Сеть для революции: 1917 год в цифровом пространстве

От редакции: Благодарим Ассоциацию исследователей российского общества («АИРО-XXI») за предоставленную возможность публикации статьи из сборника «Революция-100: реконструкция юбилея» под редакцией Геннадия Бордюгова (М.: АИРО-XXI, 2017. 1088 с.).

Этот очерк в рамках мониторинга Революции-1917 посвящен реакции российских интернет-изданий, а также пользователей Сети на юбилей революционных событий вековой давности, а также на выяснение причин активизации тех или иных тематических дискуссий на интернет-пространстве и их возможного воздействия на осмысление собственного прошлого. Особый интерес в этой связи представляет разговор на тему, в каких формах и с помощью каких сетевых стратегий реалии революции «проецируются» на современность через средства массовой информации, социальные сети и иные дискуссионные площадки, доступные сегодняшнему пользователю «всемирной паутины».

В связи с этой задачей представляется важным уделить особое внимание тем способам, с помощью которых реальные исторические факты (предположим, что таковые действительно существуют в нашем переменчивом мире) транслируются через публикацию множества архивных материалов в электронных СМИ и на специализированных порталах. Интересно обратиться в каждом конкретном случае и к тому «языку», на котором носители такой информации общаются с ее непосредственным получателем за экраном компьютера. Ибо очень часто сама языковая (стилистическая, образная, метафорическая) «упаковка» разговора о революции существенно влияет на его содержание и восприятие. Ведь Интернет — это всегда свой язык (живой, стремительно меняющийся), свои темпы интерактивной связи (прежде небывалые), особый уровень агрессии в общении из-за сравнительной безнаказанности, анонимности (или «псевдонимности») контактов между участниками дискуссий.

Неизбежная фрагментарность при обращении к конкретному контенту цифрового пространства задается необходимостью высветить наиболее показательные факты того, как откликались, как реагировали сети (в своем «юбилейном» сегменте) на юбилей Революции, используя свои уникальные возможности сделать события столетней давности элементом повседневности. А значит — преодолеть отстраненность временем и идеологические напластования и, прорываясь сквозь «виртуальность» своих возможностей, добиться прямого погружения пользователей в жесткую конкретику того, как это было на самом деле.

Афиша фильма « Матильда»  в одном из российских кинотеатров

 

В зоне политики

Очевидно, что нет такой исторической темы, которую не удалось бы политизировать — с заранее заданными целями. За последние месяцы мы увидели несколько примеров этого, зачастую вызывающих и иронию, и сарказм, чего не слишком заслуживает трагедия революционной смуты. Так, депутат от фракции КПРФ внес в Госдуму законопроект, запрещающий оспаривать результаты Октябрьской революции.

А бывший прокурор Крыма депутат Наталья Поклонская, не удовлетворившись реакцией россиян на свидетельство о мироточивости бюста последнего государя, решительно объявила войну режиссеру Алексею Учителю, снявшему фильм «Матильда» о взаимоотношениях Николая II с балериной Матильдой Кшесинской. Свои аргументы она регулярно приводит как в СМИ, так и в своем блоге в Живом Журнале, а запросы на проверку фильма уже куда только не направлялись — и в Минкульт, и лично генпрокурору Юрию Чайке. И скандальным демаршам в этом деле нет конца…

Вице-спикер Государственной Думы Петр Толстой на конференции, посвященной вопросу о передаче Исаакиевского собора Русской православной церкви, заявил с поистине парламентской политкорректностью, что работники СМИ и законодательных собраний продолжают дело (цитирую) «тех, кто рушил наши храмы, выскочив из-за черты оседлости с наганом в 17-м году». Это вызвало резкую критику общественных деятелей и еврейских организаций, а сам Толстой поспешил заявить, что не имел в виду евреев (!).

Почему эти примеры представляются важными в контексте мониторинга революции в электронном пространстве? Потому что подобные политические события, самой действительностью «завязанные» на реалиях столетней давности, вызывают крайне масштабную реакцию в Интернете и дальнейшую эскалацию общественных споров по принципу обратной связи. Не говоря уже о том, что нередко они переходят из дискуссионного поля в правовое. Особенно если учесть десятки уголовных и административных дел, заведенных в России только из-за информации, опубликованной в социальных сетях.

Неудивительно, что в событиях 1917 года нынешние политизирующиеся пользователи (продвинутые и не очень) на протяжении уходящего юбилейного года находили для себя (или продвигали) как героев, так и антигероев, как жертв, так и собственный набор виноватых в бедах столетней давности. И использовали при этом все еще широкие возможности социальных сетей и других форм общения в Интернете. В лучшем случае участники подобной полемики ссылаются на определенный багаж знаний по отечественной истории или хотя бы на быструю пробежку по Google и другим поисковикам. В худшем — на повседневные стереотипы и исторические мифологемы, укоренившиеся в массовой культуре. И понаблюдать за тем, у кого, как и на какой общественной, профессиональной и прочих «площадках» проходит осмысление 1917 года, можно было в любой момент, просто включив компьютер. Но всегда ли это было интересно?

За минувшие месяцы стартовало несколько интернет-проектов, посвященных грядущему юбилею Октябрьской революции. Одним из наиболее ярких представляется «1917 год. Свободная история» Михаила Зыгаря, бывшего главного редактора телеканала «Дождь» и автора нашумевшей книги «Вся кремлевская рать». Это своего рода попытка «перенести» пользователя из новостных реалий повседневности в тот же самый день, только сто лет назад. Реализуется это при помощи записей от имени реальных деятелей революционной эпохи, только сделанных в стиле публикаций в социальных сетях. Работа проекта основана на обработанных его авторами дневниках и письмах и базируется на платформе поисковой системы «Яндекс». Реплики героев проекта дублируются в виде записей в наиболее популярной в России социальной сети ВКонтакте. Причем для реальных исторических деятелей — императора Николая II и членов императорской семьи, Владимира Ленина, Иосифа Сталина, Льва Троцкого, кайзера Вильгельма II и многих других — созданы собственные профили пользователей с персональными данными и сменяющимися статусами [1].

Снимок экрана сайта «1917- й год.  Свободная История»

Сам Михаил Зыгарь заявил, что в России в силу ряда обстоятельств «единственное, о чем можно писать и не выглядеть идиотом, — это прошлое, причем его можно менять даже на противоположный знак — все, что угодно! Прошлое куда более живо, чем будущее». При этом журналист подчеркнул, что проект «1917 год» не ставит своей целью трактовку событий, а дает «прямой доступ» к их современникам.

Примечательно, что одним из итогов существования этого интернет-проекта стало бумажное издание — книга самого Михаила Зыгаря «Империя должна умереть. История русских революций в лицах. 1900–1917» [2].

«Питательный бульон» интернет-пространства, обработанного на заданную интеллектуальную тему, дополнения в виде исторических свидетельств, своего рода «интерактивное общение» между современниками столетнего юбилея революции и ее непосредственными свидетелями — все это в сумме создает интересный авторский текст-размышление. Спокойное и взвешенное изложение мыслей на тему ключевого события ХХ века, аналитика, не ангажированная идейно, вернее, идеологически, но очень полезная «здесь и сейчас». Поскольку с ее помощью автор стремится вскрыть закономерности и механизмы политического действия как такового — что в прошлом, что в нынешнем столетии.

