением сказать, что именно это молчание власти и прежде всего ее средоточия — Кремля — в прошедшие месяцы стало для экспертного сообщества главным раздражителем, источником различных домыслов и как бы аналитических построений, удачным поводом помелькать в публичном пространстве на фоне очевидного событийного штиля: саммит «Большой двадцатки», коренной перелом военной кампании в Сирии, новый виток войны санкций, очередные гримасы украинского «политикума» и северокорейское бряцание оружием были многократно пережеваны и тихо сошли на нет. До начала главного электорального цикла, который завершится в марте будущего года, еще долго. В этой ситуации уже даже не какое-то событие, не какой-то факт, вообще не нечто бывшее, имевшее место и состоявшееся попадали в фокус внимания, а тишина, пустота, молчание, отсутствие какой бы то ни было реакции Кремля на революционный юбилей.

Именно эти попытки как-то отрефлексировать игнорирование властью 100-летия революций 1917 года и стали в последние месяцы наиболее любопытными попытками актуализировать 1917 год, увидеть через его оптику нынешнюю Россию, оценить шансы возникновения в ней тех или иных непредвиденных социально-политических процессов. Можно даже провести определенную классификацию объяснений того, почему Кремлю так неинтересен этот юбилей.

Наиболее распространенное и, прямо скажем, банальное — а значит, неверное в реалиях нашей иррациональной политики — объяснение занятой Кремлем позиции сводится к тому, что власть-де не хочет касаться неудобной для себя темы. Это неудобство заключается в том, что для успешной игры в заговоры агентов влияния Запада, либералов и всяких масонов с отсылками к февральскому перевороту 1917 года требуется определенный разогрев общества — а это опасно из-за своей непредсказуемости, особенно накануне таких ответственных выборов. Да потом и юбилей свержения самодержавия уже прошел, а в массовом сознании 1917 год — это по-прежнему, по инерции, вызванной мощнейшим пропагандистским зарядом советской эпохи, усиленным к тому же ностальгией по тем временам, прежде всего и главным образом Октябрьская революция. А с октябрем 1917 года уже не так просто, как с февралем. Тоталитаризмом большевистского режима сейчас никого не напугаешь — не в перестроечное время живем, — а риторику социальной справедливости порожденного Октябрьской революцией советского строя вообще трудно чем-либо дезавуировать в обстановке продолжающегося расслоения российского общества. Вот и получается, что лучше всего промолчать, сделать вид, что никакого юбилея и в помине нет, а если что-то и есть, то это всего-навсего история, удел ученых и архивистов, а потому основная часть общества юбилеем не интересуется, а значит, и власть, ориентирующаяся именно на большинство, предпочитает в данном случае не высказываться по поводу юбилея.

Реже приходилось слышать совсем уж примитивное объяснение: дескать, Кремль вообще знает о своем более чем шатком положении и потому боится даже самого слова «революция». Поэтому он счел, что гораздо лучше и правильнее замолчать юбилей, сделать вид, что никакой круглой даты, достойной празднования, нет. Подобного рода комментариев больше всего, но и аргументация в них откровенно слабая.

Но почему-то в медийном пространстве не прозвучало еще одного вполне очевидного аргумента, который сам невольно приходит в голову по прошествии уже фактически трех президентских сроков Владимира Путина — столь продолжительного промежутка времени вполне хватило, чтобы изучить манеру политического поведения президента. Он традиционно любит делать неожиданные политические ходы — но только на «зачищенном» от информационного шума поле. То есть не исключено, что Кремль в настоящий момент преднамеренно не высказывается по поводу революции, чтобы потом его суждения, шутки или ироничные высказывания прозвучали не в набившем оскомину контексте, а неожиданно, как будто спонтанно, экспромтом — накануне или в сам день 7 ноября.

Что касается любви Путина к таким ходам, какие от него никто не ждет, то имеется совсем свежий пример — дискурсивный по своей природе, но оттого не менее значимый. В ходе проведенного им 1 сентября Всероссийского открытого урока «Россия, устремленная в будущее» президент заметил, что России «гораздо более тысячи лет». За это время «страна стала той державой — могучей, великой державой, — какой она является сегодня». Путин подчеркнул, что столь выдающимся результатом этого тысячелетнего развития мы обязаны своей «пассионарности» — тут глава государства даже помянул автора этого термина Льва Гумилева — она «толкает нашу страну вперед». «Пассионарность» — слово отнюдь не из лексикона Путина, надрыв, мобилизация, чрезвычайщина — не его стилистика. Президент напротив всегда подчеркивает свою приверженность системности, ординарности, следованию заведенному порядку, пытается — хотя и неудачно, ибо это уже напрочь не соответствует нашей действительности, — продемонстрировать, что страна управляется не в ручном режиме непосредственно одним человеком, а институционально. А тут вдруг неожиданно и в привязке к будущему — «пассионарность»! Это слово проброшено — что, похоже, осталось никем не замеченным. То-то еще может быть произнесено накануне и в сам день юбилея Октябрьской революции.

На фоне молчания власти светской в очередной раз удачно выступила власть церковная. В августе патриарх Кирилл в Арзамасе на торжествах, приуроченных к 150-летию со дня рождения патриарха Сергия, расставил новые оценочные акценты, говоря о взаимоотношениях Церкви и советской власти, что, естественно, напрямую затрагивает и проблематику юбилея 1917 года. Патриарх Сергий до сих пор неоднозначно воспринимается внутри церковной среды: и среди части духовенства, и в рядах православной общественности слышны критические высказывания в его адрес — из-за «коллаборационизма» с «безбожной властью». И подобные настроения тем более кипели в 1920–30-е годы. Складывается впечатление, что патриарх Кирилл воспользовался юбилеем патриарха Сергия, чтобы, во-первых, четко обозначить собственную позицию в отношении такого рода инвектив в его адрес, а во-вторых, чтобы детализировать свою же публично высказанную несколько лет назад мысль о том, что нам необходимо воспринимать всю нашу историю, включая и ее наиболее трагические периоды, промыслительно, как волю Господа, которой надлежит повиноваться и перед которой нужно смиряться. То есть этими словами патриарх опосредованно легитимизировал советскую эпоху — не отказываясь при этом от ее критической оценки как «безбожной». В Арзамасе же в эту позицию были привнесены новые акценты. Косвенно, не напрямую, через простраивание аналогий с Древним Римом патриарх дал понять — во всяком случае, такое впечатление от его слов явно возникает: Римская империя, крестившись, способствовала тому, что «Церковь не только укрепилась, к ней не только присоединилось множество людей, но силой Евангельского послания Церковь изменила мир»; нечто подобное произошло после «исторического перелома в отношении безбожной власти к Церкви» в годы Великой Отечественной войны, и в этой новой реальности мы не только «дотянули до 90-х годов», но и смогли противостоять «тем, кто в начале 90-х вошел в нашу страну как некие крестоносцы, желая искоренить остатки православной веры и обратить наших людей в веру иную». То есть сознательный выбор Сергия на сотрудничество с советской властью привел, во-первых, к некоторому преображению этой самой власти, а во-вторых, позволил нейтрализовать — надо полагать, совместными усилиями сохраненной Церкви и наследовавшей Советскому Союзу РФ — буйство западных проповедников, собиравших целые стадионы в начале 90-х.

Словом, революционный 1917 год стал тем самым попущенным Богом испытанием, которое в конечном счете укрепило людей, и роль патриарха Сергия как прозревшего в свое время этот промысел Господний о России и ее Церкви здесь оказывается исключительно значимой. Если еще короче, то этот предстоятель провел Церковь сквозь очистительное горнило, уберег само ее существование и предуготовил к той миссии, какая выпала на нее уже в постсоветское время. И эти испытания, ставшие возможными после событий 1917 года и в значительной мере ими спровоцированные — правда, в отложенной перспективе, — оказались необходимыми для укрепления Церкви и всего Российского государства в смысле их подготовки к вызовам XX века. Вот такая политическая теодицея наоборот получается.

Можно с достаточно высокой степенью вероятности предположить, что в отличие от не очень замеченного юбилея Февральской революции юбилей Октябрьской революции имеет все шансы стать достаточно резонансным событием в смысле его политизированной привязки к текущей ситуации в стране, и это может произойти как в случае пока продолжающегося демонстративного нежелания власти как-то реагировать на этот неудобный для нее юбилей, так и в случае каких-то ярких нетривиальных решений с ее стороны. Однако в последнем варианте это следует ожидать либо в сами длинные выходные в связи с Днем народного единства, либо сразу после них — непосредственно 7 ноября.

 

Татьяна Филиппова

Вожди

Летний этап мониторинга был отмечен некоторым понижением частотности интеллектуальных проявлений интереса к лидерству в революции, но не в ущерб присутствию определенных тенденций. И сфера науки, и публицистический дискурс, и профанное (любительское) пространство рефлексии были отмечены несколькими показательными моментами.

Петербургская традиция популярности лекционного жанра в общественной и научной дискуссии реализовалась в это лето выступлениями доктора исторических наук Бориса Ковалева, ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН, и доктора исторических наук Бориса Колоницкого, профессора факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге, ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН.

Если для первого проблема лидерства в революции интереснее всего прочитывается как процесс ротации конкретных людей («Революция теряет своих первых вождей!»), то для второго суть вопроса состоит в деконструкции образа «вождя революции как популярного бренда и символа». И хотя прямой дискуссии между двумя исследователями, казалось бы, не происходит, все же дуга концептуального напряжения просматривается.

Для Бориса Ковалева фигура вождя находится, так сказать, в «активном залоге»: он действует, влияет на общественно-политическую ситуацию, побеждает, ошибается, непосредственно влияет на ход революционного процесса (хотя бы его политического измерения). Вождь — субъект истории. Тогда как для Бориса Колоницкого, с его интересом к культурно-антропологической «оптике» и психо-исторической деконструкции, лидер революции — объект «больших процессов» истории, продукт чувств, настроений и ощущений массы, популярный бренд и символ, подверженный внешнему управлению, фигура «купли-продажи» на ярмарке политических технологий и формируемых ими общественных запросов. Особенно ярко это проявляется именно в периоды кризисов. А поэтому, как можно заключить их текстов историка, чтобы понять лидера и его роль, важно до конца понять не столько его самого (что само по себе не слишком выполнимо), сколько среду, в которой он вынужден действовать (как Ленин) или бездействовать (как Керенский).

