Новый атеизм: можно ли бороться за науку с помощью невежества?

Историк Николай Митрохин в дискуссии по поводу Меморандума Комиссии по борьбе с лженаукой РАН обратил внимание на очень интересную связку: борьба с лженаукой (Комиссия РАН) — просветительская деятельность (фонд «Эволюция») — новый атеизм (российское представительство общественного движения «Брайтс»).

Движение «Брайтс» было основано в 2003 году, популярность оно получило благодаря усилиям так называемых «новых атеистов», которые своими статьями и книгами привлекли к этому движению внимание. Понятие «новые атеисты» [1] обозначает группу британских и американских интеллектуалов: прежде всего, Ричард Докинз, Дэниел Деннет, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и другие, которые в середине нулевых годов XXI века опубликовали целую серию крайне популярных — в медийном и коммерческом плане — антирелигиозных сочинений с характерными названиями: «Бог как иллюзия» (2006), «Разрушая заклятие» (2006), «Конец веры: религия, террор и будущее разума» (2004), «Бог не велик: как религия все портит» (2007). Короче говоря, «новые атеисты» — это крестовый поход против религии начала XXI века.

Переводы этих работ пару лет назад были изданы в России [2] — и также с большим успехом. Теперь, как выясняется, у нас действует и связанная с ними организация. Раз уж новые атеисты — это теперь и внутрироссийская реальность, то не начать ли нам большую дискуссию об атеизме в современной России и мире?

* * *

Я уже несколько раз достаточно жестко отзывался о новых атеистах. В одной из последовавших дискуссий мой собеседник поинтересовался, чем вызвано столь резкое неприятие этой безобидной натуралистической атаки на религию? Действительно, чем?

Основное недоумение связано не столько с новыми атеистами как таковыми, сколько с этой увязкой между борьбой за науку, за высокие интеллектуальные стандарты и новым атеизмом. В частности, как так получилось, что сочинения новых атеистов о религии позиционируются в отечественном пространстве как научно-популярная литература? Почему на обложках русских переводов книг Ричарда Докинза о религии стоят штампы известных просветительских организаций? Как Сэм Харрис или Кристофер Хитченс с их одиозными памфлетами попали в число респектабельной интеллектуальной литературы? Какое отношение новый атеизм имеет к борьбе с лженаукой на уровне РАН?

Ведь просвещение, просветительство — это попытка помочь разобраться в некоем явлении, пролить на него свет, дать знания тем, кто этих знаний был лишен. Как с этим сочетаются задачи воинственного мировоззрения, призванного вести «крестовый поход» против религии? Наука — хорошо. Просвещение — замечательно. Но воинственный атеизм — это именно воинственное мировоззрение, призванное нападать, колоть, уничтожать, но никак не просвещать. Мы же не рассматриваем выпады христианских или исламских полемистов как пример просвещения, хотя бы даже религиозного?

Ричард Докинз может писать замечательные книги по биологии, но как только его взор касается религии, всякий здравый смысл улетучивается. То же самое можно сказать про остальных. Допустим, я очень не люблю брак и мечтаю его упразднить. Я пишу пафосные памфлеты против этого социального института. Замечательно! Но нельзя же подобные памфлеты издавать под видом научно-популярной литературы.

Ниже ряд тезисов о «новых атеистах» по существу.

1. Интеллектуальный трюк нового атеизма прост до неприличия. Из всего массива академического знания о религии сразу выкидываются девяносто процентов всех исследований (якобы, они недостаточно научны). Остается только десятая часть, относящаяся к эволюционной биологии, психологии и когнитивной науке. Далее уже из этой десятой части выкидывается все, что не работает на основной полемический посыл: религия — это плохо, от нее одни неприятности и мы ничего не потеряем, если от нее избавимся. Итогом подобных «научных» операций становятся в высшей степени спекулятивные теории, например о происхождении религии. Так, Ричард Докинз в работе «Бог как иллюзия» (раздел «Корни религии») сообщает нам, что религия — это, оказывается, побочный продукт эволюции. Мол, людям свойственно доверие, которое важно для передачи накопленного опыта из поколения в поколение. В силу этой «детской доверчивости» в сознание могут проникнуть — как минимум бесполезные, а как максимум вредные — ментальные вирусы (или мемы), одним из которых и является религия. Подобные «объяснения» — это в лучшем случае очень упрощенная и однобокая интерпретация ведущихся в академическом пространстве дискуссий.