Снимок экрана раздела о столетии революции на сайте « Радио Свобода»

Естественной реакцией на наступление «юбилейного» 2017 года стало появление десятков научных и публицистических статей с сильным политическим подтекстом на самых разных порталах. В некоторых случаях для таких материалов на сайтах выделены специальные рубрики, в которых они агрегируются. Все зависит о того, насколько набор тем, связанных с событиями столетней давности, перекликается с проблемами, которые в своей работе поднимает тот или иной портал. В качестве примера можно привести специальную рубрику «Столетие революции», запущенную в самом начале 2017 года на сайте Радио «Свобода». Ее пополняют интервью с исследователя Революции 1917 года, аналитические статьи и публикации архивных документов, связанных с революционными событиями столетней давности в сопровождении интереснейшего, подчас шокирующего визуального ряда фотодокументов [3].

Популярное интернет-издание «Медуза» посвятило теме Февральской революции большой материал, оформив его в традиционном для себя формате вопросов и ответов (подобные тексты публикуются на этом сайте под провокативным заголовком «стыдные вопросы о…»). Авторы статьи «понятным языком» объяснили различия и связь между Февральской и Октябрьской революциями, политические взгляды и требования участников событий в Петрограде, позиции иностранных государств, а также перечислили ряд причин падения монархии в России. Также портал подготовил короткий видеоролик «Февральская революция за 2,5 минуты», в котором максимально наглядно и с присущей «Медузе» здоровой иронией описывается порядок событий, которые закончились отречением Николая II от престола [4].

Снимок экрана:  издание «Meduza»,  стыдные вопросы о революции

14 марта издание РБК опубликовало на своем сайте подборку записей из дневника Николая II, в которых запечатлены события Февральской революции глазами последнего российского императора. В конце материала приводится текст Манифеста об отречении. На следующий день на сайте РБК появилась краткая подборка заметок иностранной прессы о революционных событиях в России в феврале 1917 года. В нее вошли любопытные фрагменты статей американских The Times, The New York Times, британской The Manchester Guardian, французских Excelcior, Le Gaulois и L’Humanite, позволившие взглянуть «со стороны» на специфику «красной смуты» и ее последствий для России и мира [5].

На сайте издания «Ведомости» работает раздел «100 лет революции 1917 года», где читатель может познакомиться с публикациями российских и иностранных газет, освещавших события в Петрограде как острую политическую актуальность, посмотреть фотографии, а также прочитать аналитические материалы, подготовленные историками и другими экспертами [6].

Наконец, издание «Коммерсантъ» запустило масштабный спецпроект «От империи к Советам. Что происходило в России 1917 года». Помимо аналитических материалов и фотогалерей на сайте доступен архив из оцифрованных архивных номеров «Коммерсанта» и «Огонька», которые выходили в 1917 году и стали свидетелями обеих революций. Проект действует в тесном сотрудничестве с порталом «1917. Свободная история» [7].

Прямой доступ к историческим источникам в Интернете, который организуют эти и подобные им сайты, позволяет читателю сформировать свой собственный взгляд на эпоху, а также сделать выводы о значимости ее политических уроков для современного мира.

Вполне ожидаемо опыт Революции-1917 года на протяжении юбилейного года воспринимался буквально и проецировался на современность (порою — грубо и буквально). Так, тема исторических параллелей с революционными событиями 1917 года время от времени упоминается в социальных сетях и блогах в контексте прошедших этой весной акций протеста, участники которых требовали отставки правительства Дмитрия Медведева, а также просили Президента России Владимира Путина не выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах в 2018 году. Что лишний раз подтверждает, что история как ресурс политики и манипулирования профанными умами — особенно когда речь идет о кризисных эпохах революционных перемен — инструмент обоюдоострый и далеко не всегда управляемый.

К примеру, на видеохостинге YouTube легко найти несколько роликов, авторы которых, пользуясь «нарезкой» из видеорепортажей об организованных оппозиционером Алексеем Навальным антикоррупционных акциях, проводят прямые параллели с февралем 1917 года (зачастую пренебрегая историческими фактами и не вникая в такие подробности, как требования участников акций, охват протестных мероприятий и их последствия). Массовые задержания, которые последовали за не согласованными во многих городах митингами и шествиями, в этом контексте сравниваются с жесткими ответными действиями властей на волнения в революционном Петрограде.

На наш взгляд, ситуацию с протестным движением в современной России, на которую в Интернете многие смотрят через призму Февральской и Октябрьской революций, достаточно емко описал главный редактор издания Carnegie.ru Александр Баунов. В интервью Forbes он предположил, что «сейчас действует магия 1917 года». По словам журналиста, «у власти есть совершенно справедливое ощущение, что ей бросают юбилейный революционный вызов и его нужно как-то достойно принять». При этом недовольство коррупцией Баунов назвал всего лишь «фоновым чувством» и заявил, что не видит признаков политического кризиса.

 

В режиме общественного отклика

Несколько важных и показательных для целей данного анализа мнений были высказаны в ходе круглого стола, организованного авторами проекта «1917. Свободная история», который продолжал оставаться одной из наиболее активных информационно-дискуссионных интернет-площадок по этой теме. В беседе приняли участие видные представители СМИ и общественные деятели, внимательно наблюдавшие за «юбилейными» тенденциями в современном информационном пространстве. Основной темой стали поиски ответа на вопросы о том, как говорить о революции и какие уроки можно извлечь из ее опыта.

Примечательно, что материалы дискуссии и комментарии по ней были выложены, в том числе, и на таком сайте, как Афиша.ру. Парадоксально (и вполне по-постмодернистски) они контрастируют своей серьезностью и напряженностью с характером этого интернет-портала [8]. В данном случае рекламный консюмеризм Афиша.ру. приобрел тонкий интеллектуальный оттенок, чем и вызвал заинтересованную реакцию пользователей. Оно и не удивительно: сам набор гостей, чьи высказывания на тему революции приводились на сайте и комментировались читателями, был ярким и интересным: Ксения Собчак, Владимир Познер, Михаил Зыгарь, Дмитрий Зимин, Ермолай Солженицын, Константин Богомолов [9]… В целом их выступления были своего рода попыткой выработки нового языка описания и интерпретации революции.

Отталкиваясь от Февраля и краткого периода небывалых в российской истории свобод, участники поделились своими соображениями о том главном, в чем, на их взгляд, состоит опыт и урок революции, либеральные лидеры которой не смогли сохранить и продолжить демократическую линию развития государства и общества.

Так, учредитель премии «Просветитель» Дмитрий Зимин назвал Февральскую революцию одним из трех (наряду с революцией 1905 года и образованием Российской Федерации) проявлений стремления российского народа к свободе. При этом он подчеркнул, что сегодня опыт 1917 года никто не использует. Для Дмитрия Зимина в этой связи важен фактор повторяющейся ответственности (вины) старых режимов за слабость приходящих им на смену новых: «Надо понимать, что авторитарный политический режим опасен: он несет риски для страны и для соседей. Не желая поделиться властью и ответственностью с новым правительством, Николай II обрек на гибель и империю, и себя».