Косвенно тема лидерства была задета и в очередном всплеске набившей оскомину дискуссии вокруг «немецких денег». Так, Live Journal в лице Ярослава Козлова бдительно откликнулся на вскользь сделанное замечание академика Александра Чубарьяна (во время «беседы у камина» в резиденции посла Германии). В ответ на вопрос представителя интернет-проекта Diletant.media Алексея Соломина, был ли все-таки Ленин немецким агентом, историк ответил, отсылая слушателей к своим публикациям и работам коллег, что (если кратко и упрощенно) деньги тот брал, но агентом не был. Занятно, что и журналисту, и блогеру оказалась недостаточной ссылка на опубликованные данные и остро потребовались новые архивные материалы и их новое прочтение. В подтексте здесь — не столько разоблачительная интенция, сколько, напротив, стремление не ставить точки над i, глубже разобраться в щекотливом вопросе вековой давности. А значит, моральный облик лидера им важен и тема его актуальна, вне зависимости от прагматического эффекта его поступков вековой давности.

Принципиально иные задачи ставят перед собой участники дискуссии на еще одну «вождистскую» тему юбилея: обозначим ее как вопрос о механизме транслирования лидерства в ходе революции. Речь в данном случае пошла (в очередной раз!) о политическом завещании Ленина и передаче (перераспределении) власти между политическими «наследниками» (или «узурпаторами»?) Владимира Ильича. Так, блог Хазин.ру и его посетители наводняют информационное пространство не слишком доказательной риторикой «подлой фальсификации завещания Ленина», «искусственного сталкивание авторитетов двух Вождей» (Ленина и Сталина), «провокацией с почерком Троцкого» и пр. С непременным выводом: «провокационный подлог» с «Завещанием» Ленина — информационный «таран», заранее подготовленный (!!!) для раскола в КПСС, разрушения СССР и уничтожения социализма. Причем автор-любитель уверенно ссылается на авторитет «В.А. Сахарова, кандидата исторических наук». (Но если это Валентин Александрович, то он — доктор, впрочем, и занимающийся подобной тематикой.)

Для нас же здесь важнее всего представляется не разговор о верификации того или иного документа, а помещение фигуры лидера(ов) столетней давности в пространство активной ностальгии по рухнувшему «советскому проекту», в котором авторитет вождя видится как краеугольный камень общей легитимации времени СССР.

Но и подобные подходы к теме лидеров революции смотрятся вполне респектабельной публицистикой на фоне захватывающего «фэнтези» пополам с «романом-катастрофой» — текста лекции Георгия Георгиевича Хмуркина (известного в Интернете как репетитор высшей математики, логики и санскрита, выпускник мехмата МГУ, сотрудник сектора истории математики отдела истории физико-математических наук ИИЕТ имени С.И. Вавилова РАН, ассистент кафедры вычислительной математики и математической физики МГТУ имени Н.Э. Баумана — эти подробности важны!) «Ленин и религия: правда и вымыслы». Там все — о высоком и духовном: густая смесь православной лексики, традиций Вед и посланий махатм, а также традиционалистской конспирологии в упаковке откровенного “new age”, но по-русски…

И все это для того, чтобы уверенно реабилитировать Владимира Ильича, представив зловредными «мифами» революционные гонения на Церковь и священников, расправы с политическими противниками и пр. Мол, он же, Ленин, за «живую этику», за «Высшую справедливость»! Да к тому же у него, вождя, «чуткость к людям», «любовь к детям» «обостренное чувство справедливости», «отсутствие мстительности», «приветливость и сердечность», «мощь психической энергии»…

Что тут добавить, кроме того, что господин Хмуркин написал и к тому же издал (!) книгу «Предчувствие Ленина» (предисловие докт. ист. наук, проф. В.Т. Логинова. М.: Буки Веди, 2017. 394 с. Тираж 900 экз.). Без комментариев, как говорится.

Можно было бы просто с улыбкой игнорировать подобные творческие «шалости», если бы не тот факт, что автор рос и учился в эпоху, когда Ленин уже не был священной фигурой официальной идеологии. Его не заставляли «сдавать» на оценку его работы. Он не может не знать о серии научных (с приведением достоверных источников!) дискуссий на тему реального ленинизма… Сам Хмуркин, как представляется, беспартиен в конкретно-политическом смысле. И при этом — такая мощная апология личности вождя с подключением всего интеллектуального потенциала, доступного логику, математику, санскритологу и репетиру!..

Похоже, что эти и подобные им проявления интереса к «вождю» — признак формирования «новой лояльности» к версии прошлого, формирующейся и развивающейся на наших глазах в определенных кругах общества. И подпитывается она характерными настроениями в достаточно молодой непрофессиональной среде: мол, историки, как всегда, скрывают правду, хуже того — фальсифицируют ее, понятное дело — конъюнктура, гранты… Иное дело — некое духовное прозрение на тему лидерской харизмы этого яркого носителя «живой этики»! Да к тому же у представителей «точных» наук…

В итоге, мы, похоже, близки к появлению отечественной версии «Игры престолов» в антураже революционных подмостков 1917 года. Поглядим — до торжественной даты осталось меньше трех месяцев. Могут и приурочить.

Для того чтобы вернуться к норме и завершить этот этап мониторинга в более серьезном ключе, обратим внимание на тексты философа и историка культуры, профессора Нью-Йоркского университета Михаила Ямпольского, не раз выступавшего в СМИ по проблемам лидерства и популизма — в частности, «Исчезновение нормы».

Взгляд исследователя возвращает нас на новом витке осмысления к теме нынешнего кризиса политического лидерства как контекста рефлексий на юбилей «Революция-100».

Кризис прежнего мирового, условно говоря, социал-демократического лидерства в пользу носителей правого популизма Ямпольский считает основным политическим явлением момента. Что, очевидно, и вызывает интерес к лидерству левопопулистскому, стартовавшему в 1917 году. Эффект появления вместо европейской и американской бюрократии новых вождей правопопулистского типа (Трамп — характерный пример) нарушает устоявшуюся норму, как когда-то левый радикализм разрушил прежние политические и управленческие нормы.

Сравнивая ситуацию лидерства в США и России, исследователь приходит к выводу об общем механизме, работающем в этой сфере (при всех частных различиях): «возник неожиданный спрос на сильную фигуру лидера, которая выполняет совершенно нетривиальную роль в обществе». Ведь лидер традиционно играет роль прежде всего сильной фигуры идентификации, дающей массам «почувствовать себя участниками общего поля».

А потому, как и сто лет назад, обществу предстоит оказаться в пространстве того лидерства, с которым себя в условиях кризиса идентифицировало большинство.

 

Леонид Максименков

Архивный фронт

Российские архивы трех уровней (федеральные, республиканские и местные) строят свою юбилейную деятельность в строгих рамках дорожной карты, принятой в начале года на заседании оргкомитета «Революция-100». Никаких сюрпризов, сенсационных открытий, резонансных рассекреченных документов и «ввода в научных оборот» новых архивных фондов и тематических коллекций за период с 1 июня по 1 сентября 2017 года общественности представлено не было.

Крупнейшее архивохранилище советского периода — Российский государственный архив новейшей истории, закрытый 1 мая 2016 года в связи с переездом на новое место, — до сих пор недоступен исследователям. Дата его открытия держится в секрете от налогоплательщиков.

На федеральном уровне публичные (открытые для общественности) архивы продолжили освоение цифрового пространства. Так, Российский государственный военный архив разместил на сайте историко-документальную виртуальную выставку «В.И. Чапаев. К 130-летию со дня рождения».

Руководитель Росархива д.и.н. А.Н. Артизов выступил на презентации портала «Памяти героев Великой войны 1914–1918 годов». Он сообщил, что оцифровано более восьми миллионов карточек, из которых 2,2 млн доступно интернет-пользователям. Артизов также отметил, что после реконструкции Российского государственного военно-исторического архива документы, связанные с «Великой войной», «обрели достойные, отвечающие современным стандартам условия хранения».

При этом основной архивно-документальный интернет-портал Росархива «Документы советской эпохи» не был отмечен новыми коллекциями документов и пополнением существующих разделов (таких как личные фонды видных деятелей советской эпохи (И.В. Сталин) или высшие органы партийно-государственной власти (Политбюро)).

Иностранные интернет-сайты, связанные с Росархивом, также не поместили в открытом доступе новых материалов. Последнее сообщение на “Portail Archives Politiques Recherches Indexation Komintern et Fonds français” помечено 2 апреля 2015 года. “Stalin Digital Archive” (США) в течение последнего года не публикует информационных писем.

Эта заминка совпадает с ужесточением санкционной политики стран — членов НАТО и европейского сообщества против России. Международные связи и сотрудничество Росархива с этими государствами и их учреждениями и издательствами за редкими исключениями переживают стагнацию.

Общая тенденция затмить революционные даты семнадцатого года монархическими юбилеями и символикой проявилась в выставке в Версале (Франция), посвященной 300-летию со дня визита Петра I во Францию и установлению дипломатических отношений между Россией и Францией. Одним из кураторов выставки стал главный хранитель и руководитель Исторического центра архивов Исторической службы министерства обороны Франции. С российской стороны им выступил не Росархив, а Государственный Эрмитаж.

Научный руководитель ГА РФ д.и.н. С.В. Мироненко побывал в Испании с лекционными гастролями на революционную тему. Росархив сообщил, что в Европейском университете он выступил с докладом «Причины революции 1917 года и ее последствия». Европейский университет, в свою очередь, определил тему доклада по-другому: «От русских революций 1917 года до демократических преобразований 90-х годов».

В духе явной тенденции затушевывания революции как закономерного переворота и исторически неизбежной смены режимов и эпох, 1917 год не фигурирует в отчете о первом заседании Российско-Китайской подкомиссии по сотрудничеству в области архивов Межправительственной комиссии по гуманитарному сотрудничеству. В двух реализуемых в настоящее время проектах (сборник документов о советско-китайских культурных связях в 1949–1960 годах и выставка документов «Становление и развитие отношений. 1618–1727 годы») связь и преемственность двух эпохальных событий XX века — русской революции 1917 года и победы революции 1949 года в Китае — полностью табуирована.

Наконец, 29 июня 2017 года находившийся с визитом в РФ глава МИД ФРГ Зигмар Габриэль ознакомился в архиве РГАСПИ с документами по истории «мировой социал-демократии, социалистического и рабочего движения». Министру и руководителю СДПГ были показаны кресло, на котором по легенде умер Карл Маркс, и пистолеты с дуэли Фердинанда Лассаля. Формально показ специально подготовленной одноразовой и закрытой для общественности передвижной выставки отвечает освещению революционной тематики. Однако следует отметить недочеты в подготовке этого одноразового спецмероприятия. Показ был организован и наложен на уже развернутую в вестибюле архива территорию выставки «Советские военнопленные: подвиг и трагедия», посвященной советским военнопленным периода Великой Отечественной войны. Министр и сопровождающие его лица не могли проигнорировать экспонатов, фотографий и документов о нацистских концлагерях и трагедии пленных красноармейцев.

