Средневековая Украина: выбор имени

Яковенко Н. Дзеркала ідентичності. Дослідження з історії уявлень та ідей в Україні XVI — початку XVIII століття. – Київ: Laurus, 2012. – 472 с.: іл.

Подзаголовок нового сборника статей Натальи Яковенко буквально повторяет подзаголовок вышедшей 10 лет назад ее же книги «Паралельний світ»: речь идет о ментальных стереотипах, об «истории представлений и идей», господствовавших на территории нынешней Украины в XVI — начале XVIII веков. «Дзеркала ідентичності» и композиционно выстроены также: четыре раздела, тематически объединенных вокруг титульной «идентичности». Но на этот раз книга собрана из статей, и при том, что составители очевидно пытались повторить структуру «Паралельного світу», избежать повторов, логических и дословных, не удалось.

Как бы то ни было, смыслы этой книги концентрируются вокруг «идентичности» людей, обитавших в определенное время (XVI–XVIII века) в определенном месте (территория современной Украины). При этом речь идет о некой иерархии изменчивых представлений — персональных и родовых, социальных, профессиональных, религиозных и т.д., в какой-то момент Яковенко остроумно сравнивает эту «выкладку» с пасьянсом. В самом деле, эти карты с портретами исторических персонажей, гербами, географией и топографией ложатся то так, то эдак, но всякий раз в их узоре есть некий порядок, своего рода «идентификационный код».

Первый и самый большой раздел посвящен определению идентичности через «территорию». Он состоит из семи статей: о названиях и самоназваниях этой территории (от Руси, Рутении и Роксолании к России, Малой России и, наконец, Украине), о ее границах и выборе мест захоронения, геральдических знаках, создающих «территорию с историей», и начатках географических знаний (достаточно поздних, кстати, — не раньше XVII века).

Последовательная череда имен, которыми определялось пространство нынешней Украины, собственно «конвенция имени», — Наталья Яковенко однажды называет ее «конкурсом, продолжавшимся в течение трех столетий», — так или иначе свидетельствует о приоритетах «пользователей», всякий раз выбиравших между греческим и латинским полюсами, подобно тому как сегодня украинцы выбирают между Востоком и Западом. Языковые «имена» чем дальше, тем больше наполнялись идеологическим содержанием: так «Роксолания» связана с оформлением в середине XVI века «сарматской легенды», согласно которой библейское родословие шляхты и простолюдинов выводилось от двух сыновей Ноя — Яфета и Хама. «Воинственные сарматы», «племя роксоланов» были потомками Яфета, именно они дали начало «шляхте», и роксоланами звали себя поляки и русины-католики, иными словами, «Роксолания» находилась на «территории латыни». На противоположном полюсе находилась неовизантийская «Россия» с ее отчетливым антипольским и антилатинским акцентом, но при этом характерно, что «Роксолания» была популярна в киевском школьном дискурсе, а новоявленная «Россия» была львовской по происхождению. Это выглядит парадоксом, и это принципиальное для автора этой книги и полемическое по отношению к советской и российской исторической традиции утверждение. Но Яковенко убедительно показывает, что этот «греческий акцент» появляется в львовских памятниках за сто лет до выхода в свет т.н. «Киевского Синопсиса» (1674). Она связывает его с визитами во Львов восточных патриархов в 1580-х годах и основанием Львовского православного братства. В той же греческой парадигме и «Малая Россия» (Малороссия), которая впервые фиксируется в булле императора Иоанна VI Кантакузина 1347 года про ликвидацию Галицкой митрополии. В этой логике «Малая Россия» как концептуальное название территории предшествовала «Великой России» и, согласно византийским пространственным представлениям, «Малой России» как центру соответствовала «Великая Россия» как окраина. И лишь на рубеже XVI–XVII веков формула «Малая Россия» впервые употребляется в ее «современном» значении — «Лядская земля», польская часть Киевской митрополии. Несколько десятилетий спустя «греческий термин» приобретает «религиозный пафос» и становится «политически корректным» названием Козацкого Гетьманата.

Наконец, Наталья Яковенко корректирует смысл и происхождение названия «Украина», которое в нынешнем этногеографическом значении утвердилось сравнительно недавно благодаря авторитету «первого национального историка» М. Грушевского, но изначально оно имело множественное число и распадалось на несколько «украин». Похоже, это тот случай, когда профессиональная выдержка изменяет даже Наталье Яковенко, и она произносит трэшевое и малопочтенное в дисциплинарном знании слово «загадка». Почему именно это «внешнее» и локальное название выиграло «конкурс имен»? Потому что было усилено официальным дискурсом тех стран, для которых украинские территории были «окраиной», и многократно повторено в речи обитателей этих окраин? Или все дело в соблазнительной легкости созвучия, и мы так никогда и не узнаем, почему переводчик Евангелия 1561 года (т.н. Пересопницкого, первого текста на народном староукраинском языке, ныне на этой книге произносят присягу украинские президенты) именно этим словом передает церковнославянское «страна», латинское regio и греческое χώρα. Возможно, нынешняя «многовекторность» и неоднородность единой (в единственном числе!) Украины каким-то образом определяется тем изначальным «распадением», множественностью или собирательным числом разных «украин».

Наталья Яковенко часто и настойчиво (собственно, это «особенность» составления и редактуры книги, а не самоцель автора) повторяет одну и ту же цитату из Джованни Броджи Беркофф, предложившей однажды рассматривать «полиморфизм» этого пространства как «стержневой элемент культурного кода», который проявляется в «языковом и конфессиональном плюрализме», в «изменчивости и многослойности контекстов». В самом деле, в ходе «конкурса имен» разные изводы исторической памяти кодируются и интерпретируются в зависимости от идентичности, вернее, от множества «идентичностей». «Зеркальное» название этой книги предполагает, что идентичности и, соответственно, кодировки многократно отражаются, смыслы мерцают и версии, казавшиеся «прямыми» и непротиворечивыми, преломляются. Особенность этого пасьянса еще и в том, что все «картинки» в нем равноправны, здесь нет «сильных» идей, раз и навсегда закрепленных традицией и авторитетом того или иного историка или идеолога. Отчасти потому он кажется подвижным и всякий выбор, даже такой важный и принципиальный, как выбор названия для страны, в какой-то момент предстает неочевидным.

Наверное, напоследок имеет смысл сказать о харизме историка Натальи Яковенко и о ее методе. Яковенко — классический филолог и медиевист, внимательный читатель и комментатор текстов. Она менее всего стремится к концептуальной эффектности, и увлекательные парадоксы, продемонстрированные здесь, — не самоцель. Они, в самом деле, следуют из текстов, возможно, прежде не прочитанных или прочитанных с той или иной презумпцией. Когда идея и концепция идут «впереди лошади», т.е. предваряют источник, а не вытекают из него, мы получаем эффект скучной школьной заданности. Читать книги Натальи Яковенко нелегко, но никогда не скучно, она всякий раз втягивает нас в интригу выбора, а что может быть увлекательнее выбора?