Журналист Владимир Познер, в свою очередь, заявил с неожиданной для либерала жесткостью, что современной России нечему учиться у Февральской революции и ее современников, так как они действовали не в порыве стремления к свободе, а из «желания покушать». Выступая со скептических позиций по поводу даруемых революцией свобод, он посетовал: «Что касается Февраля и тех восьми месяцев перерыва между империями, то я не считаю, что это была свобода, которой можно гордиться. Мне кажется, страна оказалась к ней не готова… Воля не предполагает ответственности: говорю и делаю, что хочу. На мой взгляд, отсутствие ответственности и нежелание ее нести — это рабская вещь. Самый безответственный человек — раб: за него отвечает хозяин. Рабство имеет очень долгую историю в России: это не просто экономическое положение, это определенный менталитет. Когда рабу предлагают свободу, он часто не знает, что с ней делать, и отказывается от нее».

В представлении Ермолая Солженицына, провал февральской альтернативы — закономерное последствие неразвитости в России политической культуры либерализма, то есть устойчивых традиций диалога, компромисса, конструктивной дискуссии: «Все партии, присутствовавшие в Думе, смотрели на мир очень доктринально: в компромиссе они видели сдачу позиций. Культура дискуссий так толком и не зародилась — и нам надо понять, как привить ее сейчас, как нащупать форматы общения с теми, кто не разделяет наши взгляды».

Ксения Собчак обратила внимание участников дискуссии на широкое освещение юбилея Февральской революции в зарубежной прессе и практически диаметрально противоположную реакцию российских СМИ. Телеведущей явно не хватило внятной установки властей на трактовку и отмечание юбилейной даты Февральской революции (можно заранее представить ее реакцию, если бы такая трактовка была официально озвучена):

«Понятно, что это спорная и очень болезненная для многих дата, но почему до сих пор не выработан язык, на котором об этом можно правильно разговаривать, который дал бы правильную интонацию для обсуждений?»

Михаил Зыгарь и Ксения Собчак

Реакция Михаила Зыгаря на потребность Ксении Собчак в «официальном брендировании» революции была предсказуемой: «Слава Богу, что нет никакой официальной линии по поводу того, как нужно праздновать 1917 год, иначе мы бы здесь не сидели и обсуждали бы что-то совсем другое. Но есть полуофициальная линия: например, я вижу, как преподносят 1917 год разные окологосударственные СМИ, и знаю, какие документальные фильмы снимаются к октябрю. Они про то, что все революции одинаковые, цветные, делаются на западные печеньки, и это всегда плод кровавого заговора какого-то заокеанского обкома: Февральская революция — дело рук англичан, а Октябрьская — немцев… При этом мне кажется, что неофициозная дискуссия на тему любой истории очень важна. Я правда считаю, что было бы неплохо как-то по-разному брендировать какие-то отдельные части 1917 года». При этом он в очередной раз подчеркнул важность неофициальной дискуссии на тему любого исторического события, включая революции 1917 года.

Реплика Константин Богомолова подчеркнула пропагандистскую условность значительной части мифологем, как сконструированных «сверху», так и появившихся «снизу» за сто послереволюционных лет: «1917 год — это некая цифра, придуманная советской властью, тогда как на самом деле это что-то более глобальное: революция не возникла из ничего и не кончилась 1917 годом. Мы же наследуем этот советский бренд, потому что под него выделяются какие-то деньги».

Почему мы сочли возможным так подробно остановиться именно на этой дискуссии? Потому что в определенном смысле высказывания ее участников точно отразили главные дискуссионные темы, бытовавшие в Интернете на протяжении всего юбилейного года: закономерность или случайность Февраля и Октября — автохтонность происходящего или внешний заговор — реальность или эфемерность либеральной альтернативы большевизму — мифология революции против ее реальных уроков и практического опыта.

Посмотрим, в пользу каких версий и трактовок развивалось далее содержание сетей на тему осмысления Революции-1917.

Обращает на себя внимание тот факт, что одна из интереснейших и очень живых, вполне светских дискуссий на революционную тему прозвучала и имела широкий, содержательный отклик на портале религиозной направленности — «Православие и мир». «Правмир» [10] — это независимый мультимедийный интернет-портал о православии и жизни общества. Был создан в январе 2004 года, имеет версии на русском и английском языках. Главный редактор — Анна Данилова — характеризует его как «миссионерский сайт». Сейчас это популярный интернет-ресурс, его круг — и воцерковленные православные христиане, и неверующие, и сомневающиеся [11].

Интересно подчеркнуть, что на свою главную, самую значительную (для общественной площадки) дискуссию по тематике революции и ее юбилея (апрель 2017 года, Библиотека иностранной литературы) создатели и модераторы портала пригласили совершенно блистательную тройку сугубо светских экспертов, очень разных по сферам профессионального интереса, методам работы с историческим материалом и восприятию феномена революции. Имя каждого из них — знак исследовательской и авторской позиции. Это Лев Гудков, патриарх отечественной социологии («Левада-центр»), Владимир Булдаков, яркий, своеобразный историк, признанный в научном сообществе специалист по «красной смуте», и Лев Данилкин, журналист, литературовед, автор нестандартной биографии Владимира Ульянова (Ленина) — с историко-культурно-географическим уклоном [12].

В центр обсуждаемой темы русской революции попал, в итоге, Ленин — «настоящий Ленин, без рогов и нимба» [13], по выражению одного из участников. Замысел встречи состоял не только в том, чтобы с разных позиций проанализировать «природу» этого человека, наложившего свой отпечаток на ход исторического процесса, и понять своеобразие отношения к нему наших современников, но и в том, чтобы через его образ увидеть сразу две эпохи — революционную и нынешнюю. Надо отметить, что редакторская обработка текста состоявшейся беседы, сверстанного на сайте, помогает сразу схватить суть и предмет полемики. Подглавки поименованы очень точно, давая представление о направленности общего дискурса: «Ситуативный политик», «Ничего личного, только мировая революция», «Плохой товарищ, но хороший политик», «Собиратель земель или разрушитель?», «Логика ресентимента», «Социализм неизбежен», «Кто разорвал Россию?», «Ленин в стереотипах», «Праздновать ли столетие?», «Ленин и Крупская», «Ленин как ходок», «Ленин и религия», «За советскую власть, за шариат», «Нужно ли захоронить?». Как видим — от великого до смешного, как говорится…

Само это перечисление экстравагантных тем очень показательно, точно описывая репертуар споров в интернет-пространстве на протяжении всего юбилейного года — и на вполне светских сайтах, и у профессиональных блогеров, и в интернет-изданиях, и в полемике пользователей. Отличия состояли только в масштабе интеллектуального осмысления, степени политической ангажированности и уровне культуры спора. В данном случае и сама дискуссия, и представление ее на сайте прозвучали безупречно с точки зрения стилистики подобного рода интернет-явлений. Хотя и не без ярких, интеллектуальных провокаций. Завершающий встречу вопрос (при всей его, казалось бы, изрядно поднадоевшей банальности) о том, стоит ли захоронить тело «основоположника советского государства», приобрел более широкое звучание. Вот лишь несколько выдержек из высказываний участников дискуссии на эту тему:

Лев Данилкин: «Акт любой манипуляции с телом Ленина подразумевает принуждение к покаянию, на самом деле. Любое прикосновение к Ленину будет означать расставание — поставлена жирная точка, совершена символическая казнь».

Владимир Булдаков: «По мне, так пусть сам истлеет… Я бы оставил это дело, пускай себе лежит. Ходят туда? Ну, ходят. Из любопытства ходят, ладно. Но думать, что мы вынесем Ленина, похороним — и все изменится… Нельзя рассчитывать на какую-то доисторическую магию — все будет хорошо. Ничего не будет».