С учетом этого и в условиях непростой международной обстановки Росархиву впредь следовало бы более внимательно подходить к организации таких блиц-визитов видных иностранных государственных деятелей. Тем более что посещение г-на Габриэля было вновь использовано директором РГАСПИ и главным редактором издательства «Политическая энциклопедия»» к.и.н. А.Н. Сорокиным для очередной саморекламы издательской продукции руководимого им коммерческого предприятия. В качестве «издания архивных материалов» на тему социал-демократии г-ну З. Габриэлю была показана книга «СССР и Австрия на пути к Государственному договору. Страницы документальной истории. 1945–1955» (ISBN 978-5-8243-1991-0, цена 3344 руб.). Хотя известно, что государственный договор между СССР (Россией) и ФРГ до сих пор не подписан и Германия — не Австрия. Сращивание государственной службы и частной коммерческой деятельности к.и.н. А.Н. Сорокина и руководства Росархива в целом, неоднократно отмечавшееся ранее, не только продолжается, но в условиях юбилея нарастает. Кроме того, посещение происходило накануне начала предвыборной кампании по выборам в Бундестаг ФРГ и не могло не вызвать потенциальных инсинуаций об идеологическом вмешательстве российских государственных структур в ход предвыборной кампании.

Если в первую половину года в деятельности архивных служб национальных автономий РФ отмечена тенденция фиксирования отсчета своей мини-государственности от революции 1917 года, то в прошедшие месяцы этот тренд почти сошел на нет. Возможно, это не спонтанная, а скоординированная тенденция. Исключением стал Национальный архив Карелии, который совместно с Национальным архивом Финляндии открыл информационный портал “Documenta Carelica”. Он посвящен «славным юбилеям» — 100-летию обретения государственной независимости Финляндии и столетию Республики Карелия. Это можно считать исключением из правила. Это произошло накануне визита в Финляндию по случаю 100-летия независимости этой страны президента Владимира Путина.

На другом фланге РФ прошла передвижная и кратковременная выставка по истории первых съездов хакасского народа 1917–1918 годов. Она была организована в рамках научно-практической конференции «Проблемы этногенеза хакасского народа». С выставкой ознакомилось 200 человек.

Карельский интернет-сайт и хакасская блиц-выставка — исключения. Линия на укрепление федерализма и усиление унитарных направлений в строительстве современного Российского государства не предусматривает акцентирования внимания на роли революций семнадцатого года в параде национальных автономий и суверенитетов.

На областном и городском уровнях продолжилось проведение конференций местного масштаба. Например, исторический архив Омской области обсудил «Гражданскую войну на Востоке России: взгляд сквозь документальное наследие». Архивный комитет Санкт-Петербурга и архивное управление Курской области подготовили виртуальную выставку «Столица и провинция в 1917 году».

Особенностью летних месяцев стало то, что архивно-историческое поле активно осваивалось Министерством культуры РФ (бывшим до апреля 2016 года куратором Росархива). Большим успехом пользовалась выставка «Строители нового мира. Коминтерн. 1918–1924». Ее центральный экспонат — картина Исаака Бродского «Второй конгресса Коминтерна» — иллюстрировался архивными документами, предоставленными РГАСПИ. Расположенная в шаговой доступности от Кремля в Центральном выставочном зале «Манеж» выставка привлекла значительное число посетителей и иностранных туристов — гостей столицы. Следствием успеха стало продление работы выставки на два месяца.

На закрытии выставки министр культуры д.и.н. В.Р. Мединский напомнил, что «идея Октября попала в золотую копилку идей человечества». Выставка будет продолжена в форме виртуального тура, и МК РФ разошлет ее по музеям страны.

Резонансной акцией на архивном фронте также стало приобретение Министерством культуры РФ архива семьи Романовых. Он состоит из 200 названий. Это письма, фотографии, телеграммы, рисунки, связанные с императором Александром III, Императрицей Марией Федоровной, Николаем II и Александрой Федоровной. С покупкой коллекции помогли Сбербанк РФ и лично Герман Греф. Архив куплен у частного владельца за 5 млн 300 тыс. руб. и передан министерством музею «Царское село».

Таким образом, на историко-архивном поле министерство культуры превращается в заметного, успешного и эффективного конкурента Росархива.

Реализация архивами издательских и образовательных проектов не связана конкретными сроками и предусмотрена дорожной картой до конца года. Тем не менее, из заявленных публикаций архивных документов вышел в свет лишь первый том издания «Кронштадтский совет в 1917 году. Протоколы и постановления» (март — июнь 1917 г.) (Издательство «Дмитрий Буланин», ISBN 978-5-86007-828-4).

За летние месяцы стала набирать обороты формальная тенденция ускорить события юбилейного года при одновременном снижении контента и подмены революционного и большевистского (реальная политика и историческая практика) содержания исторической информации парадно-монархической тематикой (ностальгия по старому режиму и виртуальный ревизионизм). При более чем скромном поминовении революционного юбилея, все явственнее вырисовывается план мероприятий следующего, восемнадцатого года. Опубликован указ президента о праздновании в 2018 году столетия Государственной архивной службы России. Утвержден ведомственный план соответствующих мероприятий. До этого был подписан президентский указ о столетии со дня рождения Александра Солженицына. РИО заявило, что его приоритетными юбилеями в 2018 году возможно станет двухсотлетие со дня рождения императора Александра II и Карла Маркса.

Таким образом, на архивно-историческом участке создается впечатление, что столетие «Великой русской революции» («Великой Октябрьской социалистической революции», «большевистского переворота» и т.д.), еще не состоявшись, уже отодвигается в прошлое.

 

Дмитрий Люкшин

Молодежная среда

Лето — пора для мониторинга акций несистемной оппозиции и деятельности молодежных активистов неблагодарная. Тем более что значительная часть юношества наслаждается вакациями в преддверии очередного натиска на гранит науки. Принимая в расчет то обстоятельство, что молодежь составляет еще и весомый сегмент рекрутов протестного движения, ожидать молодогвардейской атаки накануне Дня знаний вроде бы и не ко времени. К тому же политической пейзаж конца августа в нашем Отечестве обычно напоминает дремотное подтягивание обозов из тылов к запасным позициям. Вот по ним-то, по тылам и прошелся, как вырвавшийся на оперативный простор танковый корпус, Президент России. Важным месседжем стал открытый урок «Россия, устремленная в будущее». Он был пусть и ключевым, но лишь одним из звеньев в цепи подобных акций: В.В. Володин, С.В. Лавров тоже отправились общаться с молодыми россиянами и их родителями. Впрочем, контент «путинского урока» содержит еще одно ключевое послание: в своей прелиминарии президент ни слова не сказал о многочисленных революциях столетней давности, охарактеризовав прошлое страны как «гораздо более тысячи лет» поступательного развития. В ходе диалога с учениками В.В. Путин остановился на теме Великой Отечественной войны, но о революциях не упоминал. Создается устойчивое ощущение, что не только романтика революции, но и сама категория решительной смены чего-либо выпадают из политического тренда, да и контента вообще. «В обсуждении темы, — как заметил А. Рубцов, — сохраняется подозрительное затишье» («Ведомости», 23 июля). Корреспондент The Financial Times Тони Барбер в своем эссе от 3 августа полагает, что Владимир Путин, сделавший ставку на возрождение «сильного государства», предпочел бы забыть 1917 год, так как в это время Россия была, наоборот, «ослабленным государством» (1917 — the year Vladimir Putin would rather forget).

Впрочем, академические дискуссии в России и за рубежом, медиапроекты и Интернет сделали свое дело, и к лету нынешнего года некое представление о коллизиях семнадцатого года имели более половины студентов, в то время как осенью прошлого — едва ли более трети. При этом драма Второй русской смуты практически не вызывает эмоциональных волн, особенно проигрывая на фоне ключевого для генезиса постновейшей национальной идеологии образа Победы в Великой Отечественной войне. В связи с чем, видимо, можно уже игнорировать социально-апокалипсические прогнозы на осень 2017 года.

Представляется вполне уместным завершить ироническим перифразом содержания интеллектуальной дискуссии в Лондонском Пушкинском доме 13 июля (Talk: Hope, Tragedy or Myth? How does modern Russia see the Revolution?): современная Россия — во всяком случае, в ее молодежной ипостаси — Революцию никак не видит, ни в виде трагедии, ни в виде мифа, и уж тем более никаких надежд с ней не связывает.

 

Павел Опалин

Интернет и социальные сети

Тема столетия Октябрьской революции, которая так ярко была заявлена с наступлением юбилейного 2017 года, заметно угасла за период летнего информационного затишья. За последние несколько месяцев почти не прибавилось новых значимых ресурсов по теме, а уже существующие публиковали, как представляется, «необходимый минимум» информации, чтобы окончательно «не упустить» тему.

Ссылку на проект «100-летие Революции 1917 года» на сайте Российского исторического общества поисковики уже несколько месяцев выдают первой строкой. Этот ресурс, в первую очередь, является своего рода информационным путеводителем по официальным мероприятиям, посвященным теме Революции. Его новостная лента обновляется по три-четыре раза в месяц, и можно ознакомиться с подробным расписанием событий и документами, регламентирующими подготовку к юбилею.

С 1 августа также начал работать официальный портал о русской армии периода Первой мировой войны, который запустили Министерство обороны РФ и Федеральное архивное агентство. На нем можно посмотреть карточки со сведениями о погибших, раненых, попавших в плен и пропавших без вести военнослужащих. Несмотря на то что этот ресурс посвящен теме, лишь отчасти связанной с революционными событиями 1917 года, он может оказаться полезным как при подготовке исследования, так и просто для изучения «фамильной» истории в контексте Великой войны и Великой революции.

На портале «Год литературы – 2017», действующем при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, продолжает обновляться (хотя и не каждый день) раздел «100 лет Октябрьской революции. 1917-й в письмах и дневниках». В нем представлены фрагменты из архивных документов, «нарезанные» на короткие реплики, — по такому же принципу работают еще несколько проектов, посвященных революции.

Сайты популярных печатных и интернет-изданий продолжают пополняться тематическими материалами, посвященными годовщине революций. Так, «Ведомости» за это лето опубликовали статьи историка Бориса Колоницкого, философа Александра Рубцова и лекцию Михаила Оверченко «Наследственные болезни российской власти». На сайте «Московского комсомольца» в рубрике «100 лет революции» регулярно появляются авторские материалы журналиста и телеведущего Леонида Млечина, объединенные подзаголовком «Великая русская революция. Гении и злодеи».

Раздел «Столетие революции» на сайте Радио «Свобода» пополнился статьей «Деньги для Ленина» про финансирование революции и большим аналитическим материалом «Сталин здорового человека», посвященным «следу» Иосифа Джугашвили в жизни современной России.

