Какой я вижу Россию конца ХХ века?

Гефтер М.Я. Какой я вижу Россию конца ХХ века? // Независимая газета, №28 (1353) от 15.02.97. С. 2

Нельзя двигаться дальше методом проб и ошибок

Вероятно, чтобы ответить, даже с риском ошибиться, надо прежде решить: КАКОЙ Я НЕ ХОЧУ ЕЕ ВИДЕТЬ. Прежде всего — о неисключенных бедах, о тупиках, в которых можно надолго застрять, и даже о катастрофе, о которой нельзя не думать — ради того, чтобы ее предотвратить.

Не от нуля мы идем. Не от нуля, но с Начала. За спиною — исторически необратимые превращения старой, традиционной России и непомерная цена, уплаченная за них. Цена, которую доступно выразить данными статистики, но прежде всего заключенная в человеческих потерях, в досрочных обрывах жизней, в опустошенности душ. Не следует строить иллюзий, что счет этому закончен в 1953 году. В иных формах он длится и позже, достигая дня сегодняшнего.

Текущие дела заслоняют от нас более дальнюю перспективу. Можно оправдать это насущными нуждами, потребностью действовать, не дожидаясь того, чтобы созрели в полном объеме благоприятные условия. Да, далеко не идеал — запрягать телегу впереди лошади. Но часто или даже чаще всего так делалась история. Однако сегодня мы ощущаем с нарастающей резкостью: ДАЛЬШЕ ТАК НЕЛЬЗЯ. Метод проб и ошибок вряд ли подходит людям, завершающим свой XX век: столетие, которое придвинуло Мир к краю бездны. Человечество спаслось. Оно отстояло себя от бешеного натиска фашизма, от новой — термоядерной схватки, от угрозы коллективного самоубийства. Но нельзя не видеть, что призраки былого не покидают Землю. Поистине они многонациональны. Россия, разумеется, не исключение. Можно сказать, что она подтверждает правило с избытком. Наши домашние призраки, правда, переучиваются, меняют лексикон, хотя не отказываются и от позавчерашней словесности, от ложных посулов и истовых изобличений повсюдных врагов, изменников, «агентов влияния» и т.д. т.п. Тоталитаризм чересчур глубоко въелся в мнения и нравы, чтобы освободиться от него единым махом, очиститься сполна прилюдным покаянием.

Опасность, и немалая, состоит в том, что люди с законченной биографией норовят ныне прикарманить проблемы, обращенные в Завтра. Они, де, поборники единства России, они же — защитники труженика, больно задетого прологом экономической реформы, а вдобавок — радетели сильной российской державы, с которой нельзя не считаться в любых мировых делах. Спросят: а что, собственно, здесь плохого? Разве не к этому призван стремиться всякий политический деятель, ощущающий ответственность перед соотечественниками и потомками?

В этот вопрос следует внести предельную ясность. Названные проблемы не кем-то выдуманы. Они жизненны. Но решать их можно по-разному. И в этих-то различиях — суть. Я не стану сейчас рассуждать о демагогах, силящихся возвыситься посредством высоких слов, приобретающих в их устах черты шаманского заклинания. Я обращаюсь к тем, кто искренне заблуждается, кто движим воспоминаниями жертвенной молодости, кто всей своей жизнью кровно связан с Россией и не собирается искать благополучия бегством от нее.

Им я говорю, опираясь на наследие русской мысли, на испытания судьбою, которые не минули и меня, как и моих сверстников, и тех, кто старше, и тех, кто моложе.

С полным убеждением говорю им: как ни важно единство России, оно — не самоцель, а условие возвращения человеку ДОСТОИНСТВА: права и возможностей самостоятельно и нестесненно распоряжаться своей судьбой. Стоит ли напоминать, что между великодержавным единством, покоящимся на силе и выравнивании, на вытаптывании различий, составляющих человеческую жизнедеятельность, между этим единством «сверху вниз» и добровольным сожительством народов и людей — не просто несовпадение в употребляемых словах, а пропасть, через которую не перекинешь мостки.