Лев Гудков: «Мне кажется, что похоронить Ленина — это был бы важный жест властей, подведение символической заключительной черты определенной эпохи, которая и так уходит, но никак не уйдет».

Занятно, что различие точек зрения на сам вопрос захоронения и его актуальность для нынешней России не мешает авторам прийти к определенной общности выводов. Дело не в проведении ритуала, а в преодолении — на уровне личности, круга единомышленников, общества, государства — собственной зависимости от «наследия вечно живого Ильича». То есть от мировоззренческой нетерпимости большевизма, идейной одержимости его вождей, игнорирования человеческой «себестоимости» социалистического эксперимента. Ибо вопрос «Ленин и Революция» — это на каждом витке советской-российской истории всегда про «нынешних», то есть вопрошающих.

Сошлись участники и еще в одном вопросе. Концепция ресентимента (социального озлобления, недовольства), пришедшая к нам из западной социологии и выявляющая истоки массовых недовольств и агрессий в условиях ускоренных, насильственных модернизаций, очень точно, по словам Владимира Булдакова, описывает ситуацию вползания России в эпоху кризиса, переросшего в Великую революцию 1917 года. А поскольку подобный тип модернизаций характерен не только для России и не только для эпохи начала ХХ века, то обществу и элитам надо очень внимательно относиться к просчитыванию социальных последствий любых проектов реформ и «обновлений». Как у себя дома, так и в мире в целом. И свои, и чужие модернизации, связанные с милитаризацией социума, а не с его культурным обновлением, всегда чреваты выпадением в агрессивную архаику. Свидетельством чему и служит 1917 год и его политическое наследие.

Отклики в сетях на дискуссию были довольно активными и, как правило, сводились к вопросу о социальной цене и моральной ответственности элит и масс за «прорывы в будущее» и прочие масштабные эксперименты.

 

Информационная составляющая

За счет множества способов быстро и наглядно донести информацию до конечного потребителя, цифровое пространство явно «обходит» традиционные способы знакомства с историей — через книги, познавательные программы и лекции, освежая восприятие, приближая нашего современника к драматическому прошлому.

Тема столетия революции, которая так ярко была заявлена с наступлением юбилейного 2017 года, затем начала «пульсировать» со сбоями, то обновляя репертуар сюжетов и авторов, то «зависая» в информационном затишье. И все же «необходимый минимум» контента, чтобы окончательно «не упустить» юбилейный повод, в сетях всегда присутствовал. И здесь надо отметить самые стабильно существующие и регулярно обновляющиеся ресурсы.

Ссылку на проект «100-летие Революции 1917 года» на сайтах Российского исторического общества и фонда «История Отечества» поисковики уже несколько месяцев выдают первой строкой. Этот ресурс ведется очень профессионально и в первую очередь является информационным путеводителем по официальным мероприятиям, посвященным теме Революции. Его новостная лента обновляется три-четыре раза в месяц, и здесь можно ознакомиться с подробным расписанием юбилейных событий и документами, регламентирующими подготовку к юбилею.

Свое кредо Российское историческое общество в юбилейном году сформулировало на своем сайте как «активное участие в подготовке и проведении мероприятий, посвященных Великой Российской Революции, руководствуясь ценностями научности, верифицируемости и гражданской солидарности, выраженной в деликатном и объективном подходе к историческим событиям». А поскольку задачи фонда «История Отечества» напрямую соотносятся с целями РИО, то по масштабу и направленности поддержки фондом тех или иных проектов можно было судить о приоритетах этих структур поддержки исторического сообщества, в том числе по теме юбилея революции.

Данные сайта свидетельствуют: из 35 поддержанных в этом году фондом выставок 25 были посвящены революционной теме; из 31 конференции 5 касались эпохи революции; в области документальных и художественных фильмов эта пропорция составляла 11 к 6; в сфере книжных изданий — 18 к 15. По сути, большинство наиболее значимых «ивентов» в центре и в регионах на тему юбилея революции так или иначе проходит при поддержке фонда — об итогах этой поддержки, о состоявшихся мероприятиях и выпущенных изданиях регулярно информировали репортажи с места событий и краткие аналитические обзоры, размещенные на сайтах РИО и фонда «История Отечества» [14]. Кстати, с октября 2017 года здесь регулярно выкладываются объемные материалы наиболее ярких и информативных выступлений исследователей, принявших участие в конференциях и прочих мероприятиях, поддержанных фондом «История Отечества».

На сайтах РИО и фонда находим также регулярно обновляемую информацию о событиях и мероприятиях на других юбилейных площадках. К примеру, о начале работы нового просветительского интернет-проекта «Царская-семья.рф», созданного Екатеринбургской епархией Русской православной церкви совместно с проектом «Открытая школа», а также ведущими историками, представителями музеев и архивов [15].

Есть основания полагать, что основные юбилейные мероприятия, которые будут отмечаться историческим сообществом непосредственно в дни столетия революции, также будут отмечаться на площадке РИО и фонда.

С 1 августа также начал работать информационно насыщенный официальный портал о русской армии периода Первой мировой войны, который запустили Министерство обороны РФ и Федеральное архивное агентство. На сайте «Памяти героев Великой Войны 1914–1918» можно даже посмотреть карточки со сведениями о погибших, раненых, попавших в плен и пропавших без вести военнослужащих той эпохи. Несмотря на то что этот ресурс посвящен теме, лишь отчасти связанной с революционными событиями 1917 года, он может оказаться полезным и при подготовке соответствующих исследований и публикаций, и просто для изучения нашими современниками «фамильной» истории в контексте Великой войны и Великой революции [16].

На портале «Год литературы – 2017», действующем при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, продолжает обновляться (хотя и не каждый день) раздел «100 лет Октябрьской революции. 1917-й в письмах и дневниках». В нем представлены фрагменты из архивных документов, «нарезанные» на короткие реплики, — по такому же принципу работают еще несколько информационно ориентированных проектов, посвященных революции [17].

Сайты популярных печатных и интернет-изданий продолжают пополняться проблемно-тематическими материалами, посвященными годовщине Революций. И подаются они читателям как информационно-аналитическая подборка работ и высказываний наиболее компетентных в этой области авторов. Так, «Ведомости» публиковали статьи историка Бориса Колоницкого, философа Александра Рубцова, а также лекцию Михаила Оверченко «Наследственные болезни российской власти».

На сайте «Московского комсомольца» в рубрике «100 лет революции» регулярно появляются авторские материалы журналиста и телеведущего Леонида Млечина, объединенные подзаголовком «Великая русская революция. Гении и злодеи», дававшие своего рода информационную подборку журналистских расследований на политические темы вековой давности.

В мессенджере Telegram, каналы в котором являются одним из наиболее популярных и прогрессивных способов распространения информации, на удивление мало освещалась тема столетия Революции. Самый крупный тематический канал, связанный с проектом «1917. Свободная история» (он же «Проект 1917») упоминавшийся выше, по мере приближения самой юбилейной даты уже не набирал и четырех тысяч подписчиков. По сути, он все более становился просто сборником ссылок на новости проекта, а собственная внутренняя активность, а тем более проблематизация темы, в нем отошла на второй план.

На запросы «Революция 1917» или «100 лет Революции» поисковик социальной сети ВКонтакте выдавал примерно полтора десятка сообществ, в самом большом из которых — менее 700 участников. Это на удивление мизерная цифра, которая в сотни раз меньше числа подписчиков многих популярных сообществ в этой социальной сети.