В мессенджере Telegram, каналы в котором являются одним из наиболее популярных и прогрессивных способов распространения информации, на удивление мало освещается тема столетия Революции. Самый крупный тематический канал, связанный с проектом «1917. Свободная история» (он же «Проект1917», неоднократно упоминавшийся на предыдущих этапах мониторинга), к концу августа не набрал и четырех тысяч подписчиков, а последняя запись в нем датируется 10 июля. По сути, он является просто сборником ссылок на новости проекта, а собственная внутренняя активность, тем более проблематизация темы, в нем отсутствуют.

На запросы «Революция 1917» или «100 лет Революции» поисковик социальной сети «ВКонтакте» выдает полтора десятка сообществ, в самом большом из которых — менее 700 участников (причем в заголовке сообщества все еще стоит «Февральская революция»). Это на удивление мизерная цифра, которая в сотни раз меньше числа подписчиков многих популярных сообществ в этой социальной сети.

Вдобавок к этому многие группы производят минимум собственного контента и наполнены репостами, в том числе из более популярных политических сообществ. Например, паблик «Революция и Гражданская война 1917» (чуть более 30 подписчиков) построен на репостах петербургских СМИ и исторических изданий («Фонтанка», «Нестор-История»), у которых все же больше посетителей.

В других случаях паблики, изначально, вероятно, задуманные как политические, становятся площадками для споров, не отягощенных правилами приличия и исторической осведомленностью участников. Причем посвящены они, как правило, не только отстаиванию «просоветской» или «проромановской» позиций, но и более широким темам — проблеме ксенофобии, вмешательству Церкви в общественную жизнь, поискам признаков империализма в российской внешней политике и т.д. Так что революционная темя зачастую становится только поводом для реализации иного проблемного интереса.

Зачастую информация, попадающая таким образом в ленту подписчика, оказывается и вовсе несвязанной с темой юбилея. Например, в группе «Революция в органах и спецслужбах 1917–2017» размещены ссылки на новости про «киллеров ФСБ» и общественное движение националиста Вячеслава Мальцева «Артподготовка».

Лидером и своего рода «монополистом» во ВКонтакте продолжает оставаться паблик «Проекта1917», сопровождающий «Свободную историю» Михаила Зыгаря. На него уже подписаны более 200 тысяч пользователей — такая цифра означает, что сообщество популярно и регулярно выпускает контент, способный поддерживать интерес к теме. Новые записи появляются каждый день, зачастую по несколько штук, а в комментариях к ним периодически разворачиваются ожесточенные (но исправно модерируемые) дискуссии между пользователями.

Можно с уверенностью утверждать, что для аудитории, которая получает значительную часть интересующей ее информации через Интернет, на этом этапе наблюдения есть темы важнее (и, возможно, интереснее), чем грядущая годовщина событий столетней давности. Интерес онлайн-сообщества к Октябрьской революции пока не идет ни в какое сравнение с активностью вокруг юбилея Победы в Великой Отечественной войне: последняя оказалась не только более медийной темой, но и более удобной платформой для построения общественных и политических дискуссий и медийной реализации в них.

 

Борис Соколов

Художественная рефлексия

Как отмечает журналист Илья Калинин, «100-летний юбилей революции, на пороге которого стоит в этом году Россия, представляет для ее руководства определенную проблему. И дело не в том, как считают некоторые, что власть боится ее повторения. Помимо магии чисел, в нынешней России ничто даже не напоминает о тех условиях, которые сделали возможными февральскую и октябрьскую революции 1917-го. Внутренняя тревога, заставляющая власть проявлять предъюбилейную активность и задавать доминирующую рамку общественного восприятия революции, резонирует не с самим историческим событием, имевшим место в 1917 году. Она связана со спецификой исторического воображения, лежащего в основании нынешнего государственного патриотизма, и укоренена в историческом бессознательном политической элиты, вынужденной высказываться о событии, о котором она предпочла бы забыть. Призрак революции оказывается значительно более молодым и опасным, нежели сама столетняя революция. Официальная идеологическая рамка отмечаемого юбилея предназначена как раз для того, чтобы встать на пути этого призрака, не дать ему стать частью возможного исторического горизонта, определяющего линии политического размежевания, — или хотя бы частью необходимой общественной исторической рефлексии» (Калинин И. Призрак юбилея // Неприкосновенный запас. № 111 (2017, № 1)).

Появились первые в 2017 году произведения, посвященные революции 1917 года и Гражданской войне. Порой действие разворачивается уже в другую эпоху, но тема революции выступает важным элементом воспоминаний. Так, в «Чичилетие. Повесть о последнем большевике» Александра Титова (Волга, 2017, № 7–8) действие происходит, в соответствии с классическим каноном, в течение одного дня 19 августа 1991 года, в вымышленном городе Ничтожске, в разгар антидемократического путча. Но главный герой, старый большевик Пал Иваныч, постоянно вспоминает события революции 1917 года, причем, по мысли автора, он «фактически выжил из ума, однако своими галлюцинациями, перемешанными с лозунгами, пытается оправдать свою жизнь, прошлые поступки». При этом «Пал Иваныч единственный мой в хорошем смысле идейный персонаж, который живет не ради себя, а ради мнимого “счастья всех людей”. По отношению к другим он также добр и щедр, хотя судьба была к нему отнюдь не милосердна. Сказались долгие годы отсидки в лагерях». Пал Иваныч молится на Богиню Революции, а Ничтожску присваивает громкое название Революционск. При этом революционные воспоминания подаются в сниженной манере: «Во время траурного митинга прощания с Ильичом Пал Иваныча не допустили на трибуну, чтобы выступить с соответствующей речью, — ты, дескать, мелкая революционная сошка, и не лезь под руку настоящим вождям!

А до этого Пал Иваныч дважды беседовал с Ильичом на темы аграрного вопроса, машинально украл у него со стола вечное перо, а когда узнал, что авторучка изобретена буржуазной технической мыслью, с отвращением растоптал сапогом ее в коридоре Кремля. Брызги чернильные так и полетели во все стороны». Главный герой — это маленький человек революции.

Вместе с тем сами по себе события 1917 года служат лишь поводом для сравнения в контексте новой революции, разворачивающейся в августе 1991 года.

Московский писатель Алексей Иванов опубликовал роман «Опыт № 1918» (Дружба народов, № 5–7), действие которого происходит в Петрограде в 1917–1918 годах, а главным героем является Глеб Иванович Бокий, глава спецотдела ВЧК. Символический финал — бегство крыс из революционного Петрограда и их гибель в Неве — олицетворяет гибельные последствия революции для России.

В «Поручик Л. Ненаписанная повесть» московского писателя Бориса Красина  (Нева, 2017, № 5) революционные реминисценции возникают при рассказе о московской жизни эпохи перестройки. При беседе с одной из бывших, Татьяной Ивановной Бенкендорф, главный герой «узнал о том, что потеряла, чего лишилась Россия в результате революции семнадцатого года, больше, чем из всех документальных фильмов и мемуаров эмигрантов первой волны, вместе взятых». Революция 1917 года представлена как катастрофа, в духе известного фильма Станислава Говорухина «Россия, которую мы потеряли». Название же повести отсылает к книге Василия Шульгина «1920 год», как раз в годы перестройки после долгого перерыва переизданной в СССР. Поручик Л. является персонажем книги, сохраняющим невозмутимость в обстановке краха Белой армии. Приводится соответствующая цитата из Шульгина: «Я чувствую твердую опору в поручике Л. Он самую малость сноб. В сущности говоря, ему нравится следующее: взять ванну, сесть за стол, покрытый чистой скатертью; выпив кофе, он покурил бы и написал бы небольшую статью; потом бы сел за рояль и сыграл “Valse triste” Сибелиуса. Но за неимением всего этого он сохраняет неизменную любезность ко всем и ласковость к некоторым. И этим держится. Это своего рода защитный цвет, выработанный “драпом”». И этика поручика Л. противопоставляется этике друга главного героя, погрязшего в нечистоплотном бизнесе.

Повесть в новеллах дальневосточного писателя Игоря Малахова «Номах» имеет подзаголовок «Искры большого пожара» (Новый мир, 2017, № 1) и отсылает нас к герою поэмы Сергея Есенина «Страна негодяев», под которым отчетливо угадывается атаман анархистов Нестор Иванович Махно. Заметим, что другие махновцы (Аршинов, Щусь, Каретников, Задов и др.) фигурируют в повести под своими настоящими фамилиями. Малахов явно ориентируется на «Конармию» Исаака Бабеля, «Россию, кровью умытую» Артема Веселого, а в какой-то мере — и на «Донские рассказы» Михаила Шолохова, только с более сложной, чем у Шолохова, оценкой махновцев. Ряд сюжетов же взят из советских фильмов, таких как «Адъютант его превосходительства» и «Служили два товарища». Писатель старается показать через военный быт анархистскую, крестьянскую стихию, причем Номах-Махно и махновцы (номаховцы) выходят у него гораздо симпатичнее, чем буденовцы у Бабеля, несмотря на свою обреченность, а возможно, благодаря ей. Жестокость махновцев не то что отрицается, она лишь упоминается, но не показывается в конкретных образах, а только в описаниях: «Госпиталь оказался офицерским, а офицеров не оставляли в живых никогда. (…) Третьи сутки городок звенел от криков и стонов истязаемых и добиваемых. (…) Самогон шел легко, как квас». Жертвы махновцев лишены конкретных черт, а представлены единой массой. А воюет Номах-Махно в повести в первую очередь с белыми, а не с красными, как было в многочисленных произведениях советского времени, посвященных Гражданской войне. Придумав мучительную казнь офицерам, Номах излагает свою философию: «Хочу заметить господам, — насмешливо крикнул Номах, — то, с чем вы сейчас пытаетесь бороться, называется силой земного тяготения. Иными словами, вы боретесь с силой земли. Слышите? С силой земли! А земля — это мы, крестьяне. Не вы! Мы! Земля наша по праву. С рождения. Поскольку нашим, крестьянским потом и кровью пропитана. Отцов наших, дедов, прадедов, вплоть до самого Адама. А землю вам не победить, кишка тонка». Здесь казнь заключается в том, что скованные одной цепью сотни пленных офицеров должны удержать, цепляясь за шпалы, вагоны с ранеными, которые катятся под уклон к разрушенному мосту через Днепр, в водах которого неизбежно должны погибнуть и раненые, и офицеры. Все казни и пытки в романе имеют символический смысл.

А во сне Номах разговаривает с Богом:

«— Думал, не примешь. Крови на мне много.

— Крови на тебе, Нестор, не то что много. Ты весь сплошь одна кровь.

Номах молчал.

— Смертей на тебе, как капель в дождь.

— Знаю. Оттого и боялся.

— Что боялся, хорошо. Но что пришел, вдвойне хорошо.

— Я ведь каждую вашу царапину, как свою, чувствую, а тут, начиная с четырнадцатого года, десять лет такого беспросветного зверства, что иногда казалось, что лучше бы мне себя убить.

Он заговорил еще тише.