Те исследования, которые посвящены позитивным аспектам религии, игнорируются или в лучшем случае упоминаются вскользь. Игнорируются интерпретации, говорящие о тех эволюционных преимуществах, с которыми сопряжена религия. Игнорируются исследования о влиянии религии на здоровье, на удовлетворенность жизнью, на долголетие, на усиление эмпатии по отношению к ближним. Короче говоря, игнорируется все, что не работает на основной полемический тезис.

Чтобы понять всю сомнительность такой процедуры, представим аналогичный жест, но только с другой стороны: некий «новый теист» оставит от науки только то, что работает на его общественно-политическую повестку: религия — это хорошо, она дает людям эволюционные преимущества, благодаря ей мы стали теми, кто мы есть, а сегодня она заботится о нашем здоровье, долголетии и мирном сосуществовании с другими людьми. Как бы мы оценили такую позицию? Едва ли мы бы считали ее научно-популярной.

2. «Новые атеисты» широкими малярными мазками мастера оперируют некой абстрактной религией вообще, которую они, якобы, «объясняют» или «разоблачают». Проблема в том, что никакой «религии вообще» не существует. Религия вообще — это в лучшем случае некая абстракция, которая возникает из обобщения множества самых разных феноменов из прошлого и настоящего человеческой культуры. Религии — или же скорее то, что мы называем религиями, — различны, они формируют различные сознания, различную хозяйственную этику, различные социальные практики, различные формы эмпатии и антипатии и т.д. Невозможно вот так просто говорить о религии вообще, как невозможно говорить о животных вообще. Можно ли с точки зрения современной биологии писать о животных вообще? Например, животным свойственно нападать друг на друга. Животные сбиваются в стаи. Животные любят рыбу. Сразу хочется спросить: какие именно животные? При каких обстоятельствах? И т.д. Рассуждения о религии вообще звучат не менее комично.

3. Мышление о религии «новых атеистов» — это возврат мышления о религии на уровень XVIII века. Что такое мышление о религии на уровне XVIII века? Это старые добрые французские просветители. Как они понимали религию? Они рассматривали ее практически исключительно в когнитивном, познавательном измерении — как набор ложных идей, заблуждений, ошибок мышления. Религия — это то, что коренится в сознании и касается познания мира. Отсюда, собственно, вытекает и политическая программа Просвещения — рассеивать тьму невежества, искоренять суеверия, распространять знания и т.д. При всей симпатичности этой программы всю ее наивность разгромил в своих сочинениях еще Карл Маркс, показавший то, насколько плотно религия укоренена в общественно-экономическую реальность. А дальше были и социологи, и психологи, и историки, и феноменологи, и те же когнитивисты с биологами, благодаря которым мы собственно и имеем объемное понимание того, что такое религия во всей ее сложности. И на эту концептуальную сложность навертываются еще тысячи теоретических и эмпирических исследований.

И вот все это широким жестом невежества отправляется «новыми атеистами» в корзину. После чего они со спокойной душой возвращаются в интеллектуальные ясли XVIII века, где начинают с упоением раскладывать свои просвещенческие погремушки, обернутые в яркую фольгу когнитивистско-биологизаторского сленга XXI века. Надеюсь, однажды наши атеисты дорастут хотя бы до Маркса!

4. В основе понимания религии — и культуры в целом! — «новыми атеистами» лежит такой замечательный концепт, как «мем». На основе этого концепта родилась даже целая дисциплина — меметика. Если совсем просто, то основана эта дисциплина на проведении аналогии между природой и культурой: как в природе действуют гены, так в культуре — мемы. Мем — это единица культурной информации. В том числе и «Язььь!!!!!», «Какая марта?», «Ждун». Религия — это комплекс мемов (мемплекс), которые, подчиняясь императивам естественного отбора, сплелись и с тех пор путешествуют вместе от одного сознания жертвы к другому. С помощью этих трех аккордов: биологизаторство, редукционизм, примитивизм — «новые атеисты», как они утверждают, «объясняют» и религию, и культуру.

Сначала я хотел тут что-то написать — про то, что культура работает совершенно иначе, что религиозные идеи, как и идеи вообще, это не мемы, — но потом подумал: эта концепция настолько прекрасна, что я, наверное, просто оставлю ее без всяких комментариев. Тут комментировать — только портить.

5. Самый короткий тезис. Прежде чем писать о религиозном насилии, терроризме, фундаментализме, крестовых походах, религиозных войнах, исламе, христианстве, неплохо было бы хотя бы примерно ознакомиться с тем, что это такое. Вместо религии «новые атеисты» воюют с плодами собственного воображения. А оно у них богатое.