Вдобавок к этому многие группы не производили вовсе или производили минимум собственного контента и наполнялись лишь репостами, в том числе из более популярных политических сообществ. Например, паблик «Революция и Гражданская война 1917» (чуть более 30 подписчиков) построен на репостах петербургских СМИ и исторических изданий («Фонтанка», «Нестор-История»), у которых все же больше посетителей.

В других случаях паблики, изначально со всей очевидностью задуманные как информационно-политические, все более становились площадками для споров, не отягощенных правилами приличия, нормами культурного общения и исторической осведомленностью участников. Хотя зачастую они подходили к своей тематике достаточно широко и дискуссии в них концентрировались не только на заезженных сюжетах отстаивания «просоветской» или «проромановской» позиций, но и на более широких проблемах, составляющих дискуссионную «оболочку» революционного дискурса. Имеются в виду проблемы ксенофобии в целом и юдофобии в частности (роль евреев в революции, «немецкие деньги» для Ленина), вмешательства Церкви в общественную жизнь и государства — в церковную, поиски признаков империализма в российской внешней политике и т.д. Так что революционная тема зачастую становилась только поводом для реализации иного (актуального сегодня) интереса.

Зачастую информация, попадавшая таким образом в ленту подписчика, оказывалась и вовсе не связанной с темой юбилея. Например, в группе «Революция в органах и спецслужбах 1917–2017» появлялась совсем уж странная информация — размещались ссылки на новости про «киллеров ФСБ» и общественное движение националиста Вячеслава Мальцева «Артподготовка» и пр…

Лидером и своего рода «монополистом» во ВКонтакте продолжает оставаться паблик «Проекта 1917», сопровождающий «Свободную историю» Михаила Зыгаря. На него уже подписаны более 200 тысяч пользователей — такая цифра означает, что сообщество популярно и регулярно выпускает контент, способный поддерживать интерес к теме. Новые записи информационного характера пополам с оценочными суждениями появлялись здесь каждый день, зачастую по несколько штук, а в комментариях к ним периодически разворачивались ожесточенные (но исправно модерируемые) дискуссии между пользователями.

 

О блогерах и троллинге

Коснемся лишь нескольких явлений блогерства в контексте революционной проблематики, обозначивших крайности идейного спектра ее оценок. Так, блог журналиста Игоря Яковенко дает полное представление о наиболее последовательной позиции либерально-оппозиционной части интернет-сообщества в отношении наследия 1917 года [18]. Причем большая часть критической аналитики автора приходится на содержательную деконструкцию моральной ущербности левого радикализма в России в целом и большевизма в частности. Недопустимость морального релятивизма, а проще говоря — вранья, в вопросах политики и диалога с массами и обществом — главный упрек блогера революционному прошлому России. Причем не только в адрес Ленина и его сторонников, но и по отношению к тем кругам современных СМИ, которые пытаются задним числом оправдать «политической необходимостью» и «исторической неизбежностью» государственную практику большевистских репрессий. В отличие от практики «соловьевских шабашей» с их «экспрессивным речеиспусканием» (выражения блогера), журналист использует свою интернет-площадку, чтобы еще раз напомнить о реальных мерах большевиков в процессе построения новой государственности, их репрессивном, сугубо прагматическом настрое:

«Сверхнасилие, сверхнаглость и сверхложь — вот три базовых принципа ленинской политики, положенных им в основу советского государства. “Свобода слова? — Мы самоубийством кончать не собираемся”, — писал Ленин, объясняя уничтожение прессы и введение одной из самых свирепых цензур в XX веке. Есть еще четвертый принцип — сверхпростота. Еще Плеханов называл Ленина “гением упрощения”. Свести всю сложность жизни к простой черно-белой схеме, а все лишнее отрезать, уничтожить. Есть два класса: пролетариат и буржуазия. Один должен жить, второй подлежит уничтожению вместе со всеми сопутствующими завитушками, вроде интеллигенции, крестьянства, казачества и духовенства» [19].

На сходном по общему оппозиционному настрою портале Каспаров.ру. находим материалы, в которых авторы пытаются разобраться в причинах появления такой силы, как большевизм, и в том, насколько неизбежна была революционная альтернатива в развитии кризиса 1917 года. Так, один из материалов (автор — Александр Скобов, «яблочник») вскрывает тип насилия, свойственного тогдашнему революционному экстремизму: «Грехопадение, превратившее большевиков в нелюдей, заключалось в том, что они уверовали в благотворность и созидательность насилия. Революционное насилие при разрушении несправедливой системы может быть и оправданным, и необходимым. В той мере, в какой вообще может быть оправданным и необходимым разрушение того, что отказывается трансформироваться само. Просто надо помнить, что насилие способно только разрушать» [20].

Тема культуры и ее ответственности за судьбы общества на революционных изломах истории и здесь часто связывается у авторов и комментаторов с вопросами модернизаций, в их свойственном для России авторитарном, ускоренном и насильственном формате: «С помощью насилия можно покарать зло, но нельзя принести добра. Насильственное уничтожение буржуазной культуры не привело к возникновению культуры “постбуржуазной”. Оно лишь обнажило то, что было под ней, — культуру добуржуазную. Большевистский эксперимент лишь еще раз продемонстрировал тупиковость всех “авторитарных модернизаций”, всегда приводящих к возрождению архаики» [21].

Позиция блогера Александра Майсуряна, активно присутствующего на различных «площадках» электронного пространства, характеризует позицию нынешних адвокатов российской революции. От классической — советской — позиции в этом вопросе аргументацию данного автора (и ему подобных, создавших в Интернете целое направление апологии революционаризма и большевизма, а также советского периода в целом) отличает не только стиль и риторика, но и набор аргументирующих свидетельств. Причем с привлечением таких исторических авторитетов и «тяжеловесов» политической науки, как, к примеру, Никколо Макиавелли. Главным объектом критики, виновником кризиса в России и его последующего разрешения в форме революции у блогера, по иронии момента (и в перекличке с трактатом Макиавелли), выступает Государь. А также вся элита старой России.

Блогер утверждает: «Общий смысл революции неплохо выразил Николло Макиавелли, которого трудно назвать революционером: “Элиту, которая противостоит народу, надо устранить и заменить элитой, представляющей народ”… А о значении революций в истории он писал: “Добрые деяния происходят от доброго воспитания, доброе воспитание от хороших законов, а хорошие законы от тех самых смут, которые многие безрассудно осуждают. Эти смуты никогда не вредили общему благу”.

Настоящая революция всегда искореняет старую, утонувшую в роскоши, кастовых привилегиях и сословном эгоизме паразитическую “элиту”. Пришедшая ей на смену новая элита, в формировании которой ключевую роль играют пассионарии, прежде всего обеспечивает высочайшую социальную мобильность. Элита сознательно ограничивает свои потребности, зато ее подвижность и способность осуществлять масштабные исторические проекты резко возрастают. Общество получает мощное ускорение, новую “закваску”, “дрожжи” для своего развития, которых хватает, как минимум, на столетие или дольше… Чтобы поезд истории двигался вперед, ему необходим локомотив. Чтобы управлять локомотивом, необходимы машинисты. Владимир Ульянов в 1917 году говорил своим товарищам: “Революция — это локомотив истории. И мы — его машинисты”» [22].