— Никогда я не думал, что вы, мои дети, до такого зверства дойти сможете. Разного ждал, но вот так…

— Но ведь получилось в итоге, Господи? Смотри, по-нашему вышло. И хорошо ведь! Пусть и не по-твоему.

В алтаре долго молчали, потом светлый и спокойный голос согласился:

— Хорошо.

Номах, словно ученик, ободренный нежданной похвалой учителя, заговорил:

— А я ведь был уверен, ненавидеть будешь ты меня за то, что рай на земле строить собрался. Твои права узурпировал.

— Вот тоже… Кто не строит царства небесного на земле, недостоин его и на небе. Царство мое — царство любви. Не ненависти и не принуждения, а любви. И тот, кто не пытается мое царство на земле строить, не нужен мне и никогда нужен не был.

— Вот как… — удивился Номах.

— Только так! А ты что думал? Что мне безвольные да бессильные любы? Ну, нет.

— А как же кровь?

Под сводами установилась тишина. Даже ветер стих. И только пылинки продолжали свой сверкающий полет в огромном воздушном кристалле храма.

— Крови я тебе, Нестор, не прощу.

Номах несколько раз кивнул. Глаза его были закрыты.

— И не прощай. Я сам себе не прощу».

Трагедия истории, по мысли писателя, состоит в том, что больше всего крови проливается при попытках построить земной рай, но такой рай непреодолимо влечет человечество.

Повесть Малахова в целом написана неплохо и является пока что самым заметным произведением 2017 года на революционную тему, но в стилистическом отношении явно вторична.

Евгений Попов своему эссе «Революция» (Октябрь, 2017, № 2) дал довольно громоздкий подзаголовок «Политизированный рассказ о любви 18+. Посвящается грядущему столетию Великого Октябрьского большевицкого переворота». Основная мысль Попова: «И ведь до сих пор трясет весь мир, да все сильнее и сильнее, от содеянного в России 25 октября (7 ноября) 1917 года ссучившимся дворянином Лениным и его компанией, состоящей большей частью из городской шпаны.

Вроде уроженца Херсонской губернии Левы Троцкого.

Грузинского бандита Кобы Джугашвили.

Нижегородского мещанина с четырьмя классами образования Яши Свердлова.

Шляхтича Феликса Эдмундовича Дзержинского, в честь которого потом назвали фотоаппарат ФЭД.

Тверского козлобородого М. Калинина и других интернационалистов».

Коммунистов Попов очень не любит.

У Сергея Кузнецова в первой части его романа «Учитель Дымов» (Октябрь, 2017, № 5, 6) события революции отражаются в воспоминаниях современных героев о жизни своих родителей. И знакомятся они, что неслучайно, на празднике, посвященном годовщине Октябрьской революции. А герои поздравляют своих родных не только с Новым годом, но и с Днем Революции. Герои исторической части романа заявляют: «— А помню, когда ты мальчишкой был, — продолжил Борис, — ты все хотел строить новый мир. Мировая революция и прочий троцкизм. Надо ставить крупные задачи! Стремиться к грандиозным целям! (…)

— Малые дела, — говорил Володя, — вот что реально изменит мир. Достаточно революций, довольно террора. Только воспитание людей, только мелкие изменения. Шаг за шагом, медленно, но верно».

Современные же герои оказываются среди демонстрантов на Болотной площади, участвуют в несвершившейся революции. Что она не свершилась, некоторые из героев жалеют. И здесь тоже возникает спор: что важнее —– революция или теория малых дел? Авторская же позиция заключается в том, что писатель, как и его главный герой, «не верит в революции, бархатные, цветные, какие угодно».

Повесть екатеринбургского писателя Владимира Каржавина «Дважды генерал и Чешская мафия» (Урал, 2017, № 2) посвящена судьбе одного из вождей белого движения на Востоке России Сергея Николаевича Войцеховского, который после Гражданской войны сделал успешную карьеру в чехословацкой армии, в 1945 году был арестован СМЕРШ и умер в 1951 году в советском лагере Озерлаге в Иркутской области. Повесть построена как воспоминание умирающего в лагере генерала о своей богатой событиями жизни. Каржавин пишет с явной симпатией к Войцеховскому, в период германской оккупации Чехословакии отказавшемуся сотрудничать с нацистами. Основная мысль повести сводится к следующему: «чехи Войцеховского наградили “Белым Орлом”, белорусы устраивают посвященные ему выставки — “Войцеховский вернулся в Белоруссию”. А в Россию? Ведь он воевал в русской армии, всегда считал себя русским, да и покоится в русской земле! Сейчас уже не принято участников Гражданской войны делить на хороших и плохих, на своих и чужих. И белые, и красные воевали, но каждый за свое — это наша история».

Условно говоря, ни одно из произведений художественной литературы, где затрагивается тема революции, не написано с «красных», пробольшевистских позиций. Носители таких взглядов в лучшем случае удостаиваются лишь добродушной иронии. Но ни одно из произведений, посвященных революции 1917 года, пока что не стало настоящим событием литературной жизни.

Главными художественными премьерами 2017 года, посвященными юбилею революции, обещают стать фильм Алексея Учителя «Матильда», посвященный любви цесаревича Николая, будущего императора Николая II, и будущей знаменитой балерины Матильды Кшесинской, и телесериал «Хождение по мукам», который ставит на НТВ по роману Алексея Толстого режиссер Константин Худяков. Вокруг «Матильды», премьера которой запланирована на 26 октября, еще в процессе съемок возник скандал, инициированный депутатом Государственной Думы Натальей Поклонской. Позиционируя себя как фанатичную монархистку и горячую поклонницу последнего российского императора, Поклонская обвинила режиссера в кощунстве и потребовала запрета фильма. Ведь Николай II и его семья Русской православной церковью прославляются в качестве «страстотерпцев в сонме новомучеников и исповедников Российских». Поклонская и поддержавшие ее представители радикальной православной общественности фильм не видели и судят о нем лишь по тексту сценария и по трейлеру. Им не понравилось, что Учитель в центр фильма поставил любовные отношения Николая и Матильды. Кроме того, из фильма как будто следует, что у Николая был добрачный секс, что не совсем согласуется с образом страстотерпца. Однако неоднократные обращения в Генпрокуратуру с просьбой проверить картину на предмет оскорбления чувств верующих, а также с просьбой проверить, как расходуются выделенные на «Матильду» бюджетные средства, не воспрепятствовали выходу фильма на экран. Он получил прокатное удостоверение и пока что запрещен к демонстрации лишь на территории Чечни.

В итоге скандал вокруг «Матильды» послужил фильму хорошей рекламной кампанией. Учитель же предпочел ограничиться любовной историей Николая и Матильды, и лишь в финале сообщается о дальнейшей судьбе героев. Строго говоря, «Матильда» имеет к революции 1917 года лишь то отношение, что в результате революции император Николай II был свергнут, а позднее убит. Кшесинская же вошла в историю революции 1917 года только благодаря своему петроградскому особняку, в котором несколько месяцев находился штаб большевиков. При этом сам император к особняку никакого отношения не имел, так как его подарил балерине другой ее любовник, великий князь Сергей Михайлович. Фильм Учителя в сущности — не о революции, а о любви и еще о России, которая с революцией была безвозвратно потеряна. Зато love story последнего русского императора должна, по замыслу создателей фильма, привлечь внимание публики.

Сериал «Хождения по мукам» Константина Худякова (сценарист — Елена Райская), судя по всему, достаточно далеко отошел от замысла Алексея Толстого. Одним из главных его героев должен стать Жадов (Андрей Мерзликин) — эпизодический персонаж у Толстого, офицер, превратившийся в бандита, и его любовница, Лиза Расторгуева (Светлана Ходченкова), а детективная интрига должна стать одной из основ развития действия. Презентация сериала должна состояться в Каннах, в рамках международной выставки телеиндустрии MIPCOM.

Также будут сняты сериалы, посвященные отдельным революционерам. Сериал «Демон революции» (другое название «Меморандум Парвуса») режиссера Владимира Хотиненко расскажет о творце теории «перманентной революции», российском и германском социал-демократе Александре Парвусе (Гельфанде), в годы Первой мировой войны в сотрудничестве с германским генеральным штабом участвовавшем в финансировании российской оппозиции, в том числе большевиков. Парвуса играет Федор Бондарчук, Ленина — Евгений Миронов, Виктория Исакова играет Инессу Арманд, Дарья Екамасова — Надежду Крупскую, Паулина Андреева — Софью Рудневу. Хотиненко заявил в интервью «Комсомольской правде»: «Это был человек с блестящим образованием, говоривший на пяти языках. Профессор, труды которого изучал Ленин в Шушенском. В Первую мировую он пришел к немцам с тем самым меморандумом, в котором был описан способ разрушения Российской империи. И получил на это дело миллион. Это факт. Механизм разрушения России и терминология самого меморандума совершенно современные» (Арефьев Е. И Женя такой молодой… // Комсомольская правда. 2017. 13 апреля). По словам режиссера, в основе сериала «история поезда, в котором приехал Ленин с группой товарищей в количестве 32 человек на Финляндский вокзал. В школе нам говорили, что никакого поезда не было и “пломбированного” вагона не было. Сейчас мы знаем, что это не так. Немало серьезных историков считает, что если бы не было этого вагона, то история Российского государства пошла бы по другому пути. У нас есть выдуманные персонажи, и они позволяют гибко относиться к ситуации. Мы можем уходить в область интерпретаций. Есть исторические персонажи и буквальные вещи, которые интересны уже сами по себе, потому что до этого о них просто не говорили. Это зерно, из которого выросло что-то невероятное. Для меня это своеобразное продолжение “Гибели империи”». (Хохрякова С. Режиссер Владимир Хотиненко: «Ленин — как консервная банка, хочется открыть» // Московский комсомолец. 2017. 19 января). Вероятно, легенда о роли «немецкого золота» в русской революции займет в фильме Хотиненко значительное место.

Сериал «Троцкий» режиссеров Александра Котта и Константина Статского посвящен одному из архитекторов Октябрьской революции. Троцкого играет Константин Хабенский, исполнивший эту роль еще в сериале «Есенин». Убийцу Троцкого Рамона Меркадора сыграл Максим Матвеев. Роль Ленина исполнил Евгений Стычкин, а Парвуса — Михаил Пореченков. Нину Седову сыграла Ольга Сутулова. В основе сюжета сериала лежит история последних месяцев жизни Троцкого, когда он диктует свое политическое завещание своему будущему убийце, скрывающемуся под маской канадского журналиста и ярого троцкиста. Лозунгом сериала стала фраза: «Это история человека, изменившего мир навсегда и заплатившего за это всем, что у него было».