6. Один «брайтс» рассказывает нам со страниц престижного научного журнала о том, что религиозные ритуалы, оказывается, вызываются — согласно его гипотезе — живущими в желудке бактериями. И это не какой-то курьез, это, как показано выше, характерный для «новых атеистов» уровень понимания религии. Как религиозное сознание архаизируется, упархивая ментально в Святую Русь давно минувших веков, так и сознание атеистическое упрощается, выхолащивается, опускается куда-то на самое дно вульгарного материализма. Забыты Маркс, Фейербах, экзистенциалисты, забыта теология смерти Бога, забыт или не понят веселый Жижек, забыты все великие атеистические идеи и традиции, вместо этого на коне снова Фохт, Бюхнер, Молешотт.

7. Примитивизм в понимании религии приводит к примитивным практическим рекомендациям, к безответственным политическим лозунгам. В постсекулярном мире, в мире, в котором из десяти человек восемь относят себя к той или иной религии [3], подобный примитивизм опасен. Он не приводит ни к росту взаимопонимания между верующими и неверующими, ни к распространению знаний о том, что такое религия. Приводит он лишь к еще большей враждебности людей по отношению друг к другу.

8. «Новые атеисты» интересны не столько своими идеями. Они интересны скорее с точки зрения того, чтó это социальное явление способно сказать нам о нашем времени. Я уже формулировал этот тезис. Приведу здесь его снова. «Новые атеисты» — это структурный аналог религиозных фундаменталистов. Это антирелигиозные фундаменталисты. Вообще, фундаментализм можно понимать и вне религиозного контекста. Он возникает как ответная реакция со стороны сообщества, чье спокойное, комфортное, размеренное существование было поколеблено радикальными социальными трансформациями. В основе фундаментализма — стремление вернуть утраченную стабильность, восстановить поехавшую систему координат, с этим связана бескомпромиссность, любовь к простым решениям, поиск твердых, непоколебимых оснований и т.д. Обычно такие изменения, связанные с экспансией светской современности, претерпевали религиозные сообщества. Но сегодня сама современность трансформируется таким образом, что внезапно религии и представляющие их сообщества выходят на первый план (по целому ряду причин). В этой связи говорят о постсекулярной современности. Неверующие чувствуют, как почва уходит у них из-под ног. Отсюда радикальность «новых атеистов», безапелляционность их позиции, сочетающаяся с невежеством и удивительной глухотой по отношению ко всему, что связано со сферой «культуры».

* * *

Еще раз повторю, я бы не писал столь резкий текст, если бы труды «новых атеистов», посвященные религии, не издавались тысячными тиражами под эгидой «научно-популярных» изданий. Если бы их имена не звучали в связи с просветительскими организациями типа «Династии» или «Эволюции». Если бы их сторонники не фигурировали в делах о лженауке.

Скажу предельно жестко: труды «новых атеистов» — это не «научно-популярная» литература, это мировоззренческая беллетристика, написанная с обскурантистских позиций. Я не случайно говорю об обскурантизме: речь идет не о простом невежестве, то есть незнании каких-то известных фактов или обстоятельств. Речь идет о намеренном игнорировании всего, что не вписывается в прокрустово ложе заданной идеологической повестки. Рассуждения Докинза о религии ничем не лучше рассуждений какого-нибудь мракобеса о демократии или науке. Разница лишь в том, что одно называется тем, чем оно является, — то есть мракобесным обскурантизмом, а другое почему-то проходит под респектабельной вывеской «научно-популярной литературы».

«Новые атеисты» совершают вполне себе лженаучную подмену: вместо действительно серьезного академического знания о религии в массы толкается примитивная идеологизированная туфта. Подобно наперсточникам, «новые атеисты» ловко подменяют знание своими натуралистическими спекуляциями.

Как можно бороться за науку с помощью невежества? Как можно надеяться заинтересовать верующих или хотя бы даже колеблющихся людей наукой и научным мировоззрением, если вместо действительно научного взгляда на феномен религии — во всей его сложности и неоднозначности — им предлагается какая-то ангажированная примитивная подделка?!

Примечания

↑1. Подробнее о феномене см.: Religion and the new atheism: a critical appraisal / Ed. A. Amarasingam. Brill: Leiden, Boston, 2010.

↑2. Харрис С. Конец веры: религия, террор и будущее разума. М.: Эксмо, 2011; Хитченс К. Бог не любовь. Как религия все отравляет. М.: Альпина нон-фикшн, 2011; Докинз Р. Бог как иллюзия. М.: Азбука-Аттикус, КоЛиБри, 2015.

↑3. Grim B.J. and Johnson T.M. The World’s Religions in Figures: an Introduction to International Religious Demography. Wiley-Blackwell, 2013.