Впрочем, автор, в отличие от своих «насупленных» идейных предшественников, не стремится «засерьезнить» характер общения с посетителями своего блога. Он откровенно троллит тех, кто склонен к поискам причин революции 1917 года в области конспирологии и теорий заговора, что означает игнорирование макропроцессов социально-экономического и общественно-политического характера. А также созидательной роли большевизма. Так, главным аргументом в объяснении причин падения Дома Романовых у расшалившегося блогера становятся… котики. Намек прозрачен: интерес к «котикам» как символ интернет-банальностей, если не сказать пошлостей, прочно характеризует состояние современного электронного пространства. И не только в нашем отечестве.

Блогер пишет, приводя в пример записи из дневников Николая II и иллюстрации к отчетам об императорской охоте: «Всего св. Государь Император за время своего царствования убил более 17 000 кошек. Некоторые говорят, что дневники Николая поддельны. Ну, а художественно оформленные отчеты Императорской охоты — тоже подделка? Большевики их специально сочинили и нарисовали, чтобы опорочить святого царя? …Убито 1177, …1010, …1925… Кого же в таком случае следует поддерживать? Ответ любой сознательный котик без труда найдет в фотографиях» [23]. (Следуют фотографии В.И. Ленина, любовно прижимающего к себе кошек и котят.)

Короче — «Месть пушистых». Что ж, тоже объяснение. Не хуже других…

Кстати, к вопросу о троллинге. Юбилейный год Революции-100 породил в Интернете гораздо меньше интернет-мемов и новых устойчивых словесных «эмблем» в маркировке этого события, чем юбилей Победы-70. Очевидно, эпоха кризиса столетней давности еще меньше располагает к остротам и интеллектуальным шалостям, провоцируя лишь холодный сарказм или желчное раздражение. Пример (один из немногих) такой ернически афористичной трактовки большевистского переворота и его ширящихся последствий для страны и мира — ставшее устойчивым выражение «Ленин головного мозга» и «Сталин здорового человека». Сама необычность семантической конструкции обращает на себя внимание — что и сделало эти выражения популярными в сети, близкими собственному языковому своеобразию интернет-общения.

В самых разных контекстах — но в прямой связи с наследием ленинизма в умах наших современников — мем «Ленин головного мозга» присутствует на ряде интернет-сайтов [24]. Причем речь здесь идет не о спорах по поводу диагностики того или иного сосудистого заболевания Владимира Ильича, стремительно лишившего его трудоспособности и быстро сведшего в могилу (сифилис? известкование сосудов головного мозга? последствия ранения?). Теперь это — споры метафорического порядка — о пользе (или вреде) декоммунизации (антидекоммунизации) — о сносе (или оставлении на месте) памятников, о переименовании улиц и пр. То есть речь идет, прежде всего, о состоянии мозгов нынешних россиян и жителей постсоветского пространства. О степени их интеллектуальной адекватности в оценке прошлого, которое все еще держит нас в своих заложниках.

Мем «Сталин здорового человека» был пущен в интернет-оборот во многом благодаря беседе, озаглавленной подобным образом, между журналистом Радио «Свобода» Ярославом Шимовым и историком, научным сотрудником Государственного архива РФ, автором книги «Сталин, Коба и Сосо. Молодой Сталин в исторических источниках» Ольгой Эдельман. Начиная свою беседу жутковатой фразой: «Сталин вернулся. В год столетия революции дискуссий о Сталине и сталинизме в российском публичном пространстве, пожалуй, больше, чем разговоров на какую-либо другую историческую тему», — журналист стремится с помощью историка понять, возможен ли «сбалансированный» подход к подобной личности (семинарист, революционер, генсек, организатор Большого террора, генералиссимус, «вождь народов») и к «следу» Иосифа Джугашвили в жизни современной России.

Интересный разговор, вызвавший бурную полемику в сетях, завершился тем, что вопрос остался принципиально открытым (что само по себе вполне конструктивно). Возможно потому, что «Сталин» как образ и реальная личность — проба на степень душевного и нравственного здоровья современного человека, размышляющего о главной проблеме революции — человеческой себестоимости прорывов в «светлое будущее». Так что дать ответ на подобный вопрос каждый должен себе сам.

 

В дискурсе науки

Популярное сегодня и уже отмеченное выше перерастание интернет-дискурса в издательский (и обратно) — один из признаков научной работы над революционной тематикой в последнее время. Подобным путем движется уже несколько лет международный проект с участием отечественных историков — «Великая война и революция в России» [25]. Регулярно появляющиеся на портале проекта исследовательские статьи пополняют собой новые тома издания, а опубликованные книги немедленно попадают в сферу широкого обсуждения на том же портале. Новостей на интернет-портале этого проекта всегда ждут, особенно профессионалы — «в бумаге» книжки этого проекта гораздо менее доступны в России.

В целом такой подход может служить примером того, как использовать общедоступные и быстро развивающиеся формы распространения информации в соцсетях в чисто академических, а также образовательных, научно-просветительских, политико-дискуссионных и прочих целях.

Свидетельством тому — еще один научно-образовательный проект, действующий по принципу своего рода дневника-мониторинга революционной повседневности: «1917. День за днем». Он создан студентами и аспирантами исторического факультета МГУ и также базируется на социальных сетях [26]. В ленте проекта истфака, насколько удалось понять, использовались в том числе и записи виртуальных профилей из проекта Михаила Зыгаря, хотя у них разные редакции и научные консультанты. Как бы то ни было, за счет подобного приема создается еще больший «эффект присутствия»: две параллельных ленты используют одни и те же виртуальные источники и как бы находятся в одной «вселенной», если выражаться терминами поп-культуры.

Пожалуй, наиболее рафинированную в интеллектуальном отношении часть интернет-пространства в области широких рефлексий на тему революции в юбилейном году представлял (вполне ожидаемо) интернет-журнал Гефтер.ру. Особый язык описания культурно-исторических феноменов, характер подбора интересных гостей (Кирилл Соловьев, Борис Межуев, Леонид Люкс и др.), умение «зацепить» внимание пресыщенных интеллектуалов и всегда узнаваемая, четкая «оптика» при деконструкции проблемы, свойственные создателям этого издания… Все это позволило вписать размышления о революции (уже изрядно утомившие своей повторяемостью на других интернет-площадках) в историософский контекст полемики о базовых опорах (и самой возможности) познания действительности как таковой.

Одной из интереснейших работ, представленных создателями журнала, стала получившая широкий отклик публикация Василия Щипкова «Современность между смертью и традицией». Связь между философской (а потому абстрактной) категорией «современности» и предельной конкретикой российской революции оказывается очень близкой, к тому же способной работать в режиме обратной связи. «“Современность”, — утверждает автор, — невозможно прекратить или переосмыслить отрицанием и революцией, потому что “современность” — сама есть отрицание и революция. Каждый раз после такого переосмысления будет рождаться лишь очередная новая, но по сути та же старая “современность”. Настоящее преодоление “современности” — это изменение способа мышления о современности, лишение ее ценностных оснований Просвещения и духа борьбы с традицией» [27].

Связь с российской ситуацией столетней давности здесь видится автором в драматических тонах — как сражение Традиции и Современности, проигранное обществом. «Тогда же, — отмечает исследователь, — вставал закономерный вопрос, какая же эра придет на смену “новой”, “современной” истории. Бердяев назвал ее “Новым Средневековьем”, предрекая неизбежный кризис философии рациональности, гуманизма и секуляризма в европейской мысли и предсказывая новое религиозное возрождение и возвращение религиозного сознания во все сферы человеческой деятельности по средневековой модели» [28].