Художественно-документальный сериал «Ленин» должен стать главной премьерой Первого канала. Сопродюсер и автор сценария докудрамы Игорь Липин утверждает: «Такое подробное и правдивое описание жизнедеятельности Ленина и его соратников, как в нашем фильме, неизбежно могло вызвать в сознании советских людей логические противоречия. Именно это и являлось тем фактором, который не позволил литераторам, кинематографистам и историкам создать объективную литературную или киноверсию биографии Владимира Ильича» (Карев И. Ленин и тени // Газета.ru). Им было переработано более 20 тысяч архивных документов, в том числе имевших ранее гриф «секретно», а также воспоминания современников и другие источники. В картине впервые будут показаны рассекреченные документы различных ведомств: политической полиции Российской империи, ВЧК, прокуратуры и других правоохранительных органов. При этом над созданием сериала о Ленине работают не только кинематографисты, но и представители науки. Первый канал консультируют авторитетные историки из России, а также немецкие и американские профессора. До сих пор неизвестно, будет ли в сериале актер, исполняющий роль Ленина.

Большая часть документальных фильмов, посвященных юбилею революции, выходит на сравнительно маргинальных каналах. Там основная идея сводится к тому, что и Февральская, и Октябрьская революция были катастрофическими по своим последствиям для русского народа. Революция показана как результат случайности и заговора «темных сил» — масонов, евреев и германского генерального штаба. В частности, упор делается на «германское золото» для большевиков и Парвуса как «злого гения» России. Состояние монархии в 1917 году идеализируется, а идея о том, что революция стала закономерным следствием социально-экономических и политических проблем, крайне обострившихся в условиях Первой мировой войны, категорически отвергается. Таков спецпроект «Прости нас, государь…» на телеканале «Царьград», находящемся под сильным влиянием РПЦ. Также на телеканале «Спас», принадлежащем РПЦ, 1 марта 2017 года был показан короткометражный документальный фильм под говорящим названием «Памяти погибших. Февраль. Трагедия. 1917. Уроки истории». Телеканал «Союз», находящийся под влиянием РПЦ, в связи с юбилеем революции подготовил цикл программ «Царские дни», основанный на переписке царской семьи и дневниках последнего русского императора.

На канале «Россия-24», предназначенном в основном для просмотра за пределами России, к 100-летию Февральской революции был показан документальный фильм Алексея Михалева «Февраль. Начало». Фильм выдержан в хроникальной манере. Его основная идея — представить разные точки зрения на событие. Историки разных политических направлений на экране спорят о терминах «революция» и «переворот», была ли Февральская революция отдельной революцией или частью единого революционного процесса под названием «Великая русская революция 1917 года». Утверждается, однако, что объективных предпосылок для революции не было и она стала следствием фатальных ошибок последнего царя, тех, кого он поставил во главе правительства, и местных властей в Петрограде. Указывается также на предательство генералов и ближнего круга императора и созревавший заговор против императора в придворных и военных кругах.

Однако подавляющее большинство документальных фильмов построено по принципу «Россия, которую мы потеряли». Фильм Дмитрия Киселева должен выйти на «России-1». Согласно анонсу, его содержание сводится к следующему: «1914 год. В это время Российская империя, одна из самых мощных держав мира, находилась в состоянии экономического подъема. По темпам роста промышленного производства и сельского хозяйства она занимала первое место в мире. Доходная часть бюджета превышала расходную на 400 млн руб. Уровень жизни соответствовал: средняя зарплата рабочего в России приближалась к американскому уровню — самому высокому в мире. Никому и в голову не могло прийти, что богатой, стабильной, процветающей Российской империи осталось жить всего три года и два месяца».

В том же духе и художественно-исторический фильм-расследование «Дно» Сергея Мирошниченко для «России-1». Его анонс гласит: «Что случилось в феврале и марте 1917 года? Как выдающиеся умы России пришли к идее уничтожить многовековую монархию и сместить с престола законного руководителя государства Николая II, при котором началось развитие демократических свобод и происходил быстрый рост экономики? Как военная элита России во время страшной, кровопролитной Первой мировой войны решилась предать своего лидера, который уверенно вел страну к победе? Как Церковь и народ так быстро отказались от Помазанника Божьего? Как были они за это наказаны?» Премьера фильма «Дно» была запланирована на начало марта, но была перенесена и, скорее всего, состоится осенью 2017 года. Как отмечал Сергей Мирошниченко в одном из интервью, фильм «Дно» — это фильм «о человеке, делающем свой выбор в критический момент. Момент, в котором, как думают одни, создается нечто принципиально новое и дающее надежду или, как думают другие, происходит катастрофа и бездумно рушится все то, на чем держалась жизнь». По его мнению, «каждый участник тех событий приоткрывался нам с неожиданной стороны. Потому что когда начинаешь не поверхностно, а глубоко погружаться в личные дневники, в документы, то многих людей перестаешь воспринимать как исключительно отрицательных персонажей. Скорее — как запутавшихся. Я увидел, что многие глубоко переживали собственную ошибку и в конце концов находили в себе силы для своеобразного покаяния. Например, Павел Милюков. У него есть прямые монологи, когда он признает свою вину за то, что произошло. И в этом признавались многие, даже те, кто был среди прямых исполнителей заговора». Лейтмотив же фильма заключается в том, что «предательство — это тяжкий грех» (Баринова Д. «Дно» России: 1917-й // Фома). По словам Мирошниченко, «это экспериментальный фильм, потому что в нем есть актеры и постановочные сцены» (Челябинский след в кино: где играют и что снимают наши знаменитые земляки // Chelyabinsk.ru. 2017. 27 августа).

В том же ключе снимают новый фильм Елена Чавчавадзе и Галина Огурная, авторы фильмов «Кто заплатил Ленину?», «Штурм Зимнего. Опровержение», «Лев Троцкий. Тайна мировой революции». По их словам, они собираются «вскрыть закулисные корни революционных процессов начала XX века, расшатавших и обрушивших Российскую империю и тем самым кардинально изменивших не только судьбы страны, но и весь ход мировой истории».

Характерно, что крупнейшие театры России никаких специальных премьер постановок революционной тематики к юбилею революции не запланировали. Заместитель председателя центрального комитета партии «Коммунисты России» Сергей Малинкович призвал Большой театр поставить балет о Владимире Ленине к 100-летию Октябрьской революции. («Коммунисты России» призвали Большой театр поставить балет про Ленина // Газета.ru. 2017. 12 июля). Однако этот призыв так и остался без ответа.

Следует подчеркнуть, что и в 2015 году, когда на государственном уровне отмечалось 70-летие победы в Великой Отечественной войне, Большой театр не отметился тематическим спектаклем. Очевидно, дело в том, что набор тематических спектаклей очень ограничен, а их подготовка в Большом театре занимает несколько лет. В итоге 100-летний юбилей революции Большой театр отметит всего лишь музыкальной программой «Серп и молот», где прозвучат произведения Бетховена, Листа и Исаака Дунаевского (Директор Большого театра Владимир Урин рассказал о планах на предстоящий год // Телеканал «Россия-Культура». 2017. 25 мая).

Не запланировано премьер к 100-летию революции и в Малом театре. (Мединский посоветовал Малому театру ставить спектакли о современности // Красная весна. 2017. 29 августа).

Максим Диденко совестно с московским театром Мастерской Дмитрия Брусникина выпускают к 100-летию революции и в рамках выставки «Любимов и время» спектакль-посвящение «10 дней, которые потрясли мир. 2017» (10 спектаклей, которые пройдут с 29 сентября по 8 октября // Кино-Театр.ру).

Александринский театр 9 и 10 сентября представит на исторической сцене ГАБТа спектакль Валерия Фокина «Маскарад. Воспоминание будущего» по драме Михаила Лермонтова и спектаклю Всеволода Мейерхольда 1917 года. Связь с революцией осуществляется только через мейерхольдовский спектакль. Таким образом, многие спектакли, приуроченные к юбилею революции, тематически с ней никак не связаны.

С очень большой натяжкой можно назвать посвященным революции спектакль «Веселые ребята», который режиссер Михаил Рахлин поставил во МХАТе имени Чехова по мотивам фильма Эрнста Любича «Ниночка». Кинокомедия «Ниночка» снята в Голливуде в 1939 году. Ее сюжет сводится к тому, что советские эмиссары, прибывающие по заданию партии в Париж, должны продать национализированные после революции драгоценности. Но их затягивает буржуазная жизнь, и чтобы довести дело до конца, из Москвы на подмогу направляют идейно выдержанного партработника Нину Якушеву.

«Проект 1917» запустил еще в середине ноября 2016 года Михаил Зыгарь, бывший главный редактор телеканала «Дождь». В режиме реального времени пользователи день за днем могут следить за дневниками, мыслями и переживаниями более полутора тысяч героев событий столетней давности. Финансируют проект основатель фонда «Династия» Дмитрий Зимин, генеральный директор «Яндекса» Аркадий Волож и председатель правления Сбербанка Герман Греф. Партнером проекта является социальная сеть «ВКонтакте», где пользователи могут теперь подписаться на любимого героя. Завершиться проект должен 18 января 2018 года, в день столетия роспуска Учредительного собрания, а до этого в рамках него в Москве и Санкт-Петербурге пройдут выставки. Режиссер Кирилл Серебренников по материалам «Проекта 1917» собирался поставить спектакль в «Гоголь-центре».

Пока что громких театральных премьер к юбилею революции не просматривается. Все намечаемые премьеры должны быть осуществлены осенью 2017 года.

 

Сергей Антоненко

Церковное пространство

События лета 2017 года показали, что в сфере конфессионального дискурса о Великой русской революции продолжают развиваться и углубляться тенденции, обозначенные на предыдущем этапе мониторинга (как в письменном варианте, так и в ходе выступлений перед различными аудиториями с отчетами о ходе реализации проекта). Качественно новым моментом, проявившимся в последние месяцы, является стремление священноначалия Русской православной церкви более отчетливо артикулировать идейно-политические оценки происходившего в 1917 году, выделяя определенные ключевые темы и сюжеты, важные для обновленной самоидентификации и презентации Церкви в контексте современной истории. Амбивалентные («антиномичные») оценки с высоты церковной власти звучат все реже, реалии революционной эпохи теперь все чаще оцениваются «в свете» определенных идейных маяков-ориентиров. Постепенно выкристаллизовывается некая схема, которая, вероятно, станет основой официальной, «канонической» церковной версии событий и их богословского осмысления. Возможно, речь может идти о своего рода «историософской доктрине» Московской Патриархии относительно драматических событий XX века — пока еще не получившей общецерковно-обязательного звучания.