Сегодня речь о том, как соединить ВРОЗЬ с жизнью ВМЕСТЕ. Трудности и в монопольной экономике, еще только слегка потревоженной реформой, и в идеологизме, который многими десятилетиями препятствовал и еще препятствует самобытным проявлениям человеческого ума и чувства. Да, нас тревожит стихийная дезинтеграция, стремление республик и территорий все выше поднять планку суверенности. Мы не собираемся капитулировать перед крайностями регионализма. Но одно незыблемо: НИКАКОГО ПРИНУЖДЕНИЯ! Нелепо и опасно пытаться задним ходом вернуться к прежнему гиперцентрализму, деля Россию, как предлагают некоторые, на равномерные губернии, отличающиеся друг от друга лишь названиями. На это, само собой, не согласятся нерусские субъекты Федерации. Но это также не отвечает действительным интересам великороссов, которые, будучи связанными такой величайшей скрепой, как речь, язык, отнюдь не представляют из себя однородной безликой массы. Дальний Восток, Сибирь, Урал, «большая Волга», Предкавказье и русский Север, как и центр России, — это пространственные громады, которые иначе не назовешь, как странами. Да и не в размерах только дело, но и в отличиях, которые носят цивилизационный характер. Есть различия в нравах, в нормах общежития, отличия в рабочей ухватке и в навыках землепашца, различия, проникающие и в будни, и в праздники, приходящие к человеку на выручку в трудную минуту. Сказывают: сибиряк одной спичкой зажжет костер, тогда как «пришелец» употребит для этого же канистру с бензином, поджигая ненароком тайгу.

Нет, отличия эти не выскоблишь ножом, не сотрешь канцелярской резинкой. Они постоят за себя! И наше ли дело множить раздоры неумной дидактикой единства? Нет, не об уступках речь. И не только о терпении. Тут о много большем толк: о непочатых источниках развития, материального и духовного обогащения. О новом интегратизме, растущем из полнокровия стран: РОССИЙСКИХ СТРАН В ПРЕДЕЛАХ НОВОЙ РОССИИ. Трудно перекроить свое сознание, обратив его к признанию этой перспективы и к содействию ей. Трудно, но необходимо. Выбор ясен: либо скатимся по наклонной плоскости, и если бы только в болото полумер, столь характерных для годов 1985-1991, но ведь Югославия перед глазами, да и собственных «горячих точек», нынешних и потенциальных, не сосчитать.

Мне хочется еще и еще раз спросить поспешателей из патриотов: замечаете ли, что набрасываете удавку на собственную шею? Что, добиваясь «единства» в неосталинской редакции, отнимаете Завтра у великой России? Что своими кликами наносите ущерб трудно, мучительно происходящему, но уже идущему и нарастающему процессу сближения внутри СНГ: новому порождению на обновленной экономической, культурной и геополитической основе? А всеми своими «нет», всеми «назад к СССР», вбиваете клин в строительство Мира, сделавшего только первые, хотя и значительные, шаги к выходу из «холодной войны», из абсурда «гарантированного взаимного уничтожения»? В попытке опознать будущее для меня здесь главная ось проблем, центральный пункт исканий, самый надежный путь преодоления нынешних невзгод и лишений.

Россию конца XX века я вижу страной, все дальше уходящей от уродливого, противоестественного моноуклада к творческому плюрализму во всех сферах жизни.

Россию конца XX века я вижу страной, которая сумеет избавить себя от губительной связки власти с собственностью и собственности с властью — этого двойного источника произвола, коррупции, нечестивого богатства и бюрократического разора.

Россию преддверия III тысячелетия я вижу страной гигантского «информационного» поля, открытого всем глазам и ушам — в силу равенства возможностей слышать и быть услышанными и заинтересованности в несовпадающих взглядах; страной нестесненного многоголосия, разнозвучием своим перекрывающего однозначие предрассудков и зловещий примитив зова к насилию.

Россию конца ХХ века я вижу страной с развитой инфраструктурой, в которой любой населенный пункт, в самой далекой глубинке, станет местом, где рукой дотянуться до всех основных плодов цивилизации и источников саморазвития.

Россию конца ХХ века я вижу страной, обуздавшей экологические напасти, страной, в которой экология из жертвы и простого страха становится властительницей дум, «наводчиком» на неожиданные открытия, продлевающие существование Земли, очеловечивающие все будничные ходы жизни.

Россию конца XX века я вижу страной, в которой укоренится независимая «частная жизнь» и все человеческие меньшинства будут не только в равной степени защищены, но и признаны как необходимое условие достойной жизни всех, составят своего рода генофонд индивидуальных самопроявлений и самооткрытий человека.

Россию конца XX века я вижу страной, которая, решивши раз и навсегда остаться у себя дома, в собственном доме строит Мир, достойный стать наследником всех обретений и потерь человечества, всех прозрений и сокрушенных иллюзий, всех без изъятия человеческих опытов.

Россию конца XX века я вижу ответчицей за Мир, не навязывающей себя ему в качестве наставника и сораспорядителя.

Апрель 1993 г.

———-

Сегодня исполняется два года со дня смерти философа и историка Михаила Яковлевича Гефтера. «НГ» знакомит читателей с его статьей, ранее не публиковавшейся.