Важно то, что предложенное автором ви́дение постреволюционной действительности не закрывает вопрос о ее интерпретации, но, напротив, создает новые возможности для разработки своего рода «новой хронологии» восприятия реальности, в которой очередной кризис всегда способен перетасовать представления о Традиции и Современности. Так задача философской трактовки «Современности» превращается в диагностику состояния интеллектуальных способностей современников, пытающихся «со стороны» увидеть свое собственное место в мире после революции.

Другой аспект размышлений на революционную тему затронул на площадке Гефтер.ру немецкий историк Леонид Люкс, специалист по истории Восточной Европы, популярный в России своими работами по сравнению закономерностей развития революционного процесса в Германии и России [29]. Популярные и у читателей бумажной продукции, и у интернет-пользователей тексты Люкса и на это раз вызвали отклик в сетях. Ведь автор коснулся демифологизации революционного прошлого, причем на разных этапах этого процесса. И вину за превращение революции в культовую величину историк возлагает не на власть, а на интеллигенцию, казалось бы, на главную жертву революционной катастрофы. Почему так?

«Обожествление революции, — полагает Люкс, — имеет в России длинную предысторию. Воплощением этого обожествления была в первую очередь русская интеллигенция — феномен, у которого на Западе… не было эквивалента. (…) Для народных слоев на протяжении поколений государство воплощал православный царь. Низшие слои российского общества хотя и пережили процесс модернизации, приведший на рубеже веков к ослаблению их привязанности к Церкви и царю, но они так и не нашли привязки к современной идее национального государства. Они находились в подвешенном состоянии между прошлым и будущим, и этот мировоззренческий вакуум все сильнее заполнялся идеей революции. Вера в революцию представляла собой замену тогдашней в значительной мере опустошенной вере в православного царя. Таким образом, революционная интеллигенция выиграла свою длящуюся десятилетиями конкурентную борьбу с царской бюрократией за “душу” народа» [30].

Так значит все-таки победа интеллигенции? Отнюдь, предупреждает историк. Последствия этой трагедии будут трагическими. Ведь революционные учения, с помощью которых интеллигенция пыталась «просветить» народ, смешивались у масс с традиционными идеалами справедливости эгалитарного характера. А после падения монархии эгалитарная эйфория приняла стихийные масштабы и направилась против иерархического принципа как сути каждого государства. В тех условиях только большевики рискнули воспользоваться этой стихией. Ибо, разжигая и дальше стремление к освобождению от всех форм неравенства, Ленин знал, что только «на этих руинах могло быть построено воображаемое им “партийное государство нового типа”. Для достижения этой цели он даже был готов объединиться с непросвещенными массами». Но и этот виток революционных закономерностей не был последним. Союз Ленина-прагматика с анархичными массами был недолог. Сразу после победы большевистской революции им был взят курс на деполитизацию своих «союзников» — для превращения в винтики тоталитарного государства. И на встречное сопротивление «партия нового типа» охотно ответила террором, «которому суждено было стать, с краткими перерывами до 1953 года, одной из важнейших основ нового режима» [31].

Краткий курс советологии, предложенный Леонидом Люксом, даже с учетом некоторого упрощения (или спрямления) многовекторной постреволюционной действительности, все же оказался полезен, судя по реакции в сетях. Ибо с позиций исторической психологии систематизировал рациональную аргументацию закономерностей перерастания духа «революционной свободы» в предельно закрытую систему позднейших официальных трактовок революционного наследия как основы основ советского мифа.

Развитие революционной темы на сайте Радио «Свобода» в рамках юбилейного проекта «Столетие революции» продолжалось его главным ведущим, Ярославом Шимовым, в режиме общения с представителями самых разных профессиональных частей научного сообщества. Обратил на себя внимание и вызвал отклик на сайте разговор журналиста с исследователем социальной проблематики начала ХХ века, историком Владиславом Аксеновым.

Далекий от экстравагантности других партнеров по диалогам, историк предложил свои, на наш взгляд, очень точные, а не отнюдь риторические ответы на ключевые вопросы ситуации 1917 года. А именно: что представляло собой общественное мнение в революционной России и кого на самом деле поддерживали большинство жителей страны в год, определивший ее историю на много десятилетий вперед?

Ответы исследователя в значительной степени подвели черту полемике на разных медийных площадках о соотношении целей и итогов революции или, если переформатировать постановку вопроса, о сочетании сознательного и стихийного в ней.

В отношении Февраля эта проблема видится Аксеновым следующим образом: «…Российская революция 1917 года проходила под очень разными лозунгами. В целом я бы ее назвал революцией патриотической. Ведь и сами монархисты надеялись на то, что в случае отречения Николая II удастся спасти и Россию, и монархию. Для ряда относительно консервативно настроенных людей главной проблемой был сам Николай II. Соответственно, когда Февральская революция все-таки произошла, уже в начале марта многие современники понимают: ситуация настолько быстро развивается, что те лозунги, которые были актуальны еще буквально пару недель назад, уже не работают. О чем мечтала российская общественность, даже значительная часть монархистов, в начале февраля 1917 года? О создании так называемого ответственного министерства, то есть правительства, которое было бы ответственным перед Думой. В ходе февральских событий стало ясно, что идея ответственного министерства осталась в прошлом, а ситуация развивается намного быстрее».

Та же траектория политической эволюции наметилась и по поводу республиканской формы правления. В отношении Октября эта дилемма выбора проявилась еще наглядней: «Что касается самого октябрьского переворота, то здесь большевики очень сильно рисковали. Даже в ноябре Ленин писал о том, что у него нет никакой уверенности, удастся ли до декабря большевикам удержаться у власти. Это была серьезная авантюра». А если так, то можно сделать вывод об отсутствии однозначной предрешенности событий от Февраля к Октябрю. Что не исключает, а, скорее, предполагает единство революции и Гражданской войны как общего процесса [32].

Не все посетители сайта, привыкшие к большей экстравагантности «юбилейных» полемик и высказываний, оценили состоявшийся диалог. А между тем в нем прозвучали очень зрелые и современные мысли — и о многовекторности революции в плане общественных ожиданий, и о ее многослойности, в которой можно различить разные пласты — крестьянскую революцию, рабочую, солдатскую, интеллигентскую и т.д. На фоне разгула массовой стихии Октябрь — как его ни назови, переворотом ли или революцией, — фиксировал уже состоявшееся обрушение социума в хаос и архаику — в сопровождении модернизаторской риторики большевиков.

* * *

Можно предположить, что для аудитории, которая получает значительную часть интересующей ее информации через Интернет, на протяжении всего юбилейного года присутствовали темы важнее (и, возможно, интереснее), чем грядущая годовщина событий столетней давности. Интерес онлайн-сообщества к Октябрьской революции не шел ни в какое сравнение с активностью сетей вокруг юбилея Победы в Великой Отечественной войне — последняя оказалась не только более медийной темой, но и более удобной платформой для построения общественных и политических дискуссий и медийной реализации в них.

Но все же нельзя не отметить ряд важных явлений, отметивших своеобразие отклика на Революцию-1917 в сетях.