Эта кристаллизация смыслов происходит, однако, вокруг лишь немногих символьных и ценностных величин. «Точками сборки», главным образом, являются темы новомучеников и Поместного собора 1917–1918 годов (как и прогнозировалось нами в начале мониторинга). Излишне говорить, что, как впрочем и при любом историософском концептуализировании, немалое число фактов — способных вызвать исторические и политические споры — остается «за кадром» и попросту игнорируется. Стоит, вероятно, согласиться с оценкой участников проекта Аналитического центра S-t-o-l.com «Церковь о революции. Исследование медиадискурса» (авторы работы — А. Гарбузняк, О. Солодовникова), прозвучавшей на круглом столе-презентации 26 июля в Москве: «В российском церковном сообществе в год столетия революции не ведется глубокой дискуссии о причинах трагедии, произошедшей в 1917 году… Дискуссия оказалась поверхностной, и это печально».

Можно было бы говорить об отсутствии у архиереев и «спикеров» Церкви гражданского и социального мужества, об их политическом сервилизме перед лицом власти. Эта идея, собственно, и звучит рефреном в печатных выступлениях либеральных антиклерикалов: так, автор «Ежедневного журнала» Светлана Солодовник, ничтоже сумняшеся, приписывает авторам процитированного выше исследования собственный вывод: «У церкви нет своего взгляда на события 1917 года, она послушно следует за идеологией государственнического толка, все основные положения которой сформулированы властью».

Однако, думается, некоторая поверхностность и упрощенность суждений, звучащих с церковных кафедр, свидетельствует все же о другом — об отсутствии у Русской православной церкви соответствующих интеллектуальных, в том числе кадровых, ресурсов для глубокого и всестороннего исследования сложнейшей историко-богословской темы; о ставшей традиционной отстраненности Церкви от общественно-политических процессов (как наследии советской, а быть может, и синодальной эпохи); наконец, о своеобразно понимаемой «пастырской ответственности», нежелании вовлекать прихожан в новые разделения.

Итак, как формируются основные, фундаментальные положения обновленной историко-богословской доктрины русской церкви?

1. Вопреки мнению либеральных критиков — и, добавим, вопреки желанию значительного числа консервативно и радикально настроенных православных верующих — дореволюционное прошлое официальными церковными «спикерами» по-прежнему не идеализируется («Рассуждая о причинах известных революционных событий, мы, конечно, не можем игнорировать веками нараставшие социальные противоречия в Российской империи». (Вступительное слово Святейшего Патриарха Кирилла на конференции «100-летие начала эпохи гонений на Русскую Православную Церковь» // Официальный сайт Московской Патриархии).

2. Монархические настроения, традиционно распространенные среди православного духовенства и церковного «актива», особенно не афишируются. Примечательно, что в начале июля два влиятельных иерарха, церковных интеллектуала высказались pro et contra монархии. Председатель ОВЦС митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), выступая в передаче «Церковь и мир» на телеканале «Россия-24», идею наследственной власти поддержал, хотя и осторожно. Ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов), отвечая на вопросы слушателей его лекции в Библиотеке иностранной литературы, столь же осторожно дистанцировался от «монархического сознания».

3. Наряду с социально-экономическими причинами революции — а иногда и в приоритетном порядке — называются причины идейно-психологические, причем все чаще речь идет не просто о безответственности интеллигенции, «интеллектуальной атомизации» (выражение Патриарха Кирилла), а о целенаправленной подрывной деятельности, направленной на разрушение государства. Проводятся прямые аналогии между тем, что происходило в последние предреволюционные годы, и современной ситуацией в России. Здесь прочитывается «месседж», адресованный власти: только Церковь с ее интегристским, тотальным подходом к системе ценностей может быть надежным партнером руководства страны в деле противостояния новой «крамоле». В процитированном выше выступлении 16 июня Патриарх Кирилл недвусмысленно подчеркнул, что государственная власть и Церковь находятся по одну сторону баррикад: «Мы должны противопоставить новой антицерковной, антирелигиозной пропаганде нашу историю, наших новомучеников и исповедников, рассказать современным людям, как подвергалась оплеванию, биению, заушению Церковь наша в преддверии революционных событий, какие мифы использовались для того, чтобы скомпрометировать Церковь, скомпрометировать государя-императора [1], царствующую династию и тем самым подорвать основы государственного строя. И ведь удалось! Иногда, как бы ставя себя на место тех поколений, думаешь: «Какая была наивность! Неужели люди не понимали, что ими играют, что организована прекрасная пропагандистская работа, что эта работа осуществляется за деньги, чаще всего иностранные? Ведь так это ясно и просто!» Но сегодня практически повторяется то, что было в прошлом».

4. Сама по себе революция оценивается однозначно негативно («духовная катастрофа, фактически затронувшая весь мир» — Патриарх Кирилл); вместе с тем признается, что в основе революционных идей лежали христианские начала («свобода, равенство, братство»), хотя и превратно понятые и воплощенные в жизнь. В рамках традиционной для христианства экзегезы истории современные события таинственным образом «увязываются» с революцией. Так, мистическим смыслом наполняется принесение в Россию мощей святителя Николая Мирликийского: «…Что же это, случайное совпадение? Наверное, люди, которые не верят, что существует иной мир, мир трансцендентный, мир сверхчувственный, так и скажут: мол, расписания совпали. Но мы так сказать не можем. Именно Господу было угодно, чтобы в год воспоминаний о роковых событиях в истории нашего Отечества святитель Николай пришел на Русь, ту самую Русь, которая его так любит» (Слово Святейшего Патриарха Кирилла в День Крещения Руси после Литургии в Троицком соборе Александро-Невской лавры // Официальный сайт Московской Патриархии).

5. Вся церковная, а во многом и светская, история XX века освещается — и освящается! — в духовном свете подвига новомучеников. 16 июня в Зале Церковных Соборов из уст Патриарха прозвучало: «Удивительный пример мученичества — это то, что сегодня наша молодежь должна знать, и на этом фоне мы должны говорить о наших сегодняшних надеждах, о наших мечтаниях, о нашем пастырском уповании, о целях нашего церковного служения». Тем самым актуализируется древняя максима «Кровь мучеников — семя Церкви». И если для современного прихожанина (а тем более «захожанина») подвиг мучеников вряд ли станет практическим руководством в жизни, то придать импульс к сплочению достаточно аморфному «церковному народу» он все же может (по крайней мере, так надеется церковная власть). Верховная государственная власть, очевидно, видит в почитании новомучеников шаг к давно чаемому гражданскому примирению и объединению нации — но уже не на чисто конфессиональной, а на «мирской» созидательной основе. Знаковым событием стало совершение Патриархом Кириллом чина великого освящения храма Воскресения Христова и Новомучеников и исповедников Церкви Русской в Сретенском ставропигиальном мужском монастыре в Москве. Торжественное богослужение состоялось 25 мая, в праздник Вознесения Господня. К собравшимся в храме обратился Президент Российской Федерации В.В. Путин; в своей краткой речи глава государства несколько раз обращался к теме единства: «Мы должны помнить и светлые, и трагические страницы истории, учиться воспринимать ее целиком, объективно, ничего не замалчивая… Мы знаем, как хрупок гражданский мир, ― теперь мы это знаем, ― мы никогда не должны забывать об этом. Не должны забывать о том, как тяжело затягиваются раны расколов. Именно поэтому наша общая обязанность ― делать все от нас зависящее для сохранения единства российской нации» (Предстоятель Русской Церкви освятил храм Воскресения Христова и Новомучеников и исповедников Церкви Русской в московском Сретенском монастыре // Официальный сайт Московской Патриархии).

6. На уровне феноменологии истории в ее церковном освещении завершился перенос акцентов с общественно-политических и военных событий на Поместный Собор 1917–1918 (этот процесс начался еще в «подсоветской» и постперестроечной церковной историографии, в частности — в трудах протоиерея Владислава Цыпина; исключительно важное не только церковное, но и общественное значение Собору придает также эмигрантский историк Дмитрий Поспеловский). Освоение церковной мыслью значения Собора развивается в двух направлениях: историко-каноническом и агиографическом. На первом — издаются, изучаются деяния крупнейшего церковного форума. При этом, по мнению многих, как вне- и антицерковных, так и внутрицерковных, авторов, имеющие отношение к практике решения, принятые в 1917–1918 годах, положены «под спуд», «под сукно». Так, по словам ответственного редактора «НГ-Религий» Андрея Мельникова, «не были даже до сих пор использованы и выводы, которые были сделаны на Поместном соборе (1917 года), в РПЦ до сих пор не реализованы пожелания собора». С этим категорически не согласен митрополит Иларион: он признает, что «огромный комплекс постановлений Собора до сих пор в значительной степени не реализован на практике», но, в то же время, убежден, что «во многом Соборные постановления 1917–1918 годов являются сегодня для нас не только церковно-историческим памятником, но и руководством к действию». Об этом руководитель ОВЦС рассуждает в программной, установочной статье, опубликованной 29 августа в правительственной «Российской газете». Материал содержит обзор всей церковной истории новейшего времени сквозь призму решений Собора (Митрополит Волоколамский Иларион. Собор 17-го года. Как между двумя революциями в России появился Патриарх // Российская газета. № 7358 (192). 2017. 29 августа). Важнейшим агиографическим и литургическим моментом, связанным с актуализацией памяти о главном событии церковной жизни первых двух революционных лет, стало издание Постановление Священного Синода от 4 мая, согласно которому в богослужебный месяцеслов включается «соборная память Отцев Поместнаго Собора Церкви Русския 1917–1918 гг.». Днем памяти Отцов Поместного Собора определено 5(18) ноября — день избрания святителя Тихона на Московский Патриарший престол. Синодальной богослужебной комиссии предложено представить на рассмотрение Священного Синода не позднее 15 июля тексты тропаря, кондака и величания святым Отцам Поместнаго Собора Церкви Русской.

Очевидно, именно расширение почитания новомучеников и первое в истории празднование Дня памяти Отцов Поместного Собора (практически совпадающее с юбилеем Октябрьской революции/переворота) определит в ближайшие месяцы направленность церковно-православного дискурса о событиях 1917 года, определивших судьбы России и русской церкви.

 

Юрий Басилов

Санкт-Петербург

В течение летнего времени в Питере прошел ряд важных научных конференций, обсуждавших разные аспекты истории Русской революции 1917 года. Они показали революцию как многомерное явление, глубоко захватившее все стороны русской жизни.

9–10 июня прошел совместный семинар журнала “Ab imperio” и Центра исторических исследований Высшей школы экономики в СПб «Имперская революция 1917 года: постимперское политическое воображение и революционная политика в контексте разнообразия». Семинар поставил в центр рассмотрения имперские измерениям процесса революции 1917 года, распад империи, наследство имперской политики и общества в постимперский период. В центральном докладе семинара Илья Герасимов, опираясь на концепцию американского историка Дж. Эделмана, предложил трактовку русской революции как «имперской революции», которая не только разрушила Российскую империю, но и воссоздала ее под руководством большевиков на новых основаниях в виде нового государства СССР. В ряде докладов судьбы национальных движений в Белоруссии, на Кавказе были рассмотрены в их сопряжении с централизаторским/имперским проектом большевиков.

Наоборот, доклады на международной летней школе молодых ученых-историков стран СНГ и Балтии, прошедшей 5–10 июня в СПбГУ, продемонстрировали другой подход к этой теме. В докладах официальных представителей исторических институтов государств СНГ (Казахстан, Армения, Узбекистан, Молдова, Литва) о событиях 1917 года на национальных окраинах Российской империи политические процессы рассматривались под углом зрения становления национальной государственности, формирования национальных элит и националистической идеологии. В содержательном докладе к.и.н. Т.В. Котюковой «Восстания 1916 года в Азиатской России: неизвестное об известном», представившей новейшие публикации источников и научных работ, тема империи выпала даже из заголовка. На этой школе, на которой участвовало более 40 молодых историков из России и стран СНГ состоялся интересный доклад А.В. Шубина, в котором он изложил свою концепцию «Великой российской революции». Интересный взгляд на русскую революцию как отраженную в культурной памяти предложил проф. Наколауc Катцер, директор Германского исторического института в докладе «Революция 1917 года, Гражданская война и белое движение в России как творческий импульс для литераторов XX века».

Религиозное измерение русской революции обсудили участники международной научно-практической конференции «Религия и власть в России. 1905–1917 гг.» 13–14 июня в Государственном музее истории религии. В докладах были обсуждены следующие проблемы: Религия и общество в начале XX века, Церковь в революции и революция в Церкви, религиозные меньшинства России и революция, революция, Церковь и земельный вопрос, охранительно-консервативные тенденции в религиозной жизни России накануне и в период революционных событий, модернизация страны — модернизация религии. Докладчики показали активное участие представителей различных религий в революционных событиях, особенно отмечалась роль старообрядцев, мусульман, буддистов в мобилизации населения.

Очень интересную перспективу — семейной истории — выбрали участники ежегодных Петербургских генеалогических чтений, прошедших 16 и 17 июня в Российской национальной библиотеке, «1917. Война и революция в судьбах людей». Революция была показана как переломный момент в биографиях разных людей, представителей дворянских родов, эстонских рабочих, русских крестьян, евреев. Революция по мнению организатора конференции И.В. Сахарова, председателя Русского геологического общества, привела к крушению старого мира и к «катастрофе» высших и имущих классов империи. Но в то же время она вызвала «социальные перемены в невиданных прежде масштабах» и открыла путь наверх для многих представителей низших классов. Но многие из сделавших карьеру в Советской России сами стали жертвами сталинских репрессий. Поэтому, в конечном счете, революция стала, по мнению Сахарова, «трагедией» для всех — и белых, и красных.

Культурная история революции была рассмотрена на международной научно-практической конференции «Революция и классика в архитектуре и изобразительном искусстве Новейшего времени», прошедшей 27–28 июня и организованной Союзом архитекторов Санкт-Петербурга, журналом «Капитель», Российским институтом истории искусств.

Доклады были посвящены воздействию революции 1917 года на развитие архитектуры российских городов, влиянию духа революции на развитие архитектурных идей и концепций, идее революционной архитектуры, республиканской тенденции в архитектуре России после 1917 года, конфликтам интересов по поводу сохранения памятников революции и рефлексии наследия революции в современной архитектурной практике в постсоветской России.

Обзор конференций показывает, что революция в научном дискурсе предстает как великое и трагическое событие русской истории, как сложный, многогранный процесс, оставивший глубокие следы в культуре и семейной памяти.

Другой формой научной рефлексии, предназначенной для широкой публики стали популярные годовые лектории — циклы лекций ведущих историков России в музеях и других культурных учреждениях. Своей интересной программой, организацией (имеются сайты, на которые выкладывают видеозапись лекций) выделяются следующие циклы лекций. В музее Анны Ахматовой проект «Петроград 1917. Исторический календарь» организован Комитетом гражданских инициатив с участием ведущих историков. На базе радиостанции Санкт-Петербургской епархии «Град Петров» проходит цикл лекций «Человек и личность в эпоху кризисов и перемен: 1917–2017», где выступают как светские, так и церковные историки.

Другой формой коммеморации революции стали выставки в музеях. Здесь обращает внимание, что 22 июня 2017 года в Форуме Главного штаба состоялось открытие точечной выставки «Два министерства и революция» в рамках масштабного проекта Эрмитажа «Штурм Зимнего». Выставка рассказывает о последних днях Министерства иностранных дел и Министерства финансов, которые располагались в Восточном крыле здания Главного штаба. На экспозиции представлены редкие архивные снимки 1917–1918 годов.

«В разных частях наших зданий мы рассказываем, что происходило в то время. Этой выставкой мы решили напомнить, что происходило здесь, в Главном штабе. Все вещи, которые связаны с революцией, сейчас звучат неожиданно свежо. Я очень благодарен нашим коллегам, что они показали нам, как жили тут министерства, — отметил на открытии Михаил Борисович Пиотровский, генеральный директор Государственного Эрмитажа. — Вот такие небольшие точечные выставки очень важны: они показывают, что тогда происходило. Они просвещают людей и напоминают в очередной раз, что история совершалась здесь. Эрмитаж является хранителем исторической памяти, и он за эту историческую память отвечает».

Хронику на выставке завершает информация о знаменитом кинофильме Сергея Михайловича Эйзенштейна «Октябрь», снятом в 1927 году.

Музей уличного искусства совместно с Гёте-институтом в Санкт-Петербурге проводит свой IV сезон. Лейтмотивом экспозиции 2017 года станет явление революции. Над экспозицией «Праздник к вам приходит» работает российско-германский тандем кураторов: Андрей Зайцев — директор Музея стрит-арта, и Яша Янг — руководитель проекта Urban Nation Museum for Urban Contemporary Art Berlin. Под их патронажем 50 художников из 12 стран представят свой художественный манифест на тему революции.

Новый сезон в Музее уличного искусства носит революционный характер не только в исторической привязке ко времени и месту (музей расположен на шоссе Революции в Санкт-Петербурге), но и по сути жанра: тема революции крайне близка самому маргинальному из искусств.

5 августа — 17 сентября в саду Музея политической истории России проходит выставка молодых художников «Отражения революции» в рамках проекта «Public-art о политической истории России». Экспозиция посвящена 100-летию Октябрьского переворота в России и показывает, как молодые художники представляют революцию в аллегорической форме инсталляций Анны Сосенской и Натальи Кузнецовой «Муза 19/17», Дмитрия Федина «Авангард», Андрея Люблинского и Ильи Овсянникова «Цветные революции», Антона Чумака «Монумент».

 

Алексей Антошин

Екатеринбург

В условиях сезона летних отпусков в образовательных и академических учреждениях основные события, связанные с памятной датой, прошли в структурах Екатеринбургской епархии Русской православной церкви. Центральным явлением июля стали ежегодные Царские дни, включавшие в себя Международный фестиваль православной культуры, Крестный ход к монастырю святых Царственных страстотерпцев на Ганиной Яме и ряд других событий. Среди участников этих акций были не только известные российские политики (в частности, депутат Государственной Думы Наталья Поклонская), но и монархически настроенные историки и публицисты, которые выступили с рядом лекций. Так, цикл лекций о тобольской ссылке семьи императора Николая, доме И.И. Ипатьева и т.д. прочел Петр Мультатули, член Совета Общества ревнителей истории «Двуглавый орел». Он — правнук повара императора Николая II И.М. Харитонова, убитого вместе с царской семьей. Говоря о значении фигуры Николая II, монархический историк заявил: «Второй такой личности, где бы сочетались и политическая воля, и огромные преобразования, и в то же время нравственная чистота, я в русской истории, именно государственной истории, не знаю».

Выступил в ходе июльских мероприятий и другой московский гость — проректор Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова Владимир Большаков, тоже известный как публицист консервативного направления. Для него юбилейная дата стала поводом к тому, чтобы еще раз заявить о необходимости возвращения к «бессмертным христианским ценностям и идеалам Святой Руси», веры в «грядущую самодержавную Россию».

Среди участников мероприятий оказались и гости из-за рубежа. Так, в богослужении на Ганиной Яме приняла участие княгиня Ольга Николаевна Куликовская-Романова, которая еще в 1990-е годы была среди инициаторов создания комплекса на Ганиной Яме. Приехал на Царские дни и протоиерей Владимир Бойков, благочинный приходов Новой Зеландии (Ново-Зеландская и Австралийская епархия). Сын русских эмигрантов, родившийся в Австралии, он подчеркнул, что события 100-летней давности ставят проблему необходимости сохранения семейных ценностей как основы общества. Воспоминания о революционных потрясениях стали для него поводом и для критики морально-нравственной атмосферы современного западного общества, где «действует дьявол»: «все его силы направлены против семьи, потому что он знает, что, разрушая семью, он разрушает веру, разрушает Церковь».

Вместе с тем организаторы июльских мероприятий — представители Екатеринбургской епархии Русской православной церкви — в своих выступлениях делали акцент, прежде всего, на необходимости национального примирения, ликвидации раскола общества, имеющего истоки, в том числе, и в событиях 100-летней давности. Для митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Кирилла Русская революция — это «величайшая трагедия», которая «до сих пор не изжита». Он отметил, что в российском обществе, «к сожалению, до сих пор есть люди, которые считают себя более «красными», более «белыми». Именно поэтому, полагает церковный иерарх, в современной России «так много внутренних нестроений, когда мы все время воюем друг с другом». Поэтому он призвал перестать «дружить против другого», а объединиться на позитивной платформе. По мнению митрополита Кирилла, сама личность Николая II является для россиян примером именно такого поведения, поскольку погибший император «проявил такой образ покаяния, смирения и незлобия к своим врагам и ко всем равнодушным людям, что нам стоит от него учиться в этой жизни».

Еще более определенно об этом заявил в одном из интервью представитель провинциального «черного» духовенства — наместник мужского монастыря Свято-Косьминской пустыни Верхотурского района игумен Петр (Мажестов). Он приехал на Царские дни с группой сельских детей. Говоря о значении событий 100-летней давности для современного российского общества, игумен Петр высказал, на наш взгляд, очень важную и правильную мысль: «Все больше и больше убеждаюсь, чтобы сделать это национальным днем памяти, нужно максимально отойти от политики… Некоторые начинают осуждать Красную армию, большевиков, и в результате ненавидеть общество, которое совершило этот переворот, ненавидеть тех, кто расстрелял Царскую семью и так далее — по сути дела, становясь теми же большевиками, только наоборот. Мне кажется, что этим мы просто продолжаем Гражданскую войну. Не надо создавать священный пафос страшного врага, который напал на Россию. Каяться надо вот в этом братоубийственном духе!».

 

Примечания

↑1. Характерно, что на официальном сайте Московской Патриархии титул русского царя дается именно в таком, простонародном, написании, а не в официально принятой до революции форме «Государь Император».