Характерно, что документальный материал, появлявшийся в связи с осмыслением революции в интернет-пространстве, не только становился достоянием масс, но и приобретал некоторые новые свойства, оказываясь в рамках задач и направленности того или иного сайта, портала, блога. Сам источник начинал работать по-новому, в зависимости даже не столько от задач создателей и пользователей интернет-площадок, сколько от конкретных обстоятельств и форм своего появления. От даты, когда он был выложен и прокомментирован, от контекста момента, от круга посетителей, от места в общей последовательности других материалов, от характера визуального оформления и пр.

При этом, как уже неоднократно отмечалось, Интернет продолжает оставаться не только хранилищем информации, но важнейшей, наиболее активно развивающейся дискуссионной сферой, в рамках которой, несмотря на ряд вводимых государственными надзорными органами ограничений, все еще существуют возможности для выражения широкого спектра мнений. Возможно, революция как повод и не дала в уходящем году масштабного всплеска ярких явлений, но оснований для актуальных размышлений, судя по приведенным примерам, она предоставила достаточно.

Отметим и то, как подчас нестандартно вели себя разные сегменты сетей, обсуждая Революцию-1917: православные сайты продвигали светскую полемику отнюдь не «благостного» содержания, политически дискуссионные площадки приглашали к себе сугубо академических специалистов, апологеты революции и советского строя осваивали приемы либерального троллинга и т.д.

Как бы то ни было, Интернет и социальные сети — при всей смысловой фрагментированности, содержательной неоднородности и интеллектуальной неоднозначности этого пространства — являют собой ценный и действенный инструмент для «погружения» пользователя в историческую реальность революции 1917 года.

 

Примечания

1. https://project1917.ru/

2. Зыгарь М. Империя должна умереть. История русских революций в лицах. 1900–1917. М.: Альпина Паблишерс, 2017.

3. https://www.svoboda.org/p/6115.html

4. https://meduza.io/feature/2017/02/23/stydnye-voprosy-pro-fevralskuyu-revolyutsiyu

5. http://www.rbc.ru/society/15/03/2017/58c9107e9a7947cda0b6cfe9

6. https://www.vedomosti.ru/story/1917

7. https://www.kommersant.ru/doc/3212641?from=doc_vrez

8. О цели и «формате» представленных материалов на сайте говорится следующее: «12 марта 1917 года в России произошла революция, положившая конец правлению династии Романовых. Авторы проекта “1917. Свободная история” предложили обсудить значение, уроки и язык, на котором можно говорить о Феврале в наше время. “Афиша Daily” записала главные высказывания участников дискуссии».

9. https://daily.afisha.ru/brain/4851-kak-govorit-o-revolyucii-zygar-sobchak-i-pozner-obsuzhda yut-fevral-1917/

10. О новом проекте узнаем: «Царская-семья.рф — это сайт, на котором размещено огромное количество информации о членах семьи последнего российского императора. Портал состоит из семи больших тематических разделов, посвященных Николаю II, его супруге Александре Федоровне и их детям — великим княжнам Ольге, Татьяне, Марии, Анастасии и цесаревичу Алексею. Здесь можно ознакомиться с биографией каждого члена императорской семьи, их личными дневниками и письмами, воспоминаниями Романовых и их современников, уникальными архивными фотографиями, а также с книгами из личной библиотеки, которые они читали». http://www.pravmir.ru/

11. С 2011 года материалы портала освещают политическую жизнь страны, часто комментируя ее с умеренно-оппозиционных позиций. Портал два раза входил в «народную десятку» самых популярных сайтов Рунета — главного российского конкурса сайтов «Премия Рунета». В январе 2017 года главный редактор портала была награждена премией Правительства Российской Федерации за 2016 год в области средств массовой информации «за большой вклад в духовно-нравственное воспитание и реализацию социально-значимых проектов».

12. Данилкин Л. Пантократор солнечных песчинок. М.: Вече. 2017.

13. http://www.pravmir.ru/nastoyashhiy-lenin-bez-rogov-i-nimba-video/

14. http://rushistory.org/proekty/100-letie-revolyutsii-1917-goda.html; https://fond.istoriya.today/meropriyatiya/konferentsiya-velikaya-rossijskaya-revolyutsiya-sto-let-izucheniya.html; https://fond.istoriya.today/meropriyatiya.html; https://fond.istoriya.today/knigi.html

15. Создатели сайта цитируют в этой связи слова руководителя проекта епископа Среднеуральского Евгения: «На сайте не будет оценочных суждений современных историков и писателей, но только живая речь, дневники, письма святых царственных страстотерпцев, членов святого семейства». http://rushistory.org/sobytiya/v-rossii-poyavilsya-internet-portal-posvyashchjonnyj-seme-romanovykh.html

16. http://gwar.mil.ru/

17. https://godliteratury.ru/gl-projects/100-let-revolyucii

18. http://yakovenkoigor.blogspot.nl/2017/04/148.html

19. http://yakovenkoigor.blogspot.nl/2017/04/148.html

20. http://www2.kasparov.ru/material.php?id=58FB8AE2C5A87

21. Там же.

22. http://forum-msk.org/material/politic/7158612.html

23. http://maysuryan.livejournal.com/492880.html

24. http://politikus.ru/events/67069-lenin-golovnogo-mozga-o-dekommunizacii-i-antidekommunizacii.html Клишированное выражение «Ленин головного мозга» встречаем и в «юбилейном» номере журнала «Дилетант» в контексте наблюдения за последствиями меняющейся мифологии образа «Ильича», создававшегося и пересоздававшегося для массового потребления (Дилетант. 2017. № 11).

25. http://russiasgreatwar.org/index.php

26. За ним можно следить через ВКонтакте, Facebook или специальную ленту мессенджера Telegram.

27. http://gefter.ru/archive/22889

28. «Еще в начале XX века на фоне социальных страстей это чувство поражало мыслителей своей, казалось бы, очевидностью. Для Н.А. Бердяева конец “современности” наступил в конце 1910-х годов». Написанные философом в революционной России строки поясняют эту драматическую коллизию: “Невозможен возврат к гуманистической морали и искусству, к гуманистическому познанию. Произошла какая-то непоправимая катастрофа в судьбе человека, катастрофа надрыва его человеческого самочувствия, неизбежная катастрофа перехода его человеческого самоутверждения в человеческое самоотрицание… Этот процесс есть страшная революция, происходящая на протяжении целого столетия, заканчивающая новую историю и открывающая новую эру». http://gefter.ru/archive/22889

29. Люкс Л. История России и Советского Союза: От Ленина до Ельцина. М.: РОССПЭН, 2009; Люкс Л. Третий Рим? Третий Рейх? Третий путь? Исторические очерки о России, Германии и Западе. М., 2002.

30. «Мышление интеллигенции носило манихейские черты. Зло символизировало для них царское самодержавие, добро — простой русский народ, и они исходили из того, как указывает российский философ Семен Франк, что механическое устранение зла автоматически приведет к победе добра. Бескомпромиссная революционная деятельность интеллигенции привела к тому, что она не придавала значения глубоким метафизическим вопросам, так как занятие ими отвлекало, якобы, от борьбы за освобождение народа, добавляет Николай Бердяев. Чистый материализм и атеизм являлись единственным интеллектуальным багажом интеллигенции», — отмечает автор. http://gefter.ru/archive/22889

31. http://gefter.ru/archive/22889; Подробнее см: Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры. Русское издание. 2016. № 2.

32. https://www.svoboda.org/a/28773356.html

Источник: Революция-100: реконструкция юбилея / Под ред. Г. Бордюгова. М.: АИРО-XXI, 2017. С. 